but you've got me looking through blinds

Пробуждение далось ему с особым трудом. По голове словно проехались танком, во рту отвратительно свербело, а мысли ускользали от него. Когда он чуть продрал глаза, изображение было ужасно зернистым, а сами глаза горели огнем. Его встретил унылый белый потолок и, судя по тишине вокруг, он был в кабинете врача. Пахло спиртом и какой-то еще химией. Первым делом он попытался повернуть голову, зная, что тело будет отказывать в работе около 5 минут точно. Рядом на стуле сидел Кай, которого видимо, оставили за дежурного. Альфа уныло гипнотизировал свою руку, но заслышав скрип кушетки, мгновенно оживился. — Заранее отвечая на вопрос: врач сказал, что ты хлопнулся из-за переутомления, но мы не верим. Зная, как ты вечно ленишься, предполагать такое странно. Ах да, это может быть еще из-за стрессов, но лично я считаю это однозначно сомнительной версией, — Кайот внимательно посмотрел на растерянного Перси. — Твой запах изменился. Не могу сказать как, но точно что-то произошло, — омега напрягся. — Но не беспокойся! Теперь ты пахнешь еще вкусней, но чудесато, конечно. А, и вот вода. Кай придерживал стакан с водой, пока Перси жадно втягивал живительную влагу. К нему, наконец, вернулся дар речи, и он смог просипеть жалкое «спасибо». — Если что, остальных я отправил домой, потому что смотреть на их обеспокоенные лица сил нет, думаю, тебя самого тошнит от жалости, — слабый кивок. — Я сам отвезу тебя домой на Старичке. Кстати, рад, что ты дал шанс тому альфе — ты этого заслуживаешь. И как много было вложено в «этого». Кайот имел в виду и заботу, и счастье, и понимание. Он больше всех из друзей желал ему этого, искренне надеясь на то, что Перси обретет то, что должен. И омега понимал это. Его захлестнула волна чувств. Все эти детали: альфа видит Рида насквозь и знает, когда тому побыть наедине, его дряхлый пикап, ласково прозванный Старичком, его мимолетная забота, его безграничное понимание — он чертовски идеальный. Его сердце забилось чаще, и он шмыгнул носом. Кай смотрел пронизывающе, словно все знал и все видел. Перси утирал выступившие слезы, сбрасывая весь груз мира со своих плеч. Издевательства Криса, истерики в комнате, течки в мучениях, неразделенная любовь, глупый поцелуй, непонятный обморок. Все выходило из него с каждой новой каплей. — Т-такой ливень на улице-е, да, Кай? М-мне на лицо поп-пало. — Что? — он осматривает ревущего омегу и понимает, что тот хочет. — Да, опять синоптики наврали с погодой. Плевать, что на улице ни облачка. Плевать, что они в помещении. Слезы — не то, что Перси хочет показать своему другу. Пикап встречает их ароматом «Елочки». Перси аккуратно устраивается на соседнем сидении и с улыбкой смотрит на Кайота. Тот заводит машину и сжимает руль в руках. Старичок приходит в движение, и они смотрят на улочки города, которые видели сотни раз. — Можно я закурю? — спрашивает Перси. — Для моего бро — что угодно. Рид вытаскивает из рюкзака порядком потрепанные «Пал мол» и закуривает. Ментол раздается по машине, когда омега выдыхает. Он высовывает сигарету в окно и стряхивает пепел. Затем лезет в карман куртки и достает телефон, делая несколько кадров. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Ужасный день в ужасной жизни не менее ужасного Персея Рида. *** Омега решает принять расслабляющую ванную, чтобы все же отпустить это день. Он набирает воду чуть ли не до краев и залезает. Бомбочка растворяется с приятным шипением, а запах лаванды наполняет комнату. Головная боль отходит на задний план, мышцы перестают быть напряженными, смягчаясь с каждой секундой. Перси легко трогает волнистые пряди и тянет одну на себя. Он смотрит вперед, прямо на плитку, наблюдая свое расплывчатое изображение, поднимает руку вверх и внимательно рассматривает ее при свете ламп. Кожа покрывается мурашками, ибо в ванной достаточно прохладно, и Перси возвращает