Идеал для безумца

Очередной паршивый сон. Как обычно, мы ужинаем с родителями и мирно беседуем. Кажется, это кухня нашего старого дома в Нью-Джерси. Я снова слышу громкое тиканье старых часов, которое раздражает слух. Отец рассказывает одну и ту же историю по третьему или четвёртому кругу. Я набираю на вилку кусочки еды и подношу ко рту. Никак не могу разглядеть, что именно я ем. Вдруг из неоткуда появляются Саммер и Ларри. Они садятся с нами за один стол и что-то накладывают себе в тарелку. — Ребята, вы как здесь оказались? — еле слышно спрашиваю я. Но меня будто никто и не слышал. Родители продолжали не замечать внезапных гостей, а Саммер и Ларри, в свою очередь, не замечали меня. Только часы, зная о моём присутствии, упорно пытались мне что-то «сказать». По обычаю, на кухню вновь зашёл незнакомец в капюшоне и сел за стол напротив меня. Меня изнутри пробивала паника, которая была вызвана досадной неизвестностью. — Кто ты? Почему ты постоянно приходишь сюда? — срывался я на крик, пытаясь добиться хоть какого-то ответа от неизвестного. Незнакомец и не собирался отвечать на мои вопросы. Он, по примеру других, наполнил свою пустую тарелку едой и приступил к трапезе. Я опять бросил взгляд на еду. Мои глаза озарило внезапное прозрение. На тарелках, испачканных кровью, лежали части человеческого тела. Испуганным и обезумевшим взглядом я посмотрел на Ларри и Саммер, которые, нарезали и клали себе в рот куски кишков и прочих человеческих внутренностей. Внезапно вся скатерть пропиталась кровью. Я почувствовал, как затряслись мои руки, а сердце в испуге забилось в груди. Не веря своим глазам, я закричал от ужаса всего происходящего. В ушах всё отчётливее слышались довольные чавканья. Я попытался заткнуть уши, но звук усиливался, а перед глазами лежали оторванные человеческие руки, уши, языки и другое месиво, которое уже невозможно было различить. Мой крик настолько усилился, что стало невозможно дышать и удерживать равновесие. Очнувшись ото сна, я резко вскочил с кровати и начал переводить дыхание. Мой лоб покрылся холодным потом, отчего чёлка тоже стала влажной. Я обхватил голову руками и сидел в таком положение пару минут. Немного успокоившись, я обернулся назад, чтобы посмотреть на Саммер, но девушки не было в кровати. На подушке лежала записка: «Сал, извини, что пришлось уйти до твоего пробуждения. Родители звонили мне всю ночь. Кажется, мне грозит домашний арест. Увидимся в школе. Люблю тебя. Саммер». Родной почерк пробудил на моём лице ласковую улыбку, пока я не осознал, что проспал. Вскочив с кровати, я надел первое, что попалось мне под руку и вылетел пулей из комнаты. На кухне сидел отец, который явно готовил разговор со мной. — Сал… — окликнул меня папа, пока я обувался на пороге. — Пап, извини, я опаздываю. Поговорим вечером, хорошо? — скороговоркой отчеканил я и выбежал из дома. Возле остановки стоял автобус, который собирался трогаться в любую секунду. Я прибавил темп, несясь со всех ног. И, конечно, по закону всех неудачников, я не успел. Понятное дело, что следующего автобуса не было времени и смысла ждать. «Что ж, придётся бежать до самой школы на своих двоих». Первым уроком, как на зло, была литература. Я представлял недовольное лицо миссис Стоун, и в эти минуты мои ноги будто примеряли сапоги-скороходы. Добежав до школы, я мигом «подлетел» к своему шкафчику, снимая верхнюю одежду на ходу. Открыв шкафчик, я принялся искать учебник по литературе, но мои поиски оказались тщетны. Вдруг в поле зрения чудесным образом появилась записка, на которой черным по белому было написано: «От Ларри». Развернув листок, я глазами пробежался по неровным строкам: «Хей, Сал, я взял твой учебник по литературе. Сам понимаешь, трудные времена и тяжело таскать все учебники в школу, а в шкафчике они занимают слишком много места. Тебя не было в школе с утра, поэтому я решил, что ты не придёшь, и позаимствовал у тебя книжечку. Спасибо, чувак, от души. После уроков верну». — Чёрт, Ларри, ну, и свинью же ты мне подложил, — раздражённо процедил я сквозь зубы. «Ничего не поделаешь, придётся идти без учебника». Подойдя к классу литературы, я выдохнул несколько раз для самоуспокоения и, предварительно постучав в дверь, зашёл в класс. — Миссис Стоун, извините за опоздание, можно войти? — виновато попросил