***
Тем же вечером. Кёнсу придирчиво ещё раз осмотрел холл, в котором чуть ранее был накрыт стол для ужина на четыре персоны. После течки, когда силы были на исходе, ему предстоял такой нелёгкий вечер в компании родителей Кая. Благо, его альфа помог Дио прибраться в квартире, при этом они настежь открыли все окна, дабы хоть немного уменьшить запах, что, казалось, впитался даже в стены после их сексуального трёхдневного марафона. Парни вместе съездили за продуктами, и Кёнсу приготовил замечательный ужин. Чонин лишь дивился тому, насколько умело, со знанием дела его омега управлял кастрюлями, сковородками, нарезая овощи, словно прирождённый повар. — Я хорошо выгляжу? — спросил Дио, снимая с себя фартук. — Замечательно, — довольно ответил Кай, обнимая омегу, вселяя в него чуть больше уверенности в благополучном исходе этого вечера. Прозвенел лиричный звонок в дверь, но для Су он прозвучал, будто выстрел. Омега вздрогнул. Кай ободряюще погладил Кёнсу по руке и пошёл открывать дверь. На пороге показались двое мужчин, те, что омега запомнил из звонка по скайпу. Оба красивые, примерно одного роста. Альфу и главу семейства по совместительству выдавала лишь ширь в спине, более жёсткие черты лица. Для Су стало очевидно: родители Кая относятся друг к другу как к равным партнёрам, оба лидируют в бизнесе. Омега всегда воспринимал Чонина как эдакого заботливого мишку, ласкового самца, добродушного домашнего человека, ведь по сути он и видел его только в таких условиях. Сейчас, в окружении близких родственников, омега видел другого человека в своём возлюбленном: самодостаточного альфу, бизнесмена, сына своих родителей, главу корпорации, которая вот-вот должна перейти в его полное владение. Кёнсу почувствовал себя четвёртым лишним. Словно ты болельщик определённой команды и попал не на свою трибуну, или же один парень-гот в тусовке пятёрочников-одуванчиков. Приказав себе не трусить раньше времени, Су постарался отрешиться от волнующих мыслей и беззаботно улыбнуться. После обоюдных объятий Кая и его родителей альфа подвёл их к своему омеге. — Отец, папа, разрешите представить вам моего истинного омегу, человека, которого я люблю всем сердцем, — он указал на Дио. — Здравствуйте, я До Кёнсу, — парень сам поприветствовал старших и поклонился каждому по отдельности в девяносто градусов. Мужчины снисходительно поклонились в ответ. — Я приготовил ужин, — продолжил Су, — приглашаю вас присоединиться к нашему столу. Я буду очень польщён, если вы отведаете мою стряпню. — Кёнсу скромничает, — усмехнулся Кай, беря обоих родителей под руки и увлекая к столу, — он потрясающе готовит. Вам должно понравиться. Усадив гостей за стол, Су стал хозяйничать и разливать-раскладывать еду по тарелкам. Отведав твенджан чиге, папа Чонина довольно причмокнул. — Очень вкусно, Кёнсу. И самое важное, что приправа твенжан добавлена в нужной пропорции: ни много, ни мало. Это готовил точно ты? Мужчина поднял глаза на парня. Дио уловил тонкий намёк, но виду не подал. Вполне возможно, мужчина просто не сталкивался с молодыми людьми его возраста, которые бы так умели готовить традиционный корейский суп. У Дио же было много времени приобрести такой опыт. Готовил он самостоятельно лет с пяти. Сначала научился заваривать рамён, а потом жизнь заставила приобретать навыки и посложнее. — Всё верно, господин Ким. Я с юношества люблю готовить. — Говорил же тебе, папа, Кёнсу просто волшебник на кухне, — гордо вставил своё слово Чонин. — Я читал отчёт, что ты мне прислал, — отвлёк от разговора омег отец Кая, обращаясь к сыну, — мы выровняли процент разницы между расходами и доходами. Новый филиал стал приносить небольшую, но прибыль. Ты молодец, Чонин, потрудился на славу. Я полагаю, мы на этом не будем останавливаться? В Японии есть большие возможности для ещё большего развития нашего бизнеса. Отец Кая серьёзно посмотрел на сына и Кёнсу, на мгновение, но показалось, что он игнорирует его? Пренебрежения или же недовольства главный альфа не выказывал, но за всё время, пока они провели за столом, старший Ким ни разу не обратил внимания на Су, не спросил его о чём-либо. Зато папа Чонина в этом преуспел, навёрстывал упущенное мужем. — Что вы всё о работе да о работе, — решил прервать их омега, — мы собрались здесь не по этому поводу. — А когда же нам обсуждать столь важные вещи? — деланно возмутился отец, снисходительно улыбаясь. — Мы почти не видимся с ним. Благо, цивилизация шагнула вперёд и можно пользоваться телефонами, компьютером, интернетом. А помнишь Джунли? — обратился он к своему мужу. — Когда мы только начинали наш бизнес? Все вопросы нужно было улаживать и решать