А нам все равно, а нам все равно Пусть боимся мы волка и сову Дело есть у нас — в самый жуткий час Мы волшебную косим трын-траву А нам все равно, а нам все равно Твердо верим мы в древнюю молву Храбрым станет тот, кто три раза в год В самый жуткий час косит трын-траву (Юрий Никулин «Песня про зайцев»)
Это был первый действительно морозный осенний вечер в этом году. Холодный воздух, лёгкий туман вдоль тропинок, голые деревья с кривыми лапами-ветками, запах сырой земли и опавших листьев зазывали Анну на прогулку. С неделю назад Лаэрт купил новый дом, на отшибе одной деревни, прямо с выходом в лес. Всё для долгих вечерних и ночных прогулок… Но увы, погулять девушке так и не довелось. Сначала нужно было заниматься расстановкой мебели, уборкой — Анна настояла на том, чтобы делать всё самим, без помощи слуг. Потом она ненадолго уезжала в город, чтобы там вместе с Лиссой, они уладили вопрос с родителями. Юлий изрядно подправил им память, пришлось потрудиться, чтобы вернуть всё на прежние места. Анна сообщила родственникам радостную новость, но на вопрос «А когда свадьба?» ответить не смогла. И дело было не в том, что она забегалась. Просто Лаэрт ничего не говорил. На все вопросы, касающиеся свадьбы он небрежно пожимал плечами, либо загадочно улыбался. Иными словами, дел было невпроворот. И теперь, когда у Анны выдался первый свободный вечер, Лаэрт не пускал её на улицу. Он подгадал момент, когда она устроилась с книгой на диване в гостиной и самым нахальным, собачьим образом забрался к ней на вытянутые ноги и разлегся. Девушка не могла сдвинуться из-за тяжести мужского тела. Так что она просто оставалась на диване и нежно гладила Лаэрта по волосам одной рукой, а второй перелистывала страницы книги, которую, для удобства, пришлось положить на мужчину. — Тебе тепло? — заботливо поинтересовался он, неожиданно хватая её за запястье. — Да… — немного растеряно отозвалась Анна. — Почему ты спрашиваешь? Она положила прохладную ладонь ему на лоб и улыбнулась. — Хочу, чтобы у тебя всё было хорошо, — жмурясь от удовольствия, совсем как кот, пробормотал Лаэрт. Мужчина внезапно потянулся всем телом, разминая затекшие мышцы, а затем сгреб девушку в охапку и прижал к себе, вынудив её согнуться не в самой удобной позе. — Ты очень теплая для вампира… И мягкая, — блаженно улыбаясь, зашептал Лаэрт. — Эй, я что по-твоему, подушка? — притворно возмутилась Анна, ещё шире улыбаясь. И продолжаться бы этому тихому, умиротворяющему вечеру и дальше. В доме действительно было тепло. И мягкий желтоватый свет лампы, так приятный глазу, добавлял осени особого уюта. Оглушительный грохот раздался где-то в районе прихожей. Анна от неожиданности вздрогнула, а Лаэрт даже и не подумал испугаться. Медленно, с настороженным видом он приподнялся с колен девушки. — Не беспокойся. Этот шум вполне узнаваем, — с нотками явного раздражения в голосе, проворчал мужчина. Его злило, что кое-кому вздумалось прерывать этот прекрасный тихий вечер. Ему только-только довелось остаться с Анной наедине. — Нужно проверить… — с опаской поглядывая в сторону прихожей, прошептала девушка. Несмотря на свои собственные слова, она прижалась к его спине и крепко обняла. Лаэрт слышал её прерывистое дыхание, её частое сердцебиение. Она не хотела его пускать. Его душу снова затопил поток безграничной нежности и теплой любви к этой бесконечно доброй, заботливой девушке. — Я же сказал, не беспокоиться, — лёгким движением высвобождаясь из объятий, проговорил мужчина. Он всем телом повернулся к девушке, отвечая своим вызывающим взглядом на её возмущенный. — «Я же сказал…», — передразнила она. — Ну как же… — лицо Лаэрта вдруг озарилось хищной хитрой улыбкой. — Ты же моя женщина. — Ч-Чего? Казалось, Анна настолько была возмущена этим самодовольным заявлением со стороны мужчины, что даже забыла о загадочном шуме. Лаэрт сначала угрожающе навис над