"Be My Sex Coach, Victor!"

Сумка с коньками Юри упала на пол с громким стуком. Закрыв дверь квартиры пяткой, он навалился на нее. Глаза закрылись, Юри вздохнул и сделал глубокий вдох. Внутрь и наружу, легкие расширялись внутри его груди, когда он безрезультатно пытался успокоить колотящееся о ребра сердце. Оно билось пульсом, точно мантра, повторяя имя, наполняющее его разум. Переполняющее. Проснуться с собакой в ногах и Виктором, практически прижатым к нему, это было слишком. Ощущение тепла от его присутствия, несмотря на холод начала зимы, было слишком ошеломляющим. Вопрос о завтраке, простом и домашнем, предложенном с красивой утренней улыбкой, был уже слишком. Юри припомнил одно утро, год назад, когда он и Пхичит переехали в общую квартиру. Они добрались до чего-то, максимально напоминающего дом, несмотря на коробки, расставленные кругом, в основном распакованные. Обувь была бесцеремонно отброшена, они свалились на диван, ошалелые и истощенные от соревнования, на котором оба они получили по медали. Впервые они катались, как соперники. Пхичит должен был ощущаться конкурентом, но Юри осыпал его бесконечными комплиментами за серебро в копилке Пхичита. Два часа ночи, оба после изнурительного перелета назад, а Пхичит вдруг пнул Юри по ногам и завил, внезапно просияв, полный необъяснимой энергии. — Пойдем праздновать! Три часа ночи, они сидят на капоте машины Юри на стоянке перед Белым замком, поедая пакет сырных снэков и потягивая шампанское прямо из бутылки, завернутой в бумажный пакет. Когда взошло солнце, Юри очнулся в своей постели с легкой головной болью, а Пхичит осьминогом обвивал его, бормоча короткие отговорки о том, что утренние тренировки совершенно неприемлемы для двух спортсменов мирового класса. Как бы это не искушало Юри тогда, он опоздал всего на десять минут. Идея провести утро, закутавшись в простыни Виктора, будучи накормленным завтраком и нежась в комфорте, было настоящим испытанием для решимости Юри. Бросай тренировку, оставайся с Виктором. Может, еще урок в душе Виктора. Но потом сработал будильник Юри, грубо напомнив ему, что ленивое утро было чем-то таким, чем занимались парочки. И далеко не парни. В этом не было никакого смысла. — Стыдобища, какой я никогда еще не видовал! — Голос Пхичита был бодрым, когда он проплыл по квартире. Юри оттолкнулся от двери, оставив сумку брошенной, и направился в кухню. У Пхичита на плече был хомяк, и он наливал этой же рукой Юри в кружку кофе, не спрашивая. Юри покачал головой. — Я уже пил. Пхичит сделал большой глоток из своей кружки, его лицо скривилось от горечи. Он добавил молока и ложку сахара, пробуя. — Порно-парень сделал тебе кофе? — Он… он приготовил мне завтрак, — отозвался Юри, шаркнув ножкой. Глаза Пхичита расширились обрадованно, поэтому Юри постарался унять любые предположения до того, как будет слишком поздно. — Ничего особенного! Просто яичница, которую он приготовил, пока я был в душе, потому что у меня совсем не было времени… — Или он позволил бы Виктору приготовить что-нибудь посерьезнее, если бы тот предложил. Может, даже помог бы. Вернул бы заботу и доброту, приготовив яичный ролл-омлет в японском стиле. Виктор разрешил покормить Маккачин, коротко проинструктировав, когда Юри вышел из душа, переодевшись в одежду, что была на нем накануне. Было стыдно, когда пришлось вскоре извиняться и убегать. — Итак, как прошел урок? — Спросил Пхичит, растягивая слова, не давая Юри упустить их смысл. Румянец залил щеки Юри, бедра дернулись от воспоминания, как рот Виктора исследовал их. — Ммм, хорошо? Да, довольно неплохо. Он дал мне домашнее задание. Пхичит чуть не подавился кофе. — Домашнее задание по сексу? — Сайты и статьи, почитать о некоторых… вещах. — Виктор закидал его ссылками на телефон над тарелкой, возможно, лучшей яичницы, которую когда-либо ел Юри. Страницы, посвященные безопасному сексу, правильным способам растяжки с пошаговыми инструкциями. Информация, рассказывающая об анатомии мужчин и женщин, варианты поз, чтобы получить и доставить максимум удовольствия в любой гендерной комбинации. Сайты с подробным описанием разнообразных типов презервативов и смазочных материалов, с обзорами и перечислением плюсов и минусов каждого. Все было отправлено с подмигивающим смайликом и обещанием «поп-викторины». — Похоже он всерьез отнесся к тому, чтобы тебя тренировать, — заметил Пхичит, и Юри отметил сотни поддразниваний, что читались за этим темным взглядом. — Так каково же трахаться с порно-звездой? — Спросил Пхичит, подкармливая хомяка, копошащегося у него на плече, нарезанной морковкой. Когда Юри отмокал в душе тем утром, он прошелся рукой вдоль своего тела. Погладил ягодицы и провел пальцем по собственному входу. Любопытство снедало его после того, как он был настолько раздавлен прикосновениями Виктора. Если бы у него не было расписания, он бы задержался и попытался снова отыскать то самое местечко внутри себя. Или позвал бы Виктора, убедив присоединиться к нему в этих поисках. В это утро он ощущал, как легко было подниматься с кровати, мышцы были расслабленными, будто все еще под впечатлением от прошедшего вечера. В конце концов, так он и должен был себя чувствовать. Растянувшееся удовольствие заводило его, подталкивая к мысли об очередной попытке краха в объятиях Виктора. Он, наконец, понял, почему некоторые люди становятся зависимыми от секса. — …Удивительно. — О Боже мой. — Пхичит отбросил хомяка на столешницу и схватил Юри за руки. — Настолько? Правда, настолько? Ему понравилось… что ты делал? — Те вещи? — Юри было странно говорить об этом в открытую. Пхичит редко вспоминал о цензуре, всегда обо всем свободно говорил, когда делился с Юри, который обычно предпочитал упоминать о деталях вскользь и расплывчато, надеясь, что Пхичит сам догадается. С Виктором нормально было обсуждать что угодно. Слушать, как он поясняет секс и все, что с ним связано, в манере, которая была такой же естественной, как обыденная беседа. Но рассказывая Пхичиту о том, как он кончил с пальцами Виктора в своей заднице и вокруг его члена, ему захотелось поделиться чем-то, что раньше он предпочел бы сохранить в тайне. — Не… не совсем секс, мм…, но он показал мне, как подготовить себя, а потом мы… эээ, закончили позой 69. Пхичит рассмеялся, хлопая Юри по плечу. — Ух, ты такой продвинутый! Как чувствуешь себя? Твое мнение о себе стало лучше? Вопрос был провокационным. Юри не был уверен, но и сказать иное не мог. Там была еще и вина, что он такой активный только с Виктором. Если бы Виктор сказал ему пойти и попытаться с кем-то еще, Юри быстро вернулся к своему полному сомнений и страхов сценарию. Но с Виктором он проснулся, чувствуя себя удовлетворенным, что было впервые в жизни. Среди всех ссылок, которые Виктор ему отправил, были несколько на рекомендуемые им игрушки, которые Юри мог бы заказать для себя, если он будет достаточно уверен, что готов попробовать их. Была среди них такая, которую Виктор отрекомендовал, как особенно хорошую для стимуляции простаты. Юри, вероятно, оставит ссылку на нее в закладках. Домашнее задание. Чтобы в следующий раз, когда он встретится с Виктором, он был готов, меньше переживал. Вожделея, чтобы тот оказался внутри него. Юри провел все утро, размышляя о морщинках вокруг глаз