ее обратно. Его ладонь касается члена, и он вздрагивает. Его тело очень чувствительно в силу природы, но иногда это полезно и приятно. Перси пару раз проводит по всей длине, чуть застонав, его пальцы проезжаются по соскам. Он играет с ними, заставляя себя дрожать от предвкушения. Пальцы поднимаются выше и оглаживают тонкую шею, чуть дергая за ушком, пока вторая рука активно проходится верх-вниз по члену. Он стонет, ощущая, что ему мало. Омега скользит вниз, вновь оглаживая соски, проходится по плоскому животу, доходит до внутренней стороны бедра и застывает около расслабленного входа. Ладонь быстрее поднимается и опускается по стволу, задерживаясь на чувствительной головке. Он входит в себя сразу двумя пальцами, выбивая высокий стон. Аккуратно движет ими и вздрагивает, когда находит нужную точку. Попадает точно по простате, активно водя рукой по члену, задевает уздечку и стонет, стонет, стонет — громко и призывно. Он кончает себе в руку, но вода поспешно размывает все в ванной. Перси тяжело дышит и подрагивает. Он все еще сжимает и разжимает пальцы на ногах, цепляясь за уходящий оргазм. Его размазывает по ванной. Все тело приятно немеет, и омега слабо улыбается. Его телефон неожиданно вибрирует, и тому приходится перевесить через бортик, чтобы дотянуться до стиральной машинки. Сообщение от Дрейка удивляет парня. «Привет, слышал, ты сегодня упал в обморок, ты как? :)» Перси раздумывает над ответом, решая, как будет себя вести: кокетка или свой в доску. «Твой поцелуй в щеку свел меня с ума! Ха-ха» «Очень смешно, я же волнуюсь» Перси игриво прикусывает губу, смущаясь такого внимания к своей персоне. «Со мной все в порядке! Жить буду. А ты как?» После этого беседа протекает в приятной атмосфере, где каждое второе сообщение — комплимент в сторону омеги. «Я думаю, что ты очень красивый, ты себя недооцениваешь» Перси с улыбкой на лице завершает диалог коротким «Споки: з» и садится за просмотр фильма. *** Новый день начинается с приподнятого настроения и довольных потягушек. Он буквально парит над паркетом, пока красит глаза, надевает укороченные черные штаны, чуть расширенные к низу, и свободную белую футболку с голубой полосой посередине, накидывая сверху бежевый кардиган. Он использует лёгкий малиновый тинт, который просто идеально ложится на пухлые губы. Его волосы сегодня вьются чуть сильнее, и тот приглаживает их, заправляет за ухо, показывая проколотые мочки и хрящи. Перси открывает камеру на телефоне и делает один снимок, где он стоит напротив зеркала, демонстрируя свой сегодняшний лук, а второй — его лицо с милой улыбкой и сияющими глазами. Он постит их в Инстаграм и остается довольным собой. На крыльце его встречает Дрейк, который свистит подходящему омеге. Он по-медвежьи сгребает его в объятья и треплет макушку, пока Перси безбожно краснеет и смущается. — В жизни ты намного лучше, чем на фото. — Спасибо. Сегодня альфа тоже решает показать себя с лучшей стороны. На нем большая толстовка синего цвета, темные спортивные штаны с тремя полосками по бокам и кепка, из-под которой торчит челка. На его ногах объемные Найки, а на плече рюкзак Суприм. Его белозубая улыбка буквально сияет, когда он открывает рот, в общем — есть на что посмотреть. Перси берет его под руку, и под удивленный взгляд альфы, заводит непринужденный разговор на отвлеченную тему. Они ступают по сырой от дождя земле и сетуют на неустойчивый климат в их регионе, а когда Дэнси чуть ли не падает носом в асфальт, смеются громко и источают веселье. Дрейк целует его в нос перед уходом, и омега расцветает от простого «я напишу тебе, следи за телефоном». Его друзья стоят в диком ахуевозе от происходящего, успевая только открывать и закрывать рот, пока Перси растягивает губы в милой улыбке и провожает альфу взглядом. — Может мы зря ругали Кайота за то, что он выгнал нас вчера? Такие чудеса с Персом творит, словно долбанный