***
Но обещанной взбучки по приезду в Камелот не состоялось. Вортигерн был так плох из-за долгой дороги, недоедания и нервного перенапряжения, что встретивший их у ворот Селвин тут же велел вызвать лекаря и лично на руках отнёс лихорадящего принца в его покои. Селвин был капитаном королевской стражи. Этот неразговорчивый, похожий на пещерного медведя воин носил собранные в хвост длинные чёрные волосы, в которых уже начинала пробиваться первая седина. Его суровое лицо украшала аккуратная, коротко подстриженная борода. Пара глубоких шрамов на лице слегка оттягивали угол одного его глаза вниз, и неизвестно, сколько ещё подобных «боевых трофеев» скрывали его доспехи. Однако, при всей своей внешней суровости и строгости по отношению к подчинённым, он с большой любовью относился к младшему принцу и с самого детства присматривал за ним, не позволяя даже Утеру лишний раз обижать омегу. Именно по его инициативе тяжёлый разговор с королём было решено перенести на другой день, когда Ворти станет получше.***
Вортигерн пришел в себя лишь к полудню следующего дня. Чувствовал себя он уже не так плохо, однако раздражение и досада никуда не делись. Юный принц сорвался на слуге, который принес ему завтрак, и велел убираться прочь, отказавшись от помощи в утреннем туалете. Ему не хотелось, чтобы его одевали, пока он в положении. Перекусив, он поднялся с постели и прямо в ночной сорочке подошел к окну, взглянув на унылый серый пейзаж, простиравшийся насколько хватало глаз. Ощетинившиеся черными елями горы заволокло вездесущим туманом, а судя по сгущавшимся тучам, скоро должен был начаться промозглый осенний дождь. Сердце принца болезненно сжалось, и он машинально прижал руку к животу. Но, возможно, ему не стоит так сильно переживать? Отец ведь любит его. Он должен понять. Одежда не сходилась на талии, а потому Вортигерн раздраженно отшвырнул на пол камзол и облачился в просторную рубаху. Заправив замшевые штаны в полусапожки, принц вышел из своих покоев, быстрым шагом направившись в тронный зал, где, по словам одного из слуг, его ждали отец и брат. Король Константин был уже не молод, его волосы и борода с усами успели почти полностью поседеть, а породистое худое лицо было покрыто морщинами. Утер стоял рядом с троном отца. Они о чём-то переговаривались в тот момент, когда Вортигерн зашёл в зал. Заметив младшего сына, король приказал Селвину вместе со стражниками выйти. — Ворти… я рад, что тебе уже лучше. Подойди ко мне, — сказал Константин, окинув сына взглядом. Его бледно-голубые, уже слегка подслеповатые глаза явно выражали разочарование и печаль. — Прежде, чем мы поговорим о твоей дипломатической миссии в землях Персии, я хочу знать, кто сделал это с тобой? — спросил он, указав на живот омеги. Сердце Вортигерна снова зашлось в бешеном ритме. Он чувствовал ужасный стыд перед отцом, хотя понимал, что не должен стыдиться своих чувств и ребенка, зачатого от любимого человека. Однако ощущение, что он теперь посмешище, грязь, запятнавшая честное имя его семьи, не отпускало его. Высокие мрачные стены тронного зала словно давили на него, усиливая чувство вины, но юноша вскинул голову, дерзко смотря в глаза отцу. Он подошел к трону, скрестив руки на груди. — «Сделал это»? Ты хотел сказать, от кого я зачал моего возлюбленного первенца? — слегка дрожащим от еле сдерживаемого гнева голосом спросил Ворти. — От прекрасного, мудрого и образованного человека, с которым познакомился в Персии. Я влюблен, отец. Это плод моих искренних чувств. И я требую, чтобы вы оба немедленно перестали относиться к моему еще не рожденному сыну, как к последствию какого-то преступления! — Следи за языком, Вортигерн! — оборвал его король, посуровев от наглого тона омеги и лишь сильнее нахмурившись. — Ты ещё совсем ребёнок и несёшь полную чушь. Что мог взрослый и, как ты говоришь, образованный мужчина найти в таком сопляке, как ты, кроме внешности? Тебя использовали, Ворти, а ты опозорил весь наш род и свою страну! Как только тебе в голову пришло лечь под какого-то грязного проходимца, да ещё и перса! Что теперь подумают о нас, когда узнают, что сын короля британцев ведёт себя как… как… — Как шлюха? — опасно тихим голосом закончил за отца Ворти. Его глаза сузились, а на лице вспыхнул болезненный румянец. Похоже, от обиды и возмущения он совершенно забыл о своем намерении разрешить ситуацию как можно более мирным путем. Кровь в жилах вспыльчивого принца закипела, когда его гордость оказалась так жестоко попрана. — Вот как ты заговорил? Какой тогда прок в «дипломатической миссии», если ты называешь этих людей «грязными проходимцами»? Ты что, считаешь нас лучше? Да мы просто кучка грязных неотесанных варваров на сыром вонючем клочке