Любой

Обжигающий ветер, подобно струе из фена, облетел школу. — Ready, — протяжно скомандовал учитель. — Set! Согнув ноги в коленях, я коснулась кончиками пальцев шершавой поверхности. — Go! — махнув рукой так, что оная чуть не оторвалась, Сенсей дал старт. Я и десяток моих одноклассниц практически одновременно оторвались от земли и понеслись по раскалённому, словно сковорода асфальту, взметая клубы уличной пыли. О каком-либо послаблении в один из последних учебных дней можно было и не мечтать. Несмотря на то, что школьники рвали на себе волосы, одновременно пытаясь подтянуть хвосты и спланировать отдых, система образования была беспощадной. Главенствующее положение в будущей иерархии досуга традиционно закрепилось на Финалом Отборочных. Сенсеи, подобно самым квалифицированным экзекуторам, засыпали челядь большими объемами домашней работы. Дурной пример, как известно, заразителен, поэтому учитель физкультуры решил не отставать от дражайших коллег, установив сдачу норматива по бегу. Два километра в течение двенадцати минут для дорогих дам и дам подешевле. Щадящие цифры, но мое сердце распирало рёбра уже на пятой минуте, щёки пылали, зрение не желало фокусироваться. Меня сместили с первой, затем со второй и с третьей позиции. На седьмой минуте я волочилась в стайке середнячков, ощущая во рту Сахару и с завистью поглядывая на параллельный класс, оккупировавший открытую баскетбольную площадку. Дав очередной круг, я заметила Кагами. Он был (почему-то) в рядах профнепригодных и с видом бывалого наблюдал за игрой, недовольно сложив руки на груди и прислонившись спиной к бортику. Порадовавшись тому, что августейший не обратил на меня внимание, я поднажала, будучи в этом балагане совершенно неузнаваемой. На девятой минуте виски начали пульсировать от напряжения, макушка накалилась под палящим солнцем. Умудрённые опытом черноволосые одноклассницы поголовно были в бейсболках, но я продолжала наматывать свой километраж, махнув рукой на головной убор. Пунцовая, в натянутых до ушей форменных штанах, я финишировала с головной болью и странной тошнотой. Мой корпус накренился в сторону. Фоновые звуки затихли и я услышала приглушённый голос сенсея, выкрикивающего мою фамилию. Почему все так смотрят? Будто на зло, Кагами обернулся. — Учитель Нагасава, мне… Обрывок фразы канул во тьму. Перед глазами расстелилось чёрное полотно и я, посмотрев на учителя, рухнула как мешок с удобрениями, прочесав десяток сантиметров асфальта ладонью левой руки.

***

— Сколько пальцев я показываю? — ручка молоденькой медсестры замаячила у меня перед носом. — Два, — тихо ответила я, вытягивая ноги и пребывая в положении весьма и весьма незавидном. Гипертермия со всеми вытекающими последствиями: пульсирующей головной болью, белым шумом в ушах и постоянно мельтешащими перед глазами мушками настигла меня невовремя. Осведомив меня о заслуженном пятом месте и пообещав поставить жирный «зачёт», сенсей ретировался. — Третий сорт — не брак, — я пожала плечами и сглотнула рвотный рефлекс. — Который час? — Половина четвёртого, — отозвалась напудренная медсестричка. — Ты здесь уже два часа. — Когда мне можно идти? Лицо девушки вытянулось от удивления. — Тебе сопровождающий нужен, — пробормотала она испуганно, подтолкнув очки к переносице. Сил терпеть больше не было. Резко откинув тяжелое жаркое одеяло, я спрыгнула на пол и понеслась к двери, зажимая рот рукой. Уже сидя на холодной плитке и заходясь в приступе удушающего кашля, я продолжала сжимать волосы в кулаке и сплёвывать вставшую поперёк горла вязкую слюну и желчь. Дикое желание записать свою боль на пленку и дать послушать первому встречному обуяло меня. — Мой телефон, — я вошла к медсестре. — Здесь? Получив утвердительный кивок, я обшарила сумку, и, наконец найдя столь необходимый девайс, тяжело откинулась на подушку. В глазах неожиданно защипало. Глупое, детское желание поговорить с мамой по видеосвязи или хотя бы услышать ее голос трепыхалось в глубине моей души. На лбу выступил ледяной пот. Прижимая телефон к уху дрожащей рукой и сглатывая подступившие слезы, я ждала окончания череды бесконечно-длинных гудков, но ни с первого, ни со второго раза мне не ответили. Назойливая медсестричка наконец вышла и я, получив долгожданное уединение, увлажнила подушку первыми слезами, самыми мучительными и горько-надрывными. Сотрясаясь от рыданий, я проклинала бесовскую жару и собственное бессилие, смешавшееся со жгучей злобой.

