"Be My Sex Coach, Victor!"

— Ты что сделал? — Пхичит прошипел вопрос с недоверием. — Ты бросил его, а потом прокатился на его члене? Черт, это… Юри вжался в самолетное кресло, насколько вообще мог. Он не мог сказать ни слова, чтобы отбиться от Пхичита, не представляя, что могло бы объяснить его абсурдное решение. Ему нечего было сказать, чтобы оправдать себя. — …лучше ведь, чем наоборот? — Чтобы он бросил меня? — Переспросил Юри, натягивая одеяло к самому подбородку, будто пытался спрятаться под ним. Он молчал все время полета из Детройта в Нью-Йорк, вглядываясь в темноту за окном. Пхичит оставил его в покое за час до транзитного рейса в Барселону. Потом Юри вцепился в подушку, что подала ему стюардесса, плечи его дрожали, дыхание сбилось. После этого Пхичита уже невозможно было сдержать. — Я говорю о том, чтобы поиметь его и затем сразу бросить. — Я не хотел… — Пробормотал Юри. Он не знал, как пройдет их разговор с Виктором, но такого точно не ожидал. — Так получилось… — Я не знаю никого, кто, только что переспав с кем-то, мог бы сразу с ним расстаться. Юри не мог заставить себя взглянуть на Пхичита. Ботинки были сброшены, колени подтянуты к груди, пятки опасно балансировали на краю сидения. Это было неудобно, но ничто не могло заставить Юри почувствовать комфорт в этот момент. — Чего ты от меня хочешь? — Сказать «я же тебе говорил»? — Пробормотал Пхичит, выдав Юри вялую улыбку. — Нет, ты мне говорил выходить за него замуж. Неоднократно. — Это было последнее, о чем хотелось думать Юри. Насколько хорошо Виктор выглядел бы в свадебном смокинге. Стройный и собранный. С приколотым к лацкану цветком. Воображение Юри надо было укрощать. Тем более, что он сам разрушил все шансы на то, чтобы сбылась подобная фантазия. Не то, чтобы он этого хотел. Пхичит был прав. — Так было бы лучше, чем расставаться с ним. — Невозможно расстаться с тем, с кем не встречаешься, — пробормотал Юри, рассматривая нитки тонкого одеяла экономкласса. Это был конец договоренности, которая с самого начала была плохой идеей. Рано или поздно им пришлось бы положить этому конец. Ведь не мог же Виктор тренировать его в сексе вечно. Юри решил разобраться с этим побыстрее. Просто он не думал, что его будет так сложно отпустить. Он не ожидал, что Виктор будет цепляться за него, как Юри самому хотелось цепляться за него. Решение Юри воспользоваться временем перед вылетом было даже слишком хорошим. Если бы не это, он мог остаться в объятиях Виктора до рассвета, как бывало прежде. И, возможно, до еще одного рассвета, а потом еще. — Юри, ты знаешь, что ты мой лучший друг, и что я тебя люблю. Но ты просто идиот. — Спасибо, я в курсе. — Тот факт, что ты знаешь это, ничего не меняет. Потому что ты все равно им остаешься. Надеюсь, это того стоило, по крайней мере. Юри ничего не ответит. На этот раз было бы лучше, чтобы секс был ужасен, как он привык до Виктора. Возможно, было бы легче убедить себя, что не о чем сожалеть, что у Виктора есть хоть одна не настолько совершенная черта. И по-быстрее забыть его. — Ты хотя бы сказал ему о истинной причине, по которой не желал с ним встречаться? — Нет. — Ну, ты даешь. В ответ Юри зарылся лицом в колени. Он мог бы еще привыкнуть к постоянному чувству стыда, потому что он сомневался, что оно со временем пройдет. — Почему ты сделал это перед самым финалом? — Спросил Пхичит, чуть мягче. — Я думал, что буду слишком занят, чтобы думать о том, чтобы бросить его после, так что не смогу сосредоточиться на программе, если не сделаю этого до. — Вина наслаивалась каждый день, пока ее вес не был настолько тяжел на плечах Юри, что он мешал ему прыгать. Как он пойдет за золотом, зная, что если он его возьмет, не будет никакой любви Виктора, которой он желал. Неравноценный обмен. — А так лучше? — Я не думал, что будет настолько плохо, ясно? Я не планировал спать с ним. — Какое грандиозное резюме его долгих отношений с Виктором. Не собираясь с ним спать, но все же сделав это напоследок. На их первом свидании кульбиты в машине были чертовски неправильными. Ночь, которую он провел в постели Виктора, несмотря на обещание себе и Пхичиту, что не будет. Столько разнообразных предлогов для секса и в конце, по иронии этого мира, обретение того самого совершенного секса, которого, как он был убежден, не существовало. Хотя, Юри предполагал, что идеальный секс не должен заканчиваться ненавистью к себе за прыжки на члене порнозвезды, без мысли о том, что он делает. Он просто хотел растянуть момент, блаженство поцелуя Виктора. Чувствовать тепло и соблазн, которым была пропитана его короткая программа. По крайней мере, теперь он знал, каково это чувствовать. — Это не значит, что надо было ему лгать. Сказать Виктору правду было еще хуже. Объяснив, что Юри не может с ним встречаться из-за работы Виктора, он только разжег бы конфликт. Учитывая то, что у Юри действительно не было последнее время проблем с этим, так почему бы не начать с ним встречаться иначе? Юри говорил с Виктором о его работе, смеялся над ней, дразнил. Познакомился с коллегой, с которым Виктор регулярно спал, совершенно без проблем запрыгнув Виктору на колени на диване в его гостиной. Почему вдруг это должно было измениться, если бы они начали встречаться на самом деле… На протяжении долгих лет, Юри отвечал во многих интервью на вопросы в отношении его личной жизни. У Пхичита было то же самое. Все спортсмены это делали. В Японии любили посплетничать об их отношениях, как и в любой стране. Была причина, по которой стандартным ответом было все отрицать. Найти того, кто примет его спорт, его расписание, его преданность тренировкам невозможно. Дополнительные тренировки приоритетнее свиданий. Даже межсезонье не означало, что он будет свободен ото льда. Были ледовые шоу и спонсорские выступления. Планы на сезон, тренировки на катке, чтобы убедиться, что его техника не потеряна. Юри жил и дышал фигурным катанием. Найти кого-то, кто поощрял бы это, поддерживал его, несмотря ни на что, как это делал Виктор… О. Юри был таким лицемером. — Пхичит… — Юри взглянул вверх. Самолет был где-то над Атлантическим океаном. В кармане сидения перед ним был телефон Юри, прямо поверх толстого журнала о беспошлинной торговле. Выключен, но последним было сообщение от Виктора. Восторженный милый смайлик в ответ на просьбу Юри встретиться. Он не мог заставить себя удалить его. — Пхичит, я совершил ошибку. Не в первый раз Юри совершал ошибки, переспав с кем-то. Кроме того, Юри оказался по другую сторону. Он превратился в придурка-бывшего. Это не тот