Я не позволю тебе меня потерять

— Жень, как ты думаешь, с чего бы это вдруг наш Славочка проявил такое «благородство»? — поинтересовалась Оля, которой я уже рассказала про несостоявшийся отъезд Ильи. — Ой, Оленька, не знаю... — я пожала плечами и отпила кофе. — Но в любом случае я ему даже благодарна... Всё-таки если б не он, Илья бы уже в Москве был... — Ну да, ты наверное права... — Шмелёва посмотрела куда-то в окно.       Вдруг дверь ординаторской открылась. На пороге стояла Марья Васильевна. Как всегда у неё в руках были веник и тряпка со шваброй. Не знаю почему, но эта нянечка вызывала у меня уважение. Она была готова поддержать в любую секунду, заступиться за кого-нибудь или же просто сказать доброе слово и на душе сразу очень хорошо становилось. — Доброе утро, девоньки, недеюсь, не помешала... — улыбнулась Марья Васильевна своей лучезарной улыбкой. Не даром на неё Гиппократ Моисеевич прямо так с обожанием каким-то смотрит. — Марья Васильевна, да что Вы! Вы бы присели, отдохнули да кофейку с нами выпили! А то ж работаете на износ! — Оля подбежала к ней и усадила на диван. — Мы тут как раз кое-что обсуждаем... — Оля... — шепнула я подруге. Но Оля лишь улыбнулась и продолжила: — Вы представляете, Марья Васильевна, Илья Анатольевич-то наш здесь остался! — А я всегда говорила, что такое сокровище, как Женечка ему судьбой предназначено! — нянечка добродушно на меня посмотрела. — Где же он ещё найдёт такую? И умная, и красивая... Да любой мужик был бы рад! — Ой, всё... Захвалили! — я смущёно улыбнулась. — Ну Жень, ну правда, разве мы не правду говорим? — Шмелёва засмеялась. — Правду, правду, Женечка! — подтвердила Марья Васильевна.       От этих слов мне стало как-то тепло на душе. Тем более, у меня не было оснований не верить им. Оля — лучшая подруга, которая вряд ли скажет ложь, а Марья Васильевна — просто очень мудрая женщина. — Доброе утро... — сказал только что вошедший Илья. — Надеюсь, не помешал? — Нет Илья Анатольевич, Вы как раз вовремя... — встав с дивана, Оля мне подмигнула и поспешила уйти. — Ну я тоже наверное пойду... А то засиделась я у вас тут что-то... — за ней вышла и Марья Васильевна.       Мы остались с Ильёй на едине. От него исходил приятный аромат, который слегка дурманил мне голову. В прочем, как всегда...       Он подошёл ко мне и без объяснений положил мне руки на плечи. От его прикосновений дрожь пробежала по всему телу. — Ну как к Гиппократу сходил? — спрашиваю наконец я. — Как-как... Сказал, что с сегодняшнего дня могу приступать к своим должностным обязанностям. — он улыбнулся. — Так что теперь я снова твой начальник. Ну, и не только твой. Всё-таки на мне ещё приёмное отделение.       Я тоже улыбнулась. Теперь мы опять будем работать вместе. Эта мысль не могла меня не радовать. Тем временем Илья переместил свои руки с моих плеч ко мне на талию. Тепло, исходившееся от его рук медленно начало проникать через хирургический костюм на мою кожу. Понимая, чем это может закончиться, я отстранилась от Ильи. Не хотелось превращать ординаторскую «в дом свиданий», как выразился Слава. Хотя кого я обманываю? Почему-то когда мы с Ильёй здесь, так скажем «проводили свободное время», у меня таких мыслей не возникало. — Жень, ты чего? — спросил Илья, когда я отстранилась. — Хм, Илья Анатольевич, давайте работать уже, а? — я улыбнулась. — Как-то не очень хочется, чтобы этот кабинет из ординаторской превратился в не пойми что... Тем более, Вам не кажется странным, что зав. отделением в рабочее время вместо того, чтобы работать обнимает свою подчинённую? — А-а, понятно... — видимо поняв, о чём я, Илья тоже не смог сдержать улыбку. — Ну тогда, Евгения Павловна, я с Вами полностью согласен! Работа и пациенты ждать не будут!