***
Я взлетела по лестнице и оказалась на балконе. Отвратительный скрип встречающейся с полом подошвы, гул толпы, похожий на пчелиный рой и звук стучащей в ушах крови смешались в единую режущую слух какофонию. К началу последней четверти Тоо вырвались так далеко вперёд, что все происходящее на площадке казалось глупой постановкой — Сейрин раз за разом терпели поражение, сталкиваясь с единоличной, но удивительно слаженной игрой академии. При взгляде на табло по моей спине пробежал холодок. Пятый номер казался дьяволом во плоти. Быстрый, проворный и гибкий, он крутанул сложнейший финт, обойдя двоих защитников, и оказался под кольцом, но будучи вытесненным оттуда подоспевшим Кагами, нырнул за щит. Последний, сверкая горящими от бессильной ярости глазами, уже впал в свирепое баскетбольное помешательство и запоздало поставил блок. Остановите время. Остановите чёртов таймер! Вцепившись в облупившийся от старости парапет, я непроизвольно зажмурила глаза. — Да! Из такого положения он не бросит! — выдохнул патлатый школьник с раскрасневшимися от азарта щеками. Пятый, будто услышав реплику, с вызовом усмехнулся, и, развернув корпус на полном ходу, совершил бросок из-за щита одной рукой. В тот день, проиграв с двукратным отрывом, команда была полностью разбита. Потоптавшись на балконе с четверть часа, я поплелась в квартиру, где, плеснув кипятка в коробку с удоном быстрого приготовления, провела свой самый унылый вечер.***
Я не жалела о том, что так и не смогла написать Кагами сообщение, раз за разом вдавливая backspace в клавиатуру — текст казался слишком жалостливым, слишком грубым, слишком сухим. Львиная доля правильных мыслей сдулась из головы, освобождая место перекати-полю, бессмысленному и беспощадному, но план «Б», работающий через раз, все-таки имел место быть. Надеясь обнаружить Тайгу в школьном спортзале, я уверенно ворвалась в коридор и завертела головой в поисках какой-либо живой души. Пожилой менеджер спал в кресле, положив на лицо широкую газету, шелестевшую от каждого его выдоха и забавно причмокивал губами во сне. Подцепив многострадальное печатное издание двумя пальцами, я приподняла его. — Добрый день! Встрепенувшись, мужчина разлепил один глазок и непонимающе уставился на меня. — Баскетбольный клуб тренируется в большом зале? — осведомилась я как можно более вежливым тоном, стараясь унять трясущиеся поджилки. — Эти вредители уехали! Я подняла брови. Начиная с прошлого года учителя не упускали возможности приписать клубу любую происходившую в обществе девиацию, в то время как свою жизнь представляли сплошной чёрной полосой без единого проблеска радости. — Куда? — В тренировочный лагерь! — менеджер всплеснул руками.***
Солнце оранжевым экраном стояло в стеклянных панелях остановки и окнах домов, делая их похожими на приторные леденцы. Те самые, что формируются из расплавленного на сковороде сахара. На дорогах появились первые жиденькие пробки, свидетельствовавшие об окончании рабочего дня. Неторопливо протекли впечатления по душе и оставили в ней, наконец, одно общее чувство, в котором слилось всё: проигрыш команды, очередная порция свежайшей головной боли и мое уязвлённое раздавленное самолюбие. Нужно было изначально прекратить это источающее лицемерие общение. — Эй, иностраночка, — слащаво прошептали мне в ухо на английском. Мое сердце пропустило удар. Резко повернув голову и едва не столкнувшись лбом с чужим подбородком, я отшатнулась в противоположную сторону и почувствовала, как шея покрылась гусиной кожей. — Ну, почему так резко? — высокий парень с вытянутым лицом расплылся в гаденькой улыбке, продемонстрировав мне все тридцать два зуба. По всей видимости, он был бельмом на глазу консервативной чопорной Японии — тугие косички опоясывали его голову, разделяя тёмные волосы частыми проборами. Образцового гражданина видно за версту. — Что вам? — О, так ты из Сейрин! Как жаль, что вы проиграли Отборочные, — новый знакомый опустил уголки губ, изобразив на лице подобие сожаления и сразу же уцепился за новую тему для разговора. Чертова форма! — Мне жаль, иностраночка, но вы бы все равно пролетели. Мысленно я исчерпала весь запас негативных эпитетов. — Почему это? — Понимаешь ли, Аомине Дайки... — протянул он, лениво растягивая гласные. — Тоо, номер пять? — мои глаза приобрели форму двух блестящих полированных монеток. — Вы его знаете? Новый знакомый обошёл скамейку, и, откровенно наслаждаясь моим замешательством, тяжело плюхнулся рядом, заставив железные рейки звякнуть. — Можем поговорить об этом в более неформальной обстановке, — он по-свойски приобнял меня за плечи. — Скажем, у меня дома. Я вырвалась из его хватки и спешно зашагала по тротуару, задыхаясь от возмущения и радуясь тому, что волна тестостерона не ударила мне в спину. Сзади раздался вздох. — Я помню о наших играх в Тейко так хорошо, будто это было вчера, — искатель наживы театральным жестом развёл руки в стороны. — Жаль, что мне не с кем поделиться этими воспоминаниями. — Плевать! — Оставь хотя бы телефончик! В три прыжка достигнув скамейки, я угнездилась на безопасном расстоянии. Если все пройдёт гладко, вскоре у меня будет подробнейшее досье на пятого. А насчёт телефона... Я просто возьму одну из имеющихся дома Sim-карт. Марко, наученный горьким опытом общения с коллекторами, имел их десятки, если не сотни. — Даже не зна-аю, — нарочито небрежным желчным голосом пропела я. — Ладно, так уж и быть. — Я говорил, что мне нравятся блондинки? — эротоман без стеснения разглядывал мои ноги. — Кстати, я Хайзаки Шого. — Начинайте уже, Хайзаки Шого!