***

Было около пяти вечера. От долгого пользования телефоном и слёз глаза опухли и покраснели, однако кипельно-белый потолок уже статично фиксировался, а не плыл, да и после нескольких походов в туалет с бадьёй солевого раствора тошнота отступила. Я безразлично смотрела вверх из-под полуприкрытых век. В коридоре кто-то переговаривался. Повернувшись к источнику звука, я, затаив дыхание, ждала объявления амнистии. Не тут-то было. Кагами, относительно тихо открыв дверь, топтался на пороге. Надеюсь, у него есть еда. — Я не сплю, — прошептала я громко. — Уже понял, — Тайга передернул плечами. — Почему такой сквозняк? Заприметив работающий кондиционер, посетитель двинулся к нему. — Я люблю холод, — я замахала руками, жестами отгоняя Кагами от пульта. — Ты чего здесь? Раздраженно цыкнув, Тайга с шумом опустился на стул. — Я с самого начала здесь был, но она меня выперла! — он скосил глаза на дверь, мысленно спуская собак на медсестру. Впервые за день я искренне посмеялась. Кагами пошуршал пакетом и кинул мне на коленки какой-то навороченный био-эко-питьевой-йогурт. Я немного разочаровалась отсутствию полноценной еды, но посетитель озвучил мою догадку. — Чтобы не нагружать изнеженный заграничный желудок — она так сказала, — снова злобный кивок в сторону двери. — Пей уже! Я согласно закивала и, ловко выкрутив крышечку, благодарно посмотрела на Тайгу. Тот закатил глаза, и, после прищурясь, одной рукой развернул мое лицо в свою сторону, пристально вглядываясь в него и наверняка удивляясь синюшному цвету кожи. — А тебя хорошо приложило, — видимо, не в силах больше смотреть на этот цветной кошмар, он отпустил мою щеку. — Меньше будешь шастать по жаре. — Будто ты всегда следуешь правилам! — Эй, а ты, оказывается, говоришь с акцентом! Втянув носом воздух, я разом приняла вертикальное положение и свесила ноги с кровати, надеясь воздать обидчику по заслугам, но куда уж нам в калашный ряд — я почти клюнула носом в пол. Молниеносно среагировав, Кагами обхватил мое туловище, самопроизвольно наклонившееся вперёд и прижал подбородок к моей макушке. Краска бросилась мне в лицо. Было неудобно сидеть так, уткнувшись ему в шею, но разорвать эти импровизированные объятия и испортить момент мне было не под силу. Резко опустив голову, Тайга коснулся своими шершавыми губами моих. Я ощутимо ударилась носом. Надавив мне на плечи, Кагами опрокинул меня на кровать, и, с грохотом вскочив со стула, зашагал к двери. — Пей эту хрень! — выкрикнул он уже в проеме. — Я проверю! Рвано выдохнув, я прислонила ладони к щекам. Что за чёрт?

Как часто выразить любовь мою хочу, Но ничего сказать я не умею

Д. Мережковский