***
Натужно, надрывно завывал ветер, свирепствовал, нещадно качая позеленевшие деревья, стремился сорвать молодые листочки, а когда не получалось, принимался полошить землю, поднимая пыль. Солнце в тот день выглянуло лишь раз и, увидев скорбь, убежало за тучу. Небольшое Липовское кладбище сегодня снова принимало гостей, кресты с могил равнодушно смотрели на скопление людей, как бы намекая, что после смерти ничего нет. Могильщики монотонно, буднично копали яму: для них — это всего лишь ещё один крест на кладбище и способ заработка. Будешь сочувствовать каждому — долго не протянешь. Голубая обивка маленького гробика трепыхалась от дуновений холодного воздуха, дрожала, когда его на верёвках опускали в могилу. Рустам взял горсть земли и бросил на крышку гроба. У него уже не осталось слез, только гнев и жажда отомстить держали в узде его разум. Он стоял у ямы и смотрел, как медленно исчезает под землёй гроб. Последний взмах лопатой и исчезает последний голубенький кусочек ткани. Крест с фотографией его улыбающегося сынишки воткнулся в землю. Необратимо, бесповоротно. Его сына больше нет. Совсем нет. Потом подходили люди: хорошие знакомые, коллеги, просто мимо проходящие, выражали соболезнования, клали на могилу цветы, венки, игрушки. Рустам на автомате отвечал: «Спасибо», одни уходили, приходили другие. В какой-то момент он посмотрел в сторону рощи и чуть не получил инфаркт. За одним из старых толстых деревьев, чья тяжёлая крона свисала чуть ли не до земли, стоял его сын, которого он только что похоронил. Да, это точно был он, его Егорка, Рустам ни с кем бы его не перепутал. Суровый, недетский взгляд Егора скрещивался с шокированным взглядом Рустама, доводя того до полуобморочного состояния. — Егор… — одними губами произнёс Рустам и сделал два шага в сторону деревьев. — Рустам? — встревоженно окликнула его Таня. — Куда ты? Он вздрогнул, обернулся к Тане, ничего не ответил и снова посмотрел на то дерево. Но там уже никого не было. Показалось? Привиделось? Хотелось бы зажечь в себе лучик надежды, но тест-ДНК во внутреннем кармане пиджака, свидетельствующий о том, что в могиле всё-таки его сын, гасил эту надежду. Просто видение. Егор мертв, и нужно с этим смириться, жить дальше и поднимать на ноги чудом оставшуюся в живых дочь. Вдали от процессии держались Полина, Артем и Дмитрий Валерьевич. Люди, которых Рустам выгнал из своей жизни, запретил приближаться к нему и Ладе. Люди, которых он перестал считать людьми, возненавидел в одно мгновенье, проклял. — Вы тоже думаете, что Катя могла такое сделать с собственными детьми? — спрашивал Артем Дмитрия Валерьевича, украдкой поглядывая на Рустама. — Нет, конечно, — он в изумлении выгнул бровь. — Она, конечно, может пойти на все ради достижения своих целей, бросит в огонь любого, но не своих детей. Она же не твой отец, — Дмитрий Валерьевич поймал на себе недовольный взгляд Артема и лишь пожал плечами. — Может, это какой-то ее план? Не удивлюсь. — План? — округлил глаза Артем. — Судя по травмам и огнестрелам Лады план был очень «хорошим и безопасным». Про Егора я вообще молчу… — конечно, он не верил в существование какого-то плана при таких-то последствиях. — А вам что-то известно? — прищурился он. — Мы не общались с ночи попытки похищения Егора, — голос Дмитрия Валерьевича помрачнел, словно он вспомнил что-то личное, что-то такое, что знать никому об этом больше нельзя. — Так что, мне известно не больше твоего. Пока они разговаривали, Полина включила телефон и прочла входящее сообщение, затем снова выключила и глубоко вздохнула. — Лера вызывает всех на собрание. Завтра, — проговорила она, заметив на себе выжидающие взгляды мужчин. — С утра ещё сообщение пришло. — Лера? Значит, дела обстоят хуже, чем мы думали, — нахмурился Дмитрий Валерьевич. — Лера? Эта брюнетка та? А кто она? — Артем переводил