***
— Давай передохнём, Джин, — убирая ладони от головы Джона, сказал Чарльз, видя уставшее состояние своей ученицы. — Хорошо, — ответила Джин, потирая свои виски, кончиками пальцем. Помещение уже в пятый раз погрузилось в тишину, и только звук от приборов распространялся по комнате. Попытки привести в сознание Роуг с Джоном шли уже второй час. Но продвижения не было, только темнота и «Белый Шум» в мыслях обоих. Хэнк уже выпил несколько пол литровых кружек кофе, пытаясь найти закономерность в поступающих ему на терминал данных, но, к сожалению, пока без результатов. Логан полностью выкурил пачку сигарет и просто сидел в коридоре с закрытыми глазами, пытаясь уснуть, понимая, что сейчас скорее помешает, чем поможет. Но вдруг приборы стали выводить череду совсем различных данных, из-за чего Хэнк встрепенулся и начал быстро их сверять. — Чарльз, я не знаю что происходит, а точнее, из-за чего. Но их потоки сознания начали разделяться! — Они приходят в норму? — повернувшись к Хэнку, спросила Джин. — Похоже на то… — смотря на поступающие данные, ответил Зверь. — Да, их мозговые сигнатуры пришли в норму и сейчас им нужен только крепкий и здоровый сон. Чарльз кивнул и с улыбкой посмотрел на всех присутствующих в помещении, и сказал. — Тогда все могут расходиться по комнатам. Если что, мы вас вызовем. На это все только кивнули, понимая как были вымотаны, и, встав, стали покидать помещение. — Я останусь, прослежу если что, — сказал Логан, когда они прошли мимо него. Отговаривать мужчину никто не решился.***
Открыв глаза, Роуг сначала не поняла, где оказалась, но осмотревшись и поняв, что находится в медблоке, откинулась на подушку и начала смотреть в потолок. В её голове блуждало много мыслей. Начиная от вопроса «Как она тут оказалась?» и заканчивая «Что случилось?», «Почему её было так грустно?», и самый важный: «Почему она ничего не помнит после того, как коснулась Джона?» Перевернувшись на бок, она увидела пустую кушетку с незаправленным одеялом, возле которого стояла выключенная аппаратура, точно такая же, как у её кушетки. «Джон тоже тут был?» — подумала Роуг, сев на кровать. — Пришла в себя? — Прозвучал голос Логана со стороны двери. — Да, а что… — начала задавать Роуг вопрос, поворачиваясь к нему. — А это надо вас с Джоном надо спрашивать. Он, кстати, уже ушёл, — присев на соседнюю кушетку, он продолжил. — Мы вас нашли у обрыва, там, где скамейка. Только от скамейки ничего не осталось, она сломана на несколько частей. Джон сказал, что ничего не помнит. Он уже поговорил с Чарльзом. А мне поручили поговорить с тобой. — Я мало что помню, — Роуг наморщила лоб, вспоминая. — Мы разговаривали, потом он спросил, видела ли я его воспоминания. Я сказала, что да. Но Профессор попросил не рассказывать о них Джону. И из-за этого у нас произошёл конфликт, мне пришлось его коснуться и вот результат, — развела руками Роуг. — Мда, дети… — Логан приложил руку к лицу и покачал головой. — Ладно, отдыхай. И не забывай, послезавтра в школу, а у вас с Джоном ещё и личная тренировка у меня, — закончил он и, встав, направился к двери. — За что?! — воскликнула Роуг, резко сев. — А не надо было гулять после отбоя. А теперь спи. Тебе понадобятся силы, — Логан улыбнулся и вышел за дверь. Роуг, упав обратно на кушетку с оскорблённым видом, начала засыпать. Она отлично помнила личные тренировки Логана и знала, силы ей ещё пригодятся. «А всё из-за него» — была её последняя мысль, перед тем как заснуть.***
