My Demon

— Черт, Свят, знаешь, мне иногда кажется, будто у тебя брат близнец, потому что я просто не понимаю, как может человек быть таким… разным. — сказал Никита, чем вызвал у блондина только смех, — Ну вот серьезно. В постели ты такой пошлый, хищный, такой безбашенный. Особенно когда ты немного пьян, это вообще может навеки снести мне крышу. А когда ты трезв, устал или затрахан уже до изнеможения, то становишься таким милым, душкой, что просто хочется обнять и затискать как котенка, которого ты мне подарил. А вот когда ты в нормальном состоянии, как сейчас, то просто супер-мужчина, какой-то. Секс, очарование, коварство и своего рода нежность так и плещут во все стороны. Не понимаю. Я живу с тобой уже столько времени, но по-прежнему не понимаю, как такое может быть. Это же чудо. — Или ошибка природы, — Святослав очаровательно улыбнулся и взял со стола бокал вина. Черная одежда всегда шла этому парню.       Джинсы обтягивали стройные ноги, рубашка идеально подчеркивала фигуру. Бледная кожа, пшеничные волосы и бокал красного полусладкого вина в руке. Никита сидел в кресле закинув ногу на ногу и не мог отвести от возлюбленного свой взгляд. — Нет, я серьезно, ты сам говоришь, что не встречал таких людей ранее, тогда, раз я «не такой», то я ошибка. Это так удручает, — блондин состроил на секунду грустное выражение лица, тяжело вздыхая, а потом засмеялся, упираясь в стол пятой точкой и делая пару глотков вина, что тут же, кажется, разлилось по всему его телу. — Обычно ошибки отпугивают народ, заставляют стыдиться и пытаться что-то изменить, а эта… Эта мне даже нравится. Такая ошибка, думаю, всем пришлась бы по духу, — Киоссе встал с кресла, поставив свой бокал на его подлокотник, и подошел к голубоглазому ближе. — Но она только моя… Никому и никогда более она не будет принадлежать. Только после моей смерти, разве что, — он притянул парня к себе за галстук и сразу поймал губы своими, но ненадолго.       Буквально на секунду, как бы дразня, он поцеловал Свята, а потом отстранился, пристально смотря в глаза. Темноволосый явно ожидал какого-то ответа от этого парня, но тот лишь ухмылялся, как впрочем и всегда. — Знаешь, Никит, когда я с тобой познакомился, я думал, ты сбежишь в первую же ночь, когда побываешь со мной в той комнате. Когда увидишь, на что способен я, на что способно твое тело, но ты поразил меня. Как и несколько раз до этого, но все предыдущие разы были посредственны, а этот… Ты поразил меня в самое сердце, хотя я уже думал, что оно черство как камень. Я тогда подумал, раз этот мальчишка пробудил во мне все эти чувства, все эмоции, то что он может сделать, когда все оковы спадут и свобода накроет его с головой. А ты… ты оказался тем еще собственником. Подчинил меня, значит? — Святослав пристально смотрел в глаза парня, он положил ладонь ему на щеку, так и целясь поцеловать, но сделать этого не смел.       Знал, что Ник не даст, так что смысл пытаться? Они уже слишком давно знали друг друга, чтобы гадать над желаниями и мыслями. Читали по глазам, губам, жестам… Они казались идеальной парой, но идеального не существует, поэтому они решили нарушить всё. Все правила и границы. Они уже давно пресекли ту грань стеснения, обучения, терпения. Все было стерто, смазано и уничтожено. И существовали лишь они… — Подчинил? Да, скорее всего так и есть. Я украл твое сердце, спутал чувства и затуманил разум… И я ведь думал, что это ты меня пленяешь, ан-нет, оказалось, все наоборот. И мне это нравится. А тебе? — спросил Никита с прищуром. — Тебе ведь также нравится, да, Святоша?       Но в ответ была тишина. Святослав молчал. Не хотел признавать и молчал, по своему обыкновению ухмыляясь. Но все было понятно без слов, ведь как бы блондин не выкручивался, как бы не говорил, что только он здесь доминант, все всегда сводилось к одному.       Жесткие холодные кандалы сжимали бледные запястья, длинную шею, одежда рвалась и улетала куда-то на пол, обнажая своего хозяина, на губах которого все еще играла ухмылка. Даже в этой ситуации парень пристально смотрел на Никиту с вызовом. Снизу вверх. Глаза в глаза. Ухмылялся… А затем говорил: — Ну давай, попробуй подчинить меня, малыш…