Некоторые мелочи круто меняют, если не всю жизнь целиком, то определенно какую-то её часть. Смена шампуня, новый горшочек с цветочком на пустом подоконнике, новая песня в плейлисте — что-угодно может стать этой самой мелочью, которая незаметно для тебя самого меняет что-то в твоей жизни и в тебе самом. Для Хену этой мелочью стали занавески, раздвинутые Кихеном.
В первое утро, когда солнце так некстати начало будить, Хену хотелось вскочить и снова закрыть шторы, но образ довольного собой рыжего парня в свете этих самых солнечных лучей заставил разлепить глаза и с громким вздохом подняться с дивана.
Говорят, чтобы ввести что-либо в привычку, достаточно повторять это в течении двадцати одного дня, то есть, трёх недель. Хену хватило одной с половинкой, десять дней, если точнее. На одиннадцатый день он поднялся сразу, как только солнце яркой вспышкой коснулось век; недолго полюбовавшись началом дня через окно, налил себе чай и соорудил бутерброд высотой сантиметров в семь. Именно из-за этих занавесок он научился засыпать, когда на небе появляются звезды и просыпаться с первыми лучами солнца. Благодаря нормальному режиму сна улучшилось и настроение, пропали вечные темные круги: Хену начало нравиться то, что он видел в зеркале. Весь мир вдруг преобразился: из серого, жестокого и бессмысленного стал таким светлым, добрым и интересным.
А все из-за занавесок?
Хену
хотелось думать именно так, но он
знал, что дело не столько в занавесках или в солнечных лучах, а скорее в том человеке, который открыл им путь в его жизнь.
Все из-за Кихени-и.
Закончив есть, он начал одеваться, продолжая думать о рыжем парне.
Кихен же в это время стоял за плитой, тихонько посмеивась от нападений пушистых лап Лиса на свои ноги. В его теперь уже бывшей спальне зазвенел будильник. Вопрос о том, кто будет спать на кровати решился быстро: Хенвон слишком «длинный» для маленького диванчика и Кихену пришлось забрать свою подушку и одеяло и с гордым видом удалиться в зал. Им обещали в скором времени двухъярусную кровать и лишь поэтому Кихен сдался без протестов. Напевая незамысловатый мотив мелодии будильника, он продолжил готовку, ожидая что вот-вот из комнаты выйдет наверняка невыспавшийся Хенвон — парень за недолгое время сожительства привык, что сколько бы он не спал, никогда не высыпается.
Прошло несколько минут, а дверь спальни все не хотела радовать Ки коротким скрипом, а будильник, мелодию которого он бодро напевал, уже начал раздражать. Кихен уменьшил огонь и со своей деревянной лопаточкой в руке, зло топая ногами, подошел к двери и постучался, но никто не отозвался в ответ. Он снова постучался, позвав парня по имени, и снова ответа не последовало. Раздраженный, Ки дернул ручку двери и, к его удивлению, она оказалась не заперта. Немного ее приоткрыв, парень сначала просунул в проем деревянную лопаточку, а за ней вошел и сам, но с зажмуренными глазами. Когда на вторжение не последовало никакого протеста, Кихен острожно раскрыл глаза, присматриваясь. Хенвон лежал на спине укрытый одеялом, закрывая лицо локтем, и тихо посапывал, будто спутав мелодию будильника с колыбельной песенкой. Кихен подошел ближе и тыкнул в щеку парня лопаточкой.
— Эй, длинный, вставай…
Парень в постели зачмокал губами и убрал руку с лица, принюхиваясь к лопаточке на щеке:
— М-м, картошечка…
— Она самая, но я все съем, если ты сейчас же не пойдешь в ванную, — шутливо сказал Кихен, улыбаясь Хенвону, хоть тот и лежал с закрытыми глазами.
— Хорошо, уже встаю, — ответил парень, но сам перевернулся на другой бок, снова пряча глаза от солнечного света.
Кихена забавлял этот парень, а то, что он, хоть лишь на несколько месяцев, но младше, еще и заставляло чувствовать за него ответственность.
Когда до первой пары оставалось десять минут, Кихен вытолкал сонного Хенвона за порог, всучив в руки его синюю куртку и вышел сам, доставая ключ, чтобы запереть дверь. Но ключ то не хотел поворачиваться, то застревал в защелке, что не выдернешь. Все шло не по плану и от этого время, казалось, шло быстрее, заставляя Кихена кусать губы. Он вовсе не из тех, кто приходит пораньше, наоборот, из тех, кто вечно опаздывает, но каждый раз упрямо пытается успеть, хоть не всегда получается.
— Попробуй подпереть ее, — посоветовал стоящий позади Хенвон.
— Сам попробуй, — Кихен пнул дверь ногой и обиженно вытянул нижнюю губу.
