Под чешуей

      Дверь тяжело скрипнула. Клацнул выключатель. Мужчина в потрёпанной, старой одежде и грязных ботинках устало вошёл в свой дом. Тусклый свет от лампочки упал на грязные оконные стёкла, пошарпанные шкафы, скрипучие полы, не новый едва ли рабочий телевизор, раритетное радио и выцветшие постеры, закрывающие обветшавшие от времени обои, ободранный собачьими когтями рабочий стол и диван, обивка которого была истерзана теми же средствами, но после вручную заплатна и зашита… Это уродливое пристанище, состоявшие всего-то из одной комнаты, кухни и ванной, опостылело просто ужасно. Утомлённый и угрюмый, он расшнуровал ботинки, после швырнул их на полку. Это были единственные ботинки. Затем он лениво стянул с себя куртку цвета хаки и, повесив её в шкаф, медленно поплёлся вглубь комнаты.       Дайчи устало рухнул на диван и нащупал пульт. Не то что бы ему было интересно, что там показывают в этом ящике… Просто нужно было чем-то отвлечь себя. Савамура с безучастным выражением лица тупо ткнул большим пальцем на кнопку. Телевизор включился. Последующие минут пятнадцать он даже не силился понять хоть что-нибудь… Шёл какой-то сериал. Вроде бы, тот, что ему раньше нравился. А дальше уже было неинтересно… Слова просто пролетали мимо ушей.       Раньше в этом холостяцком обиталище было многим уютней. Ну, если даже не многим, то хотя бы чуток, хоть самую капельку. Теперь же здесь угнетающе пусто и одиноко.       Бернард погиб пару недель назад. Это не было неожиданным, ведь он был чертовски стар и болен слишком серьёзно для своего возраста. Дайчи думал, что сможет пережить потерю собаки полегче. Это же была просто собака — думал он. Только вот кроме собаки никто его дома больше и не ждал.       Савамура взял этого пса из приюта уже взрослым. Перед тем днём Асахи при встрече рассказал ему такую слёзную историю о бесхозных собаках, ждущих своих новых друзей, что Дайчи прямо-таки вдохновился идеей завести себе четвероногого компаньона, хотя он мог бы и обойтись ему в копейку. Выбор пал на Бернарда — большого беспородного пса с длинной бежевой шерстью и суровым взглядом. Это животное поначалу было недоверчиво и осторожно, но позже открыло Савмуре свою безгранично добрую и преданную душу, какая сейчас редко бывает у людей.       Холодными вечерами они сидели на этом старом диване вместе и смотрели тот самый сериал. На каждом грустном моменте Бернард взвывал, как сирена, а на весёлом заходился лаем, похожим на хохот. Он каждый вечер встречал Дайчи прямо у порога: подлетал, как самый настоящий вихрь из шерсти, вставал на задние лапы, положив передние на плечи своему хозяину, и лизал его лицо, пока тот не начинал в шутку злиться. Всю свою побитую душу и все свои оставшиеся силы и эмоции Савамура Дайчи отдавал этой собаке, потому что Бернард любил его вне зависимости от того, как долго он пропадал в попытках заработать себе и ему на жизнь. Но, несмотря на это, время было непреклонно и беспощадно; Бернард постарел, полуослеп и полуоглох, а потом и вовсе потерял всякие силы и стремления к жизни. На лечение утекло много средств, но даже Асахи, отличный ветврач и по совместительству школьный друг Дайчи, не смог помочь ему. Ах, как бы Савамуре хотелось, чтобы этот парень не чувствовал себя из-за кончины его пса виноватым…       Дайчи ощущал себя старым. Как бы сильно он ни устал, это место, этот бедный отвратительный домишко, высасывал ещё больше сил. Савамура тяжело вздохнул, выключил телевизор, тяжело встал с дивана и пошёл обратно к двери, чтобы одеться и покинуть уже это место.