взгляд с жены на тестя и обратно. — Я не могу сказать, — на выдохе проговорила Полина и поджала губы. — Мне казалось, мы договорились, что ты не будешь больше от меня ничего скрывать, — Артем, сдвинув брови к переносице, исподлобья смотрел на нее. Ведь именно с условием: «Больше никаких секретов», они снова вместе. — Ну, Тём, я правда не могу сказать, — захныкала Полина и обняла Артема. — Это не моя тайна. Я не имею права. Артем молча прижал ее к себе, а сам снова взглянул на Рустама. — Мы теперь для него хуже врагов, — горечь вперемешку с печалью пронизывала его голос. — Мы даже по-человечески не можем попрощаться с Егоркой. В наказание за нашу ложь он лишил нас права на скорбь.***
На следующее утро. Штаб «Черной лагуны». Душный мрачный подвал-зал штаба набился парой сотен убийц. Стоял дикий шум и гвалт, толпа тревожно бурлила, не зная, чего ожидать от собрания, который устроила даже не глава. Арина не появлялась в штабе уже пару недель, поговаривали, что ее убили. Среди убийц началась настоящая паника и смута. Все, не сговариваясь, понимали одно: раз от главы нет вестей, то необходимо избрать новую, из династии Гернштальд. Вот только где ее взять? Толпа загудела ещё громче, когда в зал вошла Лера. Она поднялась на трибуну и призвала всех к тишине, но убийцы даже не думали прекращать разговоры, чем невероятно взбесили ее. «Замолкните все!» — низким утробным рыком раздалось в голове каждой убийцы. Да, именно в голове. Рот Леры был закрыт, вслух она не сказала ни слова. Убийцы ошарашенно замолчали, все ещё слушая гул в ушах и пытаясь найти источник приказа. — А теперь начнем, — уже спокойно вслух сказала Лера, и толпа в немом шоке осознала, что голос в голове — принадлежит ей. Но никто не понимал — как? Это может делать только глава. На это способна только глава. Влезать в головы доступно только главе. Больше никому. А это значит… — Все мы знаем, что Арина не выходила на связь уже больше двух недель. Вчера мне сообщили печальное известие. Наша Арина, наша Черная Принцесса, наша глава погибла в бою от рук охотников. Убийцы в ужасе зашептались, снова поднялся гвалт. В задних рядах в абсолютном ступоре стояли Никита, Даша, Оля и Мираж, потрясенные новостью. — Что она сказала? — переспросил Мираж, потерев ухо. — Она говорит, что Арина мертва, — упавшим голосом сказал Оля и зажала рот рукой, вконец осознавая смысл сказанного. Никита посмотрел на Олю и Дашу, последняя едва заметно мотнула головой. Только они втроём (не считая Лизу и Леру) знали, как выглядит в обычной жизни Арина, и кто она такая, знали, что случилось с ее семьёй и в чем ее саму обвинили. А теперь Лера выдала свою версию, которая никак не вязалась с версией следствия. Хочет таким образом скрыть истину и защитить Ладу, в которой течет кровь охотников, от гнева убийц и Большой Охоты? И только Никита знал — Лера лжет. — Что-то тут нечисто, — процедила Даша. Никита сорвался с места и побежал в первые ряды, расталкивая недовольно ворчащих убийц. — Вы также все знаете, что я много лет была правой рукой Арины, — продолжала Лера, попутно доставая из нагрудного кармана черной куртки какой-то свёрнутый листок. — Это ее завещание, — развернув бумагу, она вытянула руку над головой и показала присутствующим листок. — Здесь сказано, что я, как ее близкий друг, как ее верный соратник, как ее правая рука, должна взять на себя обязанности главы до совершеннолетия ее дочери. На бумаге стоит печать династии и подпись кровью Арины. Зал взорвался негодованием. — Да где это видано, чтобы назначали регента? — Сколько лет ее дочери? — А у нее есть дочь? — Она ополоумела что-ли назначать Лерку главой? — Нам конец с такой главой! — Дьявол, забери меня и верни нам Арину! — Господи, спаси нас всех! — Тишина! — крикнула Лера, до хруста сжимая деревянные бочины трибуны. Ее невероятно бесило, что