Несовершенное и Идеальное

       Девушка заходит в небольшое, душное помещение. Приглушенный фиолетовый свет сразу же окутывает ее в свою атмосферу, где-то в глубине играет тихая музыка с печальной мелодией, слышно посапывание пса. Маленькая комната погружена в сонную атмосферу: на небольшом кожаном диване развалился французский бульдог Ондони, за столом напротив хозяин музыкальной студии сидит перед компьютером и синтезатором, подперев голову руками, и слушает монотонный бит. Ким Воншик снова творит великое искусство, вечно в погоне за совершенством и идеальным звучанием он снова зашел в тупик и не знает, как сделать правильно. Девичий голос окликает его: — Воншик, это я. Принесла тебе ужин, правда немного поздновато, но у меня была смена до полуночи. Приехала на такси, чтобы курочка не остыла! — Блондинка ставит корзинку с едой на край стола и бойко целует в щеку возлюбленного, ее волнистые волосы щекочут его шею, и он морщится. — Хоран, — выдыхает он и не ясно, рад он или раздражен. — Говори пожалуйста потише. — Конечно, прости пожалуйста. Может оторвешься на часик? — девушка обходит молодого человека с другой стороны и садится на пуфик стоящий рядом, кладет руки на бедра Воншика и ждет его реакции. — Я не на долго. Накормлю тебя и вернусь в квартиру, мне утром нужно на работу. — Я не голоден, Хоран, — равнодушный тон голоса сбивает блондинку с толка, он до сих пор даже не посмотрел на нее. — Убери корзину с моего стола. — У тебя что-то случилось? — голос Хоран звучит встревоженно, руки немного дрожат, когда она убирает корзину со стола и ставит на пол рядом с собой. — Нет.        Иногда нечто подобное происходит с Воншиком. Он уходит так глубоко в себя, что кажется, будто на поверхности совсем другой человек. Незнакомец. Иногда Хоран приходилось видеться с этими его «Незнакомцами». На протяжении последних трех лет он несколько раз впадал в депрессию или отчаяние и девушка стойко терпела все его спонтанные перепады настроения и внутренние конфликты. Она никогда не шла на конфронтацию с парнем. — Послушай, если не хочешь есть, ладно. Но не злись на меня. Сейчас три часа ночи, возьми маленький перерыв для меня, пожалуйста, Воншик. — взгляд Хоран умолял его посмотреть на нее, увидеть, как она переживает и тоскует, вся ее любовь отражалась в глазах. Девушка не просила много, лишь немного внимания для нее. Для той, кто после ночной смены готовил ему поздний ужин, а затем добиралась через целый город, чтобы не получить даже короткого взгляда. — Воншик.        Парень наконец поднимает голову, глаза у него красные, выражение лица сонное и уставшее, он точно не спал пару суток. Медленно поворачивая голову устанавливает контакт с возлюбленной. На его лице совсем нет эмоций, будто бы ему вообще плевать на все. Вероятно, в этот момент все так и есть. — Чего ты хочешь, Хоран? Кажется, я ясно дал понять, что не настроен на разговоры сейчас. Я не голоден, забирай корзинку и езжай домой спать. Тебе завтра утром на работу. — Голос Рави такой же усталый, как и внешний вид. Обычно, он испытывал радость или хотя бы удовлетворение, когда в студию приходила Хоран и приносила ему поздние ужины или слишком ранние завтраки, даже когда она приходила без ничего и просто сидела на полу у его стола и полусонно бормотала о всякой ерунде, ему нравилось ее присутствие. Но сегодня? И кажется вчера. Она требовала его внимания, даже на несколько минут, но отвлекала его и это вдруг стало казаться ужасной тратой его времени и сил. Часы, минуты и секунды убегают от него слишком быстро, а он все еще не создал идеальную песню. И Хоран превратилась в балласт для Воншика. — Я проехала через весь Сеул не для того, чтобы ты отослал меня обратно через три минуты. — Хоран резко поднялась на ноги и словно бы специально задела рукой синтезатор, стоящий на столе. Только это заставило Рави выйти из транса и в его глазах блеснула какая-то эмоция.        Отойдя от стола на три шага Хоран обиженно уставилась на парня, она ждала, что он пойдет и извинится, скажет, что устал и попросит заставить его поспать пару часов. Тогда бы они смогли улечься вдвоем на тесном кожаном диване и говорить до тех пор, пока оба бы не уснули. А затем проснуться под утро, ощутить затекшие конечности, почувствовать, как много тепла между ними собралось и лениво обмениваться поцелуями. Так было раньше.        