Los-Angeles, 6:26 p.m.
Грустный, скорее даже безэмоциональный молодой мужчина рядом с внешне привлекательной молодой женщиной. Это Джастин Бибер рядом с Эшлин Бибер. У обоих на безымянных пальцах по одному дорогущему золотому кольцу. Они стоят у огромного зеркала в пол и смотрят на то, как выглядят вместе. Однако, их лица разные. Эшлин кажется, что выйдя так вместе в свет от них будет не оторвать взора. А Джастину кажется, что это чушь, ведь выглядят они относительно обычно. Не считая дорогой одежды и статуса. Кстати про статус. Он - всемирно известный певец, а она - стилист, а по совместительству еще и владелец одного из самых модных салонов красоты в Лос-Анжелесе. Оттуда и вытекает статус успешной пары. И к тому же банкноты уже в карман не лезут. — Милый, - Эшлин встала напротив мужа и стала поправлять его воротник на пиджаке. — Что? - утомленным голосом спросил Джастин. — Ты чего такой кислый? - мужчина уже хотел ответить, как жена его опередила, - нам не положено показываться на публике в таком виде. — Да так, - мужчина натянул ненастоящую улыбку, - задумался. — Ладно, сладкий, - она хотела прикоснуться своими губами к губам мужа, но тот ее остановил и указал на красную помаду. — Ты меня испачкаешь, а нам не стоит портить статус, - лишь ответил Джастин и посмотрел на часы, висящие у выхода на высокой стене, - кстати, нам пора. Эшлин всегда было важно иметь неподпорченный статус. Страшно представить на что она пойдет ради него. Поэтому не приняла слова Джастина за стеб, а предположила, что статус и впрямь может нагнуться. Джастин уже давно потерял свою игривость и веселый настрой, что был у него раньше. И все, скорее всего, из-за упреков жены по поводу того, что так вести себя неприемлемо. Но ему так осточертело все это, что он будет радоваться каждой пылинке, если нынешний ужин отменят. Что произойдет навряд ли. Ведь к нему готовились два, если не больше, месяца. Этот ужин устраивают в честь Рождества. Хотя до него еще неделя. Пара вышла в холл гостиничного номера и прошла вдаль к лифту. Джастин нажал на кнопку вызова лифта и притянул жену за талию, на случай, если в лифте окажутся люди. Что, кстати, и произошло. Зайдя в просторный лифт, уже Эшлин нажала на круглую кнопку первого этажа, но заметила, что им придется подождать одну остановку, где выйдут люди, которые стоят рядом с ней. Джастин все также держит ее за талию, пока они едут вниз. Лифт остановился на двадцать первом из сорока пяти этажей и посторонние люди вышли, оставив пару наедине. Джастин уже ослабил хватку, а когда двери лифта закрылись, то отпустил ее талию и повернулся к зеркалу. Его взгляд скользнул по его костюму: черная рубашка с черным пиджаком, украшенным позолоченными спиралями, и черные классические брюки с черными кожаными туфлями. А затем и по одежде его жены: без лямок длинное, обтягивающее красивые формы женского тела, серебристое платье, которое расходилось волнами у лодыжек, в туфлях лодочках красного цвета - под цвет помады и маникюра. Мужчина вздохнул и почувствовал смешанные ее духи с его одеколоном. Ему не особо нравился этот аромат, но он молчал - не хотел расстраивать жену. Лифт издал характерный звук, означающий остановку на нужном этаже. Первая прошла Эшлин с уверенной улыбкой, а за ней твердым шагом пошел, а затем сравнялся с ней Джастин. Мужчина не отставал от жены и тоже улыбался, но ухмылкой "Смотри кто идет рядом со мной, а чего добился ты?". Женщина рядом с ним была воистину прекрасной. Русые завитые легкими волнами пряди разливались по оголенным плечам, а синие глаза горелись яркостью. Ее тело было чистым, без единой татуировки. Еще не выйдя из стеклянных дверей отеля, их освещали вспышки фотокамер, вызывающие блики от платья женщины. А попав на улицу они стали слышать щелчки пальцами по кнопкам "сфотографировать". Эшлин поежилась от холода, а Джастин, заметив это, стянул с себя пиджак и накинул на плечи жене, на что она удивилась и улыбнулась. Мужчина взял ее руку в свою и повел в заказанную машину. Они отправились в назначенное место, отвязавшись от папарацци.***
Los-Angeles, 6:56 p.m.
— Леди и джентльмены, - начал говорить в микрофон мужчина в сером костюме с сединой на висках, стоявший на сцене, - все мы знаем, что Рождество еще не скоро. Люди, смотрящие на него с бокалами шампанского или вина, а может и без, молча с ним согласились. — Но все же здесь мы собрались именно в честь этого прекрасного праздника, - он улыбнулся, - поэтому хочу вас поздравить с наступающим Рождеством и пожелать всего самого наилучшего. Начала слышаться живая музыка со стороны сцены и свет, прежде который был белым, стал приглушенным красным.***
Los-Angeles, in the same time.
Девушка стояла у раковины съемной квартиры. Она ее не могла даже назвать своей, ведь каждую неделю меняет место жительства. Также, как и личность. У нее уже столько удостоверений личности, что они почти не влазят в женскую сумку. Не подумайте, что эта девушка сумасшедшая. Она просто вор. Вор, всем известный под прозвищем Шорох. Никто не знает о Шорохе больше, чем то, что после него остается напечатанная на пишущей машинке бумажка с разными надписями: ироничными шутками, угрозами, шантажом и тому подобным. И только мы с вами теперь знаем, что это никто иной, какМелоди.
Брюнетка с туманными глазами и с говорящим именем, стоявшая перед заляпанным зеркалом — вор-инкогнито. В данный момент она кое-что обдумывает. И продумывает до мельчайших мелочей. Кое-что, что изменит жизнь некоторых людей.