никто не воспринимает ее всерьез, никто не видит в ней угрозы, а главное, ее не принимают как главу. Она для них всех никто. В ней нет благородной крови династии Гернштальд. Но им придется смириться. Теперь она здесь власть. — Ритуал посвящения пройдет сегодня ночью, жду всех у реки. Также на место моего помощника и вашего главного координатора назначаю Лизе́т. Лиза, поднимись к нам. Никита смотрел, как важно вышагивает его Алиса-Лиза, получив новую должность, и взрывался всполохами кровавого заката, внутри него гнев распространялся подобно лесному пожару, быстро и негасимо. Даша подошла сзади и тронула его за плечо. — Что происходит? — Ли́са свернула с верного пути, — тяжело дышал он. — Отныне мы идём разными дорогами. Даша широко распахнутыми глазами смотрела на Никиту, он ли это говорит? — Мы несём тяжёлое бремя на своих плечах, — продолжала Лера свою пламенную речь. — Со всех сторон нас окружили охотники. Они хотят нашей крови, особенно, сейчас, в свете всем известных последний событий. Они будут нападать ещё больше, желая отомстить за убийство наследника фон Хайлеров одной из новообращённых убийц. Они забрали нашу Арину, но одной ее им не хватит. Они хотят нас всех, они придут за нашими детьми, чтобы ни одной убийцы не осталось на этой и других землях. Мы должны держаться вместе и быть готовыми ко всему. Быть готовыми к войне. — Да-да, верно говорит, охотники нас теперь не оставят, — толпа сменила гнев на милость. — А может быть, это ты убила Арину, чтобы занять ее место? — голос Никиты прогремел как приговор. — Ни для кого не секрет, что ты любишь власть, — развел он руками и злобно ухмыльнулся. Лера сцепила руки за спиной и надменным взглядом одарила Никиту. — Это серьезное обвинение, Никки, — это имя он взял для себя, став частью «Черной лагуны». — Ты что-то знаешь или у тебя есть какие-то доказательства моей вины? Говори, не стесняйся. Где ещё как не на собрании говорить об этом? Убийцы в напряжении ждали ответа Никиты, молча наблюдали за их противостоянием с новоиспечённой главой. Многие из них мысленно были согласны с ним, но боялись поддержать вслух. — Это лишь мои предположения, — тихо ответил он и опустил глаза. — Вот оно что, — сверкнула Лера глазами. — Значит так, мои дорогие. Я — новая глава «Черной лагуны» и нашей величественной касты в целом. Хотите вы того или нет, я исполню последний долг перед Ариной. Мне горько и обидно, и нет, не потому что вы не доверяете мне, а потому что не доверяете Арине, — ее голос задрожал, в глазах блестнули слезы, одна даже скатилась по щеке, но она быстро смахнула ее рукой. — Но если кто-то из вас не хочет или не может этого принять, я никого не держу. Вы свободны. Народ стоял в недоумении, люди не понимали, что им делать: уйти или остаться? Присягнуть новой главе или стать изгоем. Но если это приказ покойной Черной Принцессы, то они обязаны повиноваться, а не ударяться в бунт. Ради сохранения спокойствия касты. Ради единства. Никита хмыкнул, бросил последний разочарованный взгляд в сторону Лизы и, не оборачиваясь, покинул зал. Немного поразмышляв, за ним последовали Оля, Мираж и Даша, а затем ещё несколько убийц, которые всю свою жизнь служили семье Гернштальд.***
Три месяца спустя. Утро одного дня изменило весь мир. Навсегда. Не осталось ни одной страны, где бы к власти не пришли убийцы под предводительством некой Темной Королевы, так звучало из каждого телевизора и радио. Без крови, без звона оружия, словно по щелчку пальцев. Как оказалось, этот план свержения старой власти и воцарения мировой монархии готовился и приводился в исполнение уже несколько лет. Темная Королева внедряла своих убийц на высокие должности в парламенты, министерства, в войска и даже в секретные подразделения по всему миру. И когда пришло время, взяла бразды правления в свои руки. Мировой переворот. Все