***

      Солнце почти село за горизонт. Его последние лучи утопали в вечернем тумане, размывающим границы моря и неба. Дайчи, сунув руки в карманы, медленно шёл по мелкой гальке. Тихий шум прибоя заглушал все мысли. Так бывало всегда… Он обожал это место именно за то, что всегда мог избавиться здесь от всего ненужного мусора, захламляющего разум и бесконечно мешающего во всех делах. Будто бы шёпот прибывающей морской воды — это фильтр для головы. В этом и было счастье Савамуры — он нашёл тот самый уголок, который будто бы принадлежал только ему и его маленькому миру. Уголок, служащий ему своеобразной отдушиной средь дневной рутины. Наверное, только ради возможности в любой удобный момент прогуляться по побережью и стоило не бросать ту изрядно поднадоевшую халупу.       Впереди пристань. Рыбацкие судёнышки, на которых играют последние солнечные лучи. Мелкие волны, как живое нагромождение битых зеркал, отражают их темнеющие силуэты; тёплый дневной блеск постепенно перетекает в мягкое холодное сияние ночи. Тихо.       У деревянных балок, до которых Дайчи дошёл и хотел уже развернуться, что-то вдруг сверкнуло. Не как свет на воде, по-другому. Странно знакомо… Савамура застыл на месте. Сверкнуло ещё раз. Значит, не показалось. Мужчина подошёл ближе, стараясь не замочить ботинки. Что-то большое непонятной формы, которая скорее напоминала рыбу, лежало на мели в смеси водорослей, солёной воды и крови. Оно запуталось в рыбацкой сети и тяжело дышало, уже даже не пытаясь выбраться. Дайчи подобрался ещё ближе. Любопытство, верно, одолело его, пересилив страх неизвестности. Он схватился за край сетки и оттащил её на сухую гальку, после чего сел на колени и принялся распутывать хитросплетения пластиковых нитей. Сердце Савамуры почему-то так и заходилось в грудной клетке, будто ударяясь о рёбра, с каждым вдохом этой странной рыбы, или что это вообще было.       Какая-то часть сетки была распутана. Дайчи резко встал и отшатнулся назад, сделав несколько неуверенных шагов. Теперь ему уже было по-настоящему страшно. Потому что это не рыба… Вернее, только отчасти.       Существо, лежавшее на гальке, смутно напоминало тех страшных русалок из «Гарри Поттера». Оно имело чешуйчатый подобный рыбьему длинный хвост, плавники которого когда-то, видимо, были тонкими и пышными — теперь же они беспощадно изрезаны. Верхняя часть тела была покрыта бледно-серой кожей и напоминала человеческую, но что-то в ней было будто бы инопланетное, непривычное; словно формы его источила вода, не допустив в них никакой резкости, неправильности. Лицо же… Едва ли его можно было рассмотреть.       Ещё некоторое время Савамура в полной растерянности стоял над существом, чьи бока так резко и редко вздымались и опускались в тяжёлом дыхании. Дайчи был настолько ошарашен, что едва ли мог сообразить, что же ему дальше с этим делать. Во всяком случае… Похоже, что оно ранено. Нельзя это просто так тут бросить, как бы странно и страшно оно не выглядело — живое же, всё-таки. Он собрался с духом и вновь стал распутывать сеть, периодически касаясь скользкого тела этого нечто и невольно вздрагивая.       Прошло ещё несколько минут до тех пор, пока существо не стало свободным… По крайней мере, отчасти: обнаружилось, что некоторые его части изрезаны тонкой леской, которую в таких условиях и полумраке никак не искоренить.       Савамура действительно не придумал ничего лучше, чем взвалить эту странную тварь на руки и потащить к себе домой.

