следовать велению

Они шли по закрытому крылу, миновав императорские покои. Вдоль стен с облезшей краской аккуратно сложены доски, банки и кисти и, будто змеи, свернулись веревки. С покосившихся гардин свисали выцветшие шторы, картины сняли с законных мест, сгрузив в одну стопку, отсвечивающую золочёными рамами. — Пфрпфф! — Сэра держалась обеими руками за живот, согнувшись в три погибели, и хохотала в голос. — Тщ-щ, — шикала на нее Кассандра. Ее меч находился в ножнах, и тем не менее воительница была готова встать на защиту отряда в любую секунду. Она напряженно оглядывала коридор, вслушивалась в шорохи. — Не думал, что когда-нибудь такое скажу, но я согласен с Сэрой — зрелище уморительное, — Дориан щурился от удовольствия, вырисовывая в воображении недавние события, разве что кровать не императорская, а привязан к ней далеко не солдат. Рельеф, вероятно, тот же, а может и лучше. Ох, мечты. Маг прикрыл глаза, и его улыбка стала более лисьей. Кассандра закатила глаза и выдала звук неимоверного недовольства. Однако на щеках ее проступил легкий румянец и взор невольно обратился ко спине идущего впереди Тревельяна. Его куртка из белоснежной кожи снуфлера безнадежно заляпана кровью венатори, который напал на Максвелла со спины. Женщина вспомнила, как страшно ей стало тогда. — А я согласен с Кассандрой — заткнитесь, — ровно выдал он, хмуря подпаленные магией брови и напрягая скулы. Сэра внезапно прекратила смеяться и переглянулась с Дорианом. Как бы они ни презирали друг друга, в кои-то веки их мысли совпадали: с Максвеллом творится нечто странное. Большую часть сегодняшней ночи он оставался серьезным, внимательным и, можно сказать, напряженным. Это не в его характере, но, видимо, леди Инквизитор не просто так назначила его личным телохранителем. Сама Даниэль ежилась словно от ледяного ветра и как бы невзначай зажимала правый бок. Она ссылалась на то, что просто устала, да и крови как таковой не наблюдалось. Не было смысла лишний раз беспокоить товарищей, думала Даниэль, и без того скованная плохим предчувствием. За высокими дверьми, которые вели в очередное укромное местечко в саду, раздался чей-то крик. Одновременно вспыхнула метка, причиняя хозяйке новый дискомфорт. — Скорее, — подавив болезненный стон, выдохнула Лавеллан и, обогнав лучника, первой выскочила из здания. Десятки стрел были направлены на отряд Инквизиции. Наемные лучники, похожие все как один, не шевелились, натянув тетиву. На балконе стояла герцогиня Флори-как-там-её и улыбалась из-под серебристой маски. Сумрак ночи нарушали огни на стенах и изумрудный отблеск разрыва. Закрытого, впрочем. Орлесианские ужимки, недальновидная болтовня о своих планах и слепая уверенность в успехе — действительно, ничего нового. Такие самолюбивые особы, как герцогиня, разумеется, любят говорить и блистать своим умом. Пока она распиналась, Лавеллан слышала нетерпеливое фырчанье Сэры и даже спиной чувствовала, как Дориан закатывает глаза. Такое скептичное настроение, казалось бы, разделяли все члены группы. — Как жаль, что вы пропустите остаток бала, Инквизитор. Одно утешение — ваша любовь умрет с вами же в один день. Романтично, не так ли? — качнув головой, Флорианна отдала приказ и изящно скрылась из виду. Вспыхнула завесная рана. Отложив возмущение, Даниэль махнула рукой и незримый купол накрыл ее товарищей, Сэра и Максвелл вмиг растворились в клубящейся дымке. Магия, клинки, стрелы — все смешалось в одно. Максвелл сосредоточено посылал стрелы в противников, выверенными движениями заправляя лук и целясь с точностью долийского охотника. В ушах трещала Завеса и магия, то там, то тут вспыхивал огонь Дориана и молнии Лавеллан. В какой-то