but you've got me looking through blinds

Дни тянутся отвратительно медленно. Перси лежит в кровати около двух дней, но по ощущениям прошло не менее десятилетия, потому что подняться не было сил. С 9 утра до 9 вчера он пялился в потолок и зависал в своих мыслях. Спасал его только Джон, который периодически приходил, чтобы напомнить ему о еде или просто покормить самому. Он говорил на далекие темы, чтобы наполнить висящую тишину звуком. Перси не знал, что творилось за пределами его комнаты, и, если быть честным, ему это и не было интересным. Два раза к нему приходили друзья и болтали о том, что было в школе. Получалось немного скомкано, неловко и нелепо, любому было понятно, что на душе у всех совсем другое. Его родители приходят к нему на завтрак, сбегают с работы на обед и лежат на его кровати за ужином. Они читают ему математику и школьную историю. Они, правда, стараются. Перси сам заметил это. Он думает, что, возможно, то, что произошло, затронуло их души, и родители спохватились, посчитав, что не смогли дать ребенку достаточно любви и заботы. Он не виноваты, так решил Перси. Он бы и сам поступил бы как его родители. Он был им благодарен. Рид знает, что по большей части сам виноват. Сны напоминают ему об этом. Он курит во сне. В его руках потрепанная пачка «PalMal», и Перси смотрит на нее, пока она осыпается, словно пыль, ускользая вниз по рукам и падая в темную пропасть. Темно и до омерзения пусто. Он видит себя, но то, что находится дальше собственного носа, скрыто черной пеленой. Сизый дым сливается с фоном, дурманя своими аккуратными завитками. Во снах есть возможность подумать чисто. Мысли сами сортируются, как тебе нужно. Иногда в голове вопреки всему все равно творится сумбур, а воображение услужливо рисует кошмары, из-за которых встаешь потом весь взмокший и ужасно напуганный. Перси снились кошмары. Увы, его жизнь никогда не была сахаром, да и ментальные расстройства давали о себе знать. Он никогда не сможет забыть эти переполненные похотью глаза своего врача, который долго и упорно втирался в доверие, а потом напал, вгрызаясь ему в горло. Самый ужасный альфа, которого ему доводилось встречать. Он помогал ему. Правда, помогал! Перси делился с ним своими переживаниями и не прятал при нем свои запястья. Доктор его никогда не осуждал и все внимательно слушал, делал вывод, давал возможность самостоятельно определиться. Но за этими разговорами он упустил самое важное — его глаза. Они трогали, изучали, раскрывали, выворачивали, но только не смотрели. Пронзительно-серые — такими он их запомнил. Они не дают покоя уже второй год, появляются в каждом кошмаре. И эти прикосновения, он все еще их чувствует на себе. Отвратительные поглаживания, грубые пальцы на нежных запястьях, царапины на шее. Но сейчас еще хуже. Теперь он видит вот уже второй день эту квартиру. Где все случилось, и было доведено до конца. Этот диван бордового цвета и такое же точно кресло. Он помнит каждое прикосновение к себе, каждый тычок, удар и каждое брошенное слово. Перси думает, что после такого он вряд ли сможет с кем-то контактировать нормально. Ну, знаете, знакомиться с новыми людьми в универе или общаться с альфами на работе уже звучит чем-то за гранью фантастики. Сигарета вылетает из рук легким покачиванием ветра. Перси поворачивает голову и видит Дэнси. Глаза у альфы стеклянные, совершенно не живые, кожа бледная, эфемерная, словно соткана из сигаретного дыма. Его синие волосы почти сливаются с фоном, спина чуть сгорблена, а руки соединены в замок. Ощущение полной безысходности наполнило легкие омеги. Наверное, Дрэйк был последним человеком, которого он бы хотел видеть в этой жизни, не считая, конечно, Криса, гори он в Аду. Альфа просто сидел и переводил взгляд то на омегу, то в пустоту. Его пальцы делали механические движения, которые Рид привык видеть у своего теперь уж бывшего парня, что-то вроде идиотской привычки, выражающей скрытую неуверенность. Перси чуть отодвинулся и сказал. — Даже слышать не желаю, что бы ты