***
Кихен переодевается так быстро, как не делал этого никогда прежде. Он вообще никогда не имел привычки спешить куда бы ни опаздывал, но все бывает в первый раз, верно? Но сейчас он сам не понимает зачем так торопится, ведь до будильника Хену еще час времени. Он делает самые быстрые стрелки в своей жизни, хотя давно набитая рука никогда не заставляла возиться с этим, и, расчесав волосы, несколько секунд красуется перед зеркалом. Закинув рюкзак на плечо и взяв в руки телефон, он быстро ринулся к выходу. Экран телефона пестрился уведомлениями со вчерашней ночи и, листая их, Кихен не заметил перед дверью сумки, тут же цепляясь ногой за лямку одной, цвета хаки, и впечатался лицом прямо в солнечное сплетение кого-то очень худого. Что за черт?! Когда я заходил, тут никаких сумок не было. Он поднимает глаза вверх, но чтобы увидеть лицо незнакомца выше подбородка, приходится немного задрать и голову, потому что этот парень не только очень худой, но и очень высокий. — Ой, простите, — высокий парень извиняется первым, немного наклоняясь. Кихен невольно засматривается на лицо нового знакомого и мысленно даёт ему имя «Очень», потому что в добавок ко всему остальному этот парень ещё и очень красив: большие, немного грустноватые глаза, идеально ровный нос, до безобразия соблазнительные губы и темная челка, закрывающая брови — словно сошёл со страниц манги. Но вопреки тому, что Кихен, хоть и мысленно, признал красоту парня, с его губ слетает грубоватый вопрос: — Что ты забыл перед дверью моей комнаты? Кихен надеется, что звучит действительно грубо, однако его слова получаются мягкими, без тени недовольства или злобы, будто он правда хочет узнать и помочь — может это из-за внешности, может из-за голоса (а может и из-за роста), но как бы грубо Кихен себя не повел, чтобы он ни сказал, окружающими это воспринимается как нечто милое и очаровательное. — Я думаю, теперь это моя комната тоже, — говорит парень, мягко отталкивая Кихена, загораживающего проход, в сторону, и, взяв две сумки прямо перед дверью — ту, о которую споткнулся Кихен и еще одну — проходит в комнату, оставляя настоящего хозяина комнаты негодовать за порогом. — Ничего подобного! В нашем общежитии соседи только за стеной…– парень обколачивается об косяк, сложив руки на груди, однако незваный гость нагло садится на диван, оценивая комнату внимательным взглядом, отчего у Кихена снова сводит челюсти от негодования. — А оставшиеся сумки не занесешь? — парень успешно игнорирует слова Кихена, смотря прямо в глаза своими грустными. Кихен начинает думать, что у этого парня некий дар заставлять людей делать то, что ему хочется, потому что руки сами тянутся к оставшимся нескольким сумкам. — Самое тяжелое я уже занес, — говорит парень Кихену. Тот пыхтит, буквально протаскивая сумку по полу. — Да что у тебя в ней?! — в итоге сдается он, расставив руки в бока и надувая щеки. — Там? — парень поворачивает голову и лениво поднимается, протирая затылок, — Может я перепутал? Наклонившись, он открывает сумку и осматривает груз — целую кипу книг. — Впервые вижу полбиблиотеки в одной сумке, — бурчит Кихен, но парень в ответ только мило улыбается. — Все случается в первый раз, — он протягивает свою ладонь, — Че Хенвон. — Что, прости? — Моё имя. — А-а, — парень кивает, и автоматически протягивает свою руку в ответ, — Ю Кихен. — Я думаю, мы с тобой подружимся, — улыбается Че и снова валится на диван, доставая мобильник из кармана. Кихен смотрит на него, на занесенные сумки, снова на него и не может понять: этот Че Хенвон шутит какую-то несмешную шутку или с ним в одной комнате правда будет жить двухметровое чудо. Я точно могу уйти к Хену, доверившись этому человеку? А что если он вор? Конечно, Кихен, вор с сумками, переполненными книгами. Не фантазируй и беги к Хену. …А что если он правда ограбил библиотеку и пришел ограбить меня? Ну да, бедного студента, конечно. Кихен снова смотрит на беззаботно копающегося в телефоне парня и прикидывает в голове, что у него есть ценного в комнате. В голову ничего не приходит, кроме старой пижамки, которую он носит с шестнадцати лет. — Эй, — обращается он к Хенвону, уже держась за ручку двери. — Не эй, а Хенвон, — поправляет его тот. — Хорошо, Хенвон, предупреждаю, что в комнатах нет ничего ценного, а моя пижама тебе и на руку не налезет… Хенвон настолько красноречиво поднимает на него глаза, что Кихен запинается. –…хорошо, ладно, я-я…пойду, — Кихен неловко переминается с ноги на ногу и выходит из комнаты, — увидимся на парах, — бросает он напоследок и, прикрыв дверь, кусает губы, злясь на себя. Черт, и насколько глупо я выглядел?***