образ, к которому он стремился. Его друг удивленно моргнул. — Это произошло быстрее, чем я думал. На полпути к Барселоне, и с этим уже ничего нельзя было поделать. Не то, чтобы это имело значение. Юри едва ли мог развернуться и нажать кнопку «отменить». Может быть, он мог бы угнать самолет и воспользоваться им, чтобы принести извинения в небе над квартирой Виктора. Сложновато будет их увидеть в темноте, хотя и сейчас-то Виктор, несомненно, не стал бы ждать выхода Юри из федеральной тюрьмы. Он мог предположить, что никакое нереальное количество сообщений не спасет его из этого положения. Юри скулил и задавался вопросом, не поздно ли заплатить за переход в первый класс. Может быть, они поймут, что это нужно для восстановления отношений с секс-тренером. Смехотворная сумма, которую они брали за билет, несомненно, должна была это предусматривать. — Я не могу это исправить, да? — Тут есть и хорошая сторона, — заметил Пхичит, подняв палец, готовый высказать свою точку зрения. — И в чем она? — Почти уверен, что место на пьедестале в самом крупном соревновании в моей карьере у меня в кармане. Юри не смог найти в себе сил, даже, чтобы ударить Пхичита подушкой. Четвертый. Юри был четвертым. Он думал, что может быть лучше, чем четвертым. Выступление было прекрасным. Только много ошибок. Юри заставил свой разум отрешиться от всего, кроме музыки, сосредоточившись на элементах своей программы, и в этом была проблема. Вращение, прыжок, шаг, изгиб. И больше ничего. Тускло, как тупое лезвие. Барселона была яркой и красивой. На побережье искрилась океаническая вода, а улицы засияли праздничными украшениями. Телефон Юри переполнялся уведомлениями из соц.сетей, сэлфи и сообщениями от других фигуристов, которые на самом деле воспользовались шансом проверить испанское гостеприимство. Пхичит отказался от попыток затащить Юри с собой, чтобы полюбоваться видом с башен La Sagrada Familia или отведать опрометчиво паэльи в одном из уличных кафе на La Rambla. Юри выпал из отеля самостоятельно, надвинув шапку на самую челку. Середина турнира была не лучшим временем, чтобы уходить в себя. Он бродил в одиночестве, пока кончик его носа не стал розовым, руки были глубоко спрятаны в карманы. Огни витрин магазинов мерцали. Юри проходил мимо магазинов, уклоняясь от людей, державшихся за руки, и от сумок. Он бродил без цели, не зная, о чем ему нужно думать. Так он мог избежать пресс-конференции, что была после короткой программы, но это не значило, что он мог вообще уклониться от интервью. Он прорывался сквозь вопросы о его прокате, маневрируя, как только мог. Не то, чтобы он оправдывался, что воплотил весь свой эрос, запрыгнув на порнозвезду. Как бы ни была хороша подобная новость. Уличный базар попался ему на пути, но Юри прошел через него без остановок. Не похоже, чтобы тут был какой-то сувенир или талисман на удачу, который смог бы ему помочь сейчас. Ему нужно было выбраться из того бардака, который он сам себе устроил. Означает ли это попытаться сделать невозможное или же надо сдаться. Двигаться дальше. Пара стояла перед ярко освещенным ювелирным магазином, вглядываясь в витрину. Лица раскраснелись от намека на клятвы. Так и выглядит любовь и золото. Юри пошел дальше. Ему нужно было сосредоточиться на своей произвольной программе, на том, чтобы вытянуть ее. Виктор сказал ему выиграть золото. Призывал Юри стремиться к поставленной цели, несмотря на то, что Виктор только что отказался от собственных. Так вот что нужно было сделать Юри. Пойти за золотом. Иначе в чем тогда был весь смысл? Он вернется домой с пустыми руками и разбитым сердцем. Лучше быть разочарованным в чем-то одном, чем во всем сразу. Легче сказать, чем сделать. Юри остановился перед церковью, уловив мелодичное пение хора. В карманах остывали кончики его пальцев, и с ним рядом не было никого, кто мог бы прогнать этот холод. Не зная, куда он направляется, Юри повернулся и пошел, не оглядываясь назад. — Юри Кацуки, Япония! Юри Кацуки, Япония, 24 года. Названный Тузом на родине, но каждый комментатор по всему миру в этом году будет вспоминать ему прошлогоднее выступление на этапе Гран-При. Убийственное, без единого оправдания, которое могло бы последовать. Нервы, ожидания. Страх, что он недостаточно хорош — все это превратилось в пророчество. Не значит ли это, что ему некуда идти, кроме, как подняться наверх? Разговоры будут продолжаться, сплетни и дискуссии. Слова используют вне контекста. Статья, которую он читал перед тем, как Пхичит выхватил у него телефон из рук, называла его короткую программу тусклой. Он вынужден был согласиться. Именно так он себя и чувствовал. Тускло. Никакое количество блесток на его костюме не могло бы это поправить. — Последний совет, тренер? — Тренировка настолько увлекла Юри, что чуть не сбил канадского фигуриста с ног. Пхичит предупредил его, что его могут обвинить в саботаже, если он не будет осторожнее. «Рассеянный и непоследовательный.» Вот что должно было быть темой Юри. Он провел полночи без сна, вслушиваясь в музыку своей произвольной, но продолжал думать о другом. — Подумай о любви. Юри мог бы рассмеяться. Он попытается. Кивнув на пожелание удачи от Селестино, Юри занял начальную точку в центре катка. «Подумай о любви». Что он знал о любви? Когда он выбрал ее в качестве своей темы, она казалась ему чем-то универсальным. Попытка передать посредством катания ее, хотя это было похоже на попытку физически воплотить нематериальное. Не то, что касаться пальцами Виктора. Он был настоящим, тепло твердого тела над холодом льда. Фортепианные переливы заполнили арену, и Юри вздохнул. Протягивая руки, он думал о любви. В финале, и он до сих пор не знает, каким должен был быть тот образ, который он создал в своей программе. Точно в фильме про любовь, он бежал в аэропорт от кого-то важного, кого-то, кто не видел, что они уже в прошлом. Юри всегда задавался вопросом, сколько раз такое происходило в реальности. Из песен о любви, где говорится о признаниях в записках. Танцах в темноте. Гитара и скрипка. Любовь была чередой великолепных пейзажей. Тем не менее, первым, что приходило в голову Юри, был смайлик сердечком. Крошечные кристаллики льда сыпались из-под ног Юри при непринужденном приземлении его первой комбинации. «Подумай о любви.» Юри вспомнил онсен, свою семью. Он не был в Хасецу пять лет, с тех пор, как переехал в Штаты. Он возвращался в Японию, на соревнования, ради съемок для рекламы, выступлений в ледовых шоу. Тем не менее, он не нашел лишних двадцать четыре часа, чтобы поехать на юг и провести