Вэриан, будучи человеком науки, имел ко всему научный подход. Поэтому нисколько не удивительно, что в случаях непростой дилеммы он брал чистый лист, перо и невидимые чернила собственного приготовления. У него не было паранойи, что кто-то захочет читать его записи, но о его непростых решениях никому знать не стоит.
Минут пять Вэриан молча сидел, постукивая наконечником пера о столешницу и подперев рукой щеку. Потом он скомкал чистый лист, швырнул его в угол и достал новый, точно такой же.
Стоял вопрос, что же написать. Вэриан никогда бы не мог и подумать, что докатится до такого. Конечно, он мастер попадать в нелепые ситуации, но это явно переходило все границы.
1. Красивая.
Алхимик задумался. Неуверенно приписал сверху слово «
очень». Галочка получилась чересчур большой, да и почерк
отвратительный. По крайней мере, Вэриан сам так считает. Но он, учёный, который жаждет добыть наконец философский камень*, больше думает о формулах, чем о вычурно закрученных буквах.
Перед тем как написать второй пункт, Вэриан успел задремать, опомниться и, увидев, что чернила уже успели высохнуть и стать невидимыми, написать первый пункт ещё раз.
2. Умная.
Мальчишка опять посчитал нужным приписать «
очень», но решил не повторяться.
3. Смелая.
Вэриан улыбнулся одними губами. Да, уж он-то умеет распознавать это качество в других. Ведь сам по природе своей слишком застенчивый, слишком замкнутый, слишком неуверенный в себе.
Можно было бы продолжать список и дальше — да хоть листов десять начеркать, — но Вэриан решил остановиться на трёх. В самом деле, все остальные черты характера вытекали именно из них.
Паренёк приуныл. И почему он не может нормально соображать без всех этих… таблиц? На листе аккуратно было начерчено всего три строчки… и два столбика. На каждой строчке одно слово повторялось два раза. Наверху было указано: «
Кассандра» и «
Рапунцель».
Не сказать, что дочь капитана гвардии и принцесса Короны были так похожи.
Обе красивы — но у Кассандры, как Вэриан ни старался незаметно всмотреться, глаза были более узкими и серьёзными, с подведёнными стрелками; у Рапунцель, наоборот, просто огромные, зелёные и греющие что-то внутри, в животе. И стрижка у
них разная. Кассандре приходится скрывать свои коротко остриженные тёмные волосы под этим нелепым белым кокошником, Рапунцель всё время, смеясь, вытаскивает золотистые локоны из разных щелей и передряг. Не сидится ей на месте, в общем. Поэтому и ходит в лёгком конфетном платье, предпочитая его мешковатому, свободному наряду своей фрейлины, когда выдавалась свободная минутка и можно было расслабиться.
Вэриан с сожалением посмотрел на свой заляпанный фартук и голубую рубашку, что широка в плечах.
Обе умны — но почему их ум по-разному проявляется? Кассандра
иногда острит и
всегда продумывает каждый шаг, даже когда торопится. А Рапунцель мельтешит, бегает, порой делает несуразные вещи, и показать свой интеллект ей удаётся только на троне, в момент опасности… или рядом с маленьким алхимиком. Невзирая на то, что он знает гораздо больше, чем все они, вместе взятые.
Рядом с любой из девушек он становится неразумнее младенца.
Вэриан горько усмехнулся. Плевать на формулы. Ум измеряется не в количестве удачных опытов (а их, кстати, не так уж и много).
Обе храбры — и здесь всё расходится. Не Вэриану судить, но смелость каждой была по-своему прекрасна. А уж как грациозны они, когда размахивают — неважно, чем — сверкающей шпагой или натянутыми, как струны, волосами.
Голова заболела от напряжения. Мальчишка было схватился за волосы, но напоминание о несуразной, никак не сочетающейся с чёрным голубой полоске в шевелюре только усугубило положение.
Он откинулся на спинку стула. Хотелось расплакаться с досады, но Вэриан сдерживался как мог.
Он ужасно страдал и мучился сегодня. Потратив ещё немного времени на сочувствие к самому себе, он собрал всю волю в кулак и достал новый чистый лист. Скрепя сердце, начертил ту же сравнительную таблицу.
В заголовке было два слова: «
Вэриан» и «
Флинн».
…Второй столбик пестрел самыми разнообразными достоинствами. В первом было написано только одно: «Доверчивый».
***
— Предположим, я мог бы сделать всё по-другому.
Рудигер осторожно подобрался к ногам хозяина и принялся ласкаться. Вэриан никак на это не отреагировал: его сердце уже зачерствело.
— Предположим, всё это — вопрос
времени… — На последнем слове голос парня задрожал. Руди замер. — Но я ведь не могу ждать.
Ручной енот резко отполз и спрятался под кроватью, когда алхимик достал из коробок своё оборудование и принялся шипеть реагентами, звенеть колбами и снова черкать что-то на листах. Снова это были формулы; снова чернила были обыкновенными. Вэриан давно понял, что скрывать свои мысли ему бесполезно. Всем всё равно наплевать.
— Предположим, я с самого начала знал, что у меня ничего не получится. Ни с тайной камней, ни с волосами Рапунцель… ни с ней, ни с Кассандрой.
«С каких это пор она для тебя не Кэсси?»
— С тех самых, как моего отца не стало, — злобно прошипел юноша в пустоту, своим же мыслям.
Разумеется, Вэриан отдавал себе отчёт в действиях. Кто был он — и кто был Райдер? Сравнение себя с
кумиром всей жизни было бессмысленно, а сравнение двух любимых девушек было чересчур низко и подло. Недопустимо. Неприемлемо.
Вэриан, казалось, нисколько не удивился, когда все друзья от него отвернулись. Рапунцель любила Юджина —
так вот какое его настоящее имя, — Кассандра не любила никого вообще. Алхимик раньше не был уверен, можно ли так. И решил попробовать.
Оказалось, всё не так сложно. Конечно, если у тебя в руках — остатки волшебного зелья, способного перевернуть весь твой мир с ног на голову. Уничтожить всех твоих друзей, родных и кумиров.
Фетиш Вэриана исчез. Исчезли.
Посреди комнаты зловеще горел на лунном свету никому не нужный янтарь. Вэриан недовольно покосился на свою вторую таблицу, где под его именем вместо зачёркнутого слова «Доверчивый» зияло «Наивный». В уголке страницы поблёскивала безобразная клякса. Зачем тренировать свой почерк, если не знаешь, для кого?
В колбах пузырились дурнопахнущие снадобья. Вэриан бы никогда не смог поверить в магию алхимии, если бы не вся эта ситуация. И ему понадобилась всего-то одна капля «зелья настроения», чтобы изготовить целый бутылёк. На одну персону, вместо десерта.
Мальчишка прекрасно понимал, что без
этого ему не обойтись. Он ещё раз тускло взглянул на дрожащего от страха Рудигера и без доли смятения осушил маленькую колбочку с розоватой жидкостью.
Руди юркнул было под стол, но хозяин опрокинул его, разбив все свои драгоценные колбы и склянки.
Фетиш исчез.
Как исчезли все кумиры, образцы для подражания, родные и друзья.
Небрежно вытерев кулаком подбородок, с которого ещё стекали капли, Вэриан довольно произнёс непохожим на свой голосом:
— Я сегодня
не в настроении ждать, принцесса. — И злобно оскалился.