***

      С металлическим скрипом открыт кран с холодной водой. Жёлтый тёплый свет ложится на серую кожу и играет на голубоватой чешуе, мокрых светлых волосах. Длинный хвост свисает с края ванной, не имея никакой возможности поместиться там, и с его плавников капает перемешанная с кровью вода. Вся плитка промокла. Дайчи стоит на коленях у ванной и, нахмурившись, смотрит на странное существо. Оно не приходило в себя, но всё ещё дышит. Несколько раз по дороге к дому Савамуры у него случались жуткие приступы кашля. Похоже, что ему больно… Леску, опутывавшую нижние части тела, Дайчи уже разрезал, но та, что сверху… С ней сложнее. Крючок каким-то образом попал в жабры и на пару с леской всё там изрезал. Должно быть, это очень неприятно… Но сделать с этим что-то самостоятельно Дайчи не рисковал. Только пробовал остановить кровь, приложив первую попавшуюся более-менее чистую тряпку к боку русалки, но даже в этом действии он уверен не был.       Пришлось найти мобильник… Слава богу, есть к кому обратиться.       Разговор с Асахи был короткий и совсем без подробностей. Азумане как раз закончил смену и собирался уже ехать домой, но ему пришлось вернуться за оборудованием и «ОЧЕНЬ СРОЧНО потом объясню» ехать к другу, отказать которому не представлялось возможным. Войдя в дом запыхавшимся и растерянным, он так и не получил внятный ответ на вопрос о том, почему рубашка Савамуры насквозь мокрая, а вид такой растерянный и ошеломлённый. Дайчи просто схватил Асахи за руку и немедленно потащил в ванную.       Едва ли ветеринар не свалился с ног, увидев лежавшее там чешуйчатое рыбообразное существо. Дайчи, широко раскрыв глаза и закатив рукава рубашки, кивнул ему. — Это… Это что?! Что это, Дайчи, твою ж… — Понятия не имею. — медленно произнёс он, — Я нашёл его на берегу, запутавшимся в рыболовных сетях. У него, походу, крючок в жабрах… Мне так кажется. — И ты поэтому притащил ЭТО в свою ванную, д-да? — Асахи отшатнулся, поправляя шарф. — Слушай, найди в себе хоть каплю мужества! — Савамура почти разозлился, — Не такой уж он… Или какого оно пола… В общем, не такое уж это существо и уродливое. И вообще, какая нахер разница, оно в любом случае не заслуживает страданий! — Ладно. — Асахи сглотнул и, скрепя сердце, подошёл на шаг ближе к ванной. Дайчи вновь рухнул на колени. — Смотри… Надо как-то его вытащить. Я сомневался, что сам смогу сделать что-то толковое и не поранить его ещё больше. — Так… Ты предлагаешь мне что? Резать заживо, что ли? — Аэ… Обезболивающие? Наркоз? — А вдруг нельзя? Мы ничего про это не знаем. Вдруг что-то из этого его убьёт? — Да уж… Тогда заживо. — Дайчи быстро обвёл взглядом расположившееся в ванной нечто. Асахи покачал головой и шумно выдохнул. Собрав всё свое мужество в кулак, он уселся рядом с другом, достал из своего «ящика с инструментами», как его обычно обзывал Дайчи, перчатки, и принялся остватривать русалку, пока Савамура аккуратно приподнимал её или его предплечье.

***

      Это были самые напряжённые два часа за все последние месяцы Дайчи. Все эти два часа они с Асахи доставали этот чёртов крючок. Азумане вёл себя настолько серьёзно и собранно, насколько это вообще возможно. Он всё-таки был, бесспорно, толковым ветеринаром… Дайчи вот, зато, сильно перенервничал. Само существо, вроде бы, чувствовало себя немного лучше без железяки внутри, да и дышало уже поровнее и потише, чем раньше. За все те два часа, пока его резали, оно, однако, не раз страшно дёргалось, но полностью в сознание так и не приходило.       Они сидели на холодной плитке спиной к ванной, вытянув ноги и пялясь в одну точку. Асахи даже не снял окровавленных перчаток. Весь его шарф тоже был испачкан. Что до одежды Дайчи… Мда. — Это будет длинная ночь… — он нервно усмехнулся. Азумане страдальчески улыбнулся. — Какой бы ты правильный ни был, Дайчи, всё время у тебя какие-то приключения… Ну не такие же! — Именно такие, друг мой… Никому ни слова, по рукам? — И не хочется, — почти простонал Асахи. — Мне вот совсем не хочется спать, пока оно у меня в ванной. — он помолчал, а потом повернул голову к Азумане. — Чаю? — …Пожалуй, да.