день в онсене. На прошлой неделе его семья отправила ему поздравления с Днем Рождения. Юри ответил несколькими стикерами и спрятал телефон в карман, проведя ту ночь с Виктором. Чистый четверной Сальхов. «Подумай о любви». Юри думал о своей любви к товарищам по катку. Юные фигуристы, которые тренировались у Селестино и смотрели на Юри с искрами в глазах. Юри подумал о Пхичите, кого не успел поздравить с успешной произвольной программой, потому что вышел катать собственную. Хотя, честно говоря, это была вина Пхичита, что Юри с самого начала оказался с таким бардаком в отношениях с Виктором. Юри забыл сосчитать обороты в прыжке, но он услышал аплодисменты, что означало, он его докрутил. Лед ощущался гладким под ним, когда он скользил, выгибаясь. Ина Бауэр. Где-то в сети было сообщество его фанатов, которые любили собирать фото его в этой позе. Он задавался вопросом, были ли они из той группы, на которую наткнулся Виктор в поисках компромата. Тройной аксель. У Юри никогда не было проблем с ним. Когда они начали тренироваться вместе, Пхичит упомянул это с завистью. «Подумай о любви». Когда он вернется в Японию, его семья устроит вечеринку. Юри подумал о парах, которых видел на улице накануне. Рождество было частью романтики в Японии. Пары наводняли магазины, разыскивая подарки друг для друга. Экраны ювелирных магазинов демонстрировали парные кольца, которые сопровождали обещания и клятвы. Санта стал Купидоном. Юри думал о фото, что прислал ему Виктор, Маккачин в зеленых и красных бантиках среди ее меха. «Определенно не самый лучший эльф», — как сказал потом о ней Виктор. Юри размышлял, понравились бы Виктору парные кольца. Юри не был уверен, какой рождественский подарок был бы уместен для порнозведы. Четыре оборота со сплетенными ногами, и Юри вышел из вращения, будто это было легко. «Подумай о любви». Активная попытка найти любовь напоминала охоту за сказкой. Юри никогда не гонялся за любовью. Часы, напряжение, решимость, что требовали, чтобы подняться на его уровень, не оставляли места для любви. «Люблю кататься на коньках, да». Любовь к соревнованиям. Любовь к победе. Любовь к золоту. Юри всегда ставил все это на первое место. Тройной каскад. Аксель, риттбергер, Сальхов. «Соль-ков». Юри улыбнулся. Любовь и золото. На самом деле они не были вместе, да? Золото было лишь для одного. Тренер, семья, друзья — Юри все равно придется дойти до него в одиночку. Золото — это эгоизм. Вершина стремления к победе, к самому себе. Любовь в данном случае полная противоположность. Золото завоевывают. Любовь дарят. Тройной лутц, тройной тулуп. Юри должен был уметь кататься в Эросе, потому что он выучил Эрос. Он не мог научиться любить. Даже на его уроках с Виктором Юри всегда брал. Что он давал взамен? Свое общество? Несколько шуток? Неплохой минет? Это была не та любовь, о которой ему стоило думать. Он произвел на первом свидании такое впечатление на Виктора, что это не должно было сработать. По какой-то причине, Юри представил красивую улыбку Виктора. «Подумай о любви». Что раньше ответил бы Юри, если бы его спросили, что он любит? Кацудон. Свежезаточенные коньки. Танцы. Отмененный в последнюю минуту экзамен. Пуделей. Разница теперь была в том, что Маккачин заменяла в этом списке всех пуделей со своими хитроумными выходками и ужасными манерами за столом. Когда Юри выполнял дорожку шагов, он думал о любви. Любовь не была тем, что он искал, не тогда, когда выбирал тему на сезон, не тогда, когда согласился пойти на свидание с Виктором. Однако, с самого начала было очевидно, что для Виктора было именно так. Юри должен был это понять. Виктору было сложно устоять. То, как он улыбался, как подшучивал над самим собой. Как его акцент скользил сквозь слова, когда он говорил, теплое дыхание против уха Юри. Как он флиртовал, как старался помочь Юри поддерживать или нарушать его диету. Как он писал. Как его сильная рука облегала талию Юри, как ощущался его рот на коже Юри. Как серебро его ресниц убедило Юри в том, что цвет его волос натуральный. Как он расписывал керамическую собаку. Как он не покидал мыслей Юри с тех пор, как на телефон Юри пришло первое сообщение от него. «Подумай о любви.» Юри подумал о Викторе и прыгнул. Никогда никто не гарантировал приземления. Юри провел большую часть своей жизни, падая на прыжках, чем чисто их приземляя. Это никогда его не останавливало. Ни нервы, ни сомнения. Ни навязанные убеждения, что на этот раз прокат будет его самым худшим. Каждый сезон, каждая тренировка имели наихудший момент. Тем не менее, он продолжал подниматься. Никогда никто не гарантировал золото. Устойчиво занимая четвертое место, он продолжал кататься. Золото ускользало от Юри так много раз, но он всегда прыгал за ним. Никто никогда не гарантирует любовь. Юри приземлился. Его лезвие ударилось о лед, и он продолжил прокат. Его легкие горели. Ноги горели. Сердце горело. Боже Милосердный, Юри замедлился, выходя из вращения, и вытянул руку. Он должен был последовать за любовью. Как он может завоевать золото, если не прыгнет? Пульс Юри подскочил к горлу, и мир вокруг него взорвался. Его улыбка горела, когда Юри ахнул, пытаясь отдышаться, он не понял, что теряет. Букеты и мягкие игрушки летели шквалом над катком, зрители вокруг него размахивали бело-красными флагами, толпа ревела. Охрана соревнований едва сдерживала их, когда Юри чуть ли не упал в объятия Пхичита, когда ступил на твердую землю. Он улыбнулся, смутно осознавая, что Селестино протягивает ему бутылку с водой и указывает на уголок слез и поцелуев. Его разум все еще был на льду, когда он ждал, наблюдая за повтором собственного проката на мониторах. Был слышен гомон, обратная связь. Селестино сказал что-то о технике исполнения элементов. — Очки Кацуки Юри… Цифры потонули в громких аплодисментах. Отойдя в сторону, Юри увидел, как Пхичит прыгает от радости, сжимая кулак над головой, когда кричит. Селестино обхватил рукой плечо Юри, сияя. Юри наклонился ближе к экрану и прищурился. — …побит мировой рекорд произвольной программы в мужском одиночном катании. Результаты и таблица вспыхнули, выстрелив его именем в верхнюю часть таблицы. Юри Кацуки. Произвольная программа: 221.58. Итог: 319.41. Первое место. Аплодисменты не прекращались. Рядом с ним Селестино смеялся над удивлением Юри. — Юри, вставай. Он поспешил повиноваться, кланяясь и маша, пока улыбка была до боли натянута на его лице. Потребовалось больше времени, чем когда-либо, чтобы покинуть уголок слез и поцелуев, оказавшись в объятиях Пхичита и Селестино. Репортеры