я. Преподавательница повернулась в мою сторону, сидя за своим столом, и сурово, по привычке сдвинула очки на кончик носа двумя пальцами. — Причина? — недовольно произнесла миссис Стоун. — Автобус сломался и… — запинаясь начал оправдываться я, придумывая на ходу. — Садитесь, мистер Фишер, — разрешила учительница, отворачиваясь в сторону класса. Садясь на своё место, я окинул одноклассников взглядом. Саммер сидела за своей партой и смотрела на меня, мило улыбаясь. Я незаметно помахал ей рукой, после чего девушка смущённо отвела взгляд, сдерживая улыбку. После этой ночи, я без оглядки влюбился ещё сильнее. Я начал рассматривать возлюбленную, не скрывая своего интереса от присутствующих. Её длинные светлые волосы переливались русым золотом под солнечным светом из окна. Взмах её длинных ресниц настолько лёгок и неуловим, как крылья летящей бабочки. Пухлые губы были покрыты слоем помады вишнёвого цвета. Создаётся впечатление, что, если я сейчас прикоснусь к её губам, то отчётливо почувствую привкус спелой черешни. Из моих мечтаний меня вывел голос миссис Стоун: — Мистер Фишер, не знаю, чем вы там так серьёзно увлечены, но извольте уделить ваше внимание уроку. Прошу к доске. Я, медленно возвращаясь в реальность, подчинился. — Мисс Янг, прошу, — более ласковым тоном произнесла миссис Стоун, указывая рукой на место у доски. Девушка взяла учебник и последовала за мной. — Итак, прошу вас зачитать нам сцену «на балконе» по ролям. Мисс Янг, вы, естественно, за Джульетту, а мистер Фишер — за Ромео. Я растерянно оглянулся по сторонам, осознавая, что у меня нет книги. — Мистер Фишер, я думаю, вам стоит взять книгу, — настойчиво продолжала учительница. Саммер, кажется, поняла, что у меня нет книги и аккуратно протянула мне свою. — Ах, да, Сал, возьми. Я совсем забыла, что брала у тебя учебник, — вдруг убедительно начала врать Саммер. — Миссис Стоун, разрешите, пожалуйста, взять вашу книгу. Я торопилась утром и забыла взять свою. Учительница удивлённо посмотрела на девушку, но не стала возражать. Я тоже уставился на Саммер, не скрывая глубокого удивления. Мысленно я благодарил её на всех доступных языках мира. Вдруг девушка бросила на меня взгляд, который открыто говорил: «Сал, хватить тормозить». И я понял, что должен начать читать. — «Им по незнанью эта боль смешна. Но что за блеск я вижу на балконе? — на этих словах я посмотрел в сторону Саммер, ласково заглядывая в её глаза, — Там брезжит свет. Джульетта, ты как день! Стань у окна, убей луну соседством; Она и так от зависти больна, что ты её затмила белизною». Саммер смотрела на меня смущённым взглядом, еле скрывая лёгкую улыбку. — «Оставь служить богине чистоты. Плат девственницы жалок и невзрачен», — на этих словах я откашлялся, чтобы подавить смешок. Саммер тоже еле сдержалась от приступа смеха, опустив голову. Миссис Стоун смотрела то на меня, то на Саммер недоумевающим взглядом. Тем временем я продолжал: — «Он не к лицу тебе. Сними его. О милая! О жизнь моя! О радость! Стоит, сама не зная, кто она. Губами шевелит, но слов не слышно. Стоит одна, прижав ладонь к щеке. О чём она задумалась украдкой? О, быть бы на её руке перчаткой, перчаткой на руке!». Я проникся ролью Ромео и читал строки с глубокой искренностью. Саммер почувствовала это и нежно одарила меня взглядом. — «О горе мне!» — с выражением воскликнула Саммер. — «Проговорила что-то. Светлый ангел, во мраке над моею головой ты реешь, как крылатый вестник неба вверху, на недоступной высоте, над изумлённою толпой народа, которая следит за ним с земли», — так же выразительно продолжил я. На лице миссис Стоун читалось чувство восхищения. Она любила выразительное чтение. — «Ромео, как мне жаль, что ты Ромео! — с чувством произнесла Саммер знакомую всем реплику. — Отринь отца да имя измени, а если нет, меня женою сделай, чтобы Капулетти больше мне не быть». На какой-то момент я застыл. В классе царила полная тишина. На меня и Саммер устремлялись зачарованные взгляды одноклассников и миссис Стоун. Не успел я продолжить чтение, как раздался звонок, оповещавший об окончании урока. Класс, опомнившись, неторопливо зашевелился. Мы с Саммер также направились к своим партам собирать вещи в сумки. Миссис Стоун окликнула меня, когда я собрался выходить из класса: — Мистер Фишер, подойдите ко