Пантеон. Пламень Прометея.

Что может быть хуже? Вот стоишь ты такая полуголая, прикрываешься одним стареньким полотенцем, а перед тобой потенциальный маньяк. Держит в руках фотографию психа и почему-то яро убеждён, что ты прекрасно знаешь, кто на ней изображен и где в данный момент находится. И попробуй совмещай объяснения и попытки прикрыться как можно больше жалкой тряпкой. Хотя… он даже ни разу не взглянул. Даже глазочком, даже мельком, не спустил взгляд ниже уровня глаз. Никогда не думала, что маньяки и убийцы настолько… воспитаны? Что за бред?! Воспитанность явно не терпит преследование, взлом с проникновением и доведение до сердечного приступа. Так что это чистое безумие. Однако теперь я меньше волнуюсь быть изнасилованной. И что мы имеем? — Где он? — в тысячный раз спрашивает стоящий передо мной. — Куда он направился? Насколько он близок к Искре?! Я вжалась в стенку сильнее и крепче прижала полотенце к своей груди. Его слова были полным бредом. Он все спрашивал и спрашивал, но я и половину слов не понимала, только злосчастное «Он» и яростное «где». — Я не понимаю… я видела его всего раз, — в такой же тысячный раз объясняла я. — Снова ложь. Сколько вы люди можете выдать вранья за раз? — немного злобно прошипел незнакомец. Хотелось закричать от собственного раздражения и тугодумства этого парня, но явное раздражение с его стороны поубавило мой пыл. Воспитанный, не воспитанный, а рука у него, я уверена, тяжёлая… — Я правда, — голос дрогнул, — видела его только раз. На работе. Я понятия не имею кто это… просто клиент. Мужчина отступил и устало прикрыл глаза. Он мне не верил. — Я не лгу. Я знаю лишь, что его зовут Тей и он явно больной на всю голову. — Тей, — утвердительно кивнул мужчина. — Ужасное сокращение. Даже задумываться не стала, какое тогда полное имя. Оно мне не нужно. Мне нужно просто выпроводить этого типа или вызвать полицию. К сожалению, для совершения второго и более безопасного действия, мне нужно было, как минимум, отойти от стены и пробежать к телефону, который был у кровати. Если бы я была быстрее и чуточку сильнее, оттолкнула этого маньяка и рванула бы к телефону, а дальше действовала по обстоятельствам. Скорее всего, через кровать и в коридор. — На твоем месте, я бы этого не делал, что бы ты не задумала, — проследив за моим взглядом вдруг сказал он. — Я… — Лучше молчи. Чем снова лгать, лучше ничего не говорить. — Господи! Я ведь сказала, я не вру! Понятия не имею, что вам, психам, от меня нужно! Вам нужен этот чудик, вы его и ищите! Тишина. Я вспыхнула и потухла, так же быстро, как спичка. Раз, обожгла и сгорела… Следом за огнем, сразу пришел страх. Страх такой пронизывающий и удушающий, что все тело свело судорогой. Даже пискнуть не смогла в свое оправдание, а уже была на волосок от смерти. Испепеляющий взгляд и мой жалкий, испуганный. Смешное противостояние. — Что ты знаешь о Боге?! — пышущий жаром всего секунду назад, он уже спокойно возвращался на кресло. — Чем по-твоему он занимается? Вот прямо сейчас? Я вжалась в стену еще сильнее, так сильно, что уже могла бы слиться с ней. Напрочь забыла о шансе, так любезно мне предоставленном. Телефон уже перестал меня волновать, хотелось просто унести поскорее свой тощий, но пока еще целый зад. Он псих, похоже, сектант какой-то, что дальше? На город налетит саранча, а в квартире пойдет дождь из камней?! Что еще может сделать этот день ужаснее, чем он есть? А происходящее, еще нелепее? — Ну? Почему ты молчишь? Ты так часто употребляешь это «Господи». Мне интересно, что ты имеешь в виду. Что стоит за твоими словами? — мужчина уже уселся в кресло и вопросительно поднял бровь. — Мне не нужны проблемы, — лишь повторила я. — Это я уже слышал. Отвечай на вопрос. Конечно, я не ответила. А что должна была? Вот что? Что мне ему отвечать? Банальное «Бога нет»? Нетушки, спасибо. Голова еще