Виктора, когда он улыбается. То, как он подтолкнул Юри, перемещая его в нужное место, как смеялся над собакой, прервавшей минет на самой середине, и то, как он заставил Юри хихикать над тем, как заигрывал с разносчиком пиццы. О. О нет. — Мне нравится… — Хорошо. Возможно, идея секс-уроков с ним была бы не лучшей, если бы ты не получал удовольствия, — прощебетал Пхичит, подхватывая своего хомяка и спасая его от падения вниз головой в раковину. — Я хочу сказать… он мне действительно нравится. После того, как его отпустили с занятий, Юри хотел написать Виктору. Без причины. Начать с того, что просто поблагодарить его за вечер. За то, что позволил переночевать. За завтрак. Извиниться за то, что занял в постели место Маккачин. Умолять ее простить его. Попросить ее фото, которое, он точно знал, Виктор сделает. Пожаловаться на то, как скучно на занятиях и признать, что он был не прав, и лучше бы провел утро вместе, чем на лекции. Это слишком. Он сидел в машине, пальцами водя по клавиатуре телефона, пока не стало трудно дышать, и он полностью отказался от затеи. — Тебе и впрямь нравится порно-парень, — повторил Пхичит. — Так и в чем же проблема? Это само по себе было проблемой. — Он сказал, что хочет встречаться. — А ты? — В общем, — Юри развернулся, облокотившись спиной о стойку кухни. — Он ищет отношений, а не… случайного секса. — Не то, черт возьми, что ищет Юри. Виктор хочет бойфренда и тратит время на Юри, который ему совершенно не подходит. — И ты чувствуешь себя виноватым, потому что… Он тебе правда нравится, но ты не хочешь с ним встречаться? — Вопрос Пхичита был неспешным, по мере того, как он догадался, что мучает Юри. — Я чувствую себя виноватым, потому что все именно так. Но я сказал ему, что не так. — Юри покосился на свои ноги, зная, что в этом нет смысла. — Звучит так, будто легко решается. Пригласи его и скажи, что готов на это пойти. Он уже познал удовольствие с тобой, я уверен, что порно-мальчик заплатит за твой ужин. — У Пхичита снова все было просто. Юри решил не говорить ему, что Виктор технически уже покупал ему ужин прошлым вечером, отказавшись принять от Юри деньги, когда тот собирался заплатить вместо Виктора. Пицца и пара оргазмов. Лучшее свидание, чем ужин и кино, если бы спросили Юри. Только это было не свидание. Это было просто… что-то. — Пригласить его на свидание, а дальше? У меня парень, которого я не могу даже о его работе спросить или о том, как прошел его день, потому что он буквально трахается с другими. Как это должно выглядеть? «Привет, милый, я знаю, ты сегодня жестко отымел несколько парней, хороший был денек?» Взгляд, которым Пхичит его наградил, был сочувствующим. — Ты вообще собираешься прекращать? Чего ты в итоге хочешь? -Я не хочу останавливаться. — Он слишком сильно любил Виктора, чтобы остановиться, но слишком сильно, чтобы продолжать все это. Ему нужно было сосредоточиться на уроках. Виктор был его тренером, таким же нетрадиционным и необычным, как и их пара. -Я… я не знаю. Хватит забавных моментов, что заставляют его сердце трепетать. Больше никаких помывок собак. Больше никакой голой пиццы. Игнорировать то, что он представлял себе секс с Виктором в миссионерской позе, потому что так он мог бы обнимать Виктора в ответ, целовать во время стонов, которые, как он надеялся, будут слетать с его губ. — Трахнуть порно-парня и уйти. — Никогда бы не подумал, что ты можешь сказать подобное, — заметил Пхичит. Юри был согласен. Это было на него не похоже. А что еще он должен был сделать? Он хотел продолжать видеть Виктора, но встречаться с ним было равносильно разбитому сердцу. Несмотря на все катастрофы в прошлом, последние два занятия прошли хорошо, и Юри легко бы признался, что секс с Виктором доставляет ему удовольствие, настоящее, и он практически трепетал от идеи сделать его постоянным. Эгоистично, но если бы Виктор снова предложил, Юри согласился бы. Охотно. — Знаешь, он не будет вечно порно-парнем. — Отметил Пхичит, толкнув его ногой по ноге, чтобы привлечь внимание. — Это не та работа, которой люди занимаются всю жизнь до самой пенсии. Спроси его об этом. — Что, если он собирается увольняться? — Юри получил одобрительный кивок Пхичита. Юри не мог себе представить, как такое спросить. Виктор, ты мне очень нравишься, но я не могу с тобой встречаться, пока ты порно-актер, прекрати им быть, если хочешь неуклюжего фигуриста себе в партнеры, который не умеет заниматься сексом до кучи. Даже если он превратит этот разговор во что-то адекватное, он не смог бы его начать. Виктор не делал ничего плохого, работая в порно. Проблема лишь в неспособности Юри отделить работу от отношений, и было бы несправедливо этим давить на Виктора. — Нет, это было бы… — Манипуляцией. Если Виктор его любит. А если нет, то унижением. Виктор заслуживал лучшего, того, у кого не будет никаких сомнений, как у Юри. — Странно спрашивать его о чем-то подобном. Это его жизнь и его выбор, я не имею права пытаться его менять. Пхичит вздохнул и прислонился к холодильнику. — Тогда не знаю, что тебе сказать, Юри. Если ты хочешь продолжать трахаться с порно-парнем, я тебя не останавливаю. Но ты должен рассказать мне все грязные подробности. Он в жизни, как в фильме? А стонет, как в порно? Плотность румянца Юри заставила Пхичита рассмеяться. — Приму это, как убедительное «ДА». Ну, наслаждайся им, пока не углубляешься слишком в пучину чувств. А потом бах, и бежать. Обниматься точно не стоит. Ты его обнимал прошлой ночью? — Никаких объятий, — согласился Юри. Может, чуть-чуть. И немного сожаления, что он очнулся не в объятиях Виктора… Но Пхичит был прав. Держись подальше от чувств. -Ты должен выработать принципы, которыми будешь руководствоваться, — сказал Пхичит, развлекаясь. — Руководство по Юри для порно-парня. Никаких объятий, никакого милого дерьма. Потрахался и пошел. Может быть, сделать алтарь и собирать подношения. Хотя, это уже подпадает под категорию милого дерьма. В общем, отказать. Юри засмеялся и кивнул. Штрафной. Он мог бы так поступить. Как он говорил себе раньше. Он мог бы поиметь Виктора. Поиметь и ничего больше. Получить удовольствие и отдать его, сделать настолько хорошо им обоим, насколько он только мог, пока один из них не найдет кого-нибудь подходящего с точки зрения отношений. Люди постоянно имеют случайный секс. Юри тоже так может. Может случайно трахать Виктора. — Ты знаешь, как еще можно решить эту проблему? Для вас обоих, довольных на выходе? — Я не выйду за порно-парня. — Тогда никак. ≪ Я застрял на катке. Пхичит должен был за мной заехать, но он чем-то занят. Я не думаю, что смогу вырваться. ≫ Где твой каток? Если хочешь, могу за тобой заехать. (＾♡＾) ≪ Ты уверен? Тебе это не так удобно. ≫ Не рассказывай мне, что для меня удобно, Юри (^ _ _ ~) Могу я прийти и забрать тебя? Юри отправил в ответ Виктору адрес катка, беспокойно пожевывая нижнюю губу. Селестино спросил его сегодня, беспокоит ли его что-то. Юри только отмахнулся от него, пробормотав, что просто плохой день, потому что по правде у него была другая тренировка, запланированная после того, как он закончит с этой. Почему-то, ему показалось, что расскажи он, и это плохо закончится. Вылет в Москву был запланирован на следующий вечер, и Юри дважды откатал программу, чтобы обеспечить себе