Воншик поднялся с кресла и занял позицию напротив девушки. Он смотрел на нее с печалью, будто бы все внутри было сломано. Это заставляло Хоран желать подойти к нему поближе, обнять и попытаться снова собрать молодого человека по кусочкам. Но он чувствовал, что на этот раз ее любви и терпения недостаточно, что она не сможет исправить все его ошибки и собрать его по частям. Ким Воншик был потерян в стакане с водкой, который он выпил сегодня вечером, прежде чем сесть за работу. Парень не был пьян, он наоборот ощущал мир слишком ясно и резко, видел все его изъяны. Как настоящий деятель искусства видел все оплошности мира вокруг него и это убивало его. И кажется только одна Хоран осталась совершенной, такой же чистой какой он встретил ее четыре года назад и влюбился без памяти.        Такие истории любви называют «красивыми». Потому что их и вправду была красивой. Популярный айдол ищущий музу и любовь, и тихоня, мечтающая о чистой любви. Белокурые волосы, столь не типичные для азиаток, в тот год слегка переросли лопатки, а голубое платье казалось слегка коротковатым. Но Воншик видел в ней безупречность. Венера. Он добивался ее почти год, и когда наконец смог впервые поцеловать ощутил себя человеком готовым связать с ней всю жизнь. Потому что Хоран была для него центром вселенной.        Но за прошедшие четыре года они оба сильно изменились. Хоран отрезала волосы по плечи, закончила университет и научилась готовить курицу по рецепту мамы Воншика. Она была честной и преданной, терпеливо ожидавшей его после всех репетиций, концертов, гастролей. А Рави становился все более тревожным, неудовлетворенным работой, жаждущим признания и не понимающим, что он делает не так. Когда Хоран была рядом с ним, парень ощущал их пару как находящуюся в балансе. Они и вправду дополняли друг друга. Однажды Ча Хакён сказал, что Хоран обязана женить Воншика на себе, иначе он больше никого не найдет и умрет в одиночестве.        Теперь Воншик считал, что лучше бы он и вправду умер в одиночестве. Ведь их различия с Хоран так сильно бросались в глаза. Они не могли подходить друг другу. И с каждым днем молодой человек все сильнее понимал это, но до сегодняшнего дня он не знал, как же он сможет продолжать жить без девушки, которую любил больше жизни. Ответ пришел ему с последним глотком жгущего алкоголя. Он не будет жить, будет существовать. Но так будет лучше для его Хоран. Чистой, невинной. До тошноты желанной, любимой, приторной. Рави чувствовал себя человеком, который переел зефира и при одном упоминании этого десерта, был готов прочистить желудок. — Уходи, Хоран. Я не хочу тебя видеть, не хочу говорить. Ты должна уйти. Забирай свой ужин, забирай свои вещи и отправляйся домой. — голос Воншика звучал безразлично, устало. Так, словно ему было плевать. Но внутри его прожигало, его сердце было готово вырваться из груди, язык не слушался, а руки дрожали. Еще никогда и никакие другие слова не давались ему так тяжело как эти. Но его разрывало изнутри от любви и ненависти. И Хоран уже ничего не могла с этим поделать. — Что ты такое говоришь, Ким Воншик? Ты совсем что ли? Напился?! — непонимание девушки отразилось в ее голосе, который дрожал как листок на ветру. Она принялась вспоминать все, что говорила ему вчера и сегодня. Чем она могла его так обидеть? — Меня тошнит от тебя. Ты правильная, идеальная, Хоран. Все и всем прощаешь, кормишь голодных собак, никогда не опаздываешь. Хоран! Ты едешь через весь Сеул, чтобы привести мне ужин в три часа ночи! Приезжаешь на съемочную площадку и ждешь меня до пяти утра, чтобы в ответ не получить ни слова, добраться со мной сюда и просто сидеть, и ждать, пока я высплюсь на этом убогом диване. Ты звонишь моим родителям на каждые праздники, никогда не забываешь ничьи дни рождения и занимаешься сексом при выключенном свете. Ты должно быть сумасшедшая, раз делаешь все это. — Слова были настолько ядовитые, что будь они отравляющим газом Хоран умерла бы на месте. Ее сковала боль и ужас. Воншик никогда, никогда такого не говорил! — Все дело в сексе? Воншик-и, если бы ты сказал, я бы сделала все, что попросил. Почему ты говоришь такие обидные вещи? — нотки истерики и паники, которые слышал Воншик заставляли его сердце разбиваться еще сильнее. Его любовь к Хоран была больше, чем любовь к кислороду, но вместе с тем он больше не мог существовать с ней. На ее фоне он