выжили, но

Последнее, что помнит Сэм, перед тем как получает удар по голове — темные глаза, что улыбались сквозь маску; было жутко, страх окутывал каждую клеточку, и Сэм даже не могла кричать — она, да, обычно бесстрашная, та, кто по горам быстрее всех ползала без снаряжения, что прыгала с вышки без перестраховки, что готова и через огонь, и через медные трубы, и даже по шпалам с закрытыми глазами — а сейчас она просто не могла. Голос где-то в ребрах застрял, царапал-царапал, так, что воздух сквозь легкие, прямиком к сердцу — Сэм чувствует, как из нее выбивают последний дух, и падает камнем; Сэм не успевает даже крикнуть — "на помощь" — там, за спиной, Крис с Эшли, и их надо спасти любой ценой. Первое, что видит Сэм, когда открывает глаза — Крис, в руке которого пистолет; влетело ему куда сильнее — на лице незасохшая кровь, ужас в глазах и сумасшествие во всей фигуре — Сэм не может даже его окликнуть, просто смотрит, считая секунды, а он, избитый, измученный, их общего лучшего друга убивший, на нее все не смотрит. — Крис? Это даже не шепот, какой-то писк, что идет изнутри, губы пересохли, ужасно хочется пить — Сэм чувствует, как по коже мурашками страх расползается медленно, но верно, опоясывает ее, мешает мыслить рационально; Крис вскидывает взгляд, и Сэм читает там облегчение: ну да, конечно, она же не Эшли, шанс небольшой, но все еще есть, быть может, у девочки в розовой шапочке все сложилось куда лучше, быть может, она убежала, спаслась под боком у Майкла? Если, конечно, и сам Майк смог от беды убежать. Когда голос Психа зачитывает условия, Сэм начинает хохотать — ну конечно, что он мог еще придумать, а? Бюджетная версия пилы в сарае, вот только глупые герои всегда могли убежать, а у них шансов нет никаких, их было восемь, Джош умер, и осталось лишь фигурку найти, да глупый стишок прочитать; умирать по одному не интересно, Псих решил устроить массовое самоубийство, никого ж не отпустит, точно. Сэм знает, она для Криса месте на третьем, а то и четвертом — лучшего друга он уже не пожалел, спас свою принцессу, значит, и на ней крест поставит, если Псих пообещает оставить Эш в живых; Сэм его не винит — ну, конечно, что за глупые условности, человек спасает себя и всех тех, кто ему дорог — а она, увы, в эту схему не вписывается. — Ну, давай же, Крис, выстрели мне сразу в лоб, а? Так вы с Эш хотя бы сможете вместе умереть. — Прости, что? Крис, наконец, смотрит Сэм прямо в глаза — она, на удивление, выглядела встревоженной, но целой; Крис не может прийти в себя: что за идиотская ночь, где из двух ближайших выбирать нужно любимейших? Первый выбор сложным не был, как бы Эшли не кричала, второй же сводил с ума именно из-за тишины. Сэм решила все за них, и Крис смириться с этим готов не был: что значит "выстрели сразу в лоб?"; она считает его маньяком? чемпионом по стрельбе по лучшим друзьям? человеком, у которого рука не дрогнет прервать чужую жизнь? Крис стреляет в несущуюся пилу, морщится от голоса маньяка и не думает ни секунды — подтащить к горлу дуло проще гораздо, чем пытаться причинить боль лучшей свой части; Сэм кричит истошно — "Крис!" — но это уже ничего не решает: будь мужиком, Крис, поступи правильно хоть раз в жизни. Их ведь всегда было трое — мушкетеры, где один прикрывает спины остальных; их дружба началась задолго до Ханны, что притащила Сэм в дом Вашингтонов с объявлением — это моя лучшая подруга! — Крис тогда поперхнулся водой, и Джош хохотать начал безумно: Сэм с вишневой помадой выглядела настолько невозмутимой, что сдержаться не было никаких возможностей. Ханна долго гоняла их троих по дому, когда прознала, что ее "лучшая-лучшая" с трех лет гоняла на байках с мальчишками и рассекала шпагой, стоя по плечи в быстрой речке; она смирилась, конечно, но Сэм еще долго хмурила брови и вопрошала удивительно-кукольным голосом, а с кем она подружилась в первую очередь. И теперь, глядя в ее испуганные глаза, Крис просто не мог выстрелить ей в лоб; он не выстрелил бы ни в кого, но Сэм — это Сэм, она всегда была для него чем-то особенным, и погубить ее жизнь одним щелчком пальцев Крис не смог бы никогда. Сэм пытается в зрачках Криса найти хоть каплю сожаления, страха или прощения — она готова сама вцепиться в пистолет и прострелить себе что угодно; ей страшно даже представить, что он выстрелит в себя, желая спасти жизнь ей — эй, мистер, а вы представляете, как ей дальше-то жить? Умирать ведь не больно, больно жить после. Крис смотрит на нее, улыбаясь немного грустно — "проживи эту жизнь за двоих, Сэмми", и она скорее понимает, чем видит; Сэм до последнего не хочет верить — она жмурится, что есть сил, заткнула бы уши пальцами, но руки привязаны, их от стула не оторвать — Сэм старается не слушать. Крис пускает пулю в свое собственное горло. Сэм не знала, что может так к-р-и-ч-а-т-ь.