мне не сказал. — У тебя нет выбора, — просто пожал плечами альфа. Перси отчаянно замотал головой и впустил ладонь в волосы, ероша их. Он тяжело дышал и считал до десяти. «Выбора нет», он прав. Хоть это и сон, омега им не управляет. — Я пришел извиниться и напомнить. Нет. Нет. Нет. — Не произноси это вслух. — Ты помнишь, как я называл тебя? — Нет, — шипит Перси, закрывая уши. «Персик», «Щечки», «Зайчик». А еще. «Блядь», «Выродок», «Кому ты нужен». — Я не называл тебя так. — Но ты молчал, когда Крис говорил это. Ты такой же. Подлый и низкий. На уме у вас у всех одно: «Трахаться, трахаться!» Пошли вы все лесом, — разочарованно стонет и сипит Персей. — А себя ты сможешь простить? — хитрая и кровожадная ухмылка режет лицо Дрэйка, и оно плывет. — За что? «За свою слабость» «За то, что поддался и не подумал о последствиях» «За доверие» — А ты простишь себя за это? «Почему ты не прыгнул из окна или не побежал тогда» «Потому что ты такой же отвратительный, как и мы» «И ты теперь помечен чужим, другим. Яд в твоих венах и запахе» Дым вокруг. Все белое. Дрэйка не видно, только собственные руки и запястья, испещрённые тысячью шрамов. До Перси не сразу доходит, что он не спит, а все, что рядом это кровать и его комната. Контуры плывут из-за горьких слез, а губы неконтролируемо дрожат от переизбытка эмоций. Да, ему до ужаса страшно. Он боится за себя, даже его сознание против здравого смысла, а бесконечный поток самоистязаний порядком надоел. Он пару раз сжимает руки в кулаки и пытается выровнять дыхание. Но только он набирает воздух, как к нему подбегает Джо с гнездом на голове и стакан воды в руке. Он аккуратно ставит его на тумбочку и присаживается бочком на кровать, поглаживая омегу по руке. — Я услышал, как ты зовешь кого-то во сне, и проснулся. Сходил тебе за водой, хотел разбудить, а ты уже встал. — Спасибо, — хрипло отвечает Перси и берет стакан в руки, мгновенно выпивая всю воду. — Я еще в ней витамины развел, которые врач прописал, поэтому вкус странный. Омега лишь вяло кивает и отставляет стакан в сторону. Он обратно бухается на кровать и переводит дыхание. — Тебе удобно спать на матрасе? — Не жалуюсь. Главное ты рядом и всегда на виду, — Джон широко улыбается и ворошит мелкому волосы. — Хотя шея иногда затекает. Ну, что поделать, если она такая длинная! — Альфа наигранно пафосно откидывает волосы и надувает губы уточкой. — Как дураком был, так им и остался, — бурчит омега, но сдается и переходит на хохот через пару секунд. Смех смолкает довольно быстро, и Рид больше не чувствует себя таким разбитым. Он хочет встать с кровати, но вестибулярный аппарат шлет его далеко и надолго, и парень просто падает на альфу. Тот только крепче обхватывает омегу за талию и тащит в ванную. По дороге он встречает заспанных родителей, и те лишь улыбаются в ответ. За столь короткий срок альфа буквально стал частью их маленькой семьи. Родители взяли с него обещание, что все будет хорошо, перед этим узнав его историю. Они сомневались долго, но их добил Кайот, который смело заявил, что у него в багажнике валяется заряженный револьер, и он просто в случае чего совершенно случа-айно прострелит Митчелу сначала яйца, а потом голову. Риды внимательно посмотрели на двух оболтусов и выдохнули. Потому что Кая они знают уже много лет, а он успел зарекомендовать себя, как хорошего друга и клевого товарища. Да, мама Перси недолюбливала компанию «культурно отдыхающих, а не бухающих» друзей, но все же не была слепой и видела улучшения в поведении Перси рядом с ними. Джонатан светился доверием, в отличие от Дрейка, хоть и запаха никто не смог нормально почувствовать, он располагал к себе и без него. Конечно, Джону было очень тяжело. Просто до безумия. Все его инстинкты кричали ему, чтобы он забил на всю ситуацию, схватил Перси и впился зубами за загривок, оставляя красивый шрам. Это его омега, его! Его сердце ныло, когда альфа смотрел на своего возлюбленного. Все, что ему действительно хотелось, так это выпустить, наконец, свой запах и