А на обрыве, сидя на остатках скамейки, находился Джон и курил, смотря на залив. В воде отражался лунный свет и звёзды. Холодный ветер предвещал скорый дождь, но Джон даже не замечал его. Его мысли были далеко от настоящего. В отличие от Роуг, он помнил, что случилось в его сознании. Он помнил коридор с дверями. Помнил те воспоминания, которые увидела Роуг. Он вспомнил часть своего прошлого. Прошлое, где он был собой. Прошлое где у него была семья. Семья, которую убили из-за него. Семья, за которую он отомстил сполна. Но это только часть его прошлого. И сейчас, сидя на разрушенной скамейке и куря, он смотрел на залив, доставая из футляра свою гитару, зажав сигарету в зубах. Чёрное покрытое лаком дерево отражало ночное небо и лицо Джона. Но он не стал играть, не сейчас. Осторожно сняв с гитары струны, он провёл пальцами по грифу, чувствуя пальцами места, где лак стёрся и потрескался. Провёл пальцами по ладам, чувствуя холодный металл, отполированный его пальцами за многие месяцы игры. И дойдя до середины корпуса, запустил руку во внутрь корпуса и через полминуты поисков достал небольшой конверт. Осторожно отложив его, Джон начал натягивать струны обратно. Он не спешил, спешка сейчас была неуместна для него. Он ждал полгода, что-бы вспомнить хоть немного о прошлом. И сейчас, узнав часть, он готов был потерпеть ещё пару десятков минут. Натянув струны обратно, он медленно провёл по струнам пальцами, проверяя, как они звучат, и подтянув пару струн он начал играть мелодию которую услышал очень давно. Она зацепила его, хотя он сам не понимал, почему. И сейчас, играя её, он понимал, почему. Эта песня подходила его подруге, которую он считал своей младшей сестрой, и даже тот факт, что она была старше его на восемь лет, не смущал его. Ведь из них никто не вёл себя на свой возраст. Хотя Калеб, его лучший друг, который стал братом, говорил, что она слишком грустная. Но всё ровно слушал и подпевал. Как только прозвучал последний аккорд, обрыв погрузился в тишину и только звук, ещё далёкой, грозы был слышен этой ночью. Вздохнув, Джон взял конверт в руки и открыл его, доставая из него медальон в виде птицы, которая расправила свои крылья в полёте. Медальон отражал свет луны, и казалось, что он светится изнутри. Грустно улыбнувшись, Джон поднял его на уровень глаз и дал вторую в своей жизни клятву. Как и тогда, стоя возле горящего склада и держа в руках последнее, что осталось от его друзей и давая им обещание. Гитара, подарок Калеба. Медальон, подарок Джона. И нож, который до сих пор лежал в сумке, подарок от Калифорнии. — Я вспомню вас и то, что было между нами. Вспомню всё, и даже если на это уйдёт многие годы, я вспомню всех и вся. И друзей, и врагов. Свои долги и чужие. Вспомню тех, кто называл меня «боссом». Тех, кто боялся меня. Тех, кто ненавидел меня. Тех, кто любил. И тех, кто надеялся. Я клянусь в этом. Как Джон Грей и как Судья Севера. И моя клятва будет исполнена. Ведь теперь я знаю, откуда начинать поиски, — прозвучал его тихий голос над обрывом. И ветер унёс этот голос. Встав, Джон убрал медальон в карман и, забрав гитару, побрёл к дому. День обещал быть долгим и насыщенным.***
В эту ночь, на другой стороне страны, проснулся Питер. Его сердце билось в груди и предвещало скорые перемены, которые уже не изменить. Встав и посмотрев в окно, он закурил. — Босс, вы тоже это почувствовали? — вошла в помещение девушка лет восемнадцати с чёрными волосами до плеч. — Да, почувствовал, — кивнул тот. — Собирай людей, Крис. БигБро жив и скоро лавина скатится с горы, погребая под собой тех, кто не успел убежать и укрыться. И верхом на ней будет скользить Судья Севера. И пусть помогут высшие силы всем тем, на кого будет опущен его гнев. — Окей. И да, переставай читать философию. Мне самой стало страшно от твоего описания того, что случится, — улыбнулась девушка и выскочила за дверь. — Ты просто не знаешь его, вот и всё, Мэри, — сказал он, и на его губах появилась предвкушающая улыбка. — Всё будет намного хуже. Комната погрузилась в тишину. И только рассвет оповещал о новых переменах.