лишь на встречах и совещаниях. Позвонить в другую страну было проблематично, приходилось пользоваться телеграммами… — Дэхан, — перебил мужа омега, — говоришь так, словно мы дряхлые старички из прошлой эпохи. Не обращай внимание на ворчание моего мужа, Кёнсу, — папа Кая обратился снова к парню, что по-прежнему сидел, смущаясь и не зная, как вести себя правильно. Этот факт удручал омегу. Хотелось оказать наилучшее впечатление на родителей своего любимого. Но такие семейные посиделки для Дио были в новинку, и если между родителями и Каем всё было радушно гладко, обыденно привычно, то Су чувствовал себя неловко. Словно он грубо втесался в чьи-то личные отношения, где ему не место. Но стоило взять себя в руки, ведь вполне возможно, что омега просто накрутил себе нервы, а теперь видит вещи, которых нет на самом деле. В одном Кёнсу удостоверился на все сто процентов: Кай и его родители были очень близки и очень любили и уважали друг друга. Одним словом, идеальная семья. Любовь родителей читалась в каждом слове, жесте, улыбке. Любовь и уважение Кая в его почтении, в его согласии с родителями. Кёнсу не знал Чонина в подростковом периоде, когда обычно и проявляется бунтарских характер молодёжи, подчиняющая воля гормонов. Но от чего-то он был уверен, что даже в этот период альфа не сильно усложнял жизнь своих родителей, проявляя всё то же уважение. — Кёнсу, — папа Кая обратился снова к омеге, вырывая его из своих кратковременных раздумий. — Да, господин Ким? — он робко отозвался на голос старшего. — Мы уже поняли, что ты хорошо готовишь, — мужчина продолжал любезно улыбаться, — хотелось бы узнать, чем ты занимаешься? Учишься? Работаешь? — И то, и другое! — ответил за своего парня Кай. — Кёнсу посещает курсы актерского мастерства. Совсем недавно был его дебют в театре. Я сидел в первом ряду. Ему аплодировали стоя! — Чонин говорил с таким восторгом, что на душе у омеги невольно потеплело. — Получается, ты хочешь стать актером? — уточнил уже у омеги отец Кая. — Да, — по-прежнему робко ответил Су, — мне нравится актерская работа и, как бы амбициозно это ни звучало, думаю, у меня в этом талант. — Вполне возможно, — согласился Дэхан, — я вижу, Кай очень увлечён тобой. Признаюсь, ты первый парень, с кем Чонин решил нас познакомить. Значит, у сына серьёзные намерения. Меня смущает тот факт, что Кай в будущем, и я думаю, что это будущее наступит совсем скоро, так как я планирую отдать бразды правления сыну полностью, возглавит такую большую корпорацию. Ему нужна будет поддержка, крепкий тыл, семья, которая будет во всём его поддерживать. Ты вполне возможно сможешь достичь больших высот в актерском мастерстве. Сможешь ли ты уделять должное внимание Каю? Сможешь ли ты отказаться от карьеры ради семьи? — Отец, — Кай немного нахмурился, — не сгущай краски. Никто не требует от Кёнсу таких жертв. С какими бы трудностями мы ни столкнулись, мы справимся, — совершенно чётко заявил Чонин, протягивая руку к своему омеге, сжимая его ладонь в своей. — Кай упомянул, что ты ещё успеваешь работать? — продолжил расспросы папа Чонина. — Да, — смущаясь ещё больше, Кёнсу опустил глаза, утыкаясь взглядом в свою тарелку. Он только сейчас заметил, что не съел и половины блюда — настолько сильно взволновал его разговор с родителями Кая. — У тебя получается совмещать учёбу с работой? И когда ты всё успеваешь? — Курсы проходят три раза в неделю, вечером, поэтому я успеваю. — Я уже давно твержу Кёнсу, чтобы он переезжал ко мне, и надобность в его работе отпадёт. Я с легкостью смогу оплачивать его курсы и проживание, — с уверенностью дополнил речь омеги Кай, — работа прислуги в большом особняке сильно его выматывает. На последней фразе альфы Дио готов был провалиться под землю от стыда. Нужно же было Каю сболтнуть, кем именно работает Су! — Работаешь прислугой? — папа Чонина слегка нахмурился, отпил из своего стакана сок и переглянулся с мужем. Мужчины прожили бок о бок уже более двадцати пяти лет и им хватало лишь взгляда, чтобы понять мысли или чувства друг друга. Оба пришли к выводу, что не по статусу их сыну встречаться с омегой такого достатка и профессии. Но прямо претензию никто озвучивать не стал. Оба родителя знали, что их сын, в силу своего упрямого характера, отметёт любые доводы против Кёнсу. Стоило пойти другим путём. Каким именно папа Чонина ещё точно не знал, да и не хотел разводить бурю в стакане. Вполне возможно, что омега их сына — приличный молодой человек с хорошими корнями. — Понятно, — спокойно высказался Джунли, — ну, если наш сын настроен так серьёзно, то нужно познакомиться с твоими родителями. Думаю, не за горами и свадьба? — С