девушкой, а потом, сообразив, что она не собирается ничего предпринимать, повалил её на диван. Анна от неожиданности вскрикнула, и прежде, чем она успела оттолкнуть мужчину от себя, он перехватил её руки и придавил их к подушке. — Моя женщина и моя добыча. Он провёл носом вдоль её шеи и девушка содрогнулась от новых необычных ощущений, внезапно затопивших её сердце. Она ощущала его дыхание на себе, она чувствовала, исходящий от него запах жареных каштанов и кленового сиропа — так пахла осень. Она позволила мужчине прижаться к ней ещё плотнее и тогда услышала, как бешено стучит его сердце. В какой-то момент её руки оказались свободны — Лаэрт почувствовал, что его «добыча» не планирует побег и ослабил захват. — Не нервничай… — Анна шепнула эти слова ему на ухо, притянув мужчину к себе за шею. Ей хотелось, чтобы он ни о чём не волновался, чтобы он жил спокойно и счастливо. Что она может сделать для этого? Его губы замерли в нескольких миллиметрах от её, когда страшный грохот раздался снова, а следом и чьи-то гневные бормотания. Лаэрт состроил мученическое лицо и наконец отодвинулся от Анны. Девушка ласково и весело улыбнулась ему и потрепала его по волосам, снова испортив его идеально уложенную прическу. Она старалась. Видит Бог, старалась изо всех сил успокоить взволнованное дыхание и дрожь по всему телу. Эти чувства в её душе всколыхнул Лаэрт своими нежными прикосновениями и неожиданной близостью. Было не до расшалившихся нервишек. Нужно было разобраться с источником или источниками шума. — Идём? — мужчина поднялся на ноги и протянул Анне руку. Через оконце в коридоре было видно, как на улице возле сарайчика, где хранились дрова на растопку и садовые инструменты, мигает лампочка. Поморщившись, Лаэрт продолжил путь. «Нужно будет вызвать мастера», — запомнил он. В доме мигала не только эта лампочка. Чем ближе они подбирались к прихожей, тем отчётливее становились запахи и шум. Всё было кристально ясно. — Какого хе… — хотел было выругаться Лаэрт, но Анна возмутительнейшим образом наступила ему на ногу, вынуждая его замолкнуть. Из окна возле входной двери торчала почему-то только половина тела Эмори. Рыцарь молотит кулаками по стене и что-то вопил, а с улицы доносился отборный мат. Лаэрт заботливо прикрыл Анне уши ладонями, чтобы не злить её грубой бранью ещё больше. Ногой он толкнул дверь наружу. В натопленный дом сразу же хлынул поток холодного, колючего воздуха. Снаружи, на крыльце зябко ежилась Лисса. Она отрывисто и нервно улыбнулась Анне и с наигранной веселостью воскликнула: — Ой, а дверь-то открыта была! Эй, таблетка, ты настоящий кретин, знаешь? А потом она с размаху отвесила такого пинка Рыцарю, что ему-таки удалось протиснуться в дом сквозь оконце, в котором он благополучно застрял. — Ты настоящая стер… Лисса проигнорировала очередной выпад молодого человека в свою сторону и обратилась к хозяину дома: — Извините, Лаэрт, Анна. Этот олух решил, что будет лучше, если он войдёт через окно. — Я хотел устроить сюрприз, — совсем как ребенок надулся вампир. Анна помогла ему подняться с пола и отряхнуть от пыли толстовку. Она была удивлена, увидев Эмори не в привычных рубашке и пиджаке, а в чем-то повседневном, молодежном. — Так не делают, дурак, — ощерилась Лисса, хватая подругу за локоть и перетягивая её на свою сторону, на безопасное расстояние от «полоумного». — Ты вторгаешься в личную жизнь. — Между прочим, — с гаденькой улыбочкой начал Рыцарь, — я предполагал, что вы прибежите на шум сразу. Вас не было довольно долго. Анна, только не говори, что Лаэрт распускал свои ручонки. От удивления и возмущения девушка даже поперхнулась. Внутри заклокотал гнев, но он быстро и позорно погас в море смущения. — А ты чего это такая красная? — с подозрением поинтересовался Эмори. — Разозлилась что-ли? «Разозлилась. Ещё как разозлилась», — с досадой подумала Анна, стыдливо отводя