охотничьи кланы были в смятении. Какие-то из них решили идти в бой самостоятельно и были разбиты на поле брани, некоторые присягнули Королеве, дабы сохранить свои жизни, а те, кто оказался поумнее, двинулись в Липово под крыло Главы касты, чтобы объединить свои силы, сразиться с врагами и вернуть все на свои места. Вот только Рустам совсем не был настроен на войну. Он вообще не был ни на что настроен. Забыл, когда в последний раз появлялся в штабе, когда в последний раз читал новости. После того, как Лада выздоровела, он незамедлительно отправил ее в клан в Германии к троюродному брату Николаю, которого за глаза все называли «Кангар» за его любовь присваивать себе чужое, однако, вместе с тем и сильно уважали. Кангар не проиграл до сей поры ни одной битвы. (Сражение с Темной Королевой — первое и единственное, которое он проиграл.) С той поры Рустам заперся в доме и никуда не выходил, заказывал доставку, в основном высокоградусную, которой была завалена вся комната. Каждую ночь ему снился Егор, Катя, которая убивает их сына и стреляет в спину дочери. Это было невыносимо, и единственное, что спасало его, — алкоголь. Сначала выпивал только на ночь, а потом бутылка стала его постоянным спутником. Небритый, лохматый, в растянутой майке и порванных штанах — таким его нашли отец и дедушка, вломившиеся в дом, потому что сам Рустам отказывался впускать кого-либо, а на звонки не отвечал, его телефон валялся разбитый где-то за тумбочкой. Он спал на диване, прижав к груди пустую бутылку. — Вставай, Рустам, — Дмитрий Валерьевич требовательно тряхнул его за плечо, но Рустам лишь промычал что-то не членораздельное и отвернулся к стене. — Не поможет, — вздохнул дед Валера и куда-то ушел. Он вернулся с ведром холодной воды и, не церемонясь, выплеснул его на Рустама. Тот вскочил и громко, с чувством выдал матную тираду, а потом сфокусировал ошалелый взгляд на присутствующих и фыркнул. — Чего вам надо от меня? — зло процедил, вытирая лицо простыней. — Есть разговор, сынок, — с тактом и расстановкой проговорил отец, усаживаясь на стул. — Не смей, — прошипел Рустам, теряя от ярости голос и способность нормально дышать. — Не смей меня называть своим сыном. Мне не о чем говорить с двуличным Иудой. — Рустам! — одернул его дед Валера. — Ты совсем разум потерял так с отцом разговаривать?! — Он мне не отец! — взревел Рустам, сжимая кулаки до побеления костяшек. — Он подлый и мерзкий предатель! Пусть скажет спасибо, что ещё жив. — Рустам! — нахмурил брови дед Валера и жёстко отчеканил. — Он твой отец, каким бы ни был, — он бросил скупой взгляд на сына. — Ещё раз проявишь неуважение к отцу в моем присутствии, и я тебя накажу. — Что, выпорешь ремнем? — саркастично усмехнулся Рустам и одарил деда высокомерным взглядом. — Или подзатыльник дашь? — В тебе говорит горе, я знаю и разделяю его, — пытался утихомирить его дедушка, но только подливал масла в огонь. — Но сейчас мы все в одной лодке. — Да я лучше на дно пойду, чем буду находиться в одной лодке с НИМ! — снова взвился Рустам и подопнул валяющуюся бутылку к ногам отца. — Рустам, твою дивизию! — не выдержал и прикрикнул дед. Конечно, он понимал внука, но сейчас, прежде всего, необходимо было держаться вместе. — Наша каста в опасности, и сейчас совсем не до ваших разборок. — Да плевать я хотел на вас и вашу касту, — рыкнул Рустам и плюнул себе под ноги. — Одумайся! — дед Валера не узнавал своего некогда любимого и благоразумного внука. Словно его давно убили, а в тело поместили душу какого-то проходимца. Дмитрий Валерьевич прикрыл глаза рукой и тяжело вздохнул, только бы не видеть этого позора. Ему хотелось и уши закрыть, чтобы не слышать, а ещё лучше совсем уйти, но им нужен был их глава. Какую бы грязь он не нес своими речами. Это лишь эмоции. Все пройдет. Время залечит раны. — Ты глава касты. Мы