родителями? — заикаясь, переспросил Су, в страхе косясь на мужчину. — Да, — он одобрительно кивнул, — я бы с удовольствием похвалил твоего папу, который научил сына так великолепно готовить. — Это невозможно, господин Ким, — скоропалительно высказал Дио, сжимая кулаки под столом. Благо, этого не видели ни Чонин, ни его родители. — Почему? — снова вмешался в разговор Дэхан. — Они… — всё больше волнуясь, буркнул Кёнсу, — они давно умерли. Чонин резко развернулся лицом к своему любимому. — Умерли? Но ты никогда мне этого не рассказывал. Альфа протянул руку и сжал напряжённую ладонь Дио. — Прости, что настаивал. Видимо тебе больно об этом вспоминать и говорить. — Это было давно, — Кёнсу старался не смотреть в глаза своему альфе, боясь, что его ложь, не сто процентную, но всё же, он сможет заметить. Родители Кая, не желая больше затрагивать столь щепетильную и горькую тему, перешли на обсуждение бизнеса и общих знакомых. Кёнсу постарался непринуждённо вытерпеть остаток ужина и очень вежливо распрощаться с родителями Кая. — Ты как? — Кай развернулся к любимому и погладил его по плечам. — Сойдёт, — устало ответил Дио. Его маска непринуждённости вмиг спала. Парень понял, что морально истощён и вымотан. И вовсе не родители Кая были тому виной. Омега сам себя накрутил до такой степени, что внутренний мандраж и волнение теперь перешли в апатию. Ему срочно нужно было остаться одному, хорошенько отдохнуть и всё обдумать. Обдумать что именно? Да всё! Как дальше себя вести с Каем, как поддерживать хорошие взаимоотношения и не завраться вконец. Как окончательно понравиться родителям своего альфы и получить их одобрение. А главное — есть ли смысл поддерживать связь? Нет, конечно, Кёнсу не хотел разрывать отношений с любимым. Для него Кай был лучиком света, самым важным человеком, который наполнил жизнь Су особенным смыслом. Но Дио не переставал оглядываться назад, на своё прошлое и частично настоящее. Ведь оно неустанно наступало ему на пятки, напоминало о себе, и омега знал точно — рано или поздно всё всплывёт наружу и будет ой как больно. Больно ему и ещё больнее — Чонину. — Отвези меня в особняк, — попросил омега, обуваясь и забирая свои личные вещи с трюмо в прихожей, — завтра нужно приступать к работе. Сухо уволит меня, если я задержусь ещё хоть на день. — Эх, — вздохнул Чонин и неохотно отворил дверь, снимая с ключницы ключи от авто, — и почему мы должны всё время расставаться? Альфа недовольно надул губы и, смахивая на милого угрюмого медвежонка, чмокнул Кёнсу в щёку.***
Бэкхён практически заставил себя разлепить глаза на следующее утро, поддаваясь настойчивому звонку будильника, что вот уже в пятый раз заводил свою милую музыку. Но для омеги она звучала, словно колокола ада. Несмотря на потрясающий вечер, что он провёл с Чанёлем, хотя его и вечером-то трудно было назвать, парни вернулись практически под утро, мальчишка чувствовал себя ужасно. Удалось Бэкхёну поспать всего каких-то жалких четыре часа. Голова гудела, тело ломило, будто парень весь вечер занимался в тренажёрном зале. Единственное, что обрадовало омежку — это наличие его близкого друга Кёнсу в спальне на соседней кровати. За эти несколько дней, что отсутствовал Дио, Бэк порядком соскучился по нему. Хотя понимал, что в момент течки его друг должен был находиться именно рядом со своим альфой. Ночью, пробравшись к себе в комнату, Бэк нашёл в себе силы стянуть дорогой костюм, укладываясь спать в одном нижнем белье, но вот кулон, который подарил ему Чан, мальчишка не снял. Проснувшись, он расстегнул его и, внимательно рассмотрев вблизи, увидел гравировку на одном крыле ангела сзади. Выгравировано было маленькое сердечко и рядом надпись на английском гласила «навечно». Бэкхён поддался порыву и поцеловал кулон, не сдерживая щемящей радости в груди, что расплывалась приятным теплом. — Ну как? — спросил Кёнсу, который проснулся следом, потягиваясь в кровати. Парень не стал приветствовать друга или начинать их разговор со своих личных проблем. Су казалось правильным в этот момент не портить Бэку настроение, сбивая мальчишку с романтического настроя. — Более чем хорошо, — довольно вздохнул Бэкхён и заулыбался так ярко, что этого одного слова хватило для Су, чтобы понять: вечер и вправду прошёл так, как этого наконец заслужил омежка. — Очень хорошо? — Ещё лучше, — Бэкхён не переставал улыбаться, глаза так и сияли счастьем. — Превосходно? — Намного лучше! — Бэкхён развалился на кровати, раскидывая руки, блаженно прикрывая глаза. — Но так не бывает, — всё ещё сонно улыбнулся Дио, привстав в кровати, выгибая спину, чтобы размять затекшие после сна мышцы. — Бывает, — блаженно