мне. Я послушно подошёл к столу преподавательницы. — Опоздание я вам, так уж и быть, прощаю, но после вашего краткого выступления на уроке, я не могу не просить вас об услуге, — слегка улыбнулась миссис Стоун. Я напрягся, услышав эти слова, но деваться было некуда: — Да, миссис Стоун, я вас слушаю. — У вас, оказывается, огромный потенциал в выразительном чтении, молодой человек. Или на вас так мисс Янг повлияла? — учительница игриво вскинула бровями. — Ну, не могу ничего сказать, — смущённо заулыбался я, потирая затылок. Миссис Стоун прочувствовала, что попала в яблочко, и продолжила странную беседу: — Понятно. Мистер Фишер, вы обязаны выступить от лица нашей школы на городском фестивале «Юность». Вместе с мисс Янг, разумеется. Нужно выучить отрывок из сцены «на балконе» и с выражением, чувством, толком, с расстановкой преподнести на фестивале. Считайте, что это ваша отработка за сегодняшнее опоздание и за сонные процедуры на моих уроках. «Мда, так и думал, что миссис Стоун никогда ничего не забывает». — Да, конечно. Всё справедливо, — неохотно согласился я. — У вас есть время до весны, чтобы подготовиться. Вперёд, — миссис Стоун махнула рукой и принялась заполнять журнал. — До свидания, — неловко бросил я и вышел из класса. У шкафчиков я заметил Саммер, которая складывала учебники в сумку. Решив напугать её, я незаметно подкрался к девушке сзади и закрыл ей глаза своими ладонями. Саммер вздрогнула от неожиданности и принялась нащупывать мои руки. — Ромео, это ты? — смеясь, спросила девушка. Я убрал руки с её глаз, после чего Саммер повернулась ко мне и легко чмокнула мою пластмассовую щёку. — Ну, как прошёл разговор с родителями? — спросил я на улыбке. Девушка закатила глаза: — Не спрашивай. Теперь я под домашним арестом на две недели. Я понимающе кивнул. Саммер продолжала мне улыбаться, взяв меня за руки. «Сказать ей о том, какая она потрясающая или дождаться более подходящей обстановки?» — Всё нормально? Ты не жалеешь? — выскользнуло из меня. — Ну, о чём ты говоришь? Всё было прекрасно, — обаятельнее прежнего улыбнулась Саммер. Внутри меня всё утихомирилось, и я лишь смог выдавить из себя удовлетворительное «хорошо». Положив учебники в сумку, мы отправились в класс математики. Сегодня мистера Бекера заменили миссис Браун и её урок истории. Как и обычно, историчка вела «интересный» монолог о скидках в бутиках, вовсе не думая начинать повествование о северо-западных индейских войнах. Только девчонки слушали преподавательницу, затаив дыхание. Это порядком утомило, и мне в голову пришла мысль о том, чтобы прогуляться до туалета. Я поднял руку и начал ждать реакции миссис Браун, которая с восторгом рассказывала о новой коллекции по привлекательной цене. Наконец, учительница обратила на меня внимание: — Да, Салли? — Извините, миссис Браун. Можно выйти? — пошел я ва-банк. — Выйди, — незамедлительно последовало разрешение. Миссис Браун продолжила свою речь, а я быстрым шагом скрылся за выходной дверью. Дойдя до туалета, я обнаружил там Майка. «Ну, почему мы сталкиваемся с этим парнем именно в туалете?» — Эй, Майк, привет. Тоже прогуливаешь занятия? — оптимистично начал я разговор. Стилэн, раннее стоявший ко мне спиной у раковины, повернулся, и я заметил у него под глазом большой фингал. Сам того не замечая, я присвистнул. Видимо, смутившись моей реакции, Майк резко отвернулся. — Эй, — я подошёл и резко схватил парня за плечо, — в чём дело? Кто это сделал? Майк всячески пытался скрыть своё лицо от моих глаз и лишь отрицательно мотал головой. — Это Робенсон? Вот урод! Мы с Ларри можем подкараулить его где-нибудь и ответно разукрасить, хочешь? — вдруг осмелел я. Несчастный Стилэн молчал в ответ и не решался поворачиваться. Я подошёл с другой стороны и вновь взглянул на его лицо. Парень упёрто продолжал прятать «фонарь». — Майк, ты можешь на меня положиться. Что случилось? Расскажи, и, быть может, я смогу тебе помочь, — настаивал я. Стилэн тяжело вздохнул и всё-таки сдался: — Это мой отчим. Я громко сглотнул и продолжил молча рассматривать синяк под глазом. — И часто он тебя так «разукрашивает»? — спросил я, не задумавшись. Майк молча кивнул в ответ. — Пошли в кафетерий? Там сегодня, говорят, продают очень вкусные пончики. Я угощаю, — слегка подбодрил я, сменив тему. Стилэн лишь послушно