момент земля задрожала и трещины разошлись под ногами наёмников. — Это что ещё за напасть? — Тревельян лихорадочно оглядел местность. У входа напротив в боевой стойке находилась незнакомая эльфийка и активно жестикулировала посохом, будоража землю и парой сгустков энергии сбив привидения. Простецкое платье служанки уже порядком потрепалось в подоле. Отвлечение стоило юноше раненого виска, попавшего под ледяную струю демона отчаяния. Битва между людьми и демонами длилась непозволительно долго, пока на поле боя почти никого не осталось. Разрыв схлопнулся и Даниэль обессиленно повалилась на затоптанную траву. К ней вмиг подскочил Тревельян, прикрывавший ранее ее спину, и испуганно схватил за плечи. Одной рукой он легонько похлопал ее по бледным щекам, измазанным призрачной лимфой и чем-то еще, а затем поднял голову в поисках маломальской помощи. Его широко распахнутые глаза и поджатые губы выдавали панику, пальцы дрожали. Максвелл лихорадочно оглядывал остальных членов Инквизиции, застывших в ступоре, его взгляд остановился на загадочной эльфийке. Не раз яркое свечение, посланное ею, охватывало кого-то из его товарищей и даже его самого, отчего раны затягивались с неестественной скоростью. — Пожалуйста, — неслышно попросил он. Незнакомка неловко прижимала к груди замысловатый посох из редкого дерева и нечитаемо смотрела на развернувшуюся сцену. Она молча направилась к Инквизитору, по пути взмахом руки выровнив попорченный ландшафт, а затем опустилась перед ней на корточки. Лучнику пришлось потесниться, он отстранился и завороженно следил за движениями таинственной магессы. Та стряхнула с лица треснутую маску, являя на свет долийские татуировки, отложила посох, достала диковинный кинжал, закатала рукав платья, обнажив рубцы — старые и свежие, — и полоснула по запястью. Позади ахнуло несколько человек и кто-то выругался на тевине. Вопреки всему, алая жидкость взмыла в воздух, управляемая умелыми руками, и вытянулась дугой над Лавеллан. Тишина длилась неимоверно долго. Трупы наемников герцогини неестественно дергались, отчего Сэра, чертыхаясь и проклиная «дубинчатых» магов, пряталась за спиной Кассандры Пентагаст и боязливо выглядывала из-за ее плеча. Наконец, все прекратилось, но Вестница до сих пор не приходила в себя. — Ну? — нетерпеливо спросил Максвелл. — Этого недостаточно, — заговорила долийка в первый раз. Ее голос был достаточно высок, мелодичен и не вызывал и капли агрессии. — Я… я не понимаю, на восстановление должно было хватить и трех человек, здесь их пять и с таким запасом жизненной энергии… — тараторила она, глядя на собственные маленькие руки. Ее большущие раскосые глаза, когда-то зеленые, как леса Изумрудных могил, бегали от одной ссадины к другой, будто выискивали ответ в линиях ладоней. Внезапно ее взгляд переместился на лицо Тревельяна, да такой пронзительный, что парню стало не по себе. — Она ведь близка тебе? — Э-э… Насколько может быть близка подруга и начальница, — сбивчиво проговорил Макс. Щеки защипало как от скайхолдского мороза. — Тогда дай свою руку, — эльфийка выставила перед собой руку, ладонью к Максвеллу. — Эльфные эльфячества, — пробухтела Сэра из-за плеча Искательницы, отчего юноша обернулся в их сторону. — Ты поварешная ручка, она щас твою жизнь заберет. — Я бы на твоем месте не доверял долийским магам, — поддержал ее Дориан, не опуская вострого посоха, направленного в сторону незнакомки все это время. Кассандра согласно фыркнула. — Если вы не заметили, то во главе Инквизиции стоит долийский маг, — с каждым словом раздражение в его голосе росло и под конец Тревельян смерил всю команду сердитым взглядом и без колебаний коснулся ладони долийки своей.