«Все в порядке», — шепчет Кихен и придвигается ближе, касаясь пальцами руки Хену. Он смотрит прямо в глаза затуманенным взглядом и переплетает пальцы. Хену ощущает легкость во всем теле, будто он вот-вот запарит над землёй, как семена созревшего одуванчика, невесомо парящие в воздухе, разносимые ветром. «Кихен, ты должен кое-что знать…» Кихен шикает, приложив указательный палец к губам и Хену невольно сглатывает, но послушно кивает. Кихен близко, его глаза, все так же по лисьи подведённые, смотрят не прямо в глаза, они опущены на губы Хену. Парень кусает свою нижнюю губу, будто не решаясь, и старший не выдерживает, первым сокращая такие ненавистные сейчас сантиметры. Где-то вдали звенит будильник. Что? Хену хмурится, не понимая, что только что произошло. Сон это был. Сон… Будильник же звенит. Сон без убийств? Даже не знаю, как на это реагировать… Он медленно разлипает глаза, но сердце тут же уходит в пятки, когда взгляд фокусируется на любопытной мордочке рыжего котёнка, обнюхивающего своим мокрым носиком его челку. Это «зрелище» вмиг заставляет проснуться — Хену охает и медленно встает сначала на корточки, подняв руки вверх, а потом откидывается на диван сзади, подобрав ноги под себя и обхватив их руками. — Не приближайся ко мне, — почти кричит Хену. Рыжий комок удобно присаживается на подушке, лапками проверив ее на мягкость, и смотрит на парня своими огромными всезнающими глазами. Парень не может на него смотреть — в его голове и так бушует ураган, сметая бережно разложенные в идеальном порядке мысли. С одной стороны этот сон, который сам по себе выбивает из колеи, а за ним — котенок перед самым носом. Это как смешать колу и шипучку — результатом будет целый вулкан. Котенок все еще обиженно смотрит на него, но Хену самому обидно, что быть как все не получается, он боится, хоть и до конца не понимает чего именно. Он пытается скрыть этот страх, маскирует его то грубостью, то спокойствием и, пожалуй, может считать величайшим достижением жизни тот факт, что он еще ни разу ни перед кем не спалился. — Я тебя умоляю, прекрати так смотреть, — Хену неловко смотрит в стену перед собой, — не хочу я тебя гладить и этому есть причина, ты ведь понимаешь? Котенок ложится на спину и начинает мурчать, из чего Хену делает вывод, что ничего он не понял. Поэтому парень повторяет еще раз, при этом выразительно жестикулируя, но на слове «причина» зависает, не зная как это показать. Неожиданно в дверь дважды стучатся, прерывая недодиалог Хену с Лисом. Хену хочет крикнуть, что открыто, но не успевает, и в проем просовывается голова Кихена. — Ну, каково проснуться выспавшимся? — улыбается он и заходит в комнату. — Может ты объяснишь…– Хену кивает на пол. — А-а, ты вчера не отвечал на сообщения и мы с Лисом приходили тебя проведать, — Кихен пожимает плечами, будто каждый день так делает и садится рядом. Котенок сидит прямо перед ними, вслушиваясь в разговор и переводя свои янтарно-зеленые глаза с одного лица на другое. — И ты оставил со мной кота? На всю ночь? — Хену старается говорить как можно спокойнее. — Я не оставил с тобой кота, я остался сам, — Кихен закатывает глаза, — и вообще, что ты имеешь против Лиса, он же нигде не нагадил? — парень откидывается затылком на диван и окидывает долгим взглядом грязный пол кухни, — Хотя, даже если так, комната не сильно пострадает. Хену вздрагивает на «остался сам» и смотрит на пол на место подушек и одеяла, пытаясь воспроизвести прошлую ночь хотя бы визуальным представлением. Его трогают эти слова и он задумывается о том, что Кихен действительно беспокоился за меня, но их отношения построены на постоянных спорах, подправляемых сарказмом, поэтому его благодарность за переживания ограничивается одной лишь репликой: — У меня две комнаты, проверь обе. — Низкая перегородка кухни не считается, у тебя одна комната, — Кихен наклоняется и берет котенка на руки. — Но там же порог, — наиграно возмущается Хену, — а значит это другая комната. — Комната без половинки стены? — Кихен поднимает бровь и смеется. — Почему ты так любишь со мной спорить? — Хену опускает ноги и отодвигается, косясь на довольного кота на коленях такого же рыжего как сам парня. Кихен пожимает плечами и начинает тискать котенка. Хену наблюдает за ним, а в груди сердце скачет от того, насколько этот рыжий парень красив прямо сейчас, когда тонким голоском называет котенка милыми прозвищами, а улыбка такая добрая и невинная, совсем как у новорожденного