земли. По сравнению с персами мы не знаем ничего ни об этом мире, ни о мире магии. Я был худшим среди учеников поначалу просто потому, что я не знал даже самых банальных вещей! Но эти люди мыслят куда шире, чем ты, а потому, несмотря на мою дикость и неотесанность, они обучали меня, не жалея сил и времени. Они не страдают беспочвенным снобизмом, как британские короли, живущие по колено в собственном дерьме. Возможно, я действительно не дотягиваю до уровня самого последнего ученика Башни из слоновой кости, но мои старания оценили по достоинству. А еще оценили мой ум, мой характер и амбиции. И знаешь, что? Я был счастлив связать свою жизнь с человеком, который разглядел во мне личность, а не просто смазливого малолетнего отпрыска британского монарха. Если бы я мог повернуть время вспять, то я без колебаний сделал бы это еще раз! Утер с опаской косился на отца, пока младший брат произносил эту гневную речь. Он видел, как начинает закипать Константин, и хотел было велеть Ворти заткнуться, но не успел сказать ни слова. Король вдруг резко поднялся на ноги и с небывалой яростью во взгляде отвесил принцу такую оплеуху, что Утер едва успел подхватить пошатнувшегося брата, чтобы тот не упал со ступеней трона и не расшибся насмерть. — Ах ты мерзкое, неблагодарное отродье, — выплюнул Константин, дрожа от гнева. Он едва сумел самостоятельно вернуться на трон, настолько его обессилил этот эмоциональный всплеск. Судя по выражению лица, у короля страшно заболела голова. — Принц, который поливает грязью собственную страну и своего отца… нет, отсылать тебя в Персию было моей ошибкой. На твоё счастье мы с Утером придумали, как минимизировать последствия твоего поступка, — сказал всё ещё тяжело дышащий после приступа гнева король, а затем продолжил, не глядя на младшего сына: — Ты выйдешь замуж за сына герцога Дункана. Их семейство в большом долгу перед короной. Они будут счастливы породниться с нами, даже несмотря на твой позор. Вортигерн, который еще не успел прийти в себя после такого внезапного удара, отнял ладонь от горящего и пульсирующего уха, округлившимися от ужаса глазами взглянув на отца. Тот никогда его не бил и, тем более, не говорил таких ужасных вещей. В голосе старика словно совсем не осталось любви к младшему сыну. Однако не это больше всего поразило мальчишку. — Что?.. Замуж?! — воскликнул он, чувствуя, как вся смелость и решительность покидают его. — Что ты такое говоришь! Отец, умоляю, не делай этого! Он в панике взглянул на брата, однако тот отвел взгляд. Тогда Ворти упал на колени перед Константином, ощущая, как слезы начинают катиться по щекам против его воли. — Отец, прошу, не поступай со мной так! Выдай меня за того, кого я люблю! Это далеко не последний человек в Персии, такой брак будет бесконечно полезен для нашего государства!.. Слова Вортигерна были весьма разумны и логичны, король наверняка прислушался бы к ним, если бы только захотел услышать сына. Однако разочарование, обида и закостенелость мышления Константина не позволили речам Ворти достичь цели. — Всё уже решено, гонец отправлен. Скажи спасибо, что я не опускаюсь до детоубийства, как, без сомнения, поступили бы многие на моём месте, лишь стоило младенцу появиться на свет. А теперь убирайся с глаз моих, — процедил король, отвернувшись. — Ты не представляешь, что натворил! — воскликнул Ворти в отчаянии, вцепившись в собственные волосы. — Отец, за что ты так поступил со мной?! Он снова обернулся к брату, ища поддержки у него, однако тот продолжал хмуро смотреть в сторону. Вортигерн медленно поднялся с колен, застонав: ему было тяжело делать это без посторонней помощи на таком сроке, однако никто не подал ему руки. Сердце юноши разрывалось на части от отчаяния: надежда на скорое воссоединение с возлюбленным испарилась, словно дымка. Он развернулся и пошел прочь из тронного зала, еле переставляя ватные ноги. Его по-детски узкие плечи содрогались от рыданий. Селвин проводил принца обеспокоенным взглядом, когда тот покидал зал и велел паре стражников проводить Вортигерна до его покоев, а сам направился обратно к королю, который так некстати приказал подойти. Вояке было трудно скрыть осуждение по отношению к Константину, которому он поклялся служить верой и правдой, а потому капитан стражи старался не поднимать на короля взгляда во время их разговора. Когда же эта мучительная аудиенция закончилась, Селвин первым делом решил навестить Ворти. Кто знает, что мог сотворить мальчишка, оказавшись в одиночестве в таком состоянии. Добравшись до его дверей, альфа постучал. — Принц Вортигерн, это Селвин, ваш верный слуга. Разрешите зайти? — пробасил он, прислушиваясь к звукам за дверью. — Заходи, — спустя минуту напряженного молчания