***

Прошло около пятнадцати минут, как Махариэль добралась до назначенного места. Воздух пах эмбриумом и невиданными редкими цветами, какие растут, по-видимому, только в Орлее. Времени насладиться одиночеством и прекрасной звездной ночью было предостаточно. Женщина даже успела прийти в себя после волнующего танца, разве что всякие ненужные мысли продолжали лезть в голову. Их видел весь двор. Алистер хоть и наивен, но наверняка найдутся те, кто не растерял частицы логики и умение анализировать, чтобы о чем-нибудь догадаться… О какой вздор! Даже в собственной голове Бланшен удаётся обманываться ложными страхами. Да к черту Орлей, она топтала ноги Алистеру! Королевская жизнь сделала из него такого же заносчивого, надменного, самодовольного… А ведь она сама пнула его на трон и встала по правую руку когда-то. Сколько эмоций могло бы отразиться на бледном лице, если бы не выдержка и банальная маска, предписанная правилами бала. Но вместо того, чтобы на пару секунд выплеснуть ураган и успокоиться, эльфийка крепко сжимала перила балкона и кусала губы. Глупая встреча. Слишком внезапная, спонтанная, несносная. Бланш могла думать что угодно, а руки сохранили ощущение чужих широких ладоней. А как же Андерс? Сказал внутренний голос или кто-то снаружи? Бланшен помотала головой и ссутулилась. Вмиг она почувствовала себя жалкой и беспомощной. Она слишком стара для любовных драм, ещё немного и помирать. Да и какие любовные драмы? Алистер — король Ферелдена, который сам же и сказал: «ничего не получится». Все, точка поставлена. — Ребята, вы меня с кем-то путаете, — тараторил знакомый голос. Бланшен прибавила шагу, поправив лямку рюкзака. — Это разве посох? Вы видите, сколько мне лет? Я стар как свет, не могу без палки. Подобрал её на дороге. Мужчина в мажской мантии, отделанной дурацкими вороньими перьями на плечах, явно был застанут врасплох. Его окружила троица храмовников: один разглядывал очевидный посох, остальные крепко скрутили мага. Обычное дело, подумала Героиня Ферелдена. Она не питала особой любви к магам, даже наоборот, и исключения исчислялись двумя-тремя представителями. Еще в родном клане она осознала всю мощь обладателей такого дара и с каждым годом убеждалась в их опасности. И в этот раз эльфийка прошла бы мимо, если бы глаза мага не вспыхнули голубым свечением, а кожа не покрылась лириумными трещинами. — Бланшен Махариэль, — прогремел мужчина завесным голосом, отчего мурашки пробежались по спине. Давно такого не было. Со времен Амарантайна. Хм. Храмовники одновременно обернулись на эльфийку. К сожалению, за глухими шлемами не было видно их лиц, но никто почему-то не спешил прогонять случайную свидетельницу. Неужели смутила форма Серых — Бланш ни в жизнь бы не поверила, скорее ее имя до сих пор на слуху. Орден никогда не любил Серых Стражей (те частенько выгораживали беглых магов, объявляя Право Призыва), и трепетать перед кем-то из них не стал бы ни один храмовник. А вот Героиню Ферелдена забыть трудновато. Сцена молчания длилась недолго. Маг, явно знакомый с Махариэль, яростно дернул плечами, вырвавшись из хватки замешкавшихся храмовников, и через два шага оказался рядом с ней. Выше на голову, если не на полторы, светловолосый, невероятно уставший и вымотанный, мужчина концентрировал энергию в ладонях. Бланшен отшатнулась и потянулась было за кинжалом на бедре, как маг заговорил прежним голосом: — Если будешь и дальше делать вид, что мы не знакомы, я обижусь, — он улыбнулся одними глазами коричного или даже карамельного цвета. Бланш впервые попробовала карамель незадолго до встречи с Андерсом и почему-то дурацкая