дорога, вдруг он, правда, чокнутый фанатик? — Так, — он снова устало прикрыл глаза и немного опустил голову. — Вижу дальше мы не поедем. Хорошо, — холодный взгляд снова уставился на меня, — так или иначе, ты знаешь где Прометей. И пока ты не скажешь мне все, что знаешь, я не уйду. — Прометей? — слегка отшатнулась я. Что за глупости? Какой еще Прометей? Неужто… — Вы спятили? Вы несете полную чушь. — Твоя ложь была бы уместна, и я бы в нее без труда поверил, если бы не твоя метка. Ты сияешь, как гирлянда, в этом безбожном городе. Да, что уж там. Тебя несложно найти где бы ты не была. Такой свет ни с чем не спутаешь. Единственный носитель метки Прометея на всем земном шаре, за последние тысячи лет. Врать бессмысленно. Ноги стали с трудом держать, мне казалось еще пару секунд, пару нелепых слов, и я упаду. Просто осяду, как кусок безжизненного мяса, и все. Мне было совершенно не понятно, чего от меня хотят. О каком Прометее идет речь, что за метка и при чем здесь я. Но, видимо, весь мир сегодня был против меня. Обычно в фильмах и в книгах, в такой трудный для героя момент, на помощь приходит счастливая случайность. Сосед, решивший вдруг зайти в гости, свет, внезапно вырубившийся в самый нужный момент, да хоть метеорит упавший на дом. Но я не в книге и не в жалком кино. Я в суровой реальности, которая кажется мне полным безумием. — Я… — мой голос дрожал. — Я не понимаю. О чем, черт возьми, идет речь. Что еще за метка, Прометей и еще кучу всего, о чем я не имею ни малейшего представления. Еще один раздражительный вздох, и он снова поднимается с кресла. Конечно, я сразу понимаю, что произойдет. Если я не убежу этого психа в том, что не лгу. — Я просто работала, как обычно, — начинала я, толком даже не сообразив, стоит ли. — Клиенты приходят и уходят. Я только принимаю заказы. И вот в конце дня этот тип… — сердце набирало бешеный темп, но я увидела заинтересованность в синих глазах. — Он вел себя более чем странно, как ребенок. Заказал кофе, чизбургер, коктейль и мясо по-китайски. Вместо денег пытался пихнуть мне какие-то якобы золотые монеты… Договорить я не успела. После упоминания мной монет, лицо мужчины совершенно изменилось. Легкая заинтересованность стала настоящим удивленным интересом. — Драхма… — потерянно бормотал он. — Так вот оно что… Чертов… — его руки сжались в кулаки и дождь, казалось, превратился в камнепад. Окно трещало, как тонкий лед, и казалось вот-вот лопнет, впуская ледяные капли в комнату. — Дан будет в ярости, столько времени впустую! — Мужчина разъяренно хлопнул по ручкам и без того дряхлого кресла и соскочил. — Где она?! — подлетел он ко мне. — Ч-что? — Монета, — еле сдерживая крик, он стиснул зубы так крепко, что челюсть стала квадратной. Дрожь в ногах стала совсем невыносимой и на мгновение ослабшие колени не смогли меня удержать. Не знаю, к счастью ли, но стоящий передо мной, среагировал моментально. Его руки вцепились в мои плечи, не давая упасть, но хватка оказалась слишком сильной. Дискомфорт быстро перерос в адскую боль. Крик не заставил себя долго ждать. — Тише, — мужчина с легкостью подхватил меня на руки и понес к кровати. — Какие же вы люди хрупкие… — бормотал он под нос. Мне, в свою очередь, было не до его очередных оскорблений в сторону всего человечества. Кожа зудела в местах где секунду назад словно тиски, сжимались его кисти, боль была ноющей, словно кожу там долго и яростно щипали. Только об этом задумываться не пришлось. Я не сразу осознала, что теперь его пальцы впивались в более сокровенные места. Он с легкостью удерживал меня, казалось, даже не напрягался, но кому какое дело, до его напряженных или нет мышц, когда тебя почти голую прижимают к себе, еще и Бог знает кто! Я попыталась оттолкнуть его, но попытка вышла жалкой, все равно, что в бетонную стену упереться. А между тем, меня уже опускали на кровать. Теплая