дать ощутить дурманящих запах восточных приправ и сладостей. Вообще Джо не знал, почему ему досталась именно восточная тема, но омеги и даже беты чуть ли не облизываются, когда слышат его. Альфа безумно хотел поцеловать своего омегу и зализать все раны, наслаждаясь каждым несовершенством. Но когда он смотрел на Перси, то понимал, что нужно засунуть свои намерения в жопу, потому что тот не готов. Вы видели его глаза? Сейчас они только пустые или холодные, полные пронизывающей боли и тошнотворной безнадеги. Иногда Перси плакал. Это случалось около двух раз в день. Джонатан был рядом в тот момент, когда Рид хотел идти искать лезвия, потому что он ужасный, от него воняет и прочее дерьмо. Он изо всех сил удерживал омегу в своих объятиях и не давал уйти. Боялся за него. В общем, нервы у обоих порядком сдавали. И сегодня вечером Джон принес ноутбук и поставил «Гарри Поттера», в руках он держал попкорн, а на голове балансировала кола. Перси с трудом выполз из ванны и потопал в комнату, где его ожидал небольшой сюрприз. Сначала омега хотел сказать, что абсолютно не в настроении, да и вообще не уверен, что когда-нибудь сможет расслабиться и ни о чем не думать. Потому он было хотел ретироваться обратно, но Джон был невероятно настойчив, надувая губы и хлопая длинными ресницами. Перси знал, что очень опрометчиво подпускать к себе (истинного) альфу, о чем, к слову, кричало его сознание, но ничего не поделать. Он всегда был падок на красивых людей. Ему нужен был этот отдых. Он должен был посмотреть этот фильм в приятной компании и позабыть о себе хотя бы на два часа. Джо улегся впритык к омеге, но тот даже не отреагировал толком, настолько ему было не до этого. А учитывая, что альфа почти полностью заглушал свой запах, для Перси он был приравнен к бете. Хотя иногда и порывало попросить открыться, и, черт его дери, Джон бы открылся, Рид точно это знал, но не хотел лезть не в свое дело. Они пока что не пара. Ну, Перси надеялся, что у них может что-то сложиться в будущем, в очень далеком, к слову, но не сейчас. Отношения с собой омега приравнивал к целованию мусорки. Потому что запах чужого альфы, который им так не любим, не привлекает никого, а Джонни не просто альфа! Он истинный альфа, и от этого вдвойне грустно. Гарри подарили первую сову, пока тот выбирал палочку (точнее палочка выбирала его) в магазине Оливандера. Впереди еще долгие семь лет учебы и подвигов в новой школе и куча реплик, который Перси выучил наизусть. Он пытался по максимуму вытянуть из этого момента все спокойствие, потому что ждал, что сегодня он поспит без этих кошмаров. Пузырьки ударили в нос, и Перси смешно сморщил нос и из глаз выступили слезы. У Джона в бочине защемило, когда он, в очередной раз краем глаза проверяя состояние пары, увидел слезинки. — Только не говори, что жаба Невилла тебя растрогала! — Нервно брякнул он. — Ты идиот? — Перси посмотрел на него, словно тот вместо слов пускал слюнявые пузыри. — Я вообще-то газировку за двоих хлестал! Я удивлен, что мой нос не взорвался от количества углекислого газа! Джонатан мысленно хлопнул себя по голове. Волнуется как нянька какая-то! Но его альфа внутри сводил его с ума беспочвенными волнениями и он просто не мог ему сопротивляться. В то же время омега внутри Персея отчаянно визжал от восторга, потому что его альфа заботится о нем. Да, да, это было и вчера и позавчера и вообще как только они познакомились, но это точно не отменяет того факта, что это приятно. Месяц летит незаметно, и вот уже середина новогодних праздников. Перси, хоть убей, не помнит, что ему подарили, да и вообще ему все равно. Он заметно худеет, а еще под глазами ползут черные круги, которые тот старательно замазывает консилером, припрятанным в шкафчике. Он все еще гуляет с друзьями, хотя больше отсутствует и просто смотрит в стену. Как бы с ним не пытался поговорить Кай, в котором раньше Перси души не чаял, омега отвечал размыто. Эрика смогла урвать где-то час сухого разговора ни о чем в скайпе, только Джулия примерно