Роза Ветров

Гостиная дома встретила гостей и хозяев холодным молчанием. Андрес тут же прошел к камину, поворошил погасшие угли, выругался по-кэнналийски и принялся разводить огонь заново. Аделия пару мгновений растерянно смотрела на него, а потом обернулась к еще более растерянным гостям. Ричард мялся с ноги на ногу, Валентин, кажется, изучал узоры на потолке. — Присаживайтесь, господа, — произнесла она тихо и указала на кресла. — Я приведу себя в порядок и спущусь к вам в течение получаса. Пожалуйста, не уходите никуда. — Ни в коем случае, эрэа, — серьезно ответил Придд. — Я намерен просить вас о разговоре. Если на то будет ваше расположение, разумеется. — Вы его получите, граф, — ответила девушка уже через плечо. — Через полчаса. Когда Аделия их покинула, а Валентин с Ричардом удобно расположились в креслах и обменялись встревоженными взглядами, Андрес поднялся на ноги и оглядел гостей. — Вам бы тоже следовало хотя бы помыть руки, Валентин, — заметил он как бы между прочим. — Я схожу за вином, оно нам необходимо… Пришлю вам слугу с чашей для омовения. — Благодарю, — он чуть помедлил, видимо, вспоминая имя. — Андрес, — подсказал Дик. — Не стоит беспокоиться, — Вороненок махнул рукой и вышел, оставляя Окделла наедине с Приддом. Оставшись почти один, Ричард закрыл лицо руками и издал тихий стон. Произошедшее все никак не укладывалось в голове. Эстебан Сабве был мертв, а в дуэли — или бойне? — принял участие, помимо них с Валентином еще и Андрес. В глубине души Дик ждал и надеялся, что он придет. Но чего он не ждал, так это его сестру… Да еще и так. Пугающе? Да, в какой-то момент он действительно испугался. И это та хрупкая плачущая девочка, которая падала в обморок от вида крови? Ричард отказывался верить, что все это время она была такой. Неужели она обманывала его своей слабостью, бледностью, дурным самочувствием? Неужели вся эта боль, что он видел ее ледяных глазах, — иллюзия, обман, причуда восприятия? — Ричард? — из самокопаний его вырвал голос Придда. — Не хотите омыть руки? Дик удивленно уставился сначала на него, потом на слугу-кэнналийца, который стоял перед ним с водой и полотенцем. — Ох, прошу прощения, — быстро обмакнув руки и вытерев их, Дикон опустился обратно в кресло. — Леворукий и все его кошки… Как же это? — О чем вы? — Валентин, кажется, вообще ничего не понимал. — Эрэа Аделия, — ответил Дик со вздохом. — Сегодня… Она совсем не такая, как обычно. — Вы думаете? — кажется, в его светлых глазах сверкнул интерес. — Какой она была до этого дня? — Ну, — Ричард замялся, припоминая. — Она создавала впечатление слабой и беззащитной. Всегда бледная и печальная… Она при мне не улыбнулась ни разу, только посмеялась однажды. Чужая ненависть делала ей больно, я видел… Кажется. Теперь я уже ни в чем не уверен… — Боль, — произнес Придд тихо. — Боль? — Да, — он кивнул. — Она всегда была внутри нее, не так ли? — М, — Ричард на мгновение задумался. — Да, вы правы… Но… — Боль не может копиться вечно, — перебил Валентин. — Когда человек постоянно, изо дня в день, носит в себе эту боль, рано или поздно она вырывается наружу… Может быть, — ледяные глаза опасно сверкнули, — я бы и не стал вызывать Эстебана, если бы не та боль, которую в свое время принесла мне смерть Джастина. Сам он меня волновал чуть более, чем никак, пока не начал надсмехаться над его смертью. — Вы с братом, кажется, были довольно близки… — Так и есть, — Валентин отвел взгляд, но через несколько мгновений снова посмотрел на собеседника. — Скажите, герцог, есть ли люди, которым вы можете полностью доверять? — В этом городе или… Вообще? — что-то в его взгляде было особенно болезненным, но что именно, Дикон понять пока не мог. — Как угодно, — Придд прикрыл глаза. — Есть… Налю можно было доверять, хотя в трудной ситуации едва можно было на него положиться, уж больно трусоват… Эр Август? Ричарду очень хотелось верить ему… Но стал бы такой умный человек искренне верить в ту отвратительную