Как слышно, рейнджер Шрам?

Весь день после бобоизбиения Лепецеку было тошно. А отчего, — не понимал он и сам. Конечно, в камере, на холодных нарах, тело ломило от бластера, но дело тут в чём-то другом было. Вроде бы, обычное дело — убить какого-то там человечишку. Сто раз ему поручали задания избавиться от преуспевающих конкурентов, транспортников, лайнеров, дипломатов, дальнобойщиков, — и всё это он выполнял с удовольствием, без уколов совести, даже без какого-либо намёка на них. А с этим заданием было что-то совершенно другое. Впервые он задумался: «А зачем я это делаю?» Пеленг видел в глазах рейнджера страх и отчаяние. Да в чьих глазах он его не видел? Чего только не предлагали лупоглазые фэяне за сохранённую жизнь! Как только не пытались откупиться тощие суховатые гаальцы! Люди готовы были отдать все свои деньги за то, чтобы гроза пиратов пощадил их. Сопротивлялись только малоки. Они не просили прекращать по ним огонь. Они гордо погибали в бою. А этот псевдокосмонавт — что? Он-то чего не предложил денег за свободу? Не было совсем, что ли? Космический бомж? И товара на борту нет, чтоб откупиться? Ну уж совсем нищий… А чего ж в рейнджеры тогда записался? Клисан лупить? Знаменитым стать? Ну точно не пиратом становиться! Слишком он трусливый для этого. А зачем тогда он в космос полез? Такой робкий, щуплый, слабый, беззащитный… Знал ведь, наверняка, что нет в черных глубинах ни мамочки, ни папочки, ни братьев, ни сестёр, ни двоюродных, ни троюродных, ни бабушек, ни дедушек, ни дядей, ни тёть, ни прочей седьмой воды на киселе… И никто не соизволит протянуть ему лапу помощи. Здесь, в космосе, каждый сам за себя. Здесь характер нужен! Здесь нужна воля! Детям здесь не место! — Он задолжал мне невероятные деньги, — внушал неизвестный голос. Обладатель его и нанял Лепецека. Задолжал деньги? Этот малыш? Этот несмышлёныш? У него ж ещё молоко на губах не обсохло! Да он бы побоялся деньги брать взаймы… Он же знал, — а ведь знал наверняка? Что галактическая мафия — это вам не хухры-мухры! Что час расплаты может наступить в любой момент! Этот молодой человек просто несказанно удивил пеленга. И тот внезапно задумался. Впервые, может быть, за пять лет, с тех пор, когда он только-только окончил Рахишское космическое училище. А ведь Лепецек был когда-то таким же… Таким же глупым, юным, ничего не понимающим… — Обманули дурака на ч-щетыре кулака! — радостно заливался его злейший враг Риц и поочерёдно наносил удары четырьмя руками по морде Лепецека. Первый удар. — Это тебе за матуш-шку! Второй удар. — Это тебе за батюш-шку! Третий. — Это за дедуш-шку! Четвёртый. Избиваемый умоляюще посмотрел на избивающего. Хватит? Пожалуйста… — А это за бабуш-шку! — и жертва получила последний удар между глаз, аккурат в лоб. Лепецек упал на землю, захлёбываясь в слезах. Его ещё никто не смел так позорно валить. Как же болит голова! Как же болит душа… Риц — гандон! Риц — мразь! Риц — пидор! Да чтоб подавился он рагобамскими жабами, чёртов маньяк! Ублюдок, свинья и падла! А этот Риберт? Или как его? Роберт? Почему-то он так напомнил мрачное прошлое, что сердце снова загорелось, и в голове зазвенела одна только фраза: «Риц — мразь!» Хотя теперь она звучала уже несколько по-другому. «Лепецек — мразь!» от лица Роберта. И от лица того парня в красном жилете. Очевидно, друга. Друг? — Я хоч-чу с-сообщить тебе кое-ч-что, Лепецек, дорогой, — мило улыбнулся Цац Илкаш, лучший друг молодого Лепецека. — Я с-слуш-шаю! — ответил пеленг. Он уважал своего единственного товарища, единственного, который был вежлив с ним. Который вообще был. Но гаденькой улыбочки он не заметил. — Мне тут Риц предложил пойти под его командование. И заплатил немалые деньги! — Цац Илкаш причмокнул. Деньги он любил. Рейнджер ошеломлённо уставился на друга. — Риц? Этот подонок? — Ну-ну, дорогой мой нищ-щебр… друг с-с огранич-ченным с-сос-стоянием! Не говори так про него! Риц вполне дос-стойный пеленг, богатый, хитроумный, ловкий… В общ-щем, я леч-чу с-с ним ос-свобождать с-сис-стему, ты ведь не против? — Нет-нет, не против, — растерялся Лепецек. Друг? Уходит с его злейшим врагом? Вот так вот, посреди белого дня? Без всяких церемоний? Так… повседневно? Как будто предать — это обычное дело. — Вот и хорош-ш-шо, — отвратительная улыбка гнусно засияла на премерзком лице бывшего друга. — Я пойду, не возражаеш-шь? И тут