уже выкрикивали вопросы. Волнение, окружавшее Юри, не угасало, даже когда соревнование продолжилось, поток вопросов и поздравлений продолжался вокруг него. Когда последний фигурист покинул лед, они уже все знали. Позиция Юри во главе списка осталась неизменной. Вспыхнули камеры. — Не могли бы вы рассказать о своем сегодняшнем выступлении? — Опишите ваши чувства относительно того, что сегодня вы заняли место на пьедестале, по сравнению с прошлогодними результатами Гран-При. — Переходя во вторую половину сезона, какой опыт и мысли вы приходят вам в первую очередь? — Каковы ваши планы на будущее? Планируете ли вы оставаться среди лучших до следующей Олимпиады? — Можете ли вы что-то сказать болельщикам? — О чем вы думали перед сегодняшним прокатом? Юри отвечал на вопросы прессы, пока те сыпались на него, все еще чувствуя зуд по поверхности кожи. Он едва успел вымыться и переодеться, вкратце ответив тем, кто задавал ему вопросы перед пресс-конференцией. Он выкроил момент, чтобы позвонить семье, и еще мгновение принадлежало Пхичиту. Юри смеялся над тем, как Пхичит радуется, потому что со стороны его друг был более взволнован золотом, чем Юри. После церемонии награждения Пхичит выложил собственное сэлфи в Instagram, где его улыбка сияла на миллион ватт. С кучей фильтров и хэштегов. Это была не первая пресс-конференция Юри. Отнюдь нет. Тем не менее, это был первый раз, когда Юри добрался до такого высокого места. Он выдал стандартные ответы, о том, что разочарован своей короткой программой и о том, что может развиваться и дальше, чтобы оказаться на вершине и на Чемпионате Мира. В прошлом году Юри был расстроен по- настоящему. Вес золота на шее радовал его больше. Когда его спросили о его выборе музыки, Юри пошутил, что лучше бы катался под тему Джей-Джея. Впереди было позирование и банкет. Юри снова не переживал. Единственное, что его беспокоило, это его телефон, спрятанный внутри кармана его кофты с символикой сборной Японии. Там было лишь одно поздравление с победой, что утонуло в массе других, нахлынувших на него после его произвольной программы. Юри не мог понять, стоит ли считать смайлики. — Вопрос к фигуристу Кацуки… — Юри знал японского репортера, от которого пришел этот вопрос. — Вашей темой для Гран-При в этом сезоне стала любовь. Вы установили рекорд в произвольной программе, думая о ком-то конкретном? Юри услышал, как японский переводчик от ассоциации посмеивается, переводя этот вопрос на английский для остальной части прессы. Аналогичный вопрос он получил в начале сезона, когда только озвучил свою тему. Был ли кто-то в его жизни, кто повлиял на его решение взять такую тему. Тогда Юри ответил «нет». Юри всегда говорил нет. Его предыдущие отношения никогда не пришли бы ему в голову, когда он отвечал на вопросы о любви. Часть его хотела сказать, что он выбрал в качестве темы любовь только потому, что секс в качестве темы никто не одобрил бы. Юри подался вперед на стуле, опустив взгляд к поверхности стола, когда начал говорить в микрофон. — До начала этого сезона я никогда не думал о любви. Несмотря на то, что я был благословлен огромной поддержкой, я всегда чувствовал, что сражаюсь в одиночку… были в моей жизни сферы, где я чувствовал себя безнадежным, когда дело касалось любви. Недавно я обнаружил нечто иное. Я нашел кое-кого, кто занял в моей жизни место, которое я менее всего от него ожидал. До сегодняшнего дня я никогда не был доволен собственной произвольной программой. Возможно, это потому, что я не знал, ради чего катаюсь. Я всегда катался сам по себе. Сегодня я катался ради кого-то. Я пока не уверен, могу ли я назвать это любовью, но я наконец-то нашел кого-то, за кого хочу держаться. Этот человек поддерживал меня, хотя я и не уверен, почему. И я подумал, что сколько бы он не дал мне, я хотел бы попытаться вернуть ему, сколько смогу. Катаясь сегодня на коньках, я старался думать о своей теме и о том, что она для меня значит. И каждый раз мои мысли возвращались к нему… я думаю, что, возможно, это и есть любовь. Итак, возвращаясь к вашему вопросу. Да. У меня был кое-кто в моих мыслях сегодня, впервые. И, если я могу, то я хотел бы думать об этом человеке и дальше. Юри наклонил голову. Последовавший перевод вызвал шквал эмоций еще до того, как был завершен. ≫ Юри ≫ Юри, мать твою ≫ ты невероятен ≫ исповедаться ≫ в середине пресс-конференции ≫ чувак ≫ сеть взорвалась ≫ уже миллион сплетен ≫ с гордостью могу сказать, что знаком с номером один ≫ подожди ≫ пожалуйста, скажи, что ты говорил о порно-парне ≫ ты ведь, ты не ≫ ты просто ≫ сделал это ≫ омг ≫ ОМГ ≫ вот тупица ≫ я люблю тебя ≫ ты должен сделать ему предложение, когда вернешься, в противном случае это будет ох как странно ≫ #выходи за порно-парня ≪ Твитнешь с этим хэштегом, и никто никогда не найдет твой труп, Чуланонт. ≫, а твой порно-мальчик знает? ≫ скажи мне, что он знает ≪ Нет. ≫ вау ≪ Да. ≫ ты сам ему расскажешь или мне видео отправить? ≪ Сделаешь это, и я расскажу хозяину квартиры о хомяках. ≫ ты монстр ≫ напиши своему порно-парню, монстр ≪ я думаю, этот разговор не стоит вести в переписке. ≫ и то верно ≫ подумай, что будешь делать ≫ и ступай к нему ≫ беги к нему, Юри ≫ или лети к нему ≫ ты понял, что я имею в виду ≪ я понял, что ты имеешь в виду. ≫ увидимся на банкете, да? ≫ поцелуй свое золото за меня ≫, а потом поцелуй своего порно-парня Юри хотелось больше, чем просто поцеловать своего порно-парня. Он хотел отдать ему золото. Любовь и золото. Детройт был холодным и становился все холоднее, пока приземлялся самолет. Юри не стал отдыхать в самолете, ерзая на своем месте, пока Пхичит не пнул его ногой несколько раз, чтобы заставить успокоиться. Они получили замечание от стюардессы. В аэропорту Юри попросил Пхичита об услуге. Тот ответил без колебаний. — Иди и не возвращайся. И Юри ушел, не забрав даже багажа. Явиться в квартиру Виктора было даже страшнее, чем прокат на Гран-При. Юри делал это раньше. Он потерпел неудачу, зная, что окажется на дне списка. Он никогда не попадал туда. Юри позвонил в дверь и вздрогнул, когда послышалась возня Маккачин из-за двери. Спустя девять часов после транзита через Амстердам Юри успел передумать каждый вариант того, что хотел бы сказать или сделать. И ни один из них не был достаточно хорошим. Извиниться. Извиниться для начала. Юри сомневался, что всех извинений мира хватит, чтобы загладить его вину. Как он должен это объяснить хотя бы самому себе? Все, что он предлагал, подошло бы ему самому? С чего бы ему начать? «Привет, Виктор. Прости, что трахнул