выдохнул омежка, рукой потянулся к кулону и слегка сжал его, — когда тебя просят выйти замуж. — Замуж? — осёкся Кёнсу. Сон как рукой сняло. — Ты это серьёзно, Бэк? — Ага. Чанёль сделал мне предложение и такого великолепного, — Бэк на секунду прервался и поправил самого себя, — самого лучшего в мире свидания у меня ещё никогда не было. — И ты поверил ему? — Кёнсу не был прагматиком, но когда речь заходила о Паке и его обещаниях, друг склонялся к негативному восприятию происходящего. — Не знаю, Кёнсу-я. Мне хочется верить, — мальчишка перевернулся на живот, обнимая подушку и подминая её под себя, искоса посмотрел на друга, замечая, что тот хмурится. — Просто знай, Бэк, если и в этот раз Чанёль тебя обманет, ему не сдобровать, честное слово. Я оторву ему яйца! — Глядя на тебя, Кёнсу-я, вот тебе-то я верю безоговорочно, — Бэкхён прыснул от смеха, но замечая, что его весёлый настрой сейчас никто не поддерживает, решил переключиться на другую тему. — А как дела у вас с Каем? Ты же с ним был во время течки? После этого вопроса друг густо покраснел и смущённо кивнул. — А чего ты стесняешься, Су? Это же нормальное явление, я бы сказал даже, правильное. — И всё равно неловко, — омега встал с кровати, хорошенечко потянулся, широко зевая, стал заправлять свою кровать. — Кай познакомил меня со своими родителями, — добавил он, и голос слегка дрогнул. Бэкхён тут же заметил это, несмотря на то, что Су сейчас маячил к нему пятой точкой, заправляя пледом своё спальное место. — Правда? — мальчишка тут же вскочил со своей помятой и плюхнулся на кровать Су, создавая на её идеальной поверхности складки, заглянул другу в лицо. — И как всё прошло? Кёнсу поежился, хотя в комнате было довольно тепло, и присел напротив друга. — Нормально, — безэмоционально ответил тот, но на душе всё равно было неспокойно. — Им понравилась моя стряпня, они старались быть милыми и приветливыми, и я бы не сказал, что на самом деле они плохие, просто очень волнуются за своего единственного сына… — Стоп, Кёнсу, — Бэкхён стал более серьёзен, — ты говоришь, что родители Кая отличные люди, но есть это «но» в твоих словах. Скажи, как всё было на самом деле не со стороны, а по своим личным ощущениям. Бэкхёна действительно волновал лишь этот аспект, и, как бы ни были хороши родители Ким Чонина, омежка, прежде всего, переживал именно за Кёнсу. — Я с каждым разом всё больше убеждаюсь, что попросту не достоин Кая. У него замечательная, дружная, состоятельная семья. Ему и супруг нужен будет под стать этим критериям. А кто я? Никто. Ровным счётом пустое место. Его папа спрашивал о моих родителях и, ей-богу, я чуть сквозь землю не провалился от горечи и стыда. Молю всевышнего, чтобы у них не хватило ума начать раскапывать мою родословную. Там мало чем можно гордиться. — Кёнсу, — упрямо и сердито воскликнул Бэк, да так громко, что в соседней кровати заворочался Лэй. Парень сегодня ночевал у себя. В последнее время он редко пропадал у Сухо. — Я знаю одно, и ты это должен зарубить у себя на носу: До Кёнсу замечательный человек, красивый омега, который сохранил свою девственность для истинного. Ты — огромное талантище и лучший друг. Плюс ко всему, отлично и вкусно готовишь. Да о таком омеге мечтает каждый альфа! Мне плевать, кто твои родители, думаю, Каю тоже, а это главное. Бэкхён вскочил с кровати, хватаясь за расчёску. — Вот сейчас сходишь в душ, причешешься, — омежка покосился на слегка растрепанные волосы друга, — я помогу тебе в твоей части уборки, и вечером у тебя будет время для встречи с Каем. Побудете снова наедине, и твоя неуверенность и страхи развеются. Бэкхён вручил Су расческу, словно какой волшебный тотем, и подтолкнул к дверям ванной комнаты. Слова омежки успокоили Дио, не в полной мере, но всё же стало легче.***
Первым делом Бэкхён решил заглянуть к дедушке и доставить для него завтрак. Мальчишка любил проводить время с Сонхи и обсуждать, пока тот ест, незначительные вещи по типу погоды, самочувствия старика, интересоваться настроением или же что в эту ночь снилось. Но сегодня Бэкхён был настроен заглянуть к Чанёлю, пока тот ещё не встал, и самолично преподнести ему завтрак. Ему так хотелось обнять Чанёля и пожелать альфе прекрасного дня. Без зазрения совести Бэк соврал Сонхи о неотложных утренних делах и, поставив поднос на столик, пожелал ему приятного аппетита и сразу же удалился. По просьбе мальчишки их повар приготовил завтрак и для Чанёля, аккуратно разложив всё на серебряном подносе, Бэкхёну не понадобилось много времени, чтобы подхватить его и умчаться опять на второй этаж. Мальчишка не стал стучать в дверь и сразу отворил её. В комнате царил полумрак. Бэкхён