— эй, все хорошо? — я не знаю, как может быть хорошо теперь.
Сэм похожа на птичку испуганную, что хрупким тельцем жмется к сидению, не в силах оторвать взгляда от пылающего дома — там, внизу, у нее душа на части распалась, застыла навеки в каменных залах разрушенной шахты; Сэм пальцами очерчивает запотевшее стекло — верхушки деревьев становятся все меньше, и вроде бы все хорошо, но дрожь бьет изнутри, пульс нервным битом: "не_спасла" едва не разрывает аорту. Майк рядом, как и в последний часы — глядит слегка встревожено, касается локтя, пытается поддерживать; Майк не знает, спаслась ли Джесс — Майк знает, что не удержал, позволил упасть, от действий таких не только бабочка крыльями махать начала, но и разочарование липким чем-то вдоль позвонков всю ночь разливается: мог, но не спас. не_спас. Сэм закусывает губу, инстинктивно цепляясь в ладонь Майка, и он цепляется в нее в ответ — держаться вместе, когда вы _убийцы_, почему бы и нет? кто безгрешен — пусть первый камень в них бросит, все равно в ответ получит полную горсть. Майк на других даже не смотрит — Сэм для него как константа равновесия, единственный лучик, от которого оторваться сейчас нереально; расстояние убивает, верно? даже миллиметры уничтожат их сейчас. у нее руки дрожат, когда Майк пытается отогреть хоть что-то: пальцы, кисти, сердце, душу; она нервная-нервная, холодом веет от беглого взгляда, он проникает в каждую клеточку, тянет-царапает-вспарывает, Ханна так же смотрела, когда он предал ее. Майк этот взгляд знает — внутри Сэм щелкнул переключатель; в его глазах можно найти отчаяние яростное, в ее же зрачках плавают льдины ненависти, и не ясно еще, кто кого перезимует. Майк откидывается назад, жмурясь до ужасной рези — картины прошлого бликами всплывают то здесь, то там, он еще долго будет от кошмаров просыпаться; Сэм боится даже глаза прикрыть — темнота под веками пугает панически, костлявые пальцы на шее давят слегка ощутимо, почти невесомо, но Сэм знает, это никуда не уйдет. они помечены смертью. и это лишь их вина.— я спать не могу. — знаю.
Сэм на улицу вырывается последней, тело дрожь бьет, ноги не движутся, ее ловит Крис — Сэм обмякает, чувствуя мнимую безопасность; рыдать на плече лучшего друга не зазорно, и Сэм рыдает, выворачивая себя наизнанку: больно до такой степени, что не описать, где-то за ребрами дышит притаившийся крик Ханны. Сэм ловит взгляд Майка — испуганный, встревоженный, цепляющий какой-то иллюзорной заботой — у Майка руки в крови, шея вспорота, да и за душой парочка мертвых секретов, что не выйдет похоронить; Сэм дышит-дышит-дышит, Сэм _не.знает_ как теперь жить. Майка разрывает изнутри — Майк не знает: ни куда, ни зачем, ни почему; вопросы на языке горчат, едва не прожигают яду подобно насквозь, и лучше бы ожог по коже, который тело терзает, чем воспоминания, что к душе лентами алыми навечно примотаны. Майк слышит — "она цела"; Майк слышит — "она ждет вас, Майкл"; Майк слышит — "эй, Майк, с тобой все в порядке? Джесс ждет тебя, ну же!"; Майк слышит все, а вот Сэм никогда не услышит. Джош не выжил, Джош не ждет, с Джошем абсолютно точно все _не.хорошо_ и у Майка внутри кусается что-то: это ты упустил. опять. опятьопятьопять. (спас одну, убил другого; да ты герой, Майкл, только вот где твоя награда?) Сэм смотрит Майку вслед — не уходи, пожалуйста. останься. мы такого натворили, как будем выкарабкиваться? (ответ: никак)