тебя и смылся. Я получил свою золоту медаль, возьмешь меня обратно?» За это стоило побороться. «Прости, что попросил тебя стать моим секс-тренером.» А вот это было неправдой. Юри совершенно не сожалел об этом. Иметь Виктора в качестве тренера по сексу было, возможно, лучшим, что с ним когда-либо случалось. Демонстрация того, что глупые решения не всегда плохо заканчиваются. За исключением того, что произошло. Если бы все пошло по хорошему сценарию, он уже разглядывал бы Виктора на заднем сидении такси по пути из аэропорта. Он, наверное, дал бы водителю отличный совет. Что больше напоминает взятку, чем чаевые, если бы такое вообще произошло. «Прости, что опередил тебя». Он сделал это не намеренно. Он никогда не приходил к Виктору с целью получить что-то большее, чем секс-урок. Остальное просто происходило, когда они оказывались вместе. Мытье собаки. Доставка пиццы. Ночевки и ужин в день рождения. Катание на коньках на свидании под видом попытки отвлечь от мрачных мыслей. Секс по телефону. Секс по скайпу. Секс в переписке. Секстинг, это называется секстинг. Юри все это очень понравилось. Как бы прошло их свидание, пойди они на него на самом деле? Лучше или хуже? Юри не думал, что может быть лучше. Что может быть лучше совершенства? Никто не мог бы ответить. Юри снова позвонил в звонок. Маккачин гавкнула. Дверь осталась запертой. Взглянув на парковку, Юри заметил, что место, которое обычно занимала машина Виктора, было пустым. Точно. Не сейчас. Это то, что он заслужил. Ему следовало лучше знать. Конечно, Виктора нет дома. Не было никаких причин, чтобы все пошло по хорошему сценарию. Отступил и сел на лестницу. Ждать. Или жалеть самого себя. Следуя за удачей Юри, Виктор не искал любви в своей жизни. Взять хотя бы их роспись по керамике, или что-то, настолько же очаровательное. Достаточно сильно его очаровали трусы и улыбка в форме сердца и смех, от которого появлялись морщинки вокруг глаз. Обмен фотографиями пуделя и обучение пользоваться смайликами в приложениях. Кто бы это ни был, Юри готов был поспорить, он не смог бы так шутить насчет порно. - Юри? Юри вскинул лицо вверх и увидел голубоглазый сюрприз. Вскочив на ноги, Юри взглянул на Виктора, чтобы убедиться, что рядом не маячит несуществующий парень. Нет. Виктор был один. Один, но великолепный в своем облегающем пальто, с перевязанной шарфом шеей. Юри хотелось знать, сможет ли он увидеть доказательства их последней встречи, если снимет его. Не важно. Не стоит думать об этом. Ему нужно было придерживаться выбранного пути. Внезапно Юри понял, что он, вероятно, выглядел растрепанным. Никто никогда не будет выглядеть хорошо после международного рейса в эконом-классе. За исключением, может быть, Виктора. Виктор определенно мог бы. В руках у Виктора была стопка папок и файлов, несколько толстых книг в плотном переплете. В целом, все они выглядели массивными. Из квартиры захныкала Макка, царапая дверь. Виктор открыл рот, но Юри опередил его. Сейчас или никогда. — Я солгал тебе. — Совсем не это он собирался ему сказать. Слишком уж поздно. — Когда ты спросил меня, нормально ли я отношусь к тому, что ты порнозвезда. До нашего первого свидания. Я сказал, что да, но это было не так. Я совсем не понимаю, почему так поступил. Ты мне уже тогда нравился, я думаю, и я хотел встретиться с тобой, посмотреть на тебя. Потом я солгал тебе, когда сказал, что не ищу отношений. Я хочу сказать, что не искал тогда. Но я сказал это, потому что… потому что думал, что встречаться с тобой не выйдет. Я думал, тебе будет не интересно после того, как все пошло не так в машине. Хотя, теперь, когда я вспоминаю все, в этом действительно не было смысла, потому что я все равно попросил тебя тренировать меня в сексе, и я не понимаю, почему ты сказал «да», несмотря ни на что, но… Юри запинался. Он знал это, видел веселое выражение на лице Виктора. Это было хорошо. Отличное развлечение, не то, что остальное. Если сделать из себя дурака было тем, что нужно, Юри готов был так поступить. - Я лгал тебе в прошлый раз. Когда я сказал, что хочу покончить со всем этим… делом. Вроде. Я сказал, что не хочу встречаться с тобой, но… я хотел. До сих пор хочу. Я сказал, что нет, потому что думал о твоей работе, нет, погоди, дай мне закончить. Я все думал, каково это — встречаться с тобой, и каждый раз, когда я об этом думал, я боялся. Я думал, что не смогу, потому что мне будет некомфортно признавать твою работу, и это будет не честно по отношению к тебе. Ты мне очень нравился, но я думал, что не смогу конкурировать с людьми, с которыми ты работаешь. Я не хотел тебе говорить, потому что не хотел, чтобы ты чувствовал, что тебе нужно сделать выбор. Или чувствовал вину за мои чувства. У меня было двое отношений, в которых я выбрал фигурное катание. Я боялся, что ты выберешь работу вместо меня. Или что ты выберешь меня вместо работы. Или, я не знаю, каким мог бы быть третий вариант, но что бы там ни было, это тоже было не хорошо. Потом я понял… что этого не произошло бы. Пока мы занимались своими делами, я имею в виду. Мы не встречались, но ты никогда не расстраивался, если я выбирал тренировку вместо твоих уроков. Даже после… после последнего раза, ты меня не остановил. Ты был лучше, чем я заслужил. Тогда я подумал, что это несправедливо, понимаешь? Мы провели так много времени вместе, и твоя работа никогда меня не трогала. Я все думал, что так и будет, но это было не так. Но я не был готов дать ей шанс, потому что я больше беспокоился о том, что может произойти, чем о том, что происходило на самом деле. И то, что произошло на самом деле, было действительно хорошо… от этого я не выгляжу лучше, да? Виктор покачал головой. Юри вздохнул, потер щеки и продолжил. — Ты дал мне шанс. Когда я попросил тебя меня тренировать. Я не знаю, почему, но ты это сделал. Я подумал, что должен был сделать то же самое для тебя. Возможно, это не сработало бы, но использовать это, как оправдание — так себе причина. Я был так поглощен мыслью, что все будет иначе, что я не переставал думать… с чего бы оно было так? Почему не может быть шанса, что все получится? Потому что все всегда хорошо складывалось, когда я был с тобой… в этом есть смысл? — Едва ли. Ты все еще хочешь? — Я просто хотел сказать… Прости. За все. Вот и все. — Не то, чтобы он мог просить о чем-то большем. — Вот и все? — Брови Виктора сошлись на переносице. Юри хотел разгладить эти мелкие морщинки. — Да. Прости. Вот и все. — Хорошо. Подержи это для меня. Книги и документы перешли в руки Юри. Он пошатнулся. Они были