аккуратно поставил поднос с тостами, яичницей с беконом и утренним кофе на прикроватный столик, пошёл открывать тяжёлые занавески, чтобы хоть немного впустить утренний свет в помещение. Практически на цыпочках подобравшись к кровати, Бэкхён нежно погладил Чанёля, который спал, полностью укутавшись одеялом с головой. — Чанни… — нежно позвал омежка, — эй, красавчик, просыпайся. Но на его манипуляции не ответили. Тогда он более настойчиво потрепал сонную тушку и громче произнёс: — Чанни, любимый, проснись же. Одеяло резко откинулось, и Бэк даже вскрикнул от неожиданности, когда из-под него показалась макушка Тао. — Я не понял, — зло прошипел Хуан, привставая в кровати, показывая свой обнажённый торс, — что ты здесь делаешь? Бэкхён хлопал глазами от неожиданности, совершенно растерявшись. — Я… эм… — «Чанни»? — ехидно передразнил тот Бэкхёна. — С каких пор прислуга так неофициально обращается к своим хозяевам? Мне повторить вопрос? Что ты тут делаешь? Отвечай! Бэкхёна сейчас волновал совершенно другой вопрос, тот, который крутился у него в голове. Почему Хуан Цзы Тао спит в постели Чанёля? Не хотелось верить в свои догадки, но злость на Пака и дикая ревность вторглись в сознание. — Я выполняю свою работу, господин. Как видите, я принёс завтрак, — он кивнул на поднос на столе. Разговаривать с женихом Чанёля у Бэкхёна не было никакого желания. Слишком сильно в нём бурлило негодование, и омежка вовремя себя притормозил. Но желание расквасить кому-нибудь нос осталось. С таким невесёлым настроением омежка спустился вниз и, направляясь обратно на кухню, проходя по коридору в крыле прислуг, наткнулся на сонного Чанёля, который, видимо, направлялся в ту же сторону, что и Бэк. Он широко зевал, почёсывал свой живот и совершенно не ожидал нападения в это утро. Бэкхён налетел на него, словно ураган, толкнув Пака обоими ладошками в грудь. — Какого хрена! — возмутился мальчишка, готовый уже было перейти ко второму шагу нападения, но Чанёль вовремя пришёл в себя и отступил. — Что случилось, Бэк? — Я спрашиваю, какого хрена этот китайский переросток делает в твоей постели?! — Я как раз собирался тебя предупредить… — начал оправдываться Чан, но был снова прерван. — Не надо мне ничего рассказывать. Я и так всё видел. Что романтический вечер закончился не так, как ожидалось, и, когда ты остался без «награды», решил восполнить пробел? — Нет! — Чанёль искренне возмутился, — всё было не так! — Не так? Не верю ни единому слову! — почти взвизгнул Бэкхён, понимая, что его настроение явно пляшет по правилам приближающейся течки. Он вёл себя сейчас как настоящая истеричка! Чанёль решил не спорить и не доказывать. Альфа крепко взял Бэкхёна за локоть и потащил брыкающегося мальчишку в сторону спальни для гостей. Оказавшись внутри, Чанёль наглядно показал смятую разобранную постель, в комнате явно чувствовался запах Чана. — Вчера, когда я приехал домой, то обнаружил Тао у себя в комнате и, чтобы не было проблем, решил переночевать в этой. Но, как видишь, без проблем не обошлось, — парень обречённо вздохнул и прикрыл за собой дверь. — Ты меня не обманываешь? — Бэкхён обернулся лицом к альфе, смотря на него одновременно умоляюще и недоверчиво. — Правда не спал с ним? — Зачем мне врать? И правда, зачем Чанёль всё время обманывал Бэкхёна и теперь, даже если он говорил правду, мальчишке верилось с трудом? Не зря гласит пословица: «обжёгшись на молоке, дуешь на воду». — А если бы это случилось, ты бы признался мне? — Не говори об этом. Не хочу даже думать о таком. Чанёль притянул омегу к себе, жадно его обнимая. Пускай растрёпанный и заспанный, но Бэкхёну альфа нравился таким особенно. — Все мои мысли о тебе, Бэкхённи. В последнее время я даже на работе сосредоточиться не могу. Желание успокоить мальчишку было так велико, но всё, что сейчас мог позволить себе Чан — это поцелуй. Пусть быстрый и страстный, такой, что дух захватывает, но для обоих в этот момент такая ласка стала упоением друг в друге и утешением. — Твоя приближающаяся течка для меня сущее наказание, — горько усмехнулся альфа, вдыхая запах волос омеги. — даже средство, которым вы пользуетесь ежедневно, не помогает. Ты так сладко пахнешь, Бэкки. — Прости, — виновато потупил взор мальчишка, — наверное, пора пить блокаторы более сильные. — Ты этим утром очень занят? — Чанёль не выпускал Бэкхёна из объятий, но дал омежке слегка отстраниться. — Конечно. Столько дел накопилось, пока Кёнсу отсутствовал. Я обещал ему помочь. — Ну тогда я обворую Кёнсу всего на пять минут. Он же не будет против? Чанёль закусил губу, в предвкушении смотря на красивое лицо Бэкки. — Против чего? — Против вот этого, — альфа снова припал к губам Бэкки. Ему и утреннего завтрака не нужно было. Он готов был упиваться ароматом Бэкхёна всё утро. Но в распоряжении парней было всего пять минут, после чего омега должен будет приступить снова к своим обязанностям, и парни в полной мере воспользовались этим временем, чтобы побыть наедине, чтобы подарить друг другу самый страстный и одновременно сладкий утренний поцелуй. После чего Бэкхён осторожно выскользнул в коридор, получив легкий шлепок от Пака по своей пятой точке.***