рука незнакомца скользнула по бедру и по телу прошла мелкая дрожь. Конечно, это было случайностью, он просто отпускал меня на кровать, по крайней мере, я так надеялась. — Где монета? — устало выдохнул мужчина выпрямившись. — В ванной, — я посмотрела на дверь, пытаясь не встречаться с ним взглядом. — Там куртка, на полу. В кармане монета. Он молча и почти бесшумно направился куда я указала. Шанс, который мне предоставили было бы преступно не использовать. Стоило ему скрыться в дверях ванной комнаты, как я кинулась к телефону, руки заныли, напоминая о том, насколько силен мой обидчик, но отступать было некуда. Пальцы часто промахивались, дрожали и путались друг с другом. Пришлось повозиться прежде чем услышать заветные гудки, а после голос, услышав который, захотелось прыгать от счастья. Я только протараторила адрес и дала понять, что дело плохо, когда увидела стоящую перед кроватью фигуру. Он держал в руке ту самую золотую монету, которую дал мне сегодня псих в кафе. — Нашел, — осведомили меня. — Думаю, ты была отвлекающим маневром, — как ни в чем ни бывало пояснял мужчина. Словно мой разговор по телефону не имел никакого значения. — Как я и говорил, пару вопросов и я ухожу. Ложь — плохое качество. — Дежурно пояснил он и исчез… Да, исчез! Словно его никогда и не было. О том, что я не спятила говорили только краснеющие следы на моих плечах, все еще ноющая боль и ужасное чувство тревоги. Я обошла квартиру вдоль и поперек, осмотрела каждый сантиметр, заглянула под кровать, в шкаф и в ванную. Никого. Дождь на улице все не утихал, и время от времени раскаты грома заставляли меня вздрогнуть. Полиция приехала через двадцать минут. Как всегда, вовремя… Пришлось долго объяснять, что произошло. Описать преступника и написать заявление. Только их недовольные, кислые лица подсказывали, что мне не особо верят. Убедили блюстителей порядка, только уже начавшие синеть следы на плечах, четко вырисовывающие большие ладони. Сон никак не шел. Я ворочалась из стороны в сторону, куталась в плед и старалась не обращать внимание на грозу за окном. В голове то и дело всплывал образ парня из кафе. С него все и началось, а о синеглазом мистере «все люди тлен» я почти не вспоминала. Только кареглазый улыбчивый парень, который пружинит на носках и несет полный бред. Я уже даже пыталась не закрывать глаза, чтобы не видеть этой назойливой улыбки, но ближе к двум часам ночи глаза закрылись сами. Холодные стены огромного храма давили. Я не понимала куда иду, но шла. Ноги сами несли меня вперед. В огромном помещении стояла не менее огромная статуя. Золотой человек… голый. Да, огромный золотой голый мужик с тряпкой на плече. Лучше бы эту тряпку на бедрах выковали. Долго задерживаться у этой жертвы искусства я не стала. Ноги все шли и шли. Дальше статуи было еще что-то из золота. Подойдя ближе, увидела двух золотых орлов, будто бы охраняющих камень, больше похожий на каменное Яйцо Фаберже. Это, определенно, был сон. Никак иначе, но запах камфоры и эвкалипта выбил меня из колеи. Я с минуту стояла и пялилась на большое лавровое дерево. Его ветви раскинулись во все стороны, неподвижно и величественно оно стояло под куполом каменного храма. Не успела подумать, как уже гладила ладонью шершавую кору дерева и поняла, что это никакой не сон. Холодные камни, душистый лавр, шершавая кора. Все это слишком реальное для сна. Я никогда не могла похвастаться богатым воображением и это слишком роскошно для моего сновидения. — Дитя, — хриплый голос, словно кто-то поскреб по камню металлом. — Подойди ко мне, милое дитя. Я чуть сердце не выплюнула, услышав за спиной чей-то сип. За огромными старыми занавесками, похожими на шелковую паутину, четко просматривался силуэт. Там явно что-то горело. Свет был, словно от старых керосиновых ламп, которые я в жизни не видела, но почему-то, думаю, что именно