выбрали тебя, доверились тебе. — А я вас просил? — если бы словами можно было изменить погоду, то посреди жаркого июля выпал бы кровавый снег, а с неба бы вместо дождя сыпались змеи и лягушки. Столько ненависти было в его фразе, столько злобы, столько боли, что удивительно, как он ещё умудряется более-менее здраво рассуждать. — Боже правый! — воскликнул дед Валера и беспомощно опустился в кресло. — Это выше моих сил! Как с ним разговаривать? Рустам демонстративно откинулся на спинку дивана и закрыл глаза, намекая, что разговор окончен. — Мы не уйдем отсюда, пока не поговорим, — наконец вмешался Дмитрий Валерьевич, что до сего момента сидел и молчал. Рустам шумно выдохнул, ясно понимая, что отец не шутит, и пока они не получат что хотят, — не оставят его в покое. Голова уже не гудела так сильно с похмелья, да и все настроение продолжать заливать в себя что-то крепкое — испарилось. — Ладно, говори, — произнес снисходительно, давя в себе недовольство, и упёрся взглядом в отца. — Убийцы совершили государственные перевороты по всему свету и захватили власть, — коротко доложил отец. — Неужели? — приподнял Рустам брови в нарочитом удивлении. — Смотрю, Исаева не дремлет. Молодец, ловко вас всех обвела. — Исаева мертва, причем обвиняют в этом нас. — Вот как, — апатично и без особого интереса слушал он. — Значит, ее грохнули свои, — сделал вслух Рустам свой вывод. — Неожиданно, пожалуй, поставлю за них свечку. И кто сейчас глава? — «Чёрную лагуну» теперь возглавляет Ва́лери, — ответил Дмитрий Валерьевич и покачал головой. — Но в этот раз они не имеют никакого отношения к происходящему, напротив, по данным наших разведчиков, Валери и ее отряды сами бегут от этой чумы под названием Темная Королева. — А это ещё кто? — Рустам выпрямился и напрягся. — Точно никто не знает, кто она такая и откуда вообще взялась, но поговаривают, что она выходец из клана Огня. А ещё никто не видел ее лица, его скрывает либо капюшон плаща, либо вуаль, — он немного помедлил, прежде чем перейти к сути. — К ней примкнули и клан Воздуха, и клан Земли, в общем, все, кроме «Черной лагуны». — А эти чего отбились от стада? Рустам уже думал о том, что делать дальше. Если ещё полчаса назад он не хотел иметь ничего общего с охотниками, то теперь внутренний охотник в нем победил. Защитить касту — первостепенная цель. Выстоять и передать наследие потомкам — дело чести. — «Лагуновцы» всегда были под покровительством Волкова. А его идеи сильно разнятся с идеями Темной Королевы, как и пути достижения этих целей, — встрял дед Валера, в душе радуясь, как воспрял духом внук. — Она действует во благо своего народа, он же следует своим эгоистичным побуждениям. Рустам задумчиво потер щетину. — Вот только благо для ее народа — катастрофа для нас и касты людей.***
Неделя спустя. Штаб охотников. — Простые стрелы тоже берите, они не остановят, но затормозят противника, — командовал Рустам снующим туда-сюда подчинённым. — Пули в магазине чередуйте с обычными, это замедлит истощение наших запасов. Каждый пусть возьмёт с собой клинок и гранату с алмазной пылью, на случай, если они начнут нас теснить. Штаб, похожий сейчас как никогда на муравейник, кипел жизнью, желанием воевать с узурпаторшей и умереть ради будущего своих детей. В зале Совета уже собрались старейшины и командующие отрядами. Рустам вошёл, поздоровался с присутствующими и встал возле стола, на котором лежала карта Липово и его окрестностей. — Армия Королевы сможет зайти только с восточной части леса, через болота, — он ткнул ручкой в карту. — Это единственное место, где мы не можем отследить их передвижения. С какой численностью они выдвинулись из столицы? — обратился он к одному из разведчиков. — Около тысячи бойцов. — Нас меньше, — Рустам кинул ручку на стол. — Будем надеяться, что кланы, идущие к нам для объединения, успеют