Раны на теле понемногу затягивались. Затихала физическая боль. Прояснялось сознание. Возвращалась память.
В голове всплывали до боли страшные образы. Мёртвые тела. Его народ. Стремление — единственное стремление: спасти
его. В голове — план.
— Тор, послушай! Послушай меня! — отчаянный крик. — Слышишь, Тор?! Ты должен! Доверься мне, умоляю! Нам не победить! Не получится! Просто беги! Я умоляю, беги!
Тор не собирался бежать. Он бы погиб. И поэтому пришлось снова изворачиваться. Он знал, что Тор всё видел. Видел, как он твёрдой рукой протягивает Таносу этот чёртов Тессеракт, выигрывая время для брата. Для его жизни. Для его шанса. В глубине души он надеялся, что этот последний жест — то, чем он наконец заслужит прощение. Но он не смел посмотреть на Тора, даже в поисках надежды.
Его не убили. Не совсем. И он действительно
мечтал о сладкой боли. Сколько это могло продолжаться? Вечность, или пока кому-нибудь — Таносу или одному из его палачей — не надоест это тело, на котором, в прямом смысле, не осталось живого места. Лишь где-то глубоко внутри, под слоем ран, под сожжённой и изрезанной кожей, теплился загнанный, отравленный, замученный, едва живой Локи.
Это был настоящий ад.
Но каким-то неведомым, необъяснимым чудом это закончилось. Он пришёл. Кажется, не один. С ним был Стрэндж и этот, однорукий (Локи потом узнал — Барнс). Локи едва ощущал плечо брата, но явно чувствовал холодную, металлически гладкую руку. В бреду он бормотал: "Прости меня, брат, прости меня…" Мерещилось или нет, но, кажется, Тор говорил: "Всё хорошо, Локи, всё будет хорошо…"
Он не чувствовал своего тела. Он не мог пошевелить ни одним мускулом. Он с трудом думал.
Со временем он понял, что лежит. Начал ощущать движение вокруг. Прикосновения. Какое глупое занятие — опутывать тело чем-то мягким; втыкать в руку тонкий металл; в вены просачивается что-то, заполняя тело. Помогает ли?
Он начал слышать. Он слышал Тора. Неразборчивый, тихий, едва различимый — голос брата. Каким-то чёртом он слышал Старка. И, кажется, Беннера.
Боль то уходила, то возвращалась. Он начал чувствовать, как поднимается и опускается грудная клетка. От движений болят переломанные рёбра. Он дышит.
Под опущенными веками играет свет. Красноватый, всё ярче, потом тускнеющий, и темно. Потом заново. И снова. И снова.
Холодная рука на лбу. Металл.
Голос всё отчётливее. Слова.
— Локи, отдыхай. Всё будет хорошо. Всё закончилось. Поправляйся. Я тебя люблю, брат. Ты молодец. Я горжусь тобой.
На чёрном, на красном, на багровом — боги, где же кожа? — от увечий теле появились глаза. Потом — тонкие, едва шевелящиеся губы. Когда он с трудом прохрипел что-то неразборчивое, в глазу Тора заблестела слеза.
Постепенно он заново научился чувствовать — не только боль. Сначала облегчение.
— Тор… — это было его первым внятным словом.
— Я здесь.
По телу разлилось тепло. Он вспомнил, как сказал Тору то же самое. Объятья. Он чувствовал радость. Брат рядом. А потом — страх.
— Где…
— Тише, тише… Ты в штаб-квартире Мстителей.
— За… — Локи сглотнул, — зачем?
— Всё хорошо. Всё закончилось. И теперь все мы начинаем заново. Вся Земля. И ты.
— Я… не Земля.
— Ты больше, чем Земля, Локи.
Локи снова прикрыл глаза.
— Ско… — он запнулся, — сколько…
— Прошло почти восемь месяцев.
Локи сжал зубы. Снова подступила боль. Он слегка повернул голову и увидел окно: чистое бирюзовое небо. Тор осторожно погладил его ладонь. Издав сдавленный стон, Локи повернул голову обратно.