Бэкхёну было поручено отнести кофе в кабинет для господина Пальёна. Это был своеобразный ритуал каждое утро: перед тем, как отъехать на работу, старший Пак любил насладиться ароматным напитком в тишине. Какого же было удивление, когда на пороге его кабинета он заметил брата Кёнпё. — Брат-толстячок, что ты тут делаешь? Монах немного смутился от неожиданности, ведь Бэкхён порой совершенно не знал чувства такта и выкрикнул сейчас своеобразное приветствие так громко, что Кёнпё рефлекторно схватился за сердце. — Бэкки, у меня был важный разговор с господином Паком по просьбе отца-настоятеля. — Но ты же не только ради этого приехал в особняк, верно? — мальчишка поиграл бровями. — На что ты намекаешь? — нахмурился Кёнпё, вставая в позу, готовый защищаться от любых нападок и намёков Бэкхёна. — Ты же соскучился по мне, вот и появился повод сюда приехать, — Бэкхён широко и искренне улыбнулся, заражая своей радостью и самого монаха. Тот потрепал омежку по волосам. — Конечно соскучился. — Тогда подожди меня на кухне, — предложил мальчишка, — я отнесу кофе господину и сразу же к тебе присоединюсь. Монах кивнул и двинулся вперёд, и, прежде чем Бэкхён вошёл в кабинет, крикнул монаху: — Кстати, наш повар испёк наивкуснейший грушевый пирог, пока будешь там, оставь мне хотя бы кусочек. Получив от брата Кёнпё испепеляющий взгляд, мальчишка с саркастическим смешком вошёл в кабинет. — Доброе утро, господин Пальён, — Бэкхён улыбнулся и поставил маленький поднос на стол. — Доброе, — Пак-старший поднял взгляд от своего ноутбука на мальчишку. — Бэкхён, задержись на минутку, мне надо у тебя спросить о чём-то. — Вы будете снова меня ругать? — мальчишка огорчённо скривился. — Нет, — мужчина на секунду задумался, — речь не об этом. — А о чём? — О твоём отце, — словно мешкая, добавил Пальён. — Присядь, Бэкки. Омега исполнил просьбу и скромно устроился на стуле напротив письменного стола, непонимающе хлопая глазами. — Хотел бы ты узнать, кто твой отец? — прямо спросил Пак, хотя внутри мужчина не чувствовал уверенности. — Бэкхён, ты слышал? Я спросил, хотел бы ты узнать кто твой отец, — повторил свой вопрос Пальён, видя, что парень угрюмо задумался, морща свой идеальный лоб. — Конечно, слышал. Просто не ожидал такого вопроса. Бэкхён постарался выглядеть равнодушным и отстранённым, но такие разговоры всегда приносили ему внутреннее огорчение и боль. Боль не за себя, а за своего папу, которого он не видел никогда, но это не мешало мальчишке любить своего родителя всем сердцем. — Да. Я обещал своему папе, что, когда встречу отца, то плюну ему в лицо. Грубые слова поразили Пальёна, но обижаться на Бэкхёна он просто не имел права. — Ты обещал своему папе? Я думал, что он умер. — Да, умер. И похоронен в монастыре. Игривое настроение мальчишки вмиг испарилось, стоило ему копнуть глубже в своих горьких воспоминаниях. На глаза Бэкхёна навернулись слёзы. Пальён сразу же это заметил. — Знаете, каково это — приходить на безымянную могилу? — горько спросил тот, но смотрел не на мужчину, а вдаль, продолжая копаться в воспоминаниях. — На ней нет надписи? — поразился альфа. — Ничего там нет, — покачал головой омега. — Я не знаю, как звали моего папу. Он ведь умер, не сказав ни единого слова. Ему было так больно, что он не мог ничего сказать. Кажется, я уже говорил вам, что мой отец убил его. Понимаете? Он уничтожил его. Разрушил изнутри, растоптал его чувства, лишил смысла в жизни. И в довесок испортил мне всю жизнь. Так что мне хотелось бы найти этого подлеца. Найти и поступить с ним так же. Пальён не мог вымолвить ни слова, смотря, с какой ненавистью его сын, и он уже знал это практически наверняка, рассказывает свои мысли. В последнее время альфа постоянно размышлял над событиями, что произошли двадцать лет назад. Переваривал информацию, которую знал сейчас. И всё больше приходил к выводу, что хотел бы открыться Бэкхёну. Пусть он не завоюет любви мальчишки, ведь он просто её не достоин, но хотя бы попросит у него прощения. И как после таких слов Бэкхёна Пальёну открыться? Мужчина был на распутье. — Извините меня, господин, что наговорил вам столько негатива. Утро не должно начинаться с таких откровений. Поэтому, просто забудьте мои слова, они вам ни к чему. Омежка встал со стула и, поклонившись, вышел за дверь. Забыть о словах Бэкхёна? Как же! Они вечно будут мучать альфу.***