карманный Иисус, — Киа смотрит на не менее ошарашенную Эму и подбирает слова. — Эй! Майор Головожоп, пойдем уже! — Лилипутов не спрашивали, Ривз, — беззлобно огрызается Перси. — Все хорошо? — шепотом интересуется альфа. — Нет, но лучше, чем обычно, спасибо, — Рид приобнимает ее за шею и усмехается. Но, конечно, как же все может быть нормально? Крис и Ко направляется к нему, минуя толпу спешащих школьников. Джулия угрожающе рычит на эту компанию, но альфа лишь выставляет руки вперед, словно сдаваясь. — Привет, Перси, — Пози перекатывает на языке имя омеги и продолжает. — Вижу, что тебе лучше, надеюсь, ты не окочуришься, не дождавшись моего сюрприза. Рядом стоящие безымянные альфы чуть отталкивают рычащую Джу и ее омегу, а Киа сама отступает на шаг, ощущая на себе ужасающую ауру. Крис подходит вплотную к застывшему Риду и наклоняется к самому уху. — Готовься, сладкий, — он чуть прикусывает мочку и возбуждающе стонет. Звенит звонок, и их словно сносит ветром. Перси тошнит в прямом смысле, а в перед глазами все еще стоит кривая улыбка сумасбродного альфы. Перед глазами все плывет, и Перси еле стоит на ногах от головокружения. Его приводит в абсолютное замешательство то, что после Криса его чуть ли не выворачивает от боли. С чем это связано? Самые худшие опасения озвучивает Джулия, которая самая первая заметила состояние Перси. — Может он твой истинный? Я не уверенна, что люди обычно так реагируют на пару, но может вы исключение? — Нет. Нет! Я не трепещу рядом с ним, а маракуя и корица меня ни разу не возбуждают! Я, блядь, сплю и вижу, как откручиваю ему член, а потом скармливаю его свиньям на его глазах! Я надеюсь, этот сукин сын сдохнет в мучениях где-нибудь под забором от СПИДа, потому что одна из омег не любит трахаться с резинкой и не только, блядь, с ним! — Я поняла, чел, не кипятись. Больше меня смущает, что за хуйню он там выдумал. МЫ будем дежурить рядом с тобой сутками напролет, ну, или это будет делать Дрейк, — Эма подмигнула омеге, наблюдая, как тот покрывается краской. Головная боль, тошнота и головокружение уходит на задний план, пока Перси заливает друзьям, что ни с кем он не встречается, и вообще просто развлекается, проводит время с пользой! Дрейк пишет что-то вроде нелепого комплимента его штанам, и омега улыбается во все 32. Перси решает полностью отдаться учебе, чтобы перестать забивать себе голову идиотскими проблемами и не менее идиотскими радостями жизни, которые, как он думает, подобно замку из песка рассыплются на следующее утро. Алгебра увлекает его синусами и косинусами, а далее биология и, о боже, физ-ра. И, знаете, не то чтобы Перси ее не любил, но объективно силен в этом предмете он не был. Хотя бы просто потому, что вел этот урок бывший военный, который прошел через учения, и для него нет разницы альфа ты, омега или бета. Равноправие и равенство — здорово же, да? Конечно! Особенно когда ты наряду с качками, который больше тебя раза в два, должен бегать с препятствиями, таскать всякое, играть в одной команде по баскетболу. Ведь омеги же так похожи на альф! О, Перси просто не отличить от Майки, который часто задевал дверной проем или попросту не мог в него влезть. И даже в силу того, что Рид был действительно натренированным малым, сложно соревноваться с людьми, которым сама природа дала превосходство среди остальных. Беты же вроде как бегали рядом и не отсвечивали, потому что тоже несильно выделялись своими навыками. И сейчас нашему милому омеге предстоял его персональный ад, где он будет вынужден скромно стоять в стороне, не привлекая внимания, ибо страшно за свою жизнь. Баскетбол тоже создал дьявол, ибо даже по меркам Бога, который «подарил» миру рак и голод ни в чем не повинных детей, это было слишком. Тестостероны бурлили в венах качков, пот струился рекой, в общем, ушибы и вывихи — все как заказывали. И Перси очень неплохо играет в «бей об пол и кидай в