— Пить…
Тор наполнил водой стакан и аккуратно поднёс его ко рту Локи. Локи жадно припал к стакану разорванными губами, оставляя в воде капельки крови. Опустошив стакан, он тихо кашлянул.
— Поправляйся, — Локи увидел на лице Тора улыбку. — Я пойду.
Когда Тор вышел, Локи снова застонал.
Он ещё не нашёл ощущения дня и ночи. Он то проваливался в беспокойный сон, то лежал на кровати, закрыв глаза; он различал всё больше звуков. За окном верещали птицы. Вокруг него люди — земные лекари, ни минуты покоя; Тор выгонял их, когда приходил, почти рыча: "Да дадите вы ему отдохнуть наконец!" Однажды Локи услышал, как что-то твёрдое будто ударяется о металл: он вздрогнул, открыв глаза, и в темноте едва различил поспешно выходящего из комнаты человека. Свет Луны упал на его тёмные волосы, задевающие широкие плечи.
Выскочив за дверь, он прошипел:
— Чёртова рука!
Порой (когда дело не касалось драки), бионическая рука делала его неуклюжим. Вот и сейчас, пробираясь мимо столиков со шприцами и бинтами, Баки задел один из них рукой: задел слишком громко и разбудил Локи.
Нет, Баки не был извращенцем, любителем подглядывать за спящими людьми. Его тянуло к Локи, как магнитом. Тот редко оставался в одиночестве. Когда Локи спал, а вокруг не было врачей или Тора, Баки любил заходить в его комнату: его завораживал вид из окна. Иногда он стоял или садился около кровати Локи, с ужасом оглядывая страшные увечья. Он никогда не видел таких ран. Даже на войне. Грудь Локи тяжело поднималась, дыхание порой срывалось на хрипы. Тогда Баки поджимал губы, подходил ближе. Как-то раз он осторожно дотронулся рукой до лба Локи, убирая пряди длинных чёрных волос.
Его бросало в дрожь, когда он вспоминал, как они с Тором несли полуживого Локи из логова Таноса и его палачей. Баки не раз приходилось выносить раненых товарищей с поля боя, но нести на себе
окровавленное… с перемолотыми костями… с выжженной кожей… со следами от вросших в плоть цепей… почти уничтоженное пытками тело… Баки не мог пошевелиться. Он выдавил:
— Он… жив?
— Конечно, жив! — Тора била крупная дрожь, когда он высвобождал брата из цепей.
Баки помогал ему. Когда цепи были сброшены, Локи рухнул на пол. Баки едва не грохнулся в обморок рядом с ним, но, сделав глубокий вдох, подхватил его, закинув руку себе на плечи. Тор подхватил брата с другой стороны, бессознательно бормоча что-то. Баки ужаснулся ещё больше, когда услышал слабый, едва различимый голос Локи. Он просил прощения у брата. Баки не смог сдержать слёз.
Он всё ещё стоял, прислонившись к двери с обратной стороны. Услышав сдавленный кашель, приоткрыл дверь и тихо спросил:
— Тебе нужно что-нибудь?
— Пить, — прохрипел Локи в ответ.
Баки подошёл к кровати и наполнил водой стоящий на столике стакан. Осторожно поднёс его к губам Локи. Баки смахнул с его щеки волосы, мешавшие пить. Он почувствовал, что у Локи жар, и, взяв стакан в настоящую руку, поднёс к его щеке металлическую.
— Может, врачей позвать?
— Не надо, — произнёс Локи, отстранившись от стакана.
Он чуть-чуть повернул голову вбок. Баки понял, чего Локи хочет, и положил на его щеку раскрытую ладонь. Локи тяжело вздохнул. Баки молча стоял, охлаждая Локи рукой, пока тот снова не заснул.
Проснувшись, Локи зашипел, почувствовав, как в руку втыкают иглу.
— Простите, — пробубнила девушка.
— Я чувствую руку… — сказал Локи мгновенно влетевшему в комнату Тору.
Тор засмеялся.
Шторы были распахнуты, солнце освещало комнату с востока. Оно отливало золотом, делая помещение отдалённо похожим на асгардские покои. Локи посмотрел на иглу, которая торчала из его левой руки, покрытой тёмными гематомами и глубокими, заживающими разрезами.