место в финале Гран-При. Он и Пхичит мотивировали друг друга буквально и фигурально, выстраивая свои тренировки и прокаты так, чтобы взаимно поддерживать друг друга. Тем не менее, среди водоворота энергии Пхичита, Юри умудрялся погружаться в обыденность давления, которое оказывалось на него после выступления на кубке Китая. Проблема с хорошим результатом была в том, что дальше от тебя ожидали еще большего. Юри уже просматривал японские статьи в интернете, описывающие серебряную медаль и вопрошающие, сможет ли он занять место на пьедестале в России, выражая надежду на золотую медаль. Японский Туз, так что ему пришлось напомнить себе, как надо дышать. Глубоко и медленно, размеренно. Его коньки скользили по льду. Мышцы его бедер и ягодиц протестовали от многочасовых нагрузок. Спина болела, плечи болели. Ноги немели. Разум был близок к тому же. Он должен был написать Виктору, чтобы тот не беспокоился. Решением стало бы пойти домой, отмочить его бренное тело в горячей ванне и пересчитать травмы. Отдохнуть, расслабиться, может, посмотреть фильм с Пхичитом, прежде чем неизбежно упасть на диван. Это было бы разумным выбором. Юри оставил свой телефон на бортике катка, сложив руки за спиной, когда покатился к центру. Лед был испещрен воспоминаниями о дорожках шагов, вращениях и прыжках, жестких падениях и разворотах. Руки Юри за этот день несколько раз встречались с поверхностью льда, от чего на его перчатках остались влажные следы. Он мог катать свои программы только с базовыми элементами, не думая. Они были вбиты в него с самого начала, тело двигалось естественно, даже без музыки, играющей в наушниках или динамиках катка над головой. Он потерял счет тому, сколько раз он слышал мелодию своей произвольной программы, акцентированную, повествующую о любви, которую Юри пытался выразить, но всегда ощущал, что не может поймать. В моменты разочарования он ощущал все это фарсом, пытаясь передать нематериальное чувство, которое, как он был уверен, он даже не понимал. Не до конца. Любовь семьи, друзей, к катанию на коньках, к победе. К тем, кого он хорошо знал. Тем не менее, его выступление было таким, что казалось, будто он выходит иногда на лед под охраной, вообще без навыков. Каток был пуст, кроме него, и Юри танцевал, как делал всегда, когда никто не видел. Его кости ныли, когда он вытягивался в элементах и начинал скольжение. Возможно, он переживет холод, что ждал его в России, и откатается в образе истинной любви. Той, которой обучал его Виктор. За пару дней до этого у него освободилась середина дня из-за отмененного семинара, так что он ввязался в оживленную переписку с Виктором. Закончили они тем, что Юри стоял на коленях в спальне Виктора у кровати, делая все возможное, чтобы вспомнить все, что Виктор рассказывал ему в прошлый раз, когда они были вместе. Возможно, фигурное катание подходило больше для сравнения с такого рода любовью, ведь Юри давился льдом точно так же, как давился членом Виктора. Постоянно оступаясь и без особого результата. Юри откатал первый элемент начисто. Пальцы Виктора поглаживали его волосы и направляли его, оставляя усмешку на губах. Юри не успел вспыхнуть от разочарования, потому что Виктор перехватил его рукой за талию и утащил на кровать с пола, подмигнув, наблюдая, как он чуть не подавился напоследок. Юри никогда не думал, что можно будет посмеяться в процессе минета. Он задыхался от сожаления, вознагражденный, когда убедился, что смех во время минета может давать определенные приятные ощущения. После мастерки проделанной Виктором презентации они снова переключились, и Юри пришлось хлопнуть Виктора по бедрам, чтобы он не выдавал плохоньких шуток о фигуристах, пытаясь заставить Юри рассмеяться. Тот день превратился из урока минета в изучение того, что может сделать порно-звезда, пока Юри улыбается с его членом во рту. Четыре безупречных поворота в спираль, и его ноги, да и позвоночник, взмолились, но его сердце начинало взлетать в заключительном вращении. Идеальная программа, которую никто не увидит. Когда он развернул руки, будто приглашая новую любовь, Юри задавался вопросом, каково это на самом деле. Аплодисменты в конечной точке напугали его. Юри выругался в сторону звука и обернулся. — Виктор! — Юри, это потрясающе! Его запнувшееся сердце и прилив краски к щекам можно было смело списать на исполнение программы, и ничего, что Виктор, Юри был уверен в этом, видел хотя бы часть из нее. Он добрался до бортика, где стоял Виктор. Не было смысла сдерживать улыбку, широко раскинувшуюся на его лице, не теперь, когда в ответ была светлая улыбка Виктора сердечком. — Ты быстро добрался. — Я ехал со съемок, — пояснил Виктор, небрежно. Улыбка Юри дрогнула. — Тебе еще надо закончить? Я могу подождать. — Нет, с меня хватит. Давай, я быстро заберу вещи, встретимся на парковке? Юри снял коньки, ополоснулся в душе и облачился в свежую одежду, уложившись немногим больше, чем в пять минут. С перекинутой через плечо сумкой, он обнаружил машину Виктора, припаркованную перед зданием, и проскользнул на пассажирское сиденье. Сложно было игнорировать то, что произошло, когда он был в этой машине в прошлый раз. На коленях у Виктора, посасывая его язык и сталкиваясь с ним зубами, пока оба они изо всех сил пытались вытряхнуть Юри из его штанов. Его задница навсегда запечатлелась на руле. Может, он оставит на нем автограф, чтобы Виктор смог продать машину на аукционе какому-нибудь больному коллекционеру. Видавший виды Кадилак в хорошем состоянии. Ягодицы Юри Кацуки просигналили на нем перед кубком Китая в этом сезоне, у нас есть начальное предложение? Виктор, очевидно, размышлял в том же ключе. — Возможно, нам стоит включить секс в машине в наш учебный план. — Практической частью выпускного экзамена, — отозвался Юри, и смешок Виктора слился в урчании двигателя, когда они выехали с парковки. -Ты сегодня готовился к предстоящему выступлению? — Спросил Виктор, легко завязывая разговор, как делал всегда, пока маневрировал по улицам в расслабленном ритме того, кто отлично знаком с городом. — Да, рейс завтра вечером. — Юри утонул в сидении автомобиля, прикрыв глаза. Вжав в него спину, он снял напряжение и смог вытянуть ноги вперед. Пошевелил пальцами ног, как можно сильнее выгибая стопы в кроссовках. Знакомая боль, что давила ему на плечи. Его разум все еще повторял последовательность прыжков, шагов, разворотов, отсчитывая временные промежутки согласно музыке. Ему хотелось сосредоточиться на чем-то отстраненном. — Ты упоминал, что работал сегодня? — Да. Виктор постучал пальцами по рулю, ожидая светофор. Его глаза изучали дорогу перед ним, но Юри заметил, что у него была привычка забывать включить поворотник, и что он превысил разрешенную скорость на пять миль. Юри оставался расслабленным. — Как это было? — Как обычно. Боль в заднице. Потребовалось мгновение, чтобы предательская улыбка появилась, но шутка удалась. Юри застонал, когда уловил ее, и Виктор нахмурился. — Что? — Защищался Виктор, пока Юри прятал лицо в ладонях. — Ты можешь отпускать порно-шуточки, а я не могу? — Если это была боль в заднице, то ты что-то делал не так, — отозвался Юри, уловив косой взгляд Виктора, и дернувшиеся уголки его губ. -Поп-викторина окончена, — поддразнил Виктор и свернул с главной