корзину», но это было бы чертовски опасно просто подойти к мячу, а вы про игру говорите, ну. Ку-ку, что ли? Вот и Рид не ку-ку, а умный мальчик, который хочет уйти целым и невредимым после свистка тренера, поэтому он тихо-мирно бегает за своей командой и наблюдает за игрой. Но Иисус сегодня встал не с той ноги, потому за пять минут до заветной свободы, к нему в руки прилетает он — ебанный-нахуй-ты-сука-в-рот-чем-я-это-вообще-заслужил виновник его скорейшей смерти от множества переломов. Раззадоренные альфы нагло улыбаются и ждут реакции, которой, к их великому сожалению, не дождутся. Рид делает сосредоточенное лицо, стараясь контролировать выброс своих феромонов, и понесся по полю, огибая опешивших альф. Те стояли, открыв рты, и пропустили тот момент, когда трехочковый был зачтен учителем. Одобряющие возгласы разнеслись по площадке, и Перси жадно вкушал короткий миг своего триумфа. Через пару секунд все забудут о таком крошечном достижении в жизни маленького щуплого омеги, ну, а пока он ловит на себе полные уважения взгляды альф. Последние три минуты игры ему активно пасуют и немного снисходительно ставят блоки. Рид радуется и смеется, когда команда одерживает победу над противником, хотя это и всего лишь матч между половинами класса на уроке физкультуры. После школы его встречает Кайот на своем Старичке и предлагает довезти до бара, ибо ребята уже там. — Я прикупил немного алкоголя, поэтому сегодня вечером мы будем молоды и бесстрашны. — Пожалуй, это мы и будем слушать все время у тебя в баре, — Перси улыбается и откусывает кусок огурца из салата, который был услужливо передан ему Дрейком. Не то чтобы он хотел есть, или ему срочно нужно было восполнить запас витаминов в организме, но чертовски приятно получать еду от альфы, в то время как наоборот омеги должны готовить. Старичок убаюкивающе гудит, и Перси вновь наслаждается дорогой. Бар стал ему чуть ли не вторым домом, где он может найти успокоение и поддержку. Летом там довольно часто околачивается их маленькая туса, которой платят деньги за то, что они убирают или помогают выпроваживать в гостей. Кайот всегда стремится помочь с деньгами и дает возможность забирать чаевые, не деля их с остальными — сколько заработал, все твое. Ребята уже были вдрова. Пару людей с их школы и Джулия в обнимку с Киа сидели за объединенными столиками и кричали всем знакомую песню. В руках омеги была расстроенная гитара, которая издавала смутно знакомые звуки, складывающиеся в мелодию. We're the patient performer The kid in the corner We were just tuning you out We are young and unafraid We are young and unafraid Перси заулыбался и сразу присоединился к поющей толпе, напевая слова песни. Аккорды отдавали в висках, и он чуть зашатался, но все же сел. Джулия втиснула ему стакан чего-то, и тот с радостью принял алкоголь внутрь. Приятное жжение в горле, тепло, струящееся по телу, тяжелеющая голова. Мысль бесконечным потоком проносятся мимо, оставляя легкий шлейф воспоминаний. Он осматривает пространство вокруг себя и с удивлением замечает множество цветных огоньков — видимо, Кай все же повесил гирлянду. Теперь бар с деревянной отделкой внутри больше похож на уютную кофейню, чем на пристанище бомжей, как было до этого. Рид пропускает еще два стакана, и огоньки начинают плясать перед глазами. Голова соображает слишком быстро, и вдруг каждое действие начинает подвергаться анализу. Как он заносит руку, чтобы поправить волосы. Как мигает один фонарик, а затем зажигается второй. Как гитарист проходит пальцем по струнам. Перси понимает, что ему нужно освежиться и выходит через черный вход. На крыльце уже сидит Эма, которая лениво потягивает нечто из стакана. Ее рука неспешно скользит по блондинистым волосам, которые сейчас были ближе к синему, из-за вечернего освещения. Рид подсаживается к ней, и та дает ему открытую бутылку пива. — Иногда я думаю, что людей можно