— Зачем это?
— Мидгардская медицина. Тони сказал — надо, — ответил Тор.
— Тони? — недоумённо переспросил Локи, — Старк?..
— Старк.
— Он просто пытает меня, — Локи прикрыл глаза.
— Прекрати. Тебе хотят помочь.
Локи через силу усмехнулся.
— Твоего исцеления не хватает. Раны… слишком тяжёлые… — голос Тора надломился.
— Так мне и надо… — едва слышно выдохнул Локи.
Локи открыл глаза и снова уставился на свою левую руку. Пальцы послушно дёрнулись. Он перевёл взгляд на Тора.
— Шевелятся, — прошептал Локи.
Тор улыбнулся.
Вслед за пальцами зашевелились руки. Ноги. Сначала пальцы, потом выше. Он мог приподнять колено. Он сгибал руку в локте и клал её на живот.
Потом он смог поднимать руку. Он дотрагивался пальцами одной руки, на которой понемногу отрастали вырванные ногти, до другой. Руки тряслись. Больно. Локи перевёл взгляд на стоящий на столике у кровати стакан с водой. Он потянулся к нему рукой.
Комнату наполнили звуки разбивающегося стекла.
— Чёрт.
Когда окончательно срослись рёбра, Локи смог сесть, опираясь на подушки. Тор причитал: "Повыше? Пониже? Так нормально? Помягче? Может, ляжешь?" Локи лишь закатывал глаза, улыбаясь. Из него вынули несколько иголок и разрешили поесть. Когда Локи потянулся за тарелкой, принесённой девушкой в белом халате, Тор выхватил её и сказал, что сам покормит брата.
— Тор, это уже слишком.
— Заткнись и ешь.
— Я в состоянии держать ложку.
Тор молча протянул её Локи. Тот осторожно поднял дрожащую руку и неуверенным движением взял ложку. Она тряслась, как флаг на ураганном ветру. Локи сжал губы и произнёс:
— Ладно.
Тор больше двух недель кормил Локи с ложки. Локи хмурился и скрещивал руки на груди, а Тор хихикал. Мама была бы счастлива.
Потом держать ложку стало проще. Руки всё ещё тряслись, а пальцы не сжимались достаточно сильно, но со временем движения становились чётче. И боль всё утихала и утихала.
Уже больше получаса Локи сверлил глазами свои ноги. Люди, проходившие мимо, думали, что он снова отключился, только на этот раз сидя. Локи сделал глубокий вдох, шумно выдохнул и свесил ноги с кровати. Он осторожно поставил одну босую ступню на пол. Потом — вторую. Он положил руки по обе стороны от бёдер для опоры и с трудом поднялся.
Дверь была приоткрыта. Проходивший мимо Баки увидел, как Локи делает неуверенные шаги. Один. Ещё один. Чуть дальше от кровати. Он хромал. Он немного откинул голову и улыбнулся — широко, всеми зубами. Баки подумал, что от такой улыбки могут обратно разорваться недавно зажившие губы. Локи сомкнул губы и вздохнул, прикрыв глаза. Он перевёл взгляд на дверь и увидел Баки. Баки ждал, что Локи (так все делают, увидев Баки впервые) посмотрит на его левую руку, но тот, пару секунд глядя Баки в глаза, опустил взгляд на свои ноги и сделал ещё шаг. Уголок рта Баки слегка приподнялся.
Тор был в трепетном ужасе, глядя, как Локи неуверенно передвигает трясущиеся ноги, поглядывая на брата глубокими голубыми глазами.
Когда Локи смог без помощи брата преодолеть расстояние от кровати до двери, не упав после этого без сил, Тор сказал: "Хватит уже держать его тут, как в изоляторе. У него есть своя комната, палата ему больше не нужна." Это не было правдой. Чувствовать себя в изоляторе было намного комфортнее. Если не обращать внимания на врачей и того лохматого, вечно хмурого полукиборга, Тор был единственным, кто присутствовал в жизни Локи за последние несколько месяцев. И Локи это устраивало. Редкие визиты кого-то из Мстителей (Старка или Беннера, в основном) его очень напрягали. Хотелось спрятаться. Уйти. Не только из комнаты, из штаба, из города, из страны… Но и с этой планеты. А идти было некуда.