ложь о Вороне и королеве? Ведь Дик видел, как он любит свою жену! Андрес? Аделия? Сам Рокэ? — Наверное, — добавил он неуверенно. — После смерти Джастина у меня нет таких людей, — бледные пальцы сжали платок, который Валентин до этого вертел в руках. — Совсем?! — Совсем, — Придд едва заметно кивнул. — Уже пять лет. Ричард вздрогнул и отвел глаза. Валентин Придд, граф Васспард, всегда казался ему скользким, холодным человеком, к которому он испытывал странную смесь недоверия и любопытства… Все же Дом Волн не славился своей надежностью, хоть и принадлежал к Людям Чести. Его наследник всегда стоял в стороне, не вмешиваясь ни в разборки между унарами и Арамоной, ни в дворянские дрязги столицы. Дику казалось, что он себе на уме, что от него стоит ожидать какой-то пакости… Неужели все это потому, что он совсем один? Что у него нет никого, кому можно было бы довериться, открыть душу? — Почему? — Мм? — ледяные глаза сверкнули в сторону Окделла. — Почему ты не пытался подружиться с кем-то в Лаик? — Ричард сам не заметил, как перешел на ты. — Там были достойные люди… Арно, Берто, те же Катершванцы и… — Ты? — закончил за него Придд, безропотно принимая этот своеобразный вызов и слегка ухмыляясь. — Да! — Люди Чести возлагали и возлагают на тебя большие надежды, герцог Окделл, — ответил Валентин ядовито. — Но посмотри вокруг. Разве в этих надеждах Талигойи много чести? Кому из них ты бы доверил прикрывать тебе спину? Ги Ариго, который в знак протеста завел себе ворона и посадил его в клетку? Его брату-трусу? — он опасно сузил глаза. — Коменданту, который не может добиться расположения куртизанки и поэтому пытается выиграть ее в карты у нынешнего покровителя? Августу Штанцлеру, который распускает слухи о своих врагах и больше ни на что не способен? Разве эти люди пришли к тебе на помощь, когда ты вышел против превосходящего противника? — Н-нет, — пришлось признать Дику. — Мне на помощь пришел Андрес… — Андрес Алва, — с нажимом закончил Придд, откидываясь в кресле. — Почему-то те Люди Чести, в которых осталась еще хоть толика той самой чести и разума, служат Олларам. Ты не думал, почему? Ричард растерянно моргнул. Такой гневной тирады от обычно сдержанного Придда он никак не ожидал. Только через пару минут он отошел от удивления и смог наконец понять, о чем он говорил. Не сразу Дик уловил и то, о каких достойных Людях Чести говорил собеседник. Кроме Алвы, разумеется. Савиньяков и Дорака. Последнего Дикон отказывался считать таковым, а Савиньяки… Он хорошо знал только Арно и мельком видел его старшего брата, Лионеля. Там, во дворце, он одним взглядом охладил пыл Рамиро, который, кажется, собирался наброситься на Окделла и откусить кусок… — Я не знаю, — Дик помотал головой. — К чему ты все это? — К тому, что я не хочу быть на стороне этих людей, — отрезал Валентин. — И пока ты их поддерживаешь, я не могу тебе доверять. Как бы сильно ни хотел видеть тебя другом. — А ты хотел? — не успел Ричард оправиться от предыдущего потрясения, как его снова ошарашили. — Если бы не хотел, не стал бы просить тебя встать рядом со мной сегодня утром, — Придд вздохнул. — И не стал бы так рисковать в Лаик… Знаешь ли, если бы Арамона поймал меня тогда на краже его запасов, я бы сейчас здесь не сидел. — Так это был ты?! — в памяти сразу всплыла ночная галерея, призраки, еда и вино через дымоход… — А я смотрю, вы нашли общий язык, — Андрес своим появлением прервал поток откровений, и хоть убей, Ричард не знал, радоваться этому или нет. — Черная Кровь. Слезы сегодня неуместны. Гости долго смотрели на бутылку, пока Вороненок пододвинул к столику еще два кресла. — Думаю, ты не до конца прав, Андре, — этот голос едва ли кто-то ожидал здесь услышать. — Будь добр, пододвинь еще одно кресло, пожалуйста. Три пары глаз обратились к дверному проему. Переодетая, но все еще бледная Аделия стояла там, опустив глава в пол. За ее спиной, положив руку на хрупкое девичье плечо, стоял сам Рокэ Алва.