взгляд. — Сейчас твои внутренности увидят свет Божий, — пообещал Лаэрт Рыцарю, приобнимая Анну за талию. Его рука на талии волшебным образом растворила всё смущение и стеснение. В конце концов, это была только шутка. Неудачная, но не стоило из-за этого портить себе настроение. — А теперь мне интересно послушать, как вы здесь оказались? — скептически вскинув бровь, поинтересовался Лаэрт. — Вы же сами пригласили нас, — обижено воскликнула Лисса, поочередно сверля взглядом хозяев дома. — Когда это? Не помню… — Лаэрт! — настала очередь Анны возмущаться за его дурачества. — Ты, — мужчина посмотрел на девушку сверху вниз и положил руку ей на голову. — Не повышай на меня голос. Анна едва не задохнулась от возмущения. Подумать только. Лаэрту действительно нравилось чувствовать себя хозяином положения. Каждое его прикосновение было исполнено власти. И девушка знала наверняка, что его власти она противиться не в силах. И не хотелось противиться. С улицы залетел жирный ночной мотылек. И только когда он стал биться своим крупным тельцем о лампу, разговор возобновился. — Я конечно понимаю, что у вас тут выяснение отношений и все такое, но мы принесли настольные игры и вино, так что вам придётся отложить это… — Эмори поморщился. — Конечно, — Анна улыбнулась, как ни в чем ни бывало и сделала несколько шагов вперёд, чтобы закрыть за гостями дверь. Лисса быстренько обняла её и, выхватив у Эмори пакет с вином, умчалась куда-то в противоположную от кухни сторону. Она оказалась в этом доме впервые. Жестом Лаэрт попросил Рыцаря удалиться и оставить его с Анной на минуту, поэтому когда девушка обернулась от двери, в прихожей не было никого, кроме мужчины. — Послушай, — он придвинулся к ней поближе. — Если это на счёт Лиссы и Эмори, то ты просто забыл. Мы действительно их… Лаэрт так внезапно наклонился и прильнул к её губам, что всякие аргументы, мысли и факты разом вылетели из головы. Анна больше не помнила, что она хотела предъявить мужчине, а может… Просто и не хотела помнить. Зачем заводить спор, когда можно просто стоять под горячим желтым свечением лампы в довольно прохладном коридоре и целоваться? И даже в этот момент Лаэрт не скрывал, что он главный, он всё ещё был и оставался хозяином положения. Его руки, скользящие по её спине, его губы, шепчущие нежности в перерывах между поцелуями… Во всех его мимолётных движениях остро ощущалась подчиняющая властность. Лаэрт умел это делать. И делал. — Не сердись на меня, — озвучил он свою просьбу, глядя на Анну с такой жадной любовью, что у неё на мгновение перестало биться сердце. — От одной мысли, что ты злишься на меня накануне нашей свадьбы… — Погоди. Что? Это было как погружение в ледяную воду после головокружительных объятий и поцелуев. Анна даже не сразу осознала, что Лаэрт сказал. — Накануне.? Ты ничего не сказал и… Ведь ничего не готово. И я не готова. И гости… А потом наружу прорвался фонтан паники и сумбурных, тревожных мыслей. Мужчина только улыбнулся забавной реакции его невесты и взял её за плечи. — Я и не должен был говорить, — важничая, заявил он. — Свадьбы вампиров отличаются от людских. Тебе, моя дорогая, пора запомнить, что мы живём совершенно иначе. — Но ведь что-то всё-равно необходимо сделать, — пробормотала Анна в полнейшей расстерянности. — Да, наденешь церемониальное одеяние завтра в девять вечера и спустишься на первый этаж, в гостиную. — Церемониальное одеяние? Девушка вполне осознавала, что тупит она конкретно, и к тому же повторяет слова Лаэрта, но он вывалил на неё всё так внезапно. Это было слишком неожиданно. И теперь, когда она стояла, перепуганная, взволнованная, он широко ухмылялся. — Лисса всё расскажет тебе. — Лисса? — А ты думала, она здесь, чтобы в настольные игры играть? Так или иначе, этим вечером вся компания собралась за настольной игрой. Сошлись меч на меч, посох на волшебную палочку. Была серьезная битва, из