так они светят. — Дитя, — повторил голос и силуэт зашевелился. — Ну же, подойди, неужели ты не хочешь узнать, что грядет? Тебя ведь не просто так занесло ко мне, в Дельфы. Дико страшно. Всего два слова, которые были сейчас уместны, в комментарий ко всему происходящему. Но не смотря на всю степень жути, которую нагоняло это место, эта тень за занавеской, вообще все это! Я не спеша двинулась вперед. Подошла к непонятному материалу вплотную и всё-таки, поддавшись минутным сомнениям, решила: «А почему нет? Это не может быть не сном. Что все это, если не сон? Ведь я точно помню, как засыпала в своей кровати, так почему нет?» — О, милое дитя, — девушка с золотыми, почти сияющими волосами до самых пят, распростерла руки и двинулась ко мне. — События, что привели тебя сюда, поистине ужасны, — она подошла так близко, что я смогла рассмотреть ее ужасное лицо. Иссохшее, с пустыми глазницами. Она тянулась обнять меня. — Но я так рада твоему прибытию, что, кажется, моя радость — это какое-то кощунство, по отношению к судьбе всего человечества. Я должна была молиться — никогда тебя здесь не встретить, но как же я ждала тебя! Я отшатнулась. Инициатива быть обнятой этим, нисколько не радовала. — Что такое, милое дитя? — на мертвом лице отразилось удивление, от которого я сама удивилась. — Ах, — она понимающе вздохнула и опустила руки. — Не самый располагающий вид, согласна, — Сухие остатки губ растянулись в грустной улыбке. — Не дай всесильный Зевс и тебе повстречать того, кому я обязана таким обликом. Девушка, а теперь я уже не уверена, что этому существу можно дать такое точное определение, как девушка, медленно побрела к груде камням, отдаленно напоминающим трон. Усевшись, мумия обратила на меня пустой взор, в чем еще можно было посомневаться, глаз ведь не было… чем же тогда смотреть? — Дарси Уорд, — вновь захрипела она. — Кажется, у тебя должны быть вопросы? Советую спрашивать скорее, пока не наступил рассвет. — Так я все-таки сплю? — я было удивилась своему сдавленному голосу, по которому я успела соскучится за такое короткое время молчания. — И да, — мумия склонила голову и на удивление живые золотистые волосы скрыли ее лицо, чему я была очень благодарна. Жуткое было зрелище. — И нет. — Что это значит? — Думаю, тебе легче будет от осознания, что все это сон, — хрипота в голосе стала еще более… хриплой? — Но, знай же, Дарси, что сон бывает реальнее явности. — О-о-окей, — не сдержалась я. — Откуда вы знаете мое имя? — О, Дарси, я знаю все, — мумия снова подняла голову, улыбаясь, и меня всю аж перекосило. — Это моя работа. Знать все обо всех, кто когда-либо жил, живет и кому еще предстоит родится. Знать все, что когда-либо происходило, происходит и еще произойдет. — Замечательно, — выдохнула я устало, потирая виски. — Тогда как мне проснуться? Мое терпение подходило к концу, а происходящее походило на больную фантазию обдолбавшегося наркомана. Хотелось и правда только проснуться поскорее. — Только дождись рассвета, и ты навсегда покинешь меня, — хрип стал более невыносим для моих, как оказалось нежных ушей. Кажется, или она с каждой минутой хрипела сильнее, а вздыхала все тяжелее. — Класс, — пробормотала я, переминаясь с ноги на ногу. — Ладно, еще вопрос. Предположим, даже, если это мой сон. Где я? Не припомню, чтоб на досуге рассматривала картинки заброшенных храмов. Это ведь храм? Мумия тяжело откинулась на каменную спинку. — Храм, — убедительно кивнула она. — В Дельфах. Колыбель и обитель оракулов Аполлона, а теперь моя вечная тюрьма и гробница… — не без грусти ответила мумия. Я еще раз осмотрелась. Да, точно не припомню, чтобы хоть раз видела это место или думала о нем. — Так ты оракул? — сложив два плюс два, выдвинула свое предположение. — Он самый. — Хорошо, и о чем же я сейчас думаю? — Я оракул, дитя, а не телепат, — усмехнулась мумия и зашлась в сухом