дороги. — Почему ты согласился встретиться со мной, раз ты сегодня после работы? — Спросил Юри. Чувство вины прошлось вдоль его усталых ног к основанию позвоночника. Виктор прямо сказал Юри, что он устал от секса на работе, и все же Юри был здесь, чтобы заставить его отработать вторую смену. — Я не знаю, как ты видишь себе эти съемки, но они ничего общего не имеют с конечным продуктом, — отозвался Виктор, оглянувшись на Юри и увидев, как тот вжался в сиденье. — Примерно час уходит на грим, потом еще час на съемку начальной сцены с доставкой пиццы, потому что я идиот, который продолжал толкать дверь, которую надо было потянуть. Юри слегка рассмеялся. -На самом деле ты ведь не клеил разносчика? — Нет, тогда было бы веселее. Тема дня у нас была выгульщик собак встречает богатого риелтора. Не говори Макке, она взревнует. — Звучит не так уж плохо, — размышлял Юри. Он мог представить себе сценарий. Виктора разрывает свора собак, во все стороны тянущих поводки, путаясь в них. Звучит скорее мило, чем сексуально. Хотя он предположил, что если Виктор упадет через его порог, обмотанный поводками, у Юри тоже может возникнуть соблазн воспользоваться ситуацией. -И это при том, что у моего партнера оказалась аллергия на собак, и мне пришлось тратить вдовое больше времени на съемки, потому что он чихал, не переставая. Юри пожал плечами. — Так бывает иногда. — О, я в курсе, — усмехнулся Виктор, осторожно поворачивая направо на красный свет. Юри опознал, что эта улица уже совсем близко к его жилому комплексу. — Я снимался однажды с парнем, пару лет назад. Я страдал от простуды и чихнул, пока он был внутри меня… он кончил. — Виктор так и лучился весельем. — После этого всем было дико любопытно. Целый месяц мне предлагали сценарии, в которых режиссер заставлял всех чихать. — Мне сложно в это поверить, — проговорил Юри, садясь прямо. — Во что, что порно настолько серьезно? Я же говорил, это работа. Я стараюсь получать столько удовольствия от своей работы, сколько вообще можно получить от любой работы, но это не всегда возможно. И пытаясь поддерживать эрекцию через четыре разные позы из продвинутой йоги, когда съемочная группа из двадцати ребят вокруг, наблюдающих за тобой, пока ты под кем-то, кто зовет тебя светлой задницей, не самая сексуальная вещь в мире. У Юри было в голове что-то близкое к викторине в двадцать вопросов после его заявления, но он решил пройтись по самому важному. — Тогда почему ты продолжаешь этим заниматься? Выражение лица Виктора было немного напряженным. — Как я уже говорил, у меня это хорошо получается. Люди наслаждаются моей работой, и иногда я снимаюсь с теми, кто мне действительно нравится. Мы пытаемся представить, насколько банально мы можем разыграть какие-то из сцен прежде, чем кореец за камерой закатит на нас глаза. Улыбка ворвалась на лицо Юри. — Хуже, чем спрашивать парня, нравится ли ему дополнительная колбаска на пицце? — Я снимался в одном фильме, где играл дантиста, и сюжет был примерно такой: «похоже, вам требуется мой бур.» Юри нахмурился и покачал головой. — Должно было быть: «я думаю, ваш рот надо наполнить иначе». Виктор чуть не пропустил поворот, вовремя нажав на тормоз. — Я думаю, у тебя может сложиться отличная карьера порно-сценариста. — «Ты уверена, что сад — единственное место, нуждающиеся в плуге, — спросил садовник домохозяйку». — Продолжал Юри, подначивая Виктора. -«Почтальон. У меня срочная доставка через задний ход», — парировал Виктор. — «Рентгеновский техник. Похоже, у тебя в теле недостает кости… моей». К тому времени, как они добрались до квартиры Виктора, у Юри болели щеки. Заставить улыбнуться было непростой задачей, потому что Виктор продолжал излияния в свою очередь. Каждое было ужаснее предыдущего, намного позже того, как воображение Юри сдало позиции, поставив крест на его возможной профессиональной карьере в порно. — Я мог бы быть слесарем, найдя ключ к твоему сердцу, — проговорил Виктор, открывая дверь. Юри вошел вслед за ним без колебаний, мгновенно поваленный на пол в пылу приветствия Маккачин. — Это больше похоже на валентинку, а не на порно. -Ммм, правда, — признался Виктор, убирая ключи и закрывая за ними дверь. — Розы алые, фиалки синие, — задумчиво произнес он, рука, скользнувшая вокруг талии Юри и притянувшая его как можно ближе, когда между их ногами шевельнулся пудель. — Я хотел бы начать так секс с тобой. Юри откровенно рассмеялся, запуская пальцы в ткань рубашки Виктора. — Я беру назад все то хорошее, что когда-либо говорил о тебе. Он должен был убедить себя, что улыбка Виктора в ответ не была самой прекрасной вещью, которую он когда-либо видел. Должно было быть что-то лучше. Золотые медали чемпионов. Сакура в цвету весной. Сто баллов на экзамене. Большая чашка с горячим кацудоном. Тем не менее, ни одно из перечисленного не заставляло Юри забыть, как сильно болят его мышцы и кровоточат ноги после нескольких часов тренировок. А Виктор смог. — Ты говоришь обо мне хорошие вещи? — Переспросил Виктор, запуская руки под рубашку Юри. Щеки Юри полыхнули, когда его подловили. — Только потому, что ты заставляешь меня кончать. Виктор вел их через гостиную, рука на талии Юри. Ожидая, что его поведут в спальню, Юри издал тихий писк удивления, когда Виктор свернул и положил его на диван. — Теперь это уже настоящий порно-сюжет, Юри. Что бы ты хотел попрактиковать сегодня? Точно. Именно поэтому Юри был там. Чтобы практиковаться в сексуальных навыках с тренером порно-звездой, а не обмениваться шутками и улыбками, пока щеки не заболят. Трахайся и выметайся. Держись подальше от чувств. Если он собирался разработать свод правил, ему нужно было придерживаться их. Возможные сюжетные реплики, что подошли бы для фильма для взрослых, были бы минусом. — Я на самом деле не думал об этом, но я готов выслушать предложения? Юри спрятал ноги под себя, когда сел на диване, зубы снова беспокойно теребили нижнюю губу. Виктор сократил пространство между ними, пальцы приблизились, поглаживая линию челюсти Юри. Давление от зубов на губе было сильнее, чем от большого пальца Виктора, и Юри размышлял, если посмотреть еще его фильмы, заметит ли он этот отличительный жест. Такой эффектный, чтобы вызвать дрожь во всем теле. — Всегда хорошо, когда все идет естественно, — заметил Виктор, сжимая бедра Юри, когда наклонился. Их лбы сошлись, голубые глаза смотрели вниз, глядя, как дрожат губы Юри, когда дыхание проходит между ними. Виктор мог бы написать учебник по соблазнению. Сто один способ заставить Юри Кацуки выпрыгнуть из штанов. Шаг первый, быть несправедливо красивым русским с застенчивой улыбкой, которая заставляет логику лететь к чертям, а в животе у Юри все сжиматься. — К-как естественно начать? Видимо, именно этим и занимался Виктор. Идя от нуля к шести десятками, отпуская глупые шутки, чтобы заставить Юри оказаться голым с его членом в руке. Его или Виктора. Тут уже не важно. Желательно Виктора. Может быть, так он мог бы притвориться, что у него есть хоть какое-то подобие контроля. — Обычно хорошо бы начинать с поцелуя, — посоветовал Виктор, только чтобы обойти рот Юри и припасть губами к кривой его шеи. Юри выгнулся, когда руки Виктора вцепились в низ его спины. Голова запрокинулась назад, глаза Юри закрылись, когда язык Виктора оставил