ребенка, который улыбается во сне. — Кстати, — Кихен поворачивает голову к Хену и встречается с его взглядом, полным какой-то… да ладно, любви? Ему хочется с усмешкой сказать: «Слюни вытри», но Хену реагирует быстрее. — Что? — У нас в общежитии у каждого своя комната, так? В смысле, без соседей… — Я-я… У меня нет, у Минхека тоже, — Хену пожимает плечами и лезет уже на подлокотник дивана, потому что кот почему-то решил лечь между ними, — а что? — Да ничего, забей, — Кихен поднимается с места и подходит к окну на противоположной стене, — Бесит отсутствие света в этой комнате, — он резким движение раздвигает шторы и открывает окно, впуская свежий воздух. Кихен поворачивается, озаряемый сзади солнечным светом и Хену хочется кричать: «Я всегда знал, что он ангел». — Ну вот, так-то лучше, — он ставит руки на бока и с довольной улыбкой смотрит на Хену. Старшего слишком цепляют эти глаза, улыбка, это, будто выточенное из мрамора каким-нибудь талантливым скульптором тело. Кихен всегда подводит глаза, и Хену лелеет мечту увидеть их чистыми, без этой черной мазни. Кихен всегда язвительно шутит, задорно смеется, а Хену мечтает, что когда-нибудь парень доверит ему не только эту часть себя. Кихен всегда закрывает руки до запястий футболками, рубашками, свитерами с длинным рукавом, но может надеть шорты, а Хену стыдливо прячется от желания увидеть это тело полностью, исследовать каждый его сантиметр. Парень слишком увлечен Кихеном, чтобы заметить, как кот поднимается со своего места и, утопая своими лапками в мягком диване, топает к нему. Лис, будто здороваясь, касается хвостом его руки и в ту же секунду Хену с громким криком отскакивает в сторону, падая на пол. — О боже, ты в порядке? — Кихен со смешком опускается на корточки рядом с парнем. Хену часто дышит, на лбу уже успел появиться холодный пот, а глаза такие напуганные, что улыбка быстро сходит с лица Кихена. — Что случилось? Хену, тебе принести воды? — уже более серьезно спрашивает он. — Нет, все в порядке… Я…пойду умоюсь, — Хену поднимается с пола, но все еще стоит, не двигаясь. Кихен поднимается за ним и кладет ему руку на плечо. Парень так растерянно на него смотрит, что Кихену кажется, что это он смотрит сверху вниз на Хену, а не наоборот. — Давай ты умоешься, оденешься и, если есть что рассказать, расскажешь? — предлагает Кихен с мягкой улыбкой и тянется к его макушке, чтобы погладить по волосам. Хену кивает и, получив ободряющее подмигивание от Кихена, уходит в ванную. Младший же направляется к зоне кухни и заглядывает в холодильник. Не кота же он так испугался, думает он, А может я просто не все о нем знаю?.. Как и он обо мне?***
Парни топают по одной из аллеек на территории университета, продолжая спорить уже о том, какой соус лучше: сырный или кисло-сладкий. Неожиданно между ними втискивается Минхек. — Все только и говорят о том, что Сон Хену вспомнил, что шторы можно раздвигать, — смеется он. — Не знал, что… Что…– Хену вдруг теряет нить мысли, вспомнив, что говорит он с Минхеком, а не Кихеном. — Что? Как по душам поговорить, так сразу ко мне, а как по-дружески поболтать, так я недостоин? — снова смеется Минхек. — Н-нет, это н-не так, — Хену смотрит на Кихена, будто говорит эти слова ему, а не Минхеку. — Это я осквернил владения темного лорда, — Кихен поднимает руку вверх, развеивая неловкость и кивает Хену, будто говоря, что все хорошо, — Мин, а ты не знаешь, новеньких теперь подсаживают в уже занятые комнаты? — обращаясь к Минхеку. — Да, отправляют к вам на третий, потому что по планировке у вас же и гостиная, и спальня — две комнаты на двоих, — кивает Мин, но тут же отвлекается на кого-то впереди и пищит что-то на ультразвуке, а потом шепчет Кихену на ухо нескончаемое «Хосок-Хосок-Хосок». Шепчет достаточно громко, чтобы Хену услышал и непроизвольно закатил глаза. Хену знает этого Шин Хосока наизусть, как книжку, от корки до корки, ведь именно он был причиной почему он проводил ночи в компании подвыпившего, нередко и «перерезавшего» вены Минхека, рассказывающего о своей безответной любви. Хену не понимает, за что можно любить таких, как Хосок: самовлюбленный, наглый, даже немного высокомерный. Но сознание, будто издеваясь, переводит мысль: А за что можно любить таких, как я? Он переводит взгляд на Кихена, улыбаясь, кивающего Минхеку. Хену даже не вслушивается в разговор, он уже знает, что это оды Минхека о распрекрасном расчудесном Хосоке, Хену просто смотрит на Кихена и сам же душит себя одной единственной мыслью: А такой, как ты…может полюбить такого, как я?