ассоциация тут же прицепилась к тому на долгое время. Белесые брови перестали хмуриться, и Махариэль подавила ностальгическую улыбку. Вместо жарких объятий и восторженных возгласов, она показательно стряхнула невидимые пылинки с нагрудника, на котором выдолблена эмблема грифона, и приподняла подбородок. — Этот маг принадлежит ордену Серых Стражей, вам здесь делать нечего. — Пф, что, всевластной себя почувствовала, остроухая? — пробухтел один из храмовников, опуская ладонь на рукоять меча. — Форму надела и делай что хошь? — Гарольд, ты бы скромнее, — проговорил второй чуть тише. — Серый страж, эльфийка, с белыми волосами. Это же Героиня Ферелдена. Распрощавшись напряженными интонациями и нехотя вернув магу его посох, храмовники пошли своей дорогой. Самый бойкий еще долго оглядывался и громко повторял одни и те же ругательства. Тем не менее Страж-Командор не спешила поднимать голову. Они с Андерсом не виделись больше пяти лет, и чувства дружбы и, можно сказать, взаимного обожания подостыли. Мага было не узнать, уж слишком его потрепало в эти годы, и кто знает, что с ним произошло, как изменился его характер, мировоззрение… Бланшен плюнула на все вышеперечисленное, как только Андерс крепко, даже слишком крепко сжал ее в объятиях, утыкаясь носом в ее макушку и чуть ли не приподнимая над землей. Сердце заколотилось как сумасшедшее, и Бланш неловко схватилась за ткань его мантии на спине. Просто потому что не знала, как реагировать. Она также не знала, к чему приведет их случайная встреча на дороге жизни. У нее не было особого представления, где искать спасения от скверны, Андерсу же непринципиален дальнейший путь, главное — подальше от Киркволла. Так и решили странствовать вместе, бок о бок, покуда судьба вновь не выкинет что-нибудь странное. Все-таки вдвоем и безопаснее и веселее. Кто первым залез к другому под одеяло в одну из холодных ночей, проводимую в лесу, Бланшен уже не помнила. Много воды с тех пор утекло. Множество внутренних терзаний вспыхивало и стихало, пока не осталось только одно — выжить. В этом Андерс был солидарен. А чем один Серый Страж мог помочь другому, кроме как поддержкой и пониманием? Они пытались выжить вместе, заставляя друг друга бороться и идти дальше. — Ах, извините, припозднилась, — проговорила Мерриль, появившись рядом так внезапно, что лучница параноидально дернула плечами, но вмиг пришла в себя. Махариэль повернула на нее голову и судорожно втянула носом воздух. «Хранительница из клана Сабре», на которую она вышла, выведывая о магах крови, представлялась ей совсем по-другому, а точнее хранительницей Маретари. Видимо, пришло время Первой занять эту должность. Мир движется и развивается, философски заметила Бланшен. — Бланшен! — магесса расправила руки в стороны и в мгновение повисла у давней подруги на шее. — Я так рада, что ты жива, а то ни слуху ни духу. Архидемона-то ты победила, а дальше что? Вдруг ты решила пожертвовать собой, ради Тамлена и всех-всех-всех. Ах, Тамлен, мне так жаль, Бланшен, что вы так и не объяснились друг другу. Он был так юн, вы были юны. О, какое на тебе платье, ты такая краси-… — Помедленнее, — оборвала ее Серый Страж и мягко провела ладонью по ее плечу. Отросшие волосы Мерриль пахли кровью и смертью. — Давай рассказывай, что тут случилось. У нас мало времени. Мерриль отстранилась, и ее большие изумрудные глаза, казалось, стали еще больше. Под ними залегли темные круги, эльфийка явно недавно сражалась. Да и в принципе ее внешний вид оставлял желать лучшего. Горло сжимал горький спазм, и Бланшен сдерживала рвущиеся слезы печального прошлого, поджимая тонкие губы. Не сейчас.