Тора и Стива пришлось оттаскивать от Старка силой, когда Тони пообещал прибить на входе в коридор, в котором теперь находились комнаты Локи и Баки, табличку "Социофобы". Если бы в руках Тора был молот, а в руках Стива — щит, то Старку прилетело бы с двух сторон с неземной и чересчур земной мощью. Тони отделался лишь старательно изображённым на лице лёгким испугом.
До того, как Локи перебрался в свою комнату, комната Баки была единственной отделённой от комнат других Мстителей несколькими коридорами. И километрами психологического барьера. Он почти не говорил, лишь изредка отвечая на вопросы Стива не слишком сложными предложениями. Память понемногу возвращалась, а вместе с теплотой от воспоминаний появлялись ужас и боль. Довоенное время и маленький, тощий Стиви перемешивались в голове с войной. И с тем кошмаром, который творил Зимний Солдат после. Особенно больно было, когда Баки и Тони оказывались в поле зрения друг друга. Тони пытался поймать его взгляд, а Баки прятал лицо. Это непоправимая вина. Он никогда не заслужит быть прощённым.
Баки, сидящий в своей комнате, слышал шаги: уверенная, громкая походка Тора и медленно передвигающиеся ноги всё ещё хромого Локи.
— Тор, отстань, я сам могу идти.
— Тони сказал, что если ты хотя бы раз грохнешься, он вернёт тебя в палату.
— Тони слишком много говорит.
— Просто дай я помогу идти.
Громкое "Ай!" Тора и сдавленный стон Локи смешались, и Баки подумал, что Локи оттолкнул Тора, не рассчитав силы.
— Будешь толкаться, я тебя на руках унесу.
— Попробуешь, я тебя в окно выброшу.
Братские перепалки продолжались, пока шаги не затихли. Повернулась дверная ручка, и Тор произнёс:
— Пожалуйста. Моя комната этажом ниже, влево и… Или вправо… Чёртов лабиринт! В общем, потом покажу.
Тор ушёл. Закрылась дверь.
Локи окинул комнату взглядом: просторно и вполне минималистично. Нет кресла, ему хочется, чтобы было кресло. Кровать заправлена чёрным постельным бельём: наверняка, без Тора не обошлось. Локи опустился на кровать и лёг. Его штаны и волосы сливались с кроватью, а тёмная сине-зелёная футболка чуть выделялась. Сильнее выделялась кожа. Он прикрыл глаза, вдыхая желанное одиночество.
Локи почти не спал из-за мучивших его кошмаров. Глаза не сомкнулись ни на минуту. Когда, часу в пятом, темнота ночи начала разбавляться лёгким предрассветным сиянием, он пошёл искать кухню. Позавтракал в тишине и вернулся наверх.
Двое, жившие в тихих комнатах в отдельном коридоре, не попадались никому на глаза. Иногда Стив не мог найти Баки по несколько дней. Тор старался не докучать Локи, понимая, что брат слишком многое пережил. Им нужно было время. Им нужно было научиться жить с грузом вины. Научиться засыпать без ужасающих кошмаров, от которых Локи вскрикивал по ночам. Научиться хотя бы засыпать, а не проводить ночь за ночью в попытке сбежать от собственного сознания, как это делал Баки. Научиться жить не прошлым, не своими страхами, не теми ужасными вещами, что натворили оба. Научиться жить.
Бессонница измучила. Было около двух. Баки сидел на кухне с книжкой и ел виноград, чёткими и резкими движениями закидывая ягодки в рот, с одинаковыми интервалами времени поднимая и опуская бионику. Он придержал книгу и второй рукой перевернул страницу, задев локтем стеклянный стакан. Баки даже не успел среагировать, а стакан, ловко обхваченный длинными, тонкими пальцами, уже опустился обратно на стол. Локи отпустил стакан и бросил на Баки короткий взгляд. Баки впервые после того, как Локи выбрался из палаты, видел его лицо так близко. Оно было абсолютно — абсолютно — идеальным. Ни одного шрама. Ни следа тех страшных ран, бросавших на Локи тень смерти. Это изнемождённое и исхудавшее, но уже не окровавленно-рваное и полуживое, тело. Баки впервые видел
Локи.