тяжелее, чем на вид. Юри удержался, наблюдая, как Виктор ищет ключи и открывает дверь. Виктор перехватил Маккачин до того, как она успела вцепиться в Юри, взяв за ошейник и надев поводок. Ее хвост бешено колотился. — О, нет, Макка. Мы все еще злимся на Юри. Верно? Она проигнорировала команду, радостно задыхаясь в своих яростных попытках вырваться из рук хозяина. — Макка! Ведь верно? На этот раз она залаяла, хотя ее большая собачья ухмылка говорила обратное. Юри потянулся бы вниз, чтобы погладить ее, если бы не книги, что были у него в руках. Виктор не дал ему возможности оставить все внутри, закрыв дверь, и потянул за поводок Маккачин, направляя ее по лестнице. Юри проследил за ними, пока Виктор не позвал его снизу. - Ты идешь? Юри споткнулся на верхней ступеньке в спешке, стараясь идти следом. Виктор вывел Маккачин на зеленый газон позади здания, позволяя ей сделать свои вечерние дела. Он молчал, а Юри просто ждал. Он итак уже выговорился. — Пять из десяти, — наконец, сообщил Виктор. — Пять из десяти? — Твои извинения. На пять из десяти, — твердо заявил Виктор, не гладя на Юри, когда говорил. — Почему пять? — Ты не можешь извиняться за то, что был нечестен, потому что тогда не скажешь то, ради чего пришел. Пять из десяти. — Откуда тебе знать, что я не за этим пришел? — Как ты сюда попал, Юри? Я не видел твоей машины. Нахмурившись, Юри бросил взгляд через плечо на газон. — Я взял такси. — Из аэропорта? — Да. — Как ты планировал вернуться домой? Юри об этом не думал. Начиная с пересадки во второй самолет, его разум ему отказывал. Найти Виктора. Извиниться. Или что-то в этом духе. — О… Ммм, я всегда могу вызвать еще одно. — Общение включает в себя честность с самим собой, Юри. Что ты на самом деле хотел сказать? — Ок. Ты прав. — Юри перехватил ношу поудобнее и вздохнул. Должно было быть смешно. Виктор был самым простым и самым сложным человеком для общения. — Дело не в этом. Прости. Я был задницей, но я надеюсь, что ты сможешь меня простить, потому что я хочу начать все сначала. На этом все. — В жизни это не работает, Юри, — сказал Виктор, наконец, посмотрев на него. — Нельзя притворяться, что ничего не произошло. Это все только усложнит, а не упростит. Юри поник, кончики пальцев играли краями бумаги. — Тогда как? — Ты пришел сюда, думая, что все будет легко? — Нет, но я думал, что смогу придумать слова для извинения получше. Улыбка на губах Виктора надломилась. Он повернулся обратно к Маккачин, направляя ее к дому. — Разве это не так? Ты думал, что я приду и снова упаду в твои объятия? — Ты мне сказал пойти за золотом. Я так и сделал. Не знал, что Серебро будет взять сложнее. - Виктор рассмеялся. — Ты хочешь еще один шанс? Я не знаю, Юри. Ты разбил мне сердце. Мне нужно немного времени. Может, цветы, SPA-сертификат. Романтический отпуск. Что-то, что будет по-настоящему кричать «Виктор, мне так жаль.» Десять из десяти. Что-то вроде публичного заявления, в котором ты говоришь о своей победе на международных соревнованиях перед десятком видеокамер на пресс-конференции, которую транслируют в прямом эфире. — Я… — Юри остановился, рот распахнулся на полпути, забыв, что собирался сказать. Он чувствовал, как пылают щеки. — Ты это видел. — Я немного завидую, правда. Понятия не имел, что у тебя такие преданные отношения с соседом по комнате. — О, Боже, ты и комментарии читаешь. — Юри спрятал лицо, чтобы скрыть смущение, пронизывающее его. Он слишком устал сейчас. — Конечно, читаю. Ты знаешь, что все твои фан-клубы пришли в нереальное оживление. Я смог прочесть комментарии на трех языках. Французский вариант звучит очень романтично, даже Крис оценил. У великого Юри Кацуки есть возлюбленный. Если бы они только знали. Это настоящий скандал. Юри застонал. Он пытался избегать соц.сетей после конференции, но сложно было это сделать с Пхичитом, который счастливо зачитывал ему цитаты. Его сестра тоже спамила на его телефон статьями. Спрашивала, когда свадьба. Юри пришлось умолять Пхичита не делиться хэштегом «порно-парень». — Мне все равно. Я буду кататься под ужасную порно-музыку на Чемпионате Мира, только ради тебя, если ты захочешь. Звук смеха Виктора, в любом случае, был лучше, чем любая музыка, которую мог бы выбрать Юри. — Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать, Юри. — Если смогу обойти дисциплинарную комиссию. Я думаю, что у пародий на Гарри Поттера были музыкальные темы, которые могли бы подойти. — Это продолжение твоих десяти из десяти извинений? Юри кивнул. Улыбка Виктора стала мгновенно ярче любого рекорда. Что было не сложно, учитывая, что его произвольная программа длилась всего четыре минуты. — Как насчет чего-то более практичного? — Спросил Виктор. — Помоги мне попрактиковаться в собеседовании. Юри моргнул. — Что? Какое собеседование? — Ты обычно более наблюдательный. Думаю, что длительные перелеты сделали свое дело. — О. — Юри взглянул на то, что нес для Виктора. Книги были учебными. Он не мог понять файлов, но он смог прочесть страницу, что была наверху. Фото-копия исследований студента. — О. Ты… — Если тебе хочется кататься под музыку из порно, я могу тебе помочь подобрать получше. Я останусь на связи со своими продюсерами, потому что легче будет связаться с первоисточником, если мою диссертацию примут, но мой прежний куратор замолвит за меня словечко, я надеюсь. — Ты уходишь? — Скорее утвердительно заметил Юри, взглянув еще раз на книги в своих руках. На обложке одной из них было написано имя Виктора. Его настоящее имя. А не его Псевдоним из порно. К счастью. — Я уволился. Прошла неделя. Я подумал, что если я хочу получить степень, мне нужно сосредоточиться на этом. Вместо того, чтобы разрываться между исследованиями и съемками, как я пытался делать раньше. Кроме того, я думал, что мне придется вписать в график спортсмена, который мне очень нравился в моем расписании. Если бы он не держал вещи Виктора, Юри прыгнул бы ему в объятия. Наверное, хорошо, что он этого не сделал. Им не нужно было скандалов с соседями. Тем не менее, он не мог перестать улыбаться, когда проследовал за Виктором обратно наверх по лестнице кондоминиума, дожидаясь у дверей, пока Виктор спустит с поводка Маккачин и протолкнет ее внутрь. Юри передал Виктору через порог книги и документы, заполняя его руки. Когда Виктор вернулся к двери, Юри хотел, чтобы у него было что-то хорошее, что можно было бы сказать, но ничего в голову не приходило и не казалось правильным. Вместо этого он откинулся назад, спрятав зевок в плечо. — Я думаю, что должен перестать приходить к тебе