к рассвету. Иначе мы понесем большие потери. От Карла есть вести? — Он передает, что его клан на привале в восьмидесяти километрах от нас, — отвечал разведчик. — К утру должны прибыть, но убийцы отрезали все дороги ведущие к нам, на машинах не проехать, только пешком через лесные тропы. — Хорошо. Пусть будут осторожны. Один из старейшин прокашлялся и заговорил: — А если создать отряд «добровольцев» из наших самых лучших храбрецов? — Что ты имеешь в виду, Афанасий? — нахмурился другой старейшина, догадываясь, к чему тот клонит. — Хочешь отправить их на верную смерть? — Ты же слышал, их больше, — возразил Афанасий. — А если Карл и его клан не дойдут? Остальные кланы придут сюда не раньше, чем через пару дней. Мы останемся один на один с сильным врагом, — он достал кинжал из ножен, долго рассматривал его, а затем убрал обратно. — Если мы отправим «добровольцев», они убьют столько, сколько смогут, чтобы убийц до нас дошло меньше. И несколько десятков их убитых и раненых могут здорово изменить исход битвы, в том числе в нашу пользу. — Это очень рискованно и необдуманно, — мотнул головой второй старейшина. Рустам слушал их доводы и аргументы и раздумывал, как поступить. Оба старейшины были в чем-то правы, но отправлять бойцов, заведомо зная, что они не вернутся… Не так Рустам хотел управлять кастой. Совсем не так. — Леонид, Афанасий, спасибо вам, что поделились своими идеями и мнениями, — старейшины поклонились в ответ. — Во всем сказанном с обеих сторон есть доля правды. Мы подождем до утра, и если ситуация не изменится, а Карл не появится, поступим так, как предложил Афанасий… Звук разрывающей барабанные перепонки сирены прервал совещание. Крики, выстрелы, паника, все вокруг превратилось в хаос, неразбериху. Охотник, охранявший зал, ввалился со стрелой в бедре и торчащим из шеи дротиком: — Убийцы! Они здесь! — и потерял сознание. Рустам схватился за пистолет, а все остальные присутствующие обнажили мечи и клинки. Никто, кроме главы, не имел права являться на Совет со стрелковым оружием в целях безопасности. И сейчас эта традиция сыграла против них. — Держитесь позади меня и ближе друг к другу, — приказал он. Рустам направил пистолет на дверь и приготовился. Убийцы не заставили себя ждать и саранчой влетели в зал. Их было слишком много, слишком. Рустам стрелял наугад, лишь бы в кого-нибудь попасть. Выстрел. Убийца падает, постанывая от боли, причиненной алмазной пулей. Ещё выстрел. Снова попадание. Ещё. И ещё… Глухой щелчок. Патронов больше нет, как и времени на перезарядку. Разъярённые женщины, как орда, накидывались скопом и беспрерывно стреляли дротиками, попутно отмахиваясь мечами. Сколько бы охотники не рубили их, убийцы не заканчивались. И пока они дрались с одними, раны других успевали слегка подзажить, и те снова нападали. В таком сумбурном потоке смертельно ранить или убить их было крайне сложно. Хотя иногда и это удавалось. Рустам отбросил пистолет и забрал меч одного из убитых. Искры от скрещивающегося оружия летали в воздухе, от звона и рыков вибрировали стены, отчего по ним пошли едва заметные трещины. Рустам выпустил всю свою ярость наружу, сражался как истинный вожак своего племени, не жалея и не щадя себя. Но силы были не равны. Резкий укол в шею на мгновение затуманил взгляд. Рустам почувствовал слабость, стремительно разливающуюся по телу, но не бросил оружие, стиснув зубы, держал себя под контролем и продолжал драться. Но недолго. Он не мог больше обращаться до тех пор, пока кровь убийцы не поглотится собственной. И следующий укол в плечо стал решающим в этой битве. Все вдруг завертелось, и темнота… В сознание его привели несколько несильных пощёчин. Сквозь нечеткую, искажающую пелену заметил, что и старейшины, и его бойцы стоят на коленях, а к их горлам приставлены клинки. Дернулся и почувствовал на своем горле