Локи отошёл к раковине и включил воду, наполняя ею стакан. Баки вернулся к книге. Локи встал, опираясь бёдрами о холодную раковину. Взгляд голубых глаз упал на обнажённую спину Барнса, покрытую шрамами разной давности. Слишком разной. О, если бы на теле Локи могли оставаться шрамы — он был бы сплошным болезненным рубцом. Локи медленно пил. Баки перевернул страницу. Локи обвёл взглядом бледный шрам — границу человека и металла. Плечи Баки поднимались и опускались в такт ровному дыханию.
— Тоже не спится? — спросил Баки, чуть повернув голову.
Локи поставил стакан на место и молча направился к двери. Задержавшись на секунду, он повернулся обратно.
— Да, — тихо произнёс он, подойдя к столу и взяв в руки гроздь чёрных ягод.
Локи зачем-то начал выходить из здания. Гулять по городу, подставляя бледное лицо под согревающие лучи солнца, выискивать среди бесконечных полок тихих библиотек новые книги, возвращаясь, ловить на себе взгляд Тора: тёплый такой, заботливый, порой он будто молча спрашивал: "Где ты был, брат?", но не хотелось ничего ему говорить, а хотелось лишь опустить глаза и сжать губы в нежной ухмылке. И Тор всё понимал. Понимал, что Локи нужно уйти из реальности, из этого мира, чтобы не чувствовать боли и вины. Тор не знал, как объяснить Локи, что всё хорошо. Локи не верил ему. Всё было плохо. Было больно. Он не имел права быть здесь. Для него нигде не будет места. И никогда не было.
***
Локи сидел, свесив ноги с края крыши. Было пасмурно, тёмные тучи затянули небо. Он услышал тихие шаги.
— Слишком громко для суперсолдата, не находишь?
Баки подошёл ближе. Локи поднял взгляд и движением головы пригласил его сесть рядом.
— Мы так и не познакомились как следует, — произнёс Баки.
Локи хмыкнул. Он бы не назвал своё знакомство с кем-то из Мстителей "знакомством как следует". Бартона он, кажется, подчинил своей воле с помощью прокля’того камня. Романофф подослали его допросить. Он назвал её тогда про себя "рыжей сукой". Теперь она, кажется, блондинка. Старка подчинить не получилось. А этот зелёный идиот… который сидит в теле Беннера. С ними знакомство затянулось. Но первая встреча вышла весьма болезненной. Знакомство со Стрэнджем тоже не удалось. Локи до сих пор слегка мутило, стоило лишь вспомнить то падение.
— Я Баки, — Баки протянул руку.
— Локи, — он осторожно пожал руку Баки.
Воздух встрепенулся от резкого движения, ветер шевельнул длинные волосы и зашелестел где-то в кронах окружающих деревьев. Мимо пролетел лист, сорвавшийся с какой-то ветви. Схватив его металлической рукой, Баки поднёс лист ближе. Он сдвинул брови.
— Ты тоже это чувствуешь? — тихо спросил Баки. — Словно тебя оторвало от дерева и несёт куда-то? Словно ты приземлился среди листьев с другого дерева, а своё больше никогда не найдёшь?
Локи забрал у Баки лист и порвал его. Он рассыпал мелкие кусочки между их бёдер.
— Вот так я себя чувствую, — жёстко бросил Локи.
Он смахнул останки листа с крыши. Баки посмотрел в голубые глаза.
— Ты тоже вытаскивал меня… тогда? — спросил Локи.
— Да.
— Спасибо.
Они молча сидели, глядя вдаль и думая каждый о своём. О своём, но об удивительно похожем. Из-за сизых туч скромно выглянуло солнце, осветив крышу бледным и рассеянным светом.