Тяжело вздохнув и смерив Кихена
усталым взглядом, парень отлип от стены и, подперев дверь коленом, повернул ключ, а затем так же просто вынул, вручая старшему с тем же
усталым взглядом.
— Оу… Спасибо? — смущенно улыбнулся Кихен, ощущая младшим себя.
Спустившись на площадку втрого этажа, оба парня повернули головы на крики запыхавшегося Минхека. Тот так же мучился с замком, как и Кихен переодически пиная дверь с причитаниями: «Знаешь ведь, что опаздываю, на зло мне так себя ведешь?!»
Хенвон не удержался и прыснул в кулак, привлекая к себе внимание парня.
Увидев его, Минхек нахмурил брови и отвернулся, скрещивая руки на груди.
— Минхеки, вообще-то я тоже здесь, — Кихен помахал рукой, здороваясь со спиной парня, на что тот лишь фыркнул.
Соседняя минхековой дверь открылась, заставляя Мина повернуться, и вышел Хену с одним наушником в ухе, качая головой в такт к музыке. Он прикрыл ее, быстро запер все так же беззаботно мыча мотив песни и повернулся к Минхеку:
— Тебе помочь?
— Хену, ты чудо, — улыбнулся Минхек, — с меня…уже который кофе?
— Да ладно…– Хену не успел договорить, как Хенвон прогорланил на весь коридор:
— Ты бы и сам справился, если бы хватило мозгов подпереть ее.
— Сам бы помог, джентльмен хренов, — крикнули в ответ.
— Не буду! Я только Кихену и буду помогать, он хотя бы «спасибо» говорить умеет!
— Может не будет орать на все общежитие? — крикнул уже Кихен, но Хенвон уже топал вниз по лестнице, а Минхек виснул на руке Хену со словами благодарности.
— И что это было? — спросил Хену, уже подойдя к Кихену.
— Однако, доброе утро, — со смешком ответил Кихен.
Ему нравилось то, как Хену постепенно становился более дружелюбным и отзывчивым, будто с него спали оковы, сдерживавшие весь этот спектр его чувств и эмоций. Еще ему нравилось то, что Хену немного осветлил волосы, нравилось то, как он их укладывает.
Нравилось как он острожно касается кончиков ушей Лиса; как корчит безысходность, когда Минхек говорит о своем Хосоке; как жмурится в улыбке, не стесняясь как раньше.
Хену старше меня, но почему я чувствую ответственность и за него тоже?
Он вдруг стал таким близким и…родным?
— Ох, как я его ненавижу! Придушил бы гада, — начал шедший между ними Минхек, завидев тощую фигуру Хенвона у ворот, — прямо вот так бы придушил, — продолжил он, руками показывая как именно, от усердия высунув язык.
— Вообще-то он до этого и мне помог, подперев дверь, — ответил Кихен, шлепая Минхека по рукам, сжимающим невидимую шею, — Минхеки, он хороший парень, да и его просто невозможно ненавидеть: вредный, но милый, прямо как ты…
— Не смей сравнивать меня с ним, — Минхек начал кусаться, заставляя друга хохотать, а Хену впитывал слова Кихена как губка, сведя брови и продолжая громоздить в своей голове одну мысль на другую.
Вообще-то он и до этого помог, подперев дверь.
Хенвон помог.
Не ты.
***
Вопреки усердию Кихена, все четверо опоздали на первую пару. Тихонько открыв дверь, ребята один за другим юркнули в аудиторию, сразу занимая последний ряд с такими лицами, будто все время здесь сидели, сосредоточенно слушая.
–…и раз уж речь зашла об этом, я хочу дать задание нескольким молодым людям, — донеслось до ушей троих. Четвертый — Минхек — был слишком занят созерцанием макушки Хосока, которая из баклажановой стала блондинистой.
–…Че Хенвон, Ли Минхек…пожалуй все, — закончил сонбэним, смерив взглядом из-под очков все ряды, — жду четырнадцать работ в понедельник.
Минхек вздрогнул, когда назвали его имя и толкнул локтем рядом сидящего Хену:
— Что он сказал?
— Он требует у перечисленных научно-практическое исследование на темы, которые висят на двери.
— А-а, — протянул Минхек, снова возвращаясь к макушке Хосока, который теперь озирался по сторонам. Неожиданно для Минхека он вдруг обернулся и пересекся с ним взглядом и подмигнул. Минхек вжался в стул, нервно улыбаясь и парень отвернулся, пихая локтем сидящего рядом друга и что-то ему шепча.
Тут же вырвав из тетради лист, Минхек настрочил:
Он мне подмигнул!!! Я ему нравлюсь? Как думаешь, может он перекрасился в блонд, чтобы сделать мне намек?