Цац Илкаш надвинулся всей своей фигурой на Лепецека, будто подставляя своё тело для удара. Как будто заигрывал. Как будто провоцировал. Как будто хотел игры. Жестокой игры. — Нет-нет, иди, конеч-чно, — едва смог выдавить из себя похолодевший пеленг. — Тряпка ты, — фыркнул бывший друг. — Теперь я понимаю, поч-чему никто водитьс-ся с-с тобой не хоч-чет. Несчастный рейнджер окончательно сник и опустил голову. Нависшая над ним фигура постояла ещё пару секунд для приличия, потом ткнула пеленга в грудь так, что тот пошатнулся, и ушла. И почему-то от этого тычка было в миллиард раз больнее, чем от недавнего избиения Рицем. В ответ Лепецек так и не ударил. А тот человек в красном жилете и со шрамом через глаз? Не бросил ведь того несмышлёныша. Не оставил. Хотя тот и был и глупым, и бедным, и трусливым. Почему у него, у Лепецека, не было такого хорошего друга? Да потому что в космосе каждый сам за себя. Здесь в любую секунду могут убить всех тех, кого ты любишь. И тогда вместе с их сердцами остановится и твоё. Но навсегда ли? Ты привыкнешь, смиришься с потерями. И не будет у тебя друзей больше никогда. «Я ненавижу его», — думал пеленг про Рица. «Я ненавижу его», — и про Цаца Илкаша. «Я ненавижу её», — и про Лягву. Лягва. Это отдельная история со счастливым началом и трагическим концом. И чего этот Риц такой богатый?! — Милый мой, — шептала очаровательная пеленгша в самом начале их знакомства. — Я тебя так люблю. Я тебя никогда не брошу. Я буду с-с-с тобой до конца твоих дней. Какая сладкая ложь. Тогда-то Лепецек этого не знал. Он был до безумия влюблён. Он просто стоял и, опьянённый, слушал сладостные речи Лягвы, которая положила лапку ему на плечо. От этого прикосновения пеленгу стало жарко. И он чуть не задохнулся от нахлынувших эмоций. — Милый мой, — шептала очаровательная пеленгша в тот день, когда от рейнджера отвернулся друг. — У меня ес-с-сть, что с-с-сказать тебе… — Да, милая? Я тебя слуш-шаю, — рассеянно ответил Лепецек. Всё-таки, он любил свою девушку. Вот кто-кто, а она умеет быть преданной! — Мне тут Риц предложил с-с-с ним вс-с-стречатьс-с-ся, — хамовато начала она. — Знаешь ведь его? Такой с-с-симпатичный, влиятельный и… — И богатый, — мрачно докончил пеленг. Всё-то он понял. Никому-то он не нужен. — Ну-ну, не надо так мрачно! Между прочим, он вс-с-сего добилс-с-ся с-с-сам! «Не то, ч-что ты», — мысленно докончил за Лягву несчастный. — Яс-сно, — холодно бросил рейнджер и собрался было уйти, но бывшая девушка взяла его за лапку и затараторила: — Ты пойми, милый! Дело вовс-с-се не в тебе, дело во мне! Это же мне нравитс-с-ся Риц! Он такой умный и обаятельный! — Отвянь, — сказал пеленг. Он уже понял, что она хотела завязки скандала. Поэтому и проедала ему мозг с этим Рицем. Да чтоб он сдох, этот буржуй. «Как же я вас ненавижу», — выцарапал пеленг на двери в каюту капитана эту надпись иглой. Он сел на пол. Слёзы почему-то не текли. Зато душа просто наружу вырывалось, и хотелось умереть. Но ведь бы идея получше. Прикончить Рица, Лягву, Цаца Илкаша за боль, что они причинили. «Интерес-сно, Роберт отомс-стит мне мою выходку?» — горько усмехнулся Лепецек. Да как же его всё достало! Всё покупается, всё продаётся, а любить-то когда? А дружить-то с кем? А где? А кто нас окружает? Да всякие продажные создания, «знающие себе цену»! Почему-то возникло непреодолимое желание поговорить с Робертом. Пеленг ведь знал, что не убил его. Не успел, по счастью. Что он делает в космосе? Кто он? Откуда? Кто этот человек со шрамом через глаз? Они друзья? Как давно? Когда встретились? Лепецек заметил, что… ему стыдно? Нет, это невозможно. Железно. Никогда стыда не чувствовал, а тут на тебе. Примите к сведению, так сказать! Он как будто бы избил прошлого себя. Хотя и было, за что прошлого себя бить. Нечего вообще с кем-либо связываться. Но это был не прошлый он, а всего лишь попавшийся под руки человек. И за что так с ним? «Я найду его…» — подумал рейнджер. — «А зач-чем? Неужели он и впрямь точ-чная копия меня с-чамого? Ну… Наверное, да. С-сбежать из тюрьмы? Пф, да плёвое дело... И не такого мы вытворяли. Тряхнём с-стариной». «Система Авиор, планета Эллиния», — говорит информационный центр. Благо, существует функция поиска кораблей! Так раньше и жертву было проще искать, да и сейчас Роберта. «Ты мне рас-скажеш-шь, каково это — иметь друзей. А балет подождёт».