последовал за мной. До кафетерия мы шли в абсолютной тишине. Майк сел за стол, пока я покупал калорийные лакомства. Сев рядом с новоприобретённым другом, я протянул ему пончик. — Спасибо, — тихо поблагодарил Майк. Я ощутил в себе отсутствие стеснения и внезапно начал расстёгивать ремешки протеза, чтобы поесть. Непонятно по каким причинам, но я, почему-то, доверял Майку. Чуть приподняв протез, я откусил кусочек пончика. Стилэн смотрел на меня, но его взгляд не отражал ни удивления, ни сочувствия, ни страха. Он скорее смотрел так, будто мы знакомы всю жизнь, и он увидел абсолютно обыденные вещи. Последовав моему примеру, Майк тоже приступил к поеданию пончика. Он так жадно ел, что у меня создалось впечатление, будто его вовсе не кормят. — Ничего себе, — усмехнулся я. — Если бы я знал, что ты так голоден, мы могли бы взять больше пончиков. — Извини, просто я уже второй день ничего не ем, — еле слышно сказал Майк. — Всё настолько плохо? — аккуратно поинтересовался я. Майк выдохнул и начал свой рассказ: — Когда была жива мама, всё было по-другому. Я хотел бы поделиться с тобой, если ты не против. — Конечно, рассказывай, — согласился я. — Мой настоящий отец умер, когда мне было четыре года. Мы жили очень бедно. Родители работали на трёх работах и «тонули» в долгах. Из-за этого папа начал спиваться, а затем покончил с собой, «подхватив» белую горячку. Мама не могла погасить все задолженности и через какое-то время вышла замуж за Уолли Стилэна. Он не был богачом, но, каким-то образом, им удалось выкарабкаться из «долговой ямы». Первое время всё было хорошо. Уолли уважал мою мать, во всём ей помогал, начал неплохо зарабатывать, получив повышение. По отношению же ко мне он всегда был «холоден». Уолли не учил меня играть в бейсбол, как это обычно делают другие отцы, не помогал с домашними заданиями, не брал с собой в походы, и мы никогда не чинили вместе наш старенький «Шевроле». Мы жили, как соседи по общежитию. Если встречались внутри дома, то он мог лишь перемолвиться со мной парой фраз по типу: «Привет. Как учёба? Всё нормально? Учись хорошо, не расстраивай свою мать». Мне исполнилось четырнадцать, когда следом за папой умерла и мама. После её смерти, Уолли отказался от «нейтралитета». Он, не долго думая, начал пить, после чего потерял работу. Когда он сильно пьянел, он любил помахать кулаками. Да и сейчас он не потерял эту сноровку. Иногда он говорит о том, что хотел бы моей смерти. Напившись, он рассказывает о том, что моя мать была шизофреничкой, но я уверен, что он перекладывает с больной головы на здоровую. Однажды он рассказал мне о том, что слышит какие-то голоса. Он даже продал машину, следуя их указаниям. Когда наступает «алкогольный период», он лишает меня еды, выгоняет из дома и мутузит, как боксерскую грушу. Я смотрел на Майка изумлённым взглядом, пока он молча глядел куда-то в пустоту. Я не мог поверить, что его доля такая несладкая. Мне стало искренне жаль этого парня, который познал двойную утрату и теперь вынужден терпеть домашнее насилие. — Почему ты не обратишься за помощью? — спросил я с искренним сочувствием в голосе. — Я обращался пару раз в полицию, но никто и пальцем не пошевельнул, чтобы помочь мне. Я уже смирился и приспособился. Вдруг Майк посмотрел на меня с лёгкой ухмылкой на лице: — Извини, что всё это так жалко звучит. — Перестань! — вдруг вскочил я со своего места. — Если бы я только мог как-то тебе помочь… Майк вновь уставился на какую-то точку в другом конце кафетерия. Я с сожалением смотрел на него, не зная о чём говорить. Подойдя ближе к Майку, я схватил его за плечи и, глядя в его глаза, отчётливо произнёс: — С этого момента ты больше не будешь один! Я готов тебя поддержать, слышишь? Майк удивлённо смотрел на меня и не моргал. Спустя пару секунд он неуверенно кивнул. — Я хочу быть твоим другом, — ещё отчётливее произнёс я, будто разговаривал с глухим человеком. — Спасибо тебе, Сал. Большое тебе спасибо, — еле слышно говорил Майк, борясь с выступавшими на глазах слезами. Я протянул ему руку для рукопожатия, но Майк резко встал и по-братски крепко обнял меня. Отстранившись друг от друга, мы с неловким видом снова сели за стол. Я нарушил возникшую тишину: — Что ты думаешь о том, чтобы съесть ещё один пончик? Майк искренне мне улыбнулся и с охотой кивнул.