Как и предполагал Бэкхён, Кёнпё не устоял и сейчас уплетал пирог на кухне, а их повар щедро подливал монаху горячий какао в чашку. — Я же говорил тебе, что он очень вкусный! — мальчишка присоединился к монаху и второй раз за это утро умял приличный кусок, запивая его чаем. Какао Бэкхён не любил. — Надеюсь, ты мне расскажешь, как у тебя дела? Что нового? — монах не хотел признаваться Бэкхёну, но по просьбе отца-настоятеля должен был быть в курсе всего, что творилось с мальчишкой. — Конечно расскажу! Речь об одном альфе… — начал Бэкхён и осёкся, когда увидел, как Кёнпё схватился за сердце. — Только не говори мне, что ты с ним… — Я с ним что? Вечно ты любишь говорить загадками. Речь о том, что он предложил мне выйти за него замуж. — Да ладно? — монах облегчённо вздохнул, явно успокаивая себя. Настроение мальчишки вновь поднималось, стоило вспомнить обещание и поцелуи Чана. — Я уже знаю, что обвенчает нас отец-настоятель! — Бэкки, как это мило, — даже монахи имели романтическую натуру, и брат Кёнпё не был исключением. — Так, стой! Подожди… — монах тут же напрягся, — ты не должен забывать о том, что я тебе всегда говорил! — он строго покачал пальцем. — О Боже мой, — Бэкхён закатил глаза, — но ты говоришь мне столько всего! Что ты имеешь в виду сейчас?! — А то, что альфы предлагают выйти замуж, чтобы… — монах помедлил, подбирая более корректные слова, — насладиться свадебным тортом, не попробовав при этом супа. — Толстячок, я не разбираюсь в гастрономии, — и лицо у Бэкхёна сейчас было ну точь-в-точь такое же, когда Сонхи обучал его этикету и прочим премудростям. Кёнпё сел поудобнее, готовясь разъяснить в сотый раз нерадивому ученику очень важный в жизни урок. — Я же говорю, что альфы, они… Ну послушай, Бэкки, ты уже не ребёнок, должен понимать! — Нееет! Выкладывай! Что ты хочешь сказать? — Ладно! — монах снова собрался с мыслями, — альфа есть альфа, а омега… — Омега есть омега, — закончил за него Бэкхён и прыснул от смеха. Он-то давно понял, на что именно намекал брат-толстячок. — Ты что, издеваешься? — Конечно, — с улыбкой воскликнул мальчишка и потрепал Кёнпё по щекам, чмокнув того в нос, — а ты не волнуйся — ничего ненужного я не сделаю. — То есть? Я должен успокоиться? — Ага, — мальчишка вскочил из-за стола, явно веселясь над реакцией своего друга и наставника в одном лице. — Ну, мне пора. Приезжай ко мне почаще, ладно? И, получив одобрительный кивок и тёплую улыбку от Кёнпё, выбежал из кухни. Он и так слишком задержался сегодня утром.***
Чанёль встретился с Тао лишь в офисе, когда приехал на работу после осмотра строящегося объекта. Хуан словно поджидал своего жениха, тут же встал из-за стола, чтобы поприветствовать его. — Чанёль, здравствуй, — парень обнял Пака, отметив при этом, что тот очень холоден с ним. — Почему ты не ночевал у себя? Где ты был? — Я ночевал в гостевой спальне, — честно признался Чан, снимая руки Хуана со своих плеч. — Ты бы мог присоединиться ко мне. Я специально лёг в твою кровать. — И что бы подумали мои родители, увидев, как мы ночуем вместе в одной постели? — А что они подумают? Чанёль, мы помолвлены, я твой жених… — Кстати об этом, — прервал Тао Чанёль, — нам нужно серьёзно поговорить о наших дальнейших отношениях. — Что ты имеешь в виду? — запаниковал омега. Нехорошие предчувствия страхом мигом атаковали голову омеги. — Давай отложим этот разговор до вечера? Сейчас у меня неотложные дела. Альфа зашёл к себе в кабинет, оставляя растерянного и испуганного Хуана одного. Парень был не дурак, понимал, что такие «серьёзные» разговоры ни к чему, в данном случае для него, хорошему не приводят.***
Чанёль сделал несколько очень важных звонков, договорился о поставках и решил сделать ещё один, не менее для него важный. Он позвонил своему самому близкому другу — Ким Чонину. Кай сбросил его вызов и лишь через десять минут перезвонил уже сам. — Извини, Чан, я был на совещании. Что у тебя? — Привет, Кай. Хотел обсудить с тобой личную проблему. Выделишь для меня пару минут? — Ну, если это личное, думаю, парой минут не обойдётся, — голос на том конце усмехнулся. — Речь пойдёт о Бэкхёне, я правильно понял? — Нет. То есть не совсем. Я расстаюсь с Тао. Чанёль так быстро это выпалил, даже не подумав. Словно его сердце само управляло устами альфы. Впервые он не был против такого порыва. Кай несколько секунд молчал, видимо, переваривая услышанное. — Получается, Хуан больше не твой