ответил принц. Когда стражник вошел в покои Ворти, то увидел, что все его ценности раскиданы по полу, украшения разбиты и растоптаны, одежда изрезана, а монарший венец валяется помятый в углу. Такой же был и у Утера: детям были дарованы эти символы власти при рождении. Сам мальчишка сидел на постели в окружении пуха и перьев, выбившихся из порезанной перины. В руках он крутил небольшой кинжал с усыпанным каменьями эфесом. Мальчишка не взглянул на Селвина, мрачно смотря в пол на порванные золотые цепи и осколки старинного зеркала. Селвин тяжело вздохнул, глядя на всё это, и прикрыл за собой дверь. — Что произошло между вами и королём, Ваше высочество? Неужели ваш отец оказался не в состоянии принять вас с ребёнком? — спросил он, припав на одно колено рядом с постелью принца и став собирать осколки стекла, чтобы Ворти случайно не наступил на одно из них и не поранился. Лицо Ворти дернулось, словно от резкой боли, и потемнело. Он нахмурил брови, а его губы растянулись в злой усмешке. — А ты как думаешь? Я же шлюха. Позор семьи. Лег под грязного иноземца… я должен быть благодарен за то, что моего сына не швырнут на корм свиньям, понимаешь? — Ворти начал задыхаться. — Он ударил меня. Ударил со всей силы. Если бы не баран Утер, я бы упал и мог потерять ребенка. Я мерзкое, неблагодарное отродье. Теперь есть только Утер с его правильным браком и желанным наследником престола. А меня нет, Селвин. И сына моего нет. Он будет бесправным посмешищем, как и я. Диковинного вида темнокожим шутом. Ты не знал? Мне уже нашли жениха, отправили за ним гонца. Женишок из бедненького графства, будет рад выйти даже за позор семьи, за грязную шлюху, лишь бы с его рода были сняты все тяжбы. Представляешь, как он будет на меня смотреть? А как ему прикасаться ко мне? Бедный! Как мне его жаль! Каждый день бороться с тошнотой и отвращением, обнаруживая в постели гадину! Но он же герой, все для своего рода. А братец и отец будут делать вид, что все в порядке. Станут отворачиваться, когда я буду проходить мимо них. Принц вдруг расхохотался, вытирая вновь брызнувшие из распухших покрасневших глаз слезы. Селвин не знал, что сказать на всё это. Его душу разрывали ужас, жалость и гнев. Пусть у вояки и не было собственной семьи и детей, но в его голове просто не укладывалось, как король Константин мог ТАК поступить с собственной плотью и кровью. Не выдержав вида дрожащего и всхлипывающего Вортигерна, Селвин отложил собранные осколки на столик и подошёл к мальчишке, осторожно обняв его и успокаивающе погладив по спине. Он был не слишком силен в том, что касалось эмоций, да и чутким его было сложно назвать. Но сейчас больше всего на свете альфа хотел хоть немного унять боль своего хозяина. — Ваше высочество, мне так жаль. Пожалуйста, не рвите себе душу. Король уже очень не молод и отчаянно цепляется за традиции и старые обычаи… настолько, что они затмевают его разум. Но что же отец ребёнка? Он мог бы как-то помочь вам, Ваше высочество? Быть может, если вы пошлёте ему весточку о том, что случилось, то он сумеет что-нибудь сделать, как-то помешать этому браку. — О, не сомневаюсь, что сумеет, — злорадно ухмыльнулся Вортигерн, отстранившись от Селвина и взглянув на него. В полубезумном взгляде мальчишки сверкнули опасные огоньки. Он вдруг вспомнил о чем-то важном, а потому поднялся с постели, отбросив кинжал, и подошел к столу, взяв с него кусочек пергамента. — Держи, Селвин. Это список всего необходимого, а также указания для тебя и мастеров-каменщиков. У подземного озера должен быть установлен специальный колокол и гранитный алтарь. Это поможет мне связываться с моим возлюбленным без лишних посредников, быстро и тайно. Вортигерн прерывисто вздохнул, прикрыв глаза, а затем провел ладонью по животу, прикрыв глаза. — Зашевелился. Я уже начал бояться, что с ним что-то не так. Он не двигался с самого моего отбытия из Персии. Ах, Селвин… мое сердце сжимается, когда я думаю о том, как буду разрешаться от бремени вдали от возлюбленного, среди тех, кто меня презирает и стыдится. — Не тревожьтесь, Ваше высочество, — проговорил Селвин, взяв пергамент и пробежавшись взглядом по записям Вортигерна. — Я всегда буду на вашей стороне, что бы ни случилось. С этими словами капитан стражи склонился перед юношей, почтительно поцеловав его руку, которая казалась очень маленькой и хрупкой в его медвежьей заскорузлой лапище, а затем быстрым уверенным шагом направился прочь из комнаты. Он хотел приступить к выполнению просьбы принца немедленно, так как пока что это было единственным способом ему помочь. И, конечно же, он не собирался информировать ни о чём короля и Утера, так как в душе уже ненавидел их за то, как они поступили с несчастным Ворти.