прохладный след вдоль его ключицы. Виктор с легкостью погружался в ощущения прикосновений и поцелуев, отдавался неге от них. Юри нашел низ рубашки Виктора и потянул его вверх, запуская руки по гладкой коже. Поцелуи Виктора в границах воротника футболки напоминали погружение в горячую ванну. Каждый из них дарил тепло и покалывание, проходившее через все тело Юри. Ласка каждого выдоха на его коже успокаивала, заставляя Юри все глубже падать в заботливые объятия Виктора. Неочевидный, но он отметил укус по внутренней стороне челюсти, и его голова запрокинулась назад, открывая для Виктора все, чего тот хотел. Виктор всасывал его плоть, а Юри приоткрыл губы, чтобы одобрительно застонать. Вместо этого он громко зевнул. Юри закрыл рот ладонями, чувствуя гул смеха Виктора. — Неужели со мной так скучно? — Не удержался Виктор, когда Юри яростно замотал головой. Он начал было протестовать, но снова зевнул. — Нет, я… Я думаю, что я устал сильнее, чем считал. -Ты должен был сказать мне… оставайся здесь, пока я покормлю Макку, — проговорил Виктор, сжав руку Юри прежде, чем уйти. Юри откинулся на спинку, борясь с волной разочарования. Он должен был. Надо было все отменить и топать домой, как он и хотел, просто вернуться с катка. Он проснулся рано, чтобы потренироваться, провел весь день, мотаясь между катком и универом, поэтому его разум был истощен, как и его тело. Он не стал, хотя бы потому, что хотел увидеться с Виктором. — Как много времени ты сегодня провел на катке? -Несколько часов, — отозвался Юри, меняя позу. Ощущение рта Виктора оставалось на его коже, а еще огнем горела коже на бедрах, где Виктор касался их. Вытянув ноги, Юри начал массировать себе икры, разминая окаменевшие мышцы. — Немного дольше, чем обычно, потому что перед соревнованиями. Я хотел убедиться, что настолько хорош, насколько это только возможно. — Ты нервничаешь? Барная стойка отделяла гостиную от кухни, позволяя Юри наблюдать за Виктором, пока тот смешивал ужин для пуделя и подавал ей его. -Я всегда нервничаю. Если ты не боишься облажаться, что-то тут не так. В то время, пока его пальцы разминали мышцы, смех Виктора омывал его душу. Всегда естественный, не дающий Юри повода для сомнений. Он хотел следовать за ним, извлекая его с губ Виктора снова и снова. Не считая того, что он не должен был так делать. Юри соскочил с дивана и двинулся на кухню. Он должен был извиниться за то, что отнял у Виктора время и вообще. Пойти домой. Отдохнуть, как должен был сделать раньше. Съесть быстрый легкий ужин, убедиться, что все готово на завтра. Если не будет проблемой уйти, то он должен это сделать, должен… -Ты ведь еще не обедал, верно? — Спросил Виктор, когда Юри подошел, остановив его на середине размышлений. Нет, он так не поступит. — Я собирался поесть, как вернусь домой. Виктор остановился у холодильника, схватившись за ручку, и Юри дернулся от сурового взгляда Виктора. — Юри, отчасти, чтобы быть хорошим в сексе, нужно быть хорошим для твоего партнера. Это означает, что надо заботиться друг о друге, чтобы было комфортно и приятно. В спальне и вне ее. Что тебе можно есть? Я знаю, что пицца не входит в твою диету, несмотря на то, что она содержит в себе все необходимое. Виктор выглядел так же хорошо, стоя на кухне в одежде, как и без нее. Предлагая приготовить ужин Юри так же непринужденно, как предлагал завтрак. Опять же, отказаться было невозможно. — Постное мясо и зелень? Виктор изучил свой холодильник. — Куриная грудка и все для салата. Плюс тыква Маккачин, но она не зеленая, и Макка, вероятно, за нее поборется. Не было необходимости упоминать о ней, чтобы она поддержала Юри, давая понять, что она будет бороться с Юри, пока она вылизывала свою плошку. — Это прекрасно. — Хочешь помочь? Юри опасался, что согласится на все, что предложит Виктор. Завтрак после секса. Готовка ужина вместе перед сексом. Роспись по керамике на первом свидании. Виктор мог бы попросить его пойти и сняться с ним в порно, и Юри, вероятно, спотыкаясь, но пошел бы, точно опьяненный этой улыбкой в форме сердца. — Да. Было странно находиться рядом с Виктором, и не странно одновременно. Обычно Юри требовалось время и усилия, чтобы находиться рядом с кем-то. Но с Виктором это было так же легко, как дышать. Юри забыл остановиться и подумать, забыл о беспокойстве. Он отвечал на вопросы, когда они возникали, не переживая о выборе слов, смеясь, не думая, что делает это слишком громко. Разговор, подобно потоку, бежал между ними, пока они готовили ужин, отвлекаясь на Виктора. Его график тренировок, как он проводит свои занятия. Как Юри жонглирует экзаменами и соревнованиями на льду, и какими были эти соревнования. Признание, что Юри когда-то буквально умолял собственные руки и ноги вынести незапланированное интервью, которое оказалось в результате запланированным. Виктор дополнил свой рассказ о том, как в университете он пропустил лекции из-за Питерского аэропорта. Оправданием была отмена рейса из-за неисправности двигателя. Признание Юри включало в себя тоже пропущенный рейс и похмелье. Они сошлись на том, что обе ситуации абсурдны. Виктор постоянно стоял рядом с Юри. Поза прямая, линии четкие. Складки на его рубашке не давали увидеть подтянутую мускулатуру под ней, цепляясь, будто хотели, чтобы их выровняли. Они ни раз сталкивались локтями и не соблюдали дополнительной дистанции. Это было так просто, танцевать этот танец с Виктором. Внимать направлению, доставая оливковое масло оттуда или какие-то травы отсюда. Ничем не отлилось о того, как Юри помогал Пхичиту воссоздать тайский рецепт, который тот хотел, или когда Пхичит помогал Юри готовить кацудон, который они, конечно, не заработали. Юри смешал салат, пока Виктор жарил курицу, и подхватил тарелки из шкафа, на которые указал Виктор, когда все было готово. — Вот, держи, это мои грудки, — проговорил Виктор, накладывая ему курицу. Подмигнув вслед, он заставил Юри закатить глаза. — Не начинай снова. -Боишься, что не справишься? Юри усмехнулся, переставляя миску с салатом на обеденный стол. Он сел рядом с Виктором, передавая ему серебряный прибор, что принес по его просьбе. — Я просто хотел сказать спасибо, что позволил мне бросить твой салат. — О, Юри, кто научил тебя так грязно ругаться? — Рассмеялся Виктор в ответ. Юри пожал плечами, перекладывая небольшую порцию зелени на тарелку Виктора, а потом и на свою. — Американский Университет творит чудеса с моими языковыми навыками самыми разными способами. Виктор удовлетворенно напевал, возясь с курицей. Юри заметил, как его рот чуть искривился, когда он дернул кадыком, проглатывая ее. Виктор даже ел, как произведение искусства, розовый кончик его языка мягко смахивал крошки с его собственных губ. Юри хотел знать, будет ли курица вкуснее в миллион раз, если взять ее с губ Виктора, а не из тарелки. -Когда ты начал учить английский? — Спросил Виктор, заставляя Юри бросить взгляд на свою еду, чтобы не быть пойманным. Или не подавиться слюной. Он отпил из стакана воды. — В Японии его изучают со школы, — отозвался Юри, начав расправляться с собственной тарелкой. Смесь специй, что использовал Виктор, покалывала язык Юри, простая, но намного лучше, чем все, что Юри когда-либо пробовал использовать. — Я начал в средней школе, но большинство японских