после долгих перелетов. Виктор улыбнулся ему в ответ. — Ты хочешь, чтобы я вызвал такси? Или ты надеешься, что я приглашу тебя войти? — Если мы за честное общение, то я на самом деле надеюсь, что ты пригласишь меня войти, — отозвался Юри. — Не так, на самом деле. Я хочу сказать, если ты хочешь… не будем торопиться. — Пхичит знает, что ты тут? — Он сказал мне не возвращаться. В нашу квартиру. Отсюда. — Я приглашу тебя войти только при одном условии, — сказал Виктор, скрестив руки на груди. — Тебе нужно будет извиниться перед Маккой. Она была очень расстроена, когда ты ушел. Возможно, даже пожевала твою зубную щетку. Маккачин не показалась очень уж грустной, когда Юри опустился на колени на пол и окликнул ее по имени. Вместо этого она бросилась на него, поставив лапы на грудь и облизав все лицо. Виктор не был настолько добрым, чтобы оттащить ее. Юри пришлось выбираться самостоятельно, вытирая лицо рукавом свитера. — Ты можешь начать извиняться перед ней, приготовив ей ужин, — крикнул Виктор. — А потом можешь продолжить и приготовить ужин мне. Юри взъерошил уши Маккачин и так и поступил. Дома у Виктора было чисто, как всегда. Когда Юри открыл холодильник, тот был почти заполнен. Юри притворился, что не заметил бутылку белого вина с запиской «К рыданиям над Премиальной Попкой. Крис» В самой середине обжаривания овощной смеси, которую он нашел в холодильнике и шкафах, Виктор выгнал Юри из кухни, отправив в ванную, выдав комплект чистой одежды. Горячая вода душа смыла дискомфорт от перелета с его кожи, но оставила неприятное ощущение усталости в костях. Юри прошел путь от последнего места до первого всего за несколько дней, а теперь завис где-то посередине. На раковине в чашке все еще была синяя зубная щетка. Без единого следа собачьих зубов. Ужин с Виктором был странным. Не настолько беспечным, как раньше. Юри спросил о диссертации Виктора. Виктор расспрашивал о Барселоне. Маккачин улеглась между их ног, изредка пыхтя в паузах разговора. Когда Юри начал клевать носом, Виктор взял его за руку и отвел в постель. Он оставил Юри в спальне, уложив его на подушки и спрятав под одеялом, вернувшись на кухню, чтобы убрать после ужина. Юри погрузился в аромат свежих простыней. Он оставил Виктора там одного, почти ничего не сказав. После расставания с Виктором, а потом переспав с ним. И все, с чем он вернулся, это с плохо сбитыми извинениями. Юри слушал, как течет вода, приглушенный голос Виктора, разговаривавшего с Маккачин о том, о сем. Закрылась и открылась дверь ванной. Босые ноги мягко ступают по ковру, а потом шелест простыней, когда Виктор скользнул в кровать рядом с ним. Не дожидаясь, Юри повернулся в Виктору, прижимаясь к его груди. Прошло немного времени, но руки Виктора обвились вокруг его талии, обнимая. Юри закрыл глаза, выравнивая дыхание. — Почему ты согласился? Когда я попросил меня тренировать? — Потому что ты мне понравился. Свидание, которое у нас было, было лучшим в моей жизни. — Виктор говорил ему в волосы, голос был низким в темноте спальни. — Может у меня был шанс, что ты передумаешь до обычных отношений. Не совсем то, на что я надеялся. — Прости, — пробормотал Юри в кожу Виктора. — Я… я даже не знаю, что могу сказать. Я все думал о тех неудачах, что были у меня с мужчинами, и я…. Я превратился в одного из них. Я этого не хотел. — Не хотел спать со мной? — Да. Нет. Я… Я не знаю, почему я это сделал. Я не хотел расставаться с тобой, не хотел уезжать, так что я… Я знаю, что это не оправдание. — Плохие решения принимают двое, Юри. Я тебя не остановил. Виктор тоже не пытался помешать ему уйти. Юри вцепился зубами в нижнюю губу, прижимаясь к Виктору. Он боялся его отпустить. — Ты думаешь… ты думаешь, что это хорошая идея? Какое-то время была тишина. Голова Юри покоилась на груди Виктора, он считал удары собственного сердца. — Наверное, нет. Пытаться заняться сексом в моей машине после нашего первого свидания — не самая лучшая идея. Заняться преподаванием секса не самая лучшая идея. Притвориться, что я даю тебе эти уроки, чтобы я мог таскать тебя на свидания и заставить безнадежно влюбиться в меня, определенно не самая лучшая идея, — говорил Виктор, и Юри почувствовал, как в его волосах раскрывается улыбка. — Ты назовешь это плохим концом? — Спросил Юри, поднимая лицо. — Могло быть и хуже. Мы оба получили то, что хотели, верно? Любой намек на решимость, что оставался в Юри, треснул. Он протянул руку, пропуская пальцы сквозь волосы Виктора. Вероятно, он этого не заслуживал, но Юри научился отбрасывать сомнения на удачу, когда начал прыгать. Прыжок на Виктора был самым сложным из всех. Юри оказался не из тех, кто встает, даже упав. Юри всхлипнул в поцелуе, когда Виктор ответил на него, ощущая соль его слез на губах, пока Виктор не отстранился и не вытер их. — О, Юри, я не очень хорошо умею обращаться с теми, кто плачет передо мной. Это не честно, я ведь не знаю, что делать. Я должен тебя поцеловать? Юри вместо ответа притянул Виктора, сливаясь с его губами, пока его слезы не перестали стекать по щекам. Он уснул, пока губы Виктора ласкали его волосы, сжавшись в его объятиях. Утром Юри проснулся в одиночестве. Простыни рядом с ним были еще теплыми, но в квартире было тихо. Перед глазами все было размыто, очки лежали на прикроватной тумбочке со стороны Виктора. По другую сторону кровати. Вся кровать была кроватью Виктора. Юри пока не заслужил собственную сторону, даже, если каждый раз спал на одном и том же месте. Через минуту Юри услышал, как хлопнула входная дверь, потом коготки Маккачин зацокали по кухонной плитке. Еще минута, и Виктор вернулся в спальню. Его прикосновение было ледяным, заставляя Юри сжаться и отпрянуть, только лишь, чтобы рассмеяться с извинениями. — Сколько сейчас времени? — Спросил Юри, передвинувшись, чтобы Виктор смог сесть на край кровати рядом с ним. — Чуть больше семи, — отозвался Виктор, наклонившись, чтобы подхватить очки Юри. Юри покачал головой, отвергая их, никак не готовый вставать. За занавесками было еще темно. Если ему разрешили остаться, Юри собирался этим воспользоваться. — Еще слишком рано. И для тебя тоже. — Обернув пальцы вокруг запястья Виктора, Юри потащил его на постель, завозившись, чтобы накрыть одеялом Виктора. Кожа Виктора была прохладной после прогулки с Маккачин. Юри согрел его, запустив руки под рубашку Виктора, сцеловывая холод с его губ. Виктор легко таял рядом с ним, принимая каждое движение губ Юри, приветствуя вкус его языка. Юри вцепился в ткань, что скрывала грудь Виктора, переходя в рукава, продвигаясь