холодное лезвие, которое упёрлось ещё сильнее, после того, как пошевелился. — Что вы хотите от нас? — с ненавистью произнес Рустам, тяжело дыша и стараясь сфокусировать взгляд на происходящем. Ясно одно — цель убийц: не уничтожить, иначе бы они уже расправились со всеми. Они хотят подчинения. В ответ тишина, убийцы как будто чего-то ждали. Или кого-то. И этот «кто-то» очень скоро появился. Гордо, твердой походкой, разметая полы плаща широкими шагами, в зал вошёл Никита. «Он теперь тоже убийца», — промелькнуло осознание в голове Рустама. — Так, так, так, что тут у нас? — Никита надменно, высоко задрав подбородок, огляделся и с усмешкой посмотрел на него сверху вниз. — Моя любимая картина: побитые охотники на коленях. — Ты с ними? — зачем-то спросил очевидное Рустам. — Признаюсь, недооценил тебя. Твое нутро куда гнилее. Но его слова даже не задели Никиту, только больше раззадорили. — А ты думал, я забуду об отце, забуду, что его убила одна из твоих охотничьих гнид? — зло ухмыльнулся он и оскалился. — Твой отец всю жизнь сражался против убийц, а ты стал одним из них, — Рустаму хотелось плюнуть в Никиту, едва сдержался. — Позор тебе. — Верно, сражался. И погиб от руки тех, кого называл друзьями, — он присел, чтобы быть на одном с Рустамом уровне и с любопытством заглянул ему в глаза, чуть наклонив вбок голову. — Впрочем, я пришел сюда не за этим. — Удиви же, королевская псина, — усмехнулся он в ответ, а затем прошипел, — чего хочет твоя госпожа-кровопийца? Глаза Никиты вмиг стали черными, темные вены вокруг них вздулись паучьей сетью. Он замахнулся и ударил Рустама кулаком в челюсть, а потом жёстко схватил за воротник и придвинул к себе, вынуждая убийцу, стоящую за его спиной с клинком, слегка ослабить натяжение. — Если бы не приказ Ее Величества, я вырвал бы твой поганый язык, — он отпустил воротник, скривился, похлапывая ладонями друг о друга, словно дотронулся до чего-то мерзкого. — Моя Королева хочет, чтобы вы сдались, сложили свое оружие и не мешали ей вершить правосудие. Рустам переглянулся со старейшинами и надтреснуто рассмеялся. — А губозакатывающую машинку твоя Королева не хочет? Я лучше умру, чем заключу мир с вами, — процедил он, исподлобья поглядывая на Никиту. — В таком случае, — проговорил он тоном, которым обычно зачитывают официальные документы, — умрёшь не только ты, но и все, кто находится сейчас внутри штаба. Рустам снова переглянулся со старейшинами и, получив их согласие, горделиво произнес: — Умереть ради свободы — честь для нас. Никита сверкнул глазами, оставшись недовольный ответом, вскочил и вышел из зала. Вернулся довольный, теребя в руках бумагу с печатью Королевы, и жестом приказал поднять Рустама. Он встал напротив него и с напускной жалостью произнес: — Твоя дочь так настрадалась, потеряла почти всех родных. Ею ты тоже готов пожертвовать? Рустам дернулся, предпринял попытку высвободиться, мечтая перерезать горло подонку, посягнувшему на самое святое, что есть у него. Но все попытки были тщетны. — Где она?! — зарычал он, трясясь от обуявшей ярости. — Что ты сделал с ней?! — Я? — в удивлении поднял брови Никита и усмехнулся. — Ничего. Клан Кангара разбит, кажется, туда ты отправил дочь? Как видишь, их жизни теперь в твоих руках. — Если кто-нибудь из вас тронет Ладу хоть пальцем… Рустам не договорил. — Тшш… — Никита приложил указательный палец к губам. — И что ты сделаешь будучи мёртвым? Подумай хорошенько над предложением Ее Величества, — на его лице появилась циничная ухмылка. Его слова удушающим ядом разливались в воздухе, который с каждым вдохом отравлял. — Не то придется отдать девочку ее матери. Уж Катя-то точно знает, что нужно делать с маленькими охотниками.***