школ концентрируются на грамматике и тестах. Я это ненавидел. Но когда я поступил в старшую школу, у меня появился доступ к интернету, так что я читал статьи и смотрел интервью с другими фигуристами, и тому подобное. Моя преподаватель балета тоже говорила на английском. Я попросил ее начать обучать меня английскому, чтобы я мог практиковаться. Юри сделал паузу, чтобы прожевать зелень салата. — Я помню свое первое интервью, когда пытался говорить без переводчика. Я не спал половину ночи, упражняясь и готовясь к проигрышу, но в итоге получил первое место и был совершенно не готов. Я продолжал говорить «кататься» с японским акцентом и заканчивал все словом «аригато» вместо «благодарю». Виктор слушал его с интересом, улыбка играла на его губах. — Почему ты считал, что проиграешь? -Ах… — Юри протолкнул по тарелке кусок огурца. — Я, как правило, не сильно в себе уверен… я нервничаю перед соревнованиями, как правило, больше, когда готовлюсь к хорошему результату. Прыжки — это не самая моя сильная сторона, поэтому, если я падаю во время разминки, я обычно позволяю этому поглотить меня, и все заканчивается не очень хорошо… — Разве ты не можешь опустить прыжки во время разминки? Или ты обязан прыгать? — Спросил Виктор. — Я могу, но… — Подняв взгляд, Юри встретился с глазами Виктора. Он перекатывал вилку. — Какой смысл быть там, если я не могу себя заставить это сделать? -Говоришь, как настоящий соперник, — Виктор откинулся на спинку стула, убирая от Маккачин несколько листьев шпината, что она жадно подбирала. — Ну, я не могу говорить за твои навыки в фигурном катании, но это был лучший салат, что я когда-либо пробовал. Юри рассмеялся, опустошая тарелку. — Подожди, пока не попробуешь что-нибудь настоящее. Выражение лица Виктора вспыхнуло, и он наклонился через стол. Его рука легла на запястье Юри, пройдясь по тыльной стороне ладони. Пальцы погладили его пальцы, и Виктор выхватил вилку из руки Юри. — Тебе повезло, что я только что поел, Юри, или я бы бросил тебя на этот стол и сделал бы десерт из твоей великолепной задницы. Юри покраснел, будто слишком много выпил. Виктор выбил воздух из его легких одной ухмылкой, а потом смел их тарелки со столе, отставив их мимо Юри в раковину. Юри ждал, когда его сердце перестанет бешено колотиться в груди. Он закончил свое путешествие обратно на диван, играя с Маккачин, пока Виктор мыл посуду. Тихий и легкий шелест воды и перезвон тарелок, пока он ополаскивал их, ставя сушиться. Короткая игра в перетягивание каната с жеванием веревки закончилась оказавшейся на его груди Маккачин. Юри положил подушку обратно, потрепав Маккачин за уши, пока она уткнулась носом ему в подмышку. Он видел Виктора у раковины, улыбающегося им обоим. Юри отвернулся от взгляда голубых глаз, прикрыв глаза и уткнувшись носом в мех Маккачин. Полный живот, теплый вес собаки на груди, ощущение странной радости, переполнявшее его изможденное тело, и ощущение расслабленной непринужденности. Юри даже не заметил, как уснул, пока не проснулся, застав квартиру темной. Маккачин все еще прижималась к нему боком, задремав. Юри пошевелился и понял, что на него накинули одеяло, теперь спустившееся до середины груди. На периферии сознания он все еще был полон нечеткой дремоты, нежного импульса перевернуться на бок и предаться снам. Рядом с ним вздохнула Маккачин. Юри скользнул рукой по ее шее, когда повернулся, почесав ее за макушку. В квартире было свежо, холодом пощипывало Юри лодыжки. По крайней мере, он себя так уговаривал, пока лежал с закрытыми глазами в темноте квартиры Виктора. Юри было сложно закрыться от мысли о Викторе. Он был там, оставался на втором плане образом в сознании Юри. Восхищенный, когда аплодировал Юри на катке, возбужденный, будто он был свидетелем ценнейшего представления. С его смехом, точно музыка, на любую шутку Юри, кокетливо веселящим. Мягкое воспоминание, как они вместе готовят, Юри, знавший, что ему не надо извиняться, когда он слишком близко к нему. Кстати, Виктор положил руку Юри на поясницу, оплетая его и держа тарелку, точно противовес. Виктор был очарователен во всем, что он делал, в том, как он заигрывал с Юри. Заставляя его кровь закипать, здравый смысл переставал работать, логика угасала, потому что в те моменты, единственное, что имело значение, было оставаться рядом с Виктором. Юри откинулся на диване, чуть жестче, потому что Маккачин взвизгнула рядом с ним, когда он случайно задел ее хвост, и он принялся шептать извинения. Глубоко вдохнув, Юри отодвинул одеяло и сел. Маккачин подняла голову, получив похлопывание от Юри прежде, чем он помахал ногами над краем дивана. Он сидел, крепко поставив ноги на пол, вслушиваясь в тишину, разбавленную лишь часами, тикающими где-то на стене позади него, и неумолимо вздыхающей Маккачин. Мгновение прошло. Потом еще. Юри не был уверен, чего он ждал, возможно, чтобы Маккачин сделала свой ход, но вместо этого ее карие глаза закрылись, и голова опустилась на одеяло. — Ну же, — пробормотал Юри и встал, двигаясь по квартире как можно тише. Дверь в спальню Виктора тихо распахнулась, когда Юри толкнул ее. Он сказал себе, что хочет отвести пуделя и вернуться на диван, не смея мешать. Как всегда, у Маккачин были другие планы, запрыгнуть на кровать и усесться всем весом на ноги Виктора. Юри оцепенел, когда Виктор пошевелился, бормоча что-то собаке в полудреме, прежде чем его ресницы поднялись, и он увидел Юри. Виктор оставил занавески открытыми. Лунный свет струился вокруг его спутанных волос и намека на улыбку, сверкнувшую зубами. — Юри? Что-то не так? Все было не так. Как его сердце билось у него внутри, требуя оправдания, объяснения. Как Виктор ждал, ничего не говоря, не давя на Юри, несмотря на дремоту, исходившую от него, его взгляд замер. Как ноги Юри отказывались выносить его из спальной. — Мне стало холодно. Могу я… могу я спать здесь? Виктор ответил, приподняв угол одеяла и указав на место рядом с собой. Юри заполнил его, свернувшись с краю, вжимаясь всем телом в матрас. Одеяло едва прикрывало его, оставляя зад открытым, потому что он стремился занять как можно меньше места на кровати. В темноте тихий смех Виктора, казалось, оглушал. -Ты сейчас упадешь. Устраивайся поудобнее, Юри, ты уже спал в моей постели. Помнишь, что я говорил насчет того, чтобы позаботиться о своем партнере? Я не возражаю. — Я не хочу… — Вторгаться в твое пространство. Брать больше, чем могу дать. Положим, в конечном счете, кусать руку кормящего и разбивать его сердце. Опять слишком сильно. Шутки, ужин, одеяло, накинутое на него, пока он спал. Опять же, Юри ворвался к Виктору, в его время и пространство, не давая ничего взамен. — Прости, что украл Маккачин. — Все в порядке. Я увел ее после того, как ты задремал, но она сбежала на диван к тебе, как только мы вышли. Ты волшебник, заставляешь ее так быстро менять предпочтения. — Когда он говорил, сонно, ресницы Виктора снова трепетали, дыхание было ровным против подушки. Тихая возня, пока они устраивались, прежде, чем Виктор снова обратился к нему. — Юри… общайся со своим партнером. Если чего-то хочешь, скажи мне. Не всегда же я буду догадываться. Юри хотел. Хотел скользнуть ногой по гладкой коже Виктора. Хотел заснуть с дыханием Виктора против своей шеи. Хотел, чтобы то же