прикидывала, что происходит, но никто не мог этого понять. Эма надеялсь, что все будет как раньше, Киа, что Перси забудет, Кайот, что чувства омеги к нему помогут, но только Хидден понимала, что друзья здесь ничем не помогут. Она полагала, что Джонатан зря ушел, когда Перси хоть немного полегчало. Это было крайне опрометчиво, бросать маленького изнасилованного омежку одного в своей комнате. Но непроницательный Джонатан решил, что не имеет права навязывать свое общество, а Рид решил, что альфе его общество не нужно. В общем, дурацкая ситуация. *** Эма потянулась на кровати, утыкаясь носом в грудь Джулс, и сладко зевнула. — Ты не против, если я тут посплю? — Конечно, спи. Я знаю, как тебя замотала химичка, так что отдыхай. — Но мы так долго ждали этот выходной, ты уверена, что… — Спи! — и Хидден аккуратно ткнула ее нос себе в плечо и поцеловала в висок. Эма возмущенно засопела, но послушно закрыла глаза и расслабилась. Джули для приличия полежала минут 10 и потянулась за телефоном. Противные мысли встали в горле комом, и она решила написать Джонни. «Чел, есть разговор» Ответ не заставил себя ждать. «что-то случилось?» «Я думаю, зря ты съехал от Персика» «всм чо» «Прогресс был налицо, а мы все проебали, как итог» «альфа, перси мне не пишет не звонит не зовет никуда, я вроде должен делать первый шаг, но нужно ли это ему да?» «я люблю, но ровно также не хочу задевать его своими действиями» «Знаешь, что я думаю» «удиви меня» «Ты забыл о корнях. Тебе не нужно сейчас думать, а идти и действовать» «серьезно? по-твоему, я должен сейчас пойти к нему и потребовать стать парой?» … «а это идея» — Еблан, — говорит Джу и прижимает свою бесценную омегу к груди. А Джон тем временем натягивал на себя серую водолазку и спортивки. Ну, предложу ему укус. Откажет и ладно, что мне будет. На самом деле, альфа внутри постоянно просился наружу, желая присосаться к желанной шее и впиться клыками. А потом долго лежать и зацеловывать место укуса, растягивая удовольствие вместе с парой. Джонни вышел из дома и вытащил сигарету. Упаковка Парламента горела красным на фоне белого снега, пока альфа поджигал последнюю сигарету в руках. Он задумчиво выпустил дым и ударил пальцем, стряхивая пепел. В наушниках играла легкая мелодия, пробирающая до дрожи. Альфа медленно ступал по направлению к дому Перси, собираясь с мыслями. Он легко вскарабкался по забору, а затем, цепляясь за трубу, поднялся на второй этаж и ступил на балкон. Он увидел гнездо из одеял, внутри которого наверняка сидел Перси и листал мемы с Тамблера. Джо три раза постучал и стал ждать. Одеяло зашевелилось, упало на пол и оттуда выполз потрепанный омега, слеповато озираясь вокруг. Когда его взгляд упал на дверь балкона, он быстро подскочил и подбежал к Джонатану. — Ты чего пришел? — сварливо, но не без радостных ноток в голосе, спросил Перси. — Есть один серьезный разговор, я думаю, тебе лучше сесть. — Джонни-бой, если ты забеременел, то я не смогу содержать вас двоих! За что это все на мою голову, боже! — кривлялся Перси, охая и хватаясь за бок. — Мы со Сьюзен в тебе не нуждаемся, сволочь! — альфа закрыл свой живот и вздернул вверх брови. — Я сам позабочусь о ней! Ты ужасный отец! Они рассмеялись и сели. — А если серьезно, что случилось? — Перси, я подумал, — Джо неловко почесал нос, — мы с тобой истинная пара. И возможно… Но это только в теории! Тебе станет лучше, если я укушу тебя, — лицо Перси помрачнело, — ты будешь носить мой запах, а старый должен исчезнуть. Я знаю, насколько тебе паршиво ощущать его, и это все, что я могу тебе предложить. Джонатан закусил губу и продолжил. — Ты можешь не соглашаться, и это будет верно. Они просидели в молчании минут 20. Первым заговорил Перси. — Хорошо, но ты выпустишь свой запах. Восточные сладости и специи расползлись по всей комнате, заполняя собой все пространство, в том числе легкие омеги. Перси задышал глубоко, с явным наслаждением. Омега подполз к альфе и доверчиво подставил шею. Острые зубы сомкнулись на старой метке.