был мерзким идиотом, помешанном на себе и своей музыки, ничего не замечающим болваном. — Это то, о чем я и сказал. Ты сделаешь все, что я скажу. Ты всегда такая. Я так больше не могу. Меня бесит то какая ты хорошая. Меня раздражает, что все тебя любят и восхищаются, будто ты какой-то эталон. На твоем фоне меня не видно, на твоем фоне все бесславные ублюдки. Как кто-то, такой как я, может встречаться с кем-то таким как ты? — слезы накатили на Хоран так внезапно, что она даже икнула от удивления. В этот момент все внутри Воншика перевернулось. Она плакала. Его Любовь плакала из-за него же. После этого, они никогда не смогут быть вместе. — Я хочу, чтобы ты просто ушла. Не порть хорошие воспоминания. Просто уйди.        Воншик держался так хорошо, будто готовился к этому разговору несколько дней. Но Хоран ощущала слабость в ногах. В ее голове происходили странные процессы, ей хотелось кричать и плакать, бросится целовать парня и ударить его как следует. Но она даже пошевелиться не могла. Все свое будущее, все что у нее было она собиралась посвятить любви в Рави, потому что никто не заставлял ее чувствовать себя так хорошо, как он. И она делала для него все. А теперь он говорит, что его от этого тошнит, что ее старания были напрасны.        Девушка шагнула в сторону молодого человека и взмахнув рукой отвесила ему смачную пощечину. В маленькой комнате раздался громкий хлопок, а щека парня тут же покраснела, но лицо оставалось по прежнему невозмутимым, чего нельзя было сказать о его сердце и последних остатках души. — Что ж, я заслужил. На этом все. — Следующая пощечина была еще менее ожидаемой, более сильной. Щека Воншика горела огнем, он чувствовал боль каждой клеткой своего тела, но нервные импульсы реагировали на удары Хоран иначе, запоминая как последние прикосновения.        Развернувшись на каблуках, девушка дотянулась рукой до шкафа из Икеи, который они покупали вместе, чтобы Рави мог ставить туда CD копии всех альбомов и синглов которые он написал. Их накопилось не много и не мало, здесь же были несколько фотографий в рамках с Хоран, Ондони и мемберами группы. Блондинка резко ухватилась за пьедестал прекрасных воспоминаний и потянула на себя, отскакивая попутно от падающего шкафа. Все содержимое полок посыпалось в разные стороны, несколько полок треснули, ударившись об диван, а Воншик продолжал стоять молча и невозмутимо.        Его молчание сводило ее сума. Неужели она была так плоха? Воншик всегда любил себя и свои творения сильнее чем ее? Хоран подошла к столу и со всей силы спихнула с него синтезатор, следом за музыкальным инструментом дернулись провода, связанные между собой. Ноутбук протащился по столу и остановился у края, аппаратура для записи звука тоже полетела в сторону, микрофон и наушники оказались на полу, после чего Хоран наступила на них так сильно, что хруст заставил Воншика поежится. — Ты ничего не будешь делать?! Ты трус, Воншик. Бежишь от неуверенности в себе, убеждая мозг в том, что это я слишком хорошая. Ты даже позволяешь мне разгромить твою студию потому что считаешь, что так и должно было произойти! — Хоран метнулась к маленькому столику и опрокинула его, заставляя бутылки и кружки падать на пол и разбиваться, выливаться и хрустеть под грузом столика. Студия с каждой секундой все сильнее походила на помещение, где побывали мародеры и вандалы. — За что ты так со мной, Воншик? За что?        Хоран упала на колени перед парнем и схватилась за голову. Глаза щипали от слез, руки дрожали, а голова страшно болела. Девушка ухватилась за штанину возлюбленного и посмотрела ему в глазах. Воншик видел в каком она отчаянии, но обратной дороги не было. Она только что разгромила его студию и никогда не простит себе этого. Теперь и она не была безупречной, и эта мысль заставила его улыбнуться, даже оскалится. Хоран сидящая у его ног сжалась и готова была умолять не оставлять ее. — Хоран, поднимайся и уходи. Оставь меня. Уходи. Убирайся вон. Я больше не люблю тебя. — его слова действовали так отрезвляюще. Будто бы саму Хоран ударили по лицу. Она медленно отпустила его джинсы и поднялась с колен. Слезы все еще текли по ее щекам, но теперь она плакала бесшумно. Как много могут изменить всего несколько слов. — Я не буду ждать твоих извинений, и сама извиняться ни за что не буду. И я всегда была честной в своей любви к тебе. Помни об этом.