***
Ночью Баки снова слышал приглушённые звуки из комнаты Локи. Он откинул одеяло и немного посидел в нерешительности. Натянув футболку, вышел из комнаты. Он осторожно приоткрыл дверь в комнату Локи. Тот лежал на спине, беспокойно мотая головой из стороны в сторону. Длинные волосы покрывали подушку тёмными волнами, а несколько прядей прилипло к вспотевшему лбу. Локи сжимал руками одеяло и неразборчиво бормотал что-то. Баки подошёл и аккуратно дотронулся до его плеча.
— Эй, Локи… Локи… проснись.
Локи открыл глаза. Секундная вспышка ещё не ушедшего кошмара и ужаса в голубых глазах заставила Баки вздрогнуть.
— Всё хорошо, это я, Баки.
— Баки… — пролепетал Локи, приподнявшись на локтях.
— Кошмар?
— Нет, — Локи сглотнул. — Воспоминание.
Он тряхнул головой, сел и спрятал лицо в ладонях, тяжело дыша.
— Спасибо, что разбудил. Я бы… Я обычно просыпаюсь позже.
— Я вообще стараюсь не спать, — Баки присел на край кровати. — Таблетки на меня не действуют, алкоголь — тем более. Приходится литрами вливать в себя кофе.
Локи посмотрел на него, подняв правую бровь.
— Слишком много воспоминаний… — Баки опустил взгляд и сжал металлические пальцы.
Локи убрал волосы с лица. Он вздохнул. Они просидели в тишине ещё пару минут, и Баки встал. Он почти дошёл до двери, когда услышал тихий, почти жалобный шёпот:
— Баки… Не уходи. Пожалуйста. Я боюсь засыпать. Он вернётся.
Баки повернулся, снова увидев в глазах Локи отражение кошмара. Он неуверенным шагом двинулся к кровати и сел обратно. Локи посмотрел в серые глаза. Осторожным жестом, будто не решаясь, Баки похлопал себя по бедру. Локи положил голову на его ноги и опустил веки. Баки не видел его лица.
Они провалились в спокойный сон.
Баки разлепил глаза, услышав будильник. Он лежал на спине, касаясь пятками пола. Голова Локи лежала на коленях Баки, поджатые ноги — на подушке. Он тоже услышал будильник и лениво поднялся, чтобы выключить его.
— Четыре утра? — спросил Баки, бросив взгляд на часы.
— Завтракаю, пока все спят, — Локи пожал плечами.
— Я обычно спускаюсь около пяти. Стив рано встаёт на пробежку.
Баки провёл ладонью настоящей руки по лицу.
— Не помню, когда последний раз так спал, — пробормотал он.
— Я тоже.
Они позавтракали вместе и снова спрятались в свои пустые, одинокие пещеры.
Следующей ночью Баки не стал дожидаться, пока Локи погрузится в кошмар. Он постучал в дверь.
— Заходи, — позволил Локи, зная, кого увидит.
Баки зашёл. Локи лежал поперёк кровати. Его бледная кожа создавала с тёмными простынями красивый, но жутковатый контраст — так мог бы лежать на своей постели граф Дракула, веками не видевший света. Баки сел в кресло (его Локи купил уже давно), стоящее у окна. Локи немного откинул голову назад, чтобы видеть Баки.
— Выключи свет, — попросил Баки, когда ему не удалось рассмотреть вид за окном.
Локи щёлкнул пальцами. Комната погрузилась в темноту, остался лишь холодный свет Луны. От его нежных касаний блестела левая рука Баки.
Баки долго смотрел в окно. Локи то бросал на него взгляд — долгий, печальный, то прикрывал глаза. Наконец Баки встал и щёлкнул выключателем. Он сел на кровать.
— Можно спросить?
— Да, — ответил Локи.
— За что ты извинялся перед Тором?
Локи поднялся. Он поднял колени и поставил ступни на кровать. Сцепив руки, положил их на колени и отвёл взгляд. Повисло молчание.
— Прости, — сказал Баки через пару минут.