кашле. — Пора… — просипела она с трудом, поднимаясь со своего места. — Что? Что значит «пора»? — я отшатнулась, пытаясь отдалится от приближающегося ко мне трупа. Ответа не последовало. Золотые волосы волоклись по земле от того, что мумия сгорбилась и казалось вот-вот вообще упадет. Я все пятилась, пятилась пока не споткнулась о что-то. Чертов камень, похожий на яйцо, через который я перевалилась, получив тысячу оскорблений и проклятий в свою сторону, а мумия оказалась прямо надо мной. — Дарси Уорд, — голос стал иным. Словно тысячи голосов в одном, эхом повторяли мое имя. Как в тех ужастиках про одержимость, когда человек из-за демона внутри говорил голосами сотни других людей одновременно, выглядело по-настоящему жутко. — Слушай внимательно. Я поспешила встать и побежать без оглядки, когда глаза мумии вспыхнули, но она, похоже, совсем не хотела меня отпускать. Стоило мне подняться, как в моё запястье вцепилась прогнившая рука. — Это сейчас, что? Пророчество будет или типа того? — попыталась отшутиться я, вспоминая, что все это глупый сон. Однако не смешно стало секундами позже. Рука все сильнее впивалась в запястье, и о том, что я сплю и думать забыла. Какой к черту сон?! Руку словно острыми лезвиями полосовать стали. Острая боль тысячами игл вонзалась в кожу, от запястья и до самого локтя. Кричать и повизгивать от боли, как свинья, стала спустя секунду другую. Боль стала к тому моменту уже совершенно невыносимой. Свободной рукой я уже хотела начать колотить эту иссохшую ведьму, чтоб хоть как-то вырваться, но рука не поднялась. Слегка дернулась и тут же повисла безжизненной макарониной. Ее примеру последовало все тело. Ноги задрожали, еще как-то пытались держаться, но позорно приняли поражение, припадая коленями к земле. И вот я стояла на коленях перед мумией, с развивающимися, будто в самом деле живыми волосами, которая крепко стискивала мою руку, впиваясь острыми когтями в нежную кожу. — Оковы падут, — начала она своим адским голосом, — и рухнет гора, восстанет из пепла огонь его зла, — первое бессвязное, стихотворное предложение было закончено, и я поняла две вещи. Во-первых, в этих строчках, которые, очевидно, были… пророчеством? Как и во всех пророчествах, которые я когда-либо слышала, а из фильмов я высмотрела не одно, не было никакого смысла. Во-вторых, эта бессмысленная херь, выжигалась на моей коже, даря мне не самые приятные чувства. От того самого места, где тисками сжималась эта деревянная (во всех смыслах) рука, поползли буквы, складываясь в произнесенные оракулом слова. Мои крики, несмотря на всю их силу, не могли заглушить голоса, эхом раздающегося в пустом и холодном храме. — Восстанет из пепла огонь его зла. Не буря и гром, не дождь и вода, Не смогут усмирить жар огня. Искру неизбежно зажжет Прометей, Как неизбежен прилив у морей. И пламень сожжет все до пепла и тла! Падет Пантеон и падут города! Чем ярче гореть будут ужас и страх, В трусливых, пустых человечьих сердцах, Чем яростней гнев, чем плотнее Вода, Чем злее Орлан и чем гуще сама Тьма, Тем жарче огонь нежеланного мрака! Владыка морей, океана и рек, Твой спутник монета и человек! Лишь она сможет видеть, сквозь пламя и боль, Подлетев не сгорит, как у ламп горит моль. Только ей свою душу откроет огонь. НО! Запомни, Владыка, чья она и не тронь! Береги ото Тьмы и от Грома спаси, А иначе неизбежен конец всей Земли… — рука по локоть была исписана в выжженных строках, а оракул, наконец, заткнулась. Горло драло от истошных криков. Тело дрожало и совсем не слушалось. Глаза медленно закрывались, а мумия, так не кстати, отпустила мою руку, и обессиленная, лишившись единственной поддержки, пусть и такой, но поддержки, я рухнула на шершавую и холодную от сырости землю. Веки окончательно сомкнулись, а дальше темнота и резкий, режущий глаза яркий свет. Утро… Доброе, черт бы его драл, утро!