самое чувство, просыпаться рядом друг с другом, не считая того случая, чтобы он мог проснуться, прижавшись к Виктору. — Ничего, если ты… в прошлый раз… это было мило. Виктор повернулся, вытянув руку под одеялом. Его рука двинулась к талии Юри, скользнула по кривой бедра. -Иди сюда, повернись. Юри знал, что он не всегда был хорошим слушателем. Он двигался, когда его просили этого не делать, менял элементы в программе в последний момент по собственной прихоти, иногда позволял легкому импульсу уверенности загнать себя на грань риска. Решение за доли секунды последовать за плохо оформившейся идеей, которая, очень вероятно, приведет его к краху. Юри подвинулся на приглашение Виктора. Объятия раскрылись ему навстречу. Одна рука Виктора скользнула под подушку под головой Юри, вторая обосновалась на талии. Виктор не прижимал его к себе, позволяя Юри устроиться так, как тот хотел. Повернувшись почти на грудь, Юри уперся пяткой в лодыжку Виктора и почувствовал, как скользнуло колено Виктора, встретившись с его. Юри прикрыл глаза и уснул, ощущая тяжесть виска Виктора между лопаток. Утро всегда наступает несправедливо быстро, ярко и с сиянием, даже на пороге зимы. Юри проснулся с рукой Виктора, лежавшей внизу его живота, его бедра обнимали его задницу, уткнувшуюся в пах Виктора. Самое легкое движение вызвало тихий стон, прокатившийся по его шее к затылку, вместе с бормотанием извинений за четкий плотный контур, что ощущал Юри. Юри не дал Виктору возможности улизнуть, перехватив его за запястье. Он не мог сформулировать словами, но он мог общаться иначе, например, положив руку Виктора на ту же плотность между своими ногами. — Ах, черт, Юри… — Голос Виктора с утра был грубым, дыхание горячим, когда он скользнул по открытой части спины Юри. Он ткнулся в Юри через ткань трусов, пока Юри прижимался к нему. Все еще наполовину сонный, Юри смутно понимал, сколько времени, просчитывая свой график на день: занятия, тренировка, потом домой, чтобы упаковать вещи и найти свой паспорт. Регистрация на рейс, убедиться, что Пхичит не забыл сделать то же самое. Камера, бумажник с обменянными уже рублями, распечатка брони в отеле. Все было смыто танцем пальцев Виктора по поясу его боксеров. Юри согнулся в талии, потянувшись назад, чтобы взяться за белье Виктора. Он вздохнул в рот Виктору, когда они гладили члены друг друга, заставляя свои пальцы в спешке двигаться. — Ммм, подожди, — пробормотал Виктор, с неохотой отстраняясь, когда Юри начал издавать тихие звуки более раскованно. Юри стянул футболку, пока Виктор выставлял из комнаты Маккачин. Он едва избавился от трусов до того, как Виктор вернулся снова на кровать, перехватив рот Юри, когда его руки схватились за бедра Юри. Юри хныкал, когда кончики пальцев коснулись его члена, уже подергивающего от возбуждения. — Я могу попробовать кое-что? — Пробормотал Виктор в поцелуй. Юри кивнул, не удосужившись услышать, что именно, глотая стоны, когда рот Виктора отстранился. Перенеся хватку на бедра Юри, Виктор перевернул его, и Юри позволил ему. Дрожь пробежала по нему большими волнами, когда Виктор поцеловал его между лопаток по пути вдоль его спины. Каждая нежная ласка его губ загоралась на волне исчезающего контакта. Зубы Виктора погрузились в нижнюю часть изгиба задницы Юри, жарко перебирая, перемежаясь с прикосновениями языка. -У тебя такие красивые бедра, Юри… ты позволишь мне трахнуть их? Простыни приглушили тихо «да» Юри. Предложение, которое никогда раньше Юри не рассматривалось, но Виктор уговорил его парой вздохов в несколько слов. Юри пережил достаточно синяков от падения на лед, часами изнуряя себя тренировками. Легкие следы от укусов и посасываний, которые Виктор оставил на его коже, ощущались приятно, а не как напоминание об ошибках прошедшего дня. Если бы его язык не впивался в рот Юри, возможно, тот застонал бы, чтобы Виктор оставил их побольше, сделал их глубже, чтобы он мог ощущать их в следующий раз, когда разденется, может, даже за границей. — Лежи ровно. — Ладонь на спине Юри пошла вниз. Его член терся о простыни, пропитанные их общим теплом. Юри подхватил подушку и подложил себе под ключицу, вжавшись в нее лицом. Виктор распределил смазку у него между ног, большой палец водил вдоль нижней части яичек Юри. Он уже остро реагировал, подавая задницей в руки Виктора. -Держи ноги вместе, вот так, крепко. — Виктор мурлыкал в волосы Юри и точно признавался. Сердце билось в горле, Юри закрыл глаза, когда Виктор втолкнулся между его бедер. Член, скользкий, гладкий и тяжелый, бедра Виктора прижимающиеся к изгибу задницы Юри. Юри плотно сжал ноги, до дрожи в мышцах, так что выбил проклятье из губ Виктора. Он сжимал туго и вытерпел еще один раз, пока член Виктора скользил вдоль его яиц, и ощущения в промежности заставляли его прятать стоны в подушке. Юри поднялся над матрасом, когда Виктор скользнул рукой под него, прижимая его к себе, чуть замедляя собственные толчки. Юри ощущал вес Виктора над собой, рот Виктора не шее, перемежающий поцелуи с приглушенными комплиментами. Юри хотелось увидеть лицо Виктора, как он выдыхает каждый раз, произнося его имя и вздрагивая, видеть себя, отраженным в голубых глазах, когда они впивались в него, мечтая от одного до другого толчка Виктора между его бедер. Пальцы изогнулись под челюстью Юри, запрокидывая его лицо вверх и назад. Виктор поцеловал уголок его рта, и Юри напрягся, чтобы углубить поцелуй, всосать язык Виктора, насколько возможно, настолько хорошо. -Ты хочешь вот так кончить? — Юри придушенно выдохнул «да», и не никак не раньше этого Виктор обернул руку вокруг его члена, двигая ею, пока трахал бедра Юри. Юри подавался, возвращая движения Виктора, а потом дернулся вперед в его руку, проливаясь на простыни. Через мгновение Виктор окрасил его бедра белым и развернул Юри. Юри не стал ждать, запуская пальцы в серебристые волосы и похищая слова, что собирались сорваться с губ Виктора. Виктор, казалось, был доволен бормотанием в поцелуй, но Юри был глух к нему, сияние все еще заполняло его. Он отстранился только тогда, когда его легкие потребовали воздуха, распахнув глаза, чтобы встретить взгляд и улыбку Виктора, когда Виктор проговорил ему «с добрым утром». Юри чуть не пропустил вопрос, который Виктор пробормотал в уголок его рта, потерявшийся в поцелуе и этой близости. — Ты ведь никуда из-за меня не опоздаешь, да? Юри покачал головой, даже сверившись с часами. Он уже пропустил утреннюю лекцию. В Москве было холодно. Холодная и наполненная жирной кириллицей, с речью, что звучала жестко и загнанно, в отличие от певучего акцента в голосе Виктора. Селестино посоветовал Юри поспать подольше во время перелета, но Юри нервничал, Пхичит храпел у него на плече совершенно по-свойски. Полностью расслабиться, утром он отлично откатал свои элементы, обе программы, если не запутается в короткой, не сдрейфит, не упадет на Сальхове. Юри позвонил домой перед посадкой и получил обещание, что его семья будет смотреть, от чего гарантировано к моменту, как они добрались до отеля, Юри был в таком раздрае, что едва мог идти по прямой. Какими будут его допинг-тесты в России? Юри их провалит. Если бы культурные различия и стереотипы не объединились в нем, он бы не набрался смелости и не заказал бы рюмку водки какого-то