— За многое, на самом деле, — произнёс Локи, не поворачивая головы. — Я слишком виноват перед ним. Наши отношения никогда не были идеальными, — Локи ухмыльнулся. — Я сделал хуже. Наверное, всё окончательно покатилось в пропасть тогда, когда я узнал, что Тор мне не брат, а родители… — он запнулся. Поднял руку и провёл ладонью по лицу. — Я возненавидел отца. Он всегда говорил нам, что мы… что мы должны быть достойны трона. Что кто-то однажды станет царём. Но, как оказалось, не "кто-то", а кое-кто весьма конкретный. И это был не я. Я оказался лишь чудовищем, которое снилось асгардским детишкам в их кошмарах. Знаешь, что он сказал мне? — Локи взглянул в серые глаза. Баки смотрел в ответ. — Эти слова… как калёным железом… "Ты был рождён, чтобы умереть… И если бы не моя жалость," — голубые глаза заблестели. — Жалость… Мне не нужна была жалость… — он перешёл на шёпот. — Я хотел того, что было обещано. Мне понадобилась власть. Мне казалось: а какого такого чёрта я не могу получить её? Я хуже? Хуже Тора? Я недостоин? Я хотел показать ему — показать отцу — на что способен. Но… Я… Мои… Мой эгоизм, мои дикие желания привели… к ужасному… Власть у меня действительно была. Но слишком… слишком… многое пришлось уничтожить… отдать… Мама… Отец… Асгард… Земля… Танос… Это всё — прямо, косвенно, плевать — моя вина. Но… — Локи сморгнул слезу. — Тор… Он всегда был моим братом. И всегда им будет. Он всегда делает правильные вещи — и в этом наше главное различие. Он делает, а мне лишь кажется… Раньше я просто завидовал ему, а потом… это превратилось… Я столько раз обманывал его, столько раз предавал… Он снова доверял, снова давал мне шанс… А я снова всё уничтожал, — слёзы катились по щекам. — Я уничтожал себя. Уничтожал его брата. Я не хочу. Он — всё, что у меня осталось. Я
должен быть хорошим братом, но я не умею. Я боюсь. Я виноват. Перед ним. Я причинял боль многим, но больше всего боли я причинил ему. Я люблю его, но не знаю… как… как всё исправить… Я даже умереть ради него нормально не могу, — он усмехнулся сквозь резкий вздох и спрятал лицо в ладонях.
Баки сжал губы. Ямочка на подбородке проявилась отчётливее. Он осторожно приобнял Локи одной рукой, прижав к мягкому плечу. Локи смял пальцами ткань штанов на бедре Баки.
— Я думаю, Тор простил тебя, — прошептал Баки, когда почувствовал, что плечи Локи наконец перестали трястись.
Локи поднял голову и вытер слёзы ладонью. Он вздохнул.
Бионическая рука Баки лежала на колене. Локи, неспешно протянув руку, дотронулся пальцами до холодного металла предплечья.
—
Подарок… — это слово прозвучало слишком жутко. Локи посмотрел в серые глаза. — Я чуть не погиб во Второй Мировой, — Локи поднял бровь. Баки усмехнулся. — Да, я выгляжу немного моложе, — он сжал губы и, сглотнув, продолжил: — Была одна организация… Г-г… — звуки затерялись в тяжёлом выдохе. — Они… творили ужасное… Я творил ужасное… — Баки закрыл глаза. — Сейчас я осознаю, что это был не… не я… Они превратили меня в адскую машину для убийств. Они перемалывали мне мозги, стирали память, стирали личность… Меня… Они убивали Баки… И я совершал ужасное… непоправимое… Память то уходила, то возвращалась, я будто попал в водоворот в собственной голове… Я едва не убил Стива… много… раз… Мои руки в крови… И я помню их всех. Каждого. Хруст их костей, последний вдох, угасание глаз. Последний крик. Последний удар сердца. Я всё помню… — Баки резко вдохнул. — Я. Убил. Родителей. Тони, — он зажмурился и сжал губы. — Зимний Солдат. Он их убил.