Скомкав бумажку в неровный шарик, он кинул его в сторону Кихена и снова повернулся к широкой спине Хосока, теперь уже мечтательно вздыхая.
Та же скомканная бумажка быстро прилетела в ответ и Минхек незамедлительно развернул ее, читая дописанный ответ:
Ну так-то он и мне подмигнул, так что не спеши насчет «нравлюсь»
Ну, а что насчет перекрашивания, я думаю он скоро облысеет, если продолжит в том же духе
И да, похоже это предназначалось Кихену, но прилетело мне, так что впредь рассчитывай силу броска.
Повернув голову в сторону, Мин увидел Кихена, увлеченно конспектирующего что-то, и сидящего рядом с ним Хенвона, машущего с улыбкой во все тридцать два. Минхек «оскалился» в ответ, разрывая бумагу глядя парню прямо в глаза.
«Я ему нравлюсь, придурок, вот увидишь».
***
Минхек продолжал мечтательно смотреть в потолок даже когда пара закончилась.
— Мин, ты не идешь? — спросил Кихен, пристраивая тетрадку в нужный отдел в рюкзаке, а ручку пряча во внутренний кармашек.
— Что? А, да, конечно, — ответил блондин, беспорядочно бросая в рюкзак все со стола, заставляя друга обреченно вздохнуть.
Он уже поднялся со стула, цепляя рюкзак на плечо, когда его вдруг окликнули.
— Ли Минхек?
Мин медленно повернулся, уже зная кому принадлежит этот голос, хоть никогда до этого не слышал как он произносит его имя. Перед ним стоял Шин Хосок, который выглядел бесподобно как и всегда даже в заляпанной чернилами красной фубтолке, надетой, видимо как раз для того, чтобы скрыть пятно синей рубашкой сверху и старых кедах, носки которых стали бледно-желтыми либо от времени, либо от пыли.
— Д-да, это я.
— Классный рюкзак, — он кивнул на рюкзак Мина, увешанный значками-брошками и наклейками разных размеров.
— А-а, это… Да, спасибо, — все так же мешкаясь ответил Мин, смущаясь поднимать глаза.
Он не хотел показывать своих чувств и потому ненавидел то, как быстро краснел и таял, стоя перед предметом обожания. Минхеку казалось выставление безответных (по крайней мере, до сих пор) чувств напоказ своего рода унижением, но под взглядом выразительных глаз этого парня его бабочки в животе начинали грызть самих себя.
— Мы можем поговорить? — спросил он, подходя ближе.
Пока Минхек осознавал и принимал происходящее, Кихен поспешил к выходу.
— Минхеки, мы тебя снаружи подождем, — бросил он на ходу, вылетая из аудитории.
— Какие у тебя понятливые друзья, — улыбнулся Хосок, делая еще несколько шагов, оставляя между собой и Мином полметра.
— Да, Кихен хороший друг, правда, иногда чересчур заботливый, — улыбнулся Мин, стараясь расслабиться.
— Неудивительно, ты и выглядишь как человек, о котором хочется заботиться, — Хосок улыбнулся, глядя в упор, и положил ладонь на плечо Минхека, заставляя того нервно улыбнуться.
— Спасибо…что ли…
— Минхеки, ты не мог бы помочь мне кое с чем? — парень взглянул в его глаза, мило надламывая бровки домиком так, что Минхеку захотелось обнять его и сказать: «Что-угодно, моя радость».
Но он лишь кивнул.
***
— Минхек, ты бы проверился, может ты долбоеб? — первое, что спросил у друга Кихен, терпеливо выслушав рассказ.
Парни сидели на подоконнике большого окна в коридоре. Мимо проходили другие студенты, бросая на парней раздраженные взгляды, потому что сидеть на подоконниках не разрешалось никому.
— Почему это-о-о? — пробубнил тот, разглядывая пол. Он сам понимал, что это не самое его лучшее решение, но отказать не смог.
— У тебя у самого то же задание, и даже если у тебя останется время, ты мог бы
помочь Хенвону, а не
делать всю работу за своего Хосока, — Кихен ругал друга, проявляя ту самую излишнюю заботу, о которой говорил Минхек. Он осозновал, что Кихен прав, и, возможно, он бы молча выдержал весь натиск, тешась мыслью, что на него наконец обратили внимание, но имя Хенвона заставило его возмущенно залепетать:
— Не буду я ему помогать! Ненавижу его!
— А повод?
— А нужен повод? — Минхек закатил глаза, — Вот тебе повод — у него бесячее лицо.
— Минхек, — Кихен взглянул на него с ироничной улыбкой, — у него
безумно красивое лицо.
Если бы Кихен не сидел на подоконнике, заметил бы стоящего в паре метров от них Хену, нервно теребящего свисающий с ручки ремешок рюкзака.
У него безумно красивое лицо.
У Хенвона.
Не у тебя.