польского бренда, а не ту, что могла бы стать символом своей Великой Родины. В сочетании с привычным истощением, ожидание короткой программы, что стремительно приближалась, усиливало общее беспокойство Юри, просидевшего в холле отеля всю ночь. Он возился со своим телефоном, рассматривая приложение-переводчик в нем. Английский или японский, обе версии ради вопроса, что он хотел задать, казались слишком страшными, лишая его сна. Каким-то образом он облажался и в конечном итоге застрял в лобби в попытке очистить совесть со своим знанием русского. Может быть, он мог бы найти кого-то из русских фигуристов или тренеров, бродивших вокруг. Он думал, что видел рыженькую в коридоре, когда выходил из своей комнаты, и она всегда была очень дружелюбной. Конечно, она могла бы оказать ему помощь с русским, чтобы Юри не захотелось себя закопать футов на шесть. Кроме того, как он должен об этом попросить? Посреди ночи перед соревнованием постучаться в случайную дверь и надеяться не получить то, что было современным эквивалентом КГБ, присматривающимся к нему с подозрением, что он пытается саботировать выступление русской сборной. Юри нервно листал приложения на телефоне и остановился, подождал… потом нашел свои сообщения. ≪ Как попросить по-русски еще полотенец в номер? Уже поздно, а человек за стойкой регистрации не говорит по-английски. Кроме того, она выглядела так, будто собиралась оторвать Юри голову, если бы он попытался жестами объяснить все еще раз. Юри уставился, прикидывая разницу во времени. Половина пятого вечера. Ответа нет. Юри вздохнул и повесил голову. Может, Виктор работает. Или на свидании с Маккой. Или еще чем занят. Юри задумался вернуться в комнату. Или пойти в бар отеля, поискать кого-нибудь из знакомых русских, двуязычного и достаточно пьяного, чтобы не переполошился от иностранца, задающего странные вопросы. ≫ «Можно мне еще несколько полотенец, пожалуйста?» ≫ А чем ты занимаешься? (・_・ヾ Юри вскочил и бросился к стойке регистрации, показывая сообщение женщине за стойкой. Она едва глянула на Юри, прочитав его, а потом молча ушла. Вернулась она через минуту, вручая Юри два сложенных полотенца. Ему удалось с заиканием проговорить «спасибо», которое она, казалось, не расслышала, а потом броситься к лифту. ≪ Попытался принять ванну. Затопил ванную комнату немного в отеле. ≫ Понимаю, что ничего смешного, но удержаться не могу. Окаменелость Юри треснула впервые за эти восемнадцать часов. Он держал полотенца, прижимая их к груди левой рукой, с телефоном в правой, когда шел по коридору обратно в номер, который делил с Пхичитом. Он вошел тихонько, расстелив полотенца на полу в ванной, чтобы впитали воду, что пролилась через край, потому что он не обратил внимания, пока ждал, чтобы она наполнилась. ≫ Уже поздно, тебе спать не пора? （゜◇゜） ≪ Не смог. Сейчас постараюсь. Спасибо за полотенца, я их заполучил. ≫ Ты выступаешь завтра? ≪ Да, с короткой программой. Я третий по списку. Третий или в идеальном положении, чтобы переживать за набранные баллы и до, и после него. Хотя, подумалось Юри, не важно, каким по счету он выйдет на лед. Все плохо, это давление, не важно от чего. ≫ Не возражаешь, если я посмотрю, как ты будешь кататься по телевизору? Думаю, что я нашел канал с трансляцией. （￣ー￣） Юри не сразу нашелся ответить. Вместо этого он отложил телефон и вытер оставшуюся теплую воду, отжимая ее в раковину. Ванна все еще была наполнена, но Юри спустил воду в ней, наблюдая за воронкой над сливом. На следующее утро запланирован ранний подъем, завтрак, по крайней мере, одно интервью, тренировка на катке. Селестино делил свое внимание между ним и Пхичитом, который подвергался еще большему давлению перед лицом возможности попасть в финал. ≪ Если хочешь. Виктор ответил не сразу. Юри выключил свет в ванной и опустился на кровать, бросив завистливый взгляд на Пхичита, который отключился ровно в тот момент, когда голова подушки коснулась. Юри свернулся на боку, сбавляя яркость телефонного экрана, пока ждал, чтобы увидеть сообщение. Он пару раз моргнул, и его глаза закрылись, мгновенно уволакивая его в сон. Он заставил их открыться, уловив момент, чтобы понять, что сообщение, которое он получил, пришло от Виктора. ≫ 頑張れ, 勇利 (^ 3 ^)ﾉ⌒♡*: ･。 Он уснул с телефоном в руке. Юри едва мог дышать. Каждый вдох перехватывал горло, сжимал его. Слишком. На экране в подсобке «Московской ледовой арены» в прямом эфире транслировался фигурист номер два, начинавший первые па своей короткой программы. Юри его знал, американца, они встречались несколько раз. Его зрение застилало еще больше, чем обычно, без очков, руки Юри сжимались в кулаки на коленях. Юри был не там, где должен был быть. Ему нужно было быть у бортика, ждать своей очереди. Ему нужно было найти Пхичита или Селестино, но вместо этого он не мог даже найти силы, чтобы сделать еще один шаг, оцепеневший. Готовый разбиться, разбиться о лед. Первым был канадец, катался почти безупречно. Юри не приземлил один прыжок на тренировке, прекрасно понимая, какие комментарии пошли на него на камеру, точно на японском, на русском, на английском, размышления и переживания. Комментируя, сможет ли он собраться к моменту своего проката. Он не мог. Время пришло, кто-то зашел и коснулся его плеча. Юри не узнал их и сбежал. По крайней мере, он пошел в правильном направлении, к правой двери. Направляясь туда, где он должен был быть, но не хотел туда идти. Его руки дрожали. Ноги его тоже дрожали. Сердце колотилось, невероятно, тяжелее, чем если бы он был в конце программы. Юри пытался глотнуть воздуха, но не мог проглотить. Он был так близко. Сегодня это не имело значения. Он мог откатать плохо программу и все равно собраться к произвольной, все еще на высоте. Он уже так раньше делал. Его семья будет смотреть. Его тренерская база в Детройте будет смотреть. И Виктор. Виктор будет смотреть. Сидя дома, с Маккачин на коленях. Ждать, когда Юри приедет. Возможно, услышав комментарии, которые могли бы даже подвергнуть сомнению, стоит ли ему оставаться с ним. Можно сказать, его тренер будет беспокоиться. Он не хотел, чтобы Виктор увидел его короткую программу такой. Крах, на грани слез. Виктор отвез его домой, слушая, как Юри поясняет историю своей короткой программы. Музыка напоминает танго, чувственная. Он хотел бросить вызов себе в этом сезоне, с темой эротичной любви, изображая сексуальность на льду, которой он не имел. Юри думал, что сможет улучшить ее после Китая, включив сексуальность своих дополнительных занятий с Виктором в свою программу. Новые и смелые, более опытные, с пониманием движения. Вместо этого Юри был опасно близок к тому, чтобы все вообще слить. Он не хотел, чтобы Виктор смотрел, как он падает, видел, как сильно он ушибется, потому что Юри знал, что если он поскользнется, он не сможет вытянуть себя. Он думал, что с помощью Виктора сможет переварить то наставление, что было написано для него на его родном языке. Юри сжал телефон в руке и поднял его. На экране были пропущенные звонки, от Селестино и от Пхичита. Дрожащими пальцами Юри разблокировал экран и постучал по нему. Отображение вызова на экране, тональный набор. Он звонил трижды, нажать. — Юри, у тебя разве не прокат сейчас? Юри наконец-то удалось перевести дух. — Виктор… мне страшно.