Я их убил. Стиву не надо было… Тони… ему просто стоило убить меня, — металлическая рука до дыр сжимала простынь. — Просто взять и убить. Я заслужил это, сполна заслужил. Я ненавижу себя за всё. За то, что постоянно всплывает в памяти. Но я должен помнить. И за каждое старое и каждое новое воспоминание ненавижу себя всё больше. Ненавижу…
Под пальцами хрустнула кровать, Баки до боли стиснул челюсти. Он открыл глаза. От тяжёлого дыхания раздувались ноздри. Локи сжал плечо Баки ладонью, осторожно провёл рукой по широкой спине, двигаясь ко второму плечу, чтобы обнять. Тёплые, крепкие объятия — это то, что было нужно им обоим. То, что волной энергии разливало по их искалеченным душам исцеление.
***
Баки сидел, свесив ноги с края крыши. Он вздрогнул, когда, повернув голову, увидел сидящего рядом Локи.
— Вот так надо появляться, солдат.
Впервые за долгое — очень, очень долгое время — Баки улыбнулся.
Светило солнце. Изумрудно-зелёные деревья тянулись стройными стволами к бесконечному, неподвижному, чистому, голубому небу. Было тихо.
Волосы Баки были собраны в небрежный пучок на затылке. Локи долго сверлил пучок взглядом, будто задумав что-то. Баки перевёл на него взгляд.
— Чего?
Локи игриво улыбнулся и протянул руку к волосам Баки. Тот не успел понять, что случилось, когда Локи уже собирал свои волосы в хвост, затягивая его резинкой Баки. Он наблюдал за Локи, а когда длинный, аккуратный хвост был готов, Баки засмеялся. Отвыкший более чем за семьдесят лет от собственного смеха, он сначала с трудом понял, что происходит с его лицом, почему губы растягиваются, обнажая зубы, а из горла вырывается странный, но приятный звук. Этот звук заражал. Их громкий смех раздавался далеко над уютной крышей.
***
Утро. Стив стоял у плиты. Окончательно разругавшись с тостером и послав к чёрту весь двадцать первый век, а особенно Старка, он жарил хлеб на сковородке. Тони бросал на него насмешливые взгляды. Рядом с ним сидел Тор, Клинт расположился во главе стола — они чуть не подрались с Тони за место — рядом, напротив Тора, сидела Наташа (положив ноги на стол, пока у Тони хорошее настроение, а Стив смотрит в другую сторону), через стул от неё — Баки. Совместные завтраки Баки и кого-то из Мстителей можно было пересчитать по пальцам бионики. Он сидел, сложив руки на коленях и устремив взгляд в стол. Все молчали, будто боясь спугнуть Баки.
Пять пар глаз поползли на пять лбов от удивления, когда в дверях появился Локи. Стив чуть не уронил сковороду, а Баки не поднял взгляд, видя Локи боковым зрением. На Локи смотрели, как на призрака. Временами Тони шутил: "Ходят легенды, что в восточном крыле живёт сам Бог…" Шутки ненадолго прекращались, когда тяжёлая рука Тора давала Старку мощный подзатыльник. Сейчас Тони потерял дар речи. Локи молча опустился на крайний стул, рядом с Баки.
— Доброе утро, — произнёс Баки, приподняв голову выше и взглянув на Локи.
— Доброе утро, — ответил Локи, — всем.
Он обвёл взглядом Мстителей, задержавшись на брате на несколько секунд дольше. Тор не мог сдержать счастливой улыбки.
Тони через стол протянул Локи руку.
— Наконец-то. Добро пожаловать. Давай, дай мне руку и забудь, что ты собирался меня убить. Просто возьми и забудь, — Локи нерешительно протянул руку в ответ. — Так-то лучше, — Тони улыбнулся, пожав и отпустив руку Локи. — И ты, — обратился он к Баки, заметив, как напряглись его плечи, — Снежная Королева или как там тебя, тоже забудь. Капитан, я вижу, как напряглась твоя задница. Расслабься. Давайте все расслабимся. Мы теперь одна большая семья.
"Одна большая семья…" — повторил про себя Локи. Он почувствовал, как его руку сжимает тёплая ладонь Баки.