Неделя спустя. Артем подкатил чемоданы к машине и сложил их в багажник. В последний раз окинул взглядом отчий дом: дом, в котором он вырос, дом, в котором остались самые счастливые воспоминания, дом, в котором случились важные события, перевернувшие с ног на голову всю его жизнь. Теперь он оставлял этот дом. Их с Полиной ждала Англия. — И что теперь будет с охотниками? — Полину беспокоила сложившаяся обстановка, даже несмотря на то что Рустам вычеркнул ее из своей жизни, он навсегда останется для нее братом. В первую очередь она переживала за него. — Пока одна из сторон не нарушит мирный договор, охотники могут не опасаться за свои жизни, — убеждал Дмитрий Валерьевич. Верил ли он в это сам или лишь утешал других этой мыслью — неизвестно. — Поехали с нами, папа, что тебе здесь делать? — Полина подняла на него умоляющий взгляд и взяла за руку. — Иди сюда, — Дмитрий Валерьевич притянул к себе дочь и, прижав к себе, поцеловал в макушку. — Я уже не в том возрасте, Полюш, чтобы бежать от опасности, — он выпустил дочь из объятий и ободряюще улыбнулся. — Будь что будет. Артем подошёл и протянул тестю руку. Они обменялись рукопожатиями, Дмитрий Валерьевич похлопал его по плечу и тоже обнял. — Береги её, — наказал он, невольно вызвав улыбку на лице Артема. — Помни, ты тоже мой сын. Я всегда вам помогу, чем смогу. Звоните почаще, не забывайте старика. — Пап, не говори ерунды! — возмутилась Полина. Уж кого-кого, а его разве забудешь? — Обязательно, — ответил Артем, кивнув. — Сейчас тебе непросто будет без охотничьих сил, но со временем привыкнешь. — А что насчёт вас? Что Рустам решил? Тоже лишит вас сил и изгонит? — со вздохом произнес Артем, прекрасно понимая, что Рустам вряд ли простит отцу совершенную ошибку. — Он уже по-тихому отстранил меня от дел и негласно запретил появляться в штабе, — ровно и без особого сожаления ответил Дмитрий Валерьевич. Конечно, глубоко внутри душа болела, но он не показывал этого, знал, что наказание заслужено. — А прилюдно он не готов это сделать. Не готов казнить отца, ведь дважды предателем быть нельзя. Артем тяжко вздохнул и взглянул на часы. — Пора. Они сели в машину и уехали. Дмитрий Валерьевич смотрел им вслед и махал рукой до тех пор, пока автомобиль не скрылся за поворотом. Он снова остался один, сам по себе. Его и без того небольшая семья теперь разрознена. У него осталась только школа. Конец?.. …Уже стемнело, когда Дмитрий Валерьевич въехал на территорию учебного заведения. Как обычно обменялся приветствиями со сторожем, от него узнал, что Антошка из шестого класса снова залез в сарайку с инвентарем и вынес оттуда пару вёдер, а потом вместе со своим закадычным другом Андрюхой, вытаптывая идеально стриженый газон, бегали друг за другом с ведрами на голове и изображали инопланетян. Как обычно пообещал разобраться. Как обычно прошел через турникет и дал указания ночной смене охраны. Как обычно зашёл в свой кабинет и кинул барсетку на стеллаж. Как обычно… Впрочем, на этом «как обычно» закончилось. На столе, помигивая, тускло горела лампа, хотя Дмитрий Валерьевич уехал ещё утром, и она точно была выключена. Уборщица? Нет, у нее не было ключей, да и она приходила только, когда он был в кабинете. Да и охрана сказала бы, если бы кто-то приходил к нему. Дмитрий Валерьевич подошёл к столу, настроил лампу поярче и только тогда заметил силуэт за шторой и приоткрытое окно. — Эй, ты кто? — медленно завел руку за спину и вытащил нож. Силуэт не шелохнулся. Внезапный порыв ветра колыхнул штору, являя взору спину женщины в светлой одежде. Ее темные волосы, казавшиеся ещё темнее в прохладной мгле, были собраны в небрежную косу. «Катя?» — первая мысль, пронесшаяся в голове. Женщина развернулась. Дмитрий Валерьевич чуть не рухнул там, где стоял. — Здравствуй, Мартин, — нежный переливчатый голос, такой до боли знакомый и успокаивающий. И глаза. Голубые, окутанные вечной печалью глаза. Родные глаза. Его глаза. И все, что он смог вымолвить: — Софи?..