дальше. Они переплелись настолько, что сняли друг с друга рубашки и прижались нижней частью тел, делясь теплом. Дрожь стекала по позвоночнику Юри, когда кончики пальцев Виктора прошлись по его бедрам. Он обхватил ногой ногу Виктора, так что пятка оказалась под коленом Виктора. Используя импульс, он перекатил Виктора на себя, выгибаясь в твердые линии его тела. — Ты уверен? — Возник между ними вопрос. — На самом деле, мне стоило спросить у тебя, — ответил Юри в разгоряченный рот Виктора, дыша между поцелуями. — Ты не считаешь это плохой идеей? — Ты успел на все самолеты и разбил все сердца? — Виктор щекотал челкой Юри, прежде чем перейти с ласками вдоль его лица, поглаживая большими пальцами дорожки, что оставили слезы прошлой ночью на его щеках. — Ты ведь и мое сердце разбил, знаешь ли, — возразил Юри. — И как же? — Ты мог бы отправить мне сообщение с поздравлениями, я думаю. — Звучало неправдоподобно, но это не помешало Юри надеяться. — Конечно, это было до поцелуев и всего прочего. — Я набрал с десяток. Но я думал, что это будет выглядеть, как отчаяние… поздравляю, Юри. — Поздравление было намного приятнее, чем должно было бы быть. Юри был готов принять его тысячу раз. — Спасибо. — Улыбаясь, он прошелся пальцами по серебристым прядям. Он скучал по их виду. — Я мог бы выступить лучше. Виктор рассмеялся. — Лучше мирового рекорда? Ты невероятен. — Если бы я не облажался с короткой программой, я мог бы побить три рекорда. Оба проката и по сумме баллов. Гораздо эффектнее. — Я уверен, что ты может сделать это в следующем сезоне. — Я собираюсь попробовать уже на Чемпионате Мира. — Вы будете думать о ком-то особенном, фигурист Кацуки? Произнеся имя, Виктор заставил Юри всхлипнуть, потому что во время вопроса обвил пальцами его наполовину твердый член, мягко касаясь одновременно второй рукой между его ног. — Ммм, хороший ответ. Юри уронил руку из волос Виктора, хватаясь за его плечи. Он схватился, тихо постанывая от натяжения внутри, от поддразнивания кончиками пальцев, заигрывания с тем самым местом, которое Виктор всегда так легко находил. Не было такого отчаянного желания, как раньше. Они двигались в ответ на действия друг друга. Виктор принимал каждый поцелуй, с которым Юри прижимался к его губам, запрокидывал голову, когда Юри переместился к его шее. Юри отпрянул, когда Виктор перевернул его на бок, прежде чем вернулся назад, плотнее прижавшись к телу Виктора. Одна рука Виктора скользнула под талию Юри, прижимая его. Вторая рука поглаживала задницу Юри, приподняв ему ногу под нужным углом, пока его член скользил между бархатистых ягодиц Юри. Юри качнулся, привалившись к Виктору. Он потянулся, едва ли преуспев в своей неуклюжей попытке помочь Виктору надеть презерватив. Легкие вздохи щекотали основание шеи Юри, и он едва закончил посмеиваться, когда Виктор мягко протолкнулся внутрь. Лежа бок о бок на краю кровати, Юри позволил себе прикрыть глаза. Вес Виктора позади него обнадеживал, руки дарили комфорт, удерживая Юри так близко, как ему и хотелось быть. Юри сместился, реагируя на каждое плавное движение, ища более чувственного наполнения, завернувшись в Виктора. Поцелуи рассыпались по его лопаткам, окутывая Юри теплом и мягко прокатываясь удовольствием каждый раз, когда Виктор погружался в него. Медленно и лениво, словно лучи солнца, пробивавшиеся через занавески, освещая спальню. Юри схватился за левую руку Виктора, сжимая его пальцы своими, пока они двигались. Он был так близко к его плечу, переполняемый счастьем. — Виктор… Виктор, я хочу видеть тебя. Заняло не так уж много времени оказаться в объятиях Виктора. Теперь Юри был на спине, над ним витала улыбка Виктора. Именно этого он и хотел. Юри всегда этого хотел, чего-то такого. С Виктором или с кем-то другим. Юри запустил пальцы на затылок Виктора, выгнувшись, чтобы поцеловать его, когда Виктор вонзился в него и заставил выгнуть позвоночник. Юри свободно принимал комплименты. Ту настоящую похвалу, о которой он всегда мечтал, и ту, что была так прекрасна, когда звучала от Виктора. Его «аххх», перемешанное с едва слышным «так хорошо» и «еще», перекликаясь с его именем, что проливалось на него сверху. Он был близок к оргазму, настолько близок, что мог бы кончить просто от удивления, насколько ему было хорошо. Виктор всегда был хорош в этом. Юри должен был держаться за него с самого начала. Когда он кончил, Юри погрузил пальцы в волосы Виктора, втянув его в глубокий поцелуй в то же самое время, когда он подтолкнул весь свой вес, чтобы податься на Виктора. Он перевернул их и, не специально, уронил с кровати. Со стороны Юри. Они приземлились на пол в хитросплетении конечностей, простыней и с визгом удивления. Руки Юри оказались на затылке Виктора, не давая ему удариться об пол. Их глаза встретились после минутного ошеломленного молчания. Юри не был уверен, кто из них засмеялся первым. Подавшись вперед, Юри спрятал свое лицо в сгибе шеи Виктора. — Знаешь, однажды нам придется сделать все правильно. — Это звучит, как завуалированная просьба о новом сексе, — отозвался Виктор, сияя глазами на Юри, когда тот чуть откинулся, чтобы взглянуть на него. — Ну, я… — Юри остановился, посмотрев вниз. — Подожди, ты… - Виктор покраснел. Сильно. — Этот последний рывок был очень действенным и очень горячим. В следующий раз постарайся двигаться к центру кровати, а не к краю. — Я не знаю, будет ли удобно это для меня или для тебя, — отозвался Юри, наклоняясь, чтобы игриво поцеловать Виктора в губы. За этим поцелуем последовал поцелуй Виктора. — Определенно для меня да. Ты даже не заметил. — Виктор нахмурился, от чего стал очень милым. Юри закусил нижнюю губу, не в силах остановить расплывающуюся улыбку. Когда он попытался пошевелиться, Виктор не отпустил его. Вместо этого он протянул руку и достал подушку, чтобы положить под голову. Юри не протестовал, довольный тем, чтобы оставаться так в ворохе простыней на полу. — Думаю, это отличное начало, как и любое другое, — отметил Виктор, рисуя круги на спине Юри кончиками пальцев, пока Юри скользил пальцами по его груди. — Десять из десяти? — Поддразнил Юри, ловя улыбку, предназначенную ему. Великолепную и искреннюю. Еще не совсем в форме сердца, но он подумал, что смог бы ее довести до подобного. — Очень даже может быть. Ты можешь закрепить результат, пригласив меня на свидание сегодня. — На самом деле я размышлял попросить о несколько большем, — сказал Юри, карие глаза встретились с голубыми. — Будь моим парнем, Виктор? Теперь Юри одарили настоящей улыбкой в форме сердечка.