жених? — Нет. Мы ещё вместе пока. — Тогда чего ты ждешь? Для меня, для Тао, для всех — он твой жених… — Я хотел поговорить с ним, — начал излагать Чанёль, — но пока не получается. — Есть большая разница между «не получается» и «боюсь взять за это на себя ответственность», — в голосе Кая звучал упрёк. Слишком хорошо он знал своего друга и его характер. — Но я правда хочу с ним расстаться, Чонин, — альфа вздохнул в трубку, и Кай почти видел, как тот устало потирает свои глаза. — Но ведь это очень просто — идёшь и говоришь ему, что всё кончено. — По-твоему, это так легко? — чувствуя лёгкое раздражение, риторически спросил Пак. — А что, кто-то придумал, как сделать это по-другому? Только так. — Да знаю я. — Могу тебя заверить: промедление до добра не доведёт. Думаешь, это можно хорошо воспринять? Конечно, Хуан негативно воспримет такую новость. Но что тут поделаешь? Чанёль откинулся на спинку своего кресла. Он специально подбирал его под себя и остановился на такой модели, спинка которого могла наполовину откидываться назад и пружинить, тем самым расслабляя спину. Чанёль держал сотовый возле уха и раздумывал над словами Кая, пока тот не прервал его. — Ты долго там будешь молчать? У меня, между прочим, на сегодня ещё запланировано много дел, — вполне безобидно упрекнул Чанёля Кай, понимая, что тот просто до сих пор на распутье и не принял чёткого окончательного решения. Чонин решил подтолкнуть его. — Чанёль, если ты действительно не хочешь связывать свою жизнь с Тао, если действительно любишь Бэкхёна, разреши свою ситуацию как можно скорее. Я бы хотел, чтобы ты был с Бэкхёном. Я твой друг и не посоветую плохого. Хочу, чтобы ты был по-настоящему счастлив. — Спасибо, Ким, — наконец ответил Чанёль, — спасибо, что всё это время со мной и выслушиваешь моё нытьё. Звони, не пропадай, а то не только Кёнсу скучает, но и я тоже. Парни распрощались. Чанёль всё больше убеждался и приходил к выводу, что стоит поговорить с Хуаном как можно быстрее. Чан решительно встал и, отворив свою дверь, позвал жениха. — Тао, если ты не очень занят, мы можем поговорить? Омега поднял взгляд от компьютера, на котором что-то печатал, и поверх очков посмотрел на своего жениха. — Прямо сейчас? — уточнил тот. — Да, — твёрдо ответил Чанёль, держа дверь нараспашку. Хуану хотелось верить, что речь пойдёт о работе, но шестое чувство предупреждало: разговор будет личным. Парень уселся в кресло по настоянию Чанёля, тем самым они оказались напротив друг друга. — И о чём же ты хотел поговорить? — первым начал омега, проклиная свои руки, которые не вовремя стали дрожать. Несмотря на всю свою уверенность в себе, он не был уверен в Чанёле и, честно говоря, этой уверенности не было никогда. — Тао, так больше продолжаться не может, — Чанёль был серьёзен, как никогда. — Что именно не может продолжаться? — Хуан нервно поправил волосы, выдавая этим самым жестом свою нервозность. — Наши отношения. — Смотри мне в глаза, когда разговариваешь со мной, — холодно попросил Тао, замечая, что Пак дал слабину и отвёл взгляд. Чанёль послушался, но сразу поймал себя на мысли, что у них с Хуаном всегда было так: омега любил командовать, всё держать под контролем, чтобы было именно так, как он скажет. И если раньше Чанёлю было плевать на такой расклад отношений, то сейчас это порядком доставило дискомфорт и раздражение. — Ты очень талантливый, профессиональный и амбициозный человек. Это хорошие качества. И я люблю тебя, но стал понимать, что любовь бывает разная. Я люблю тебя, но не как омегу и своего жениха, будущего спутника жизни. А как друга. Думаю, нам рано строить планы и отношения. Вспыхнула искра страсти, но она прошла. Дело не в тебе. Говорю лишь о себе — я не созрел для серьёзных отношений. Мы попросту не подходим друг другу. Хуан, выслушав Чана, нервно усмехнулся, но в глазах парня стояли слёзы. Неужели его планы на Пака-младшего не сбудутся? Он так рассчитывал на этот выгодный союз. — Подходишь ты мне или нет, решать мне. Говоришь такие избитые шаблонные фразы: «люблю как друга», «дело не в тебе»… Ты мне подходишь, Пак! — Я решил, что нет, — Чанёль стоял на своём, — Я решил больше не продолжать наши отношения. — Хочешь сказать, что между нами всё кончено? — не верил своим ушам Тао. — Да, именно это я и имел в виду. Гордость не позволяла Тао устроить истерику или умолять Пака вернуть всё как было. Парень встал с кресла и, не произнеся больше ни слова, вышел из кабинета. Но это не означало, что он смирится и оставит всё как есть. Ему нужно было обдумать план дальнейших действий, чтобы Пак не сорвался с крючка так легко лишь потому, что решил с ним больше не встречаться.