условно поделить на три группы, — он смотрит в упор на Фостер, которая повернулась к нему корпусом, всем видом показывая свою заинтересованность. — Красивые, средние и страшные. Красивых людей видно издалека. Они, — омега взмахивает рукой, — буквально изнутри светятся и всеми силами притягивают к себе внимание. Не всегда важно, отвечают ли они на стандарты красоты — родись они на сто лет раньше, все равно выделялись бы. Это что-то вроде, ну, знаешь, привлекательность без особых усилий. И многие люди им завидуют, хотят дружить из корысти, поддерживают или унижают их. — А есть страшные, да, — Эмилиан держит стаканчик на уровне глаз, стараясь поймать в него уходящее солнце. — Их никто не любит, и они всегда в пролете. И нет бы, они действительно были умные и интересные, страшные люди часто еще и скучные, не все, но многие. Они словно понимают, что им будет сложно в жизни и сдаются. Кладут болт на учебу, уходят в себя и саможалость. А потом ноют, что мир так несправедлив, но ничего не делают, чтобы стать лучше. Некоторым везет, и они выбиваются из толпы и скидывают с себя стереотипы, за что им почет и слава. Искренне горжусь ими. Речь Эмы под конец стала чуть бессвязной, и она коротко засмеялась и прикрыла глаза, собирая мысли в кучу. — Но знаешь, что может быть хуже? Быть средним! Когда твоя внешность не считается привлекательной настолько, чтобы быть красивой, но и ты не слишком уродлив, что не дает тебе быть страшным. У тебя нет особенностей: пухлых губ, торчащих ушей, маленьких ладоней или огромных глаз. Если ты знакомишься с кем-то, то через несколько недель тот даже лица не вспомнит. И это так сосет. Я бы предпочел быть запоминающимся, чем средним, коих миллионы в нашем регионе, нашей стране, нашем мире. Мне так непонятно, почему мы все разные, но иногда так похожи, что сливаемся в воспоминаниях у людей. — Перси, ты милый малый. Вот честно. Но, знаешь, я считаю, что даже несмотря на то, что есть три группы, в симбиозе из двух и более человек — мы меняемся. Ты расцветаешь рядом с Дрейком, я — с Джулс. Она заставляет меня улыбаться и краснеть, следить за собой на уровне. Другие люди делают тебя красивее, Перси. Находясь в обществе, ты подвержен его влиянию, и все, что ты считаешь красивым, скорее всего им и навязано. И то, чему нас старательно учит Интернет, так это тому, что красота не имеет границ. Поэтому эти три группы условны и легко поддаются критике. Все относительно, Перс, все меняется. Ты симпатичный, и это говорю тебе я, потому что я так считаю. И мне не нужно относить тебя в группу, потому что твоя внешность далека от всех эти условностей. Они замолчали. Перси думает, что ему чертовски не повезло родиться думающим. С мозгами и разумом, который хочет познавать и сомневаться, исследовать и опровергать. Он хочет понять эту жизнь, этих мелочных людей, которые скрывают в себе намного больше, чем кто-либо мог представить. Он хочет быть счастливым, но слишком много заморачивается над чем-то, не стоящим внимания. Он грустит и анализирует, анализирует, анализирует. Как машина без остановки. Но этим вечером ему хорошо. После странного и несуразного разговора, который не имел смысла и содержал в себе лукизма по максимуму, мысли замедляет свой ход, растекаясь приятной волной по организму. Он улыбается, задрав голову наверх. — За фонарем не видно неба, и это, наверное, грустно. — Когда это ты заделался в философы, майор Головожоп? — Блядь, умеешь ты момент испортить. Эма смеется и ложится на доски, а Перси достает телефон и делает снимок. Еще один момент в копилку воспоминаний. Он растягивает губы в пьяной улыбке и падает рядом, отбросив пустую бутылку в сторону. «Если не пить раз в неделю, то и кукухой поехать можно» — цитата великого человека. Вечер катился в ночь. Музыка не стихала. Перси прикрыл глаза. Больше не будет больно и плохо, Сегодня не кончится никогда. Хотелось бы верить.