которой победителями вышли Лаэрт и Лисса, играющие за одну команду. Эмори, который вначале партии громче всех вопил, что хочет играть с Анной, печально распластался на столе. Девушка гладила его по голове, силясь утешить. Она сама никогда не расстраивалась из-за таких глупых поражений. Подумаешь, партию в настолку проиграла… Но для Эмори, похоже, победа была делом чести. — Без обид, сладкая, но я отказываюсь и дальше играть с тобой в одной команде. Анна одернула руку. — Забавно, учитывая тот факт, что проиграли мы по твоей вине. — Холодно отрезала она. Лаэрт злорадно улыбнулся. В комнате стоял удушливый аромат пряностей из глинтвейна. И не признаваясь друг другу, никто из собравшихся не хотел, чтобы этот вечер заканчивался.***
Лаэрт не мог заставить себя уснуть этой туманной, пасмурной ночью. Понимал, что поднабраться сил бы неплохо, но мысли о предстоящем раз за разом поднимали его из состояния полудрёмы. Мысль о том, что Анна наконец даст эту чертову клятву и будет принадлежать ему одному, была такой сладкой и теплой, что Лаэрт позволил себе раствориться в ней ненадолго. Он так долго страдал из-за своего прошлого… И рядом не было никого, кто мог бы его понять так, как поняла Анна. Лисса, хоть и была рядом с мужчиной долгое время и успела зарекомендовать себя как надёжный друг и товарищ, все же не увидела его душевных терзаний. Так и не поборов бессонницу, Лаэрт встал, накинул рубашку и переместился за рабочий стол. Чтож, раз ему все равно не спится, почему бы не заняться работой? Наверняка… Монотонное перебирание документов и бумаг в полной мере усыпило его бдительность, и разум тоже. Буквально через пятнадцать минут мужчина почувствовал, как слипаются глаза. Но он знал — это чувство обманчиво. Стоит его голове коснуться подушки, сон уйдет также быстро, как и пришёл. Именно поэтому Лаэрт продолжал сидеть за столом и разбираться с отчетами. Периодически он прикрывал глаза и просто сидел так, до тех пор, пока его не будил случайный, шальной всполох мысли. Ночь тянулась и тянулась, а стрелки на каминных часах сдвинулись не намного относительно времени отбоя. Неужели прошло так мало? В какой-то момент Лаэрт почувствовал, как по его телу прошла дрожь от чьих-то нежных, но настойчивых прикосновений к его спине, плечам и шее. Он как раз заканчивал писать ответ на письмо от временного заместителя Главы из Дворца. Сначала мужчина подумал, что ему чудится. Что полусонный разум выдает желаемое за действительность. Не могла же Анна и на самом деле… И всё-таки, вампиры ночные хищники. Лаэрт мгновенно включил все свои усыпленные органы чувств. Это был её сладкий запах. Его мужчина ни с чем бы никогда не спутал. — Ты почему не спишь? — шепотом спросила она, обнимая его за плечи и обжигая своим дыханием его шею. — Отвечаю на письмо, — едва ли не поперхнувшись от нахлынувших эмоций, выдавил Лаэрт. Он сразу же понял, что сказал какую-то чушь, но менять что-либо было уже поздно. Тем более, что Анна, похоже, даже не обратила внимание на это, придавшись своим размышлениям по этому вопросу. — Можно я посижу с тобой? Ей не стоило спрашивать. Он никогда не против. Лаэрт не знал, что привело её к нему в комнату этой ночью, не знал, почему она оставила свою уютную спаленку, но он был не против, а остальное было не так уж важно. Девушка наклонилась ещё ниже к нему и крепко обняла за шею, не позволяя, при этом, Лаэрту, повернуться и ответить на объятия. Она, по старой надоедливой привычке, взлохматила мужчине волосы, а затем оставила быстрый, но такой обжигающий поцелуй на его щеке. Так она как бы говорила, что всё будет хорошо. Анна села на его кровать, прямо позади, так, что если бы захотела, она могла бы просто протянуть руку и коснуться его спины. Лаэрт не оборачивался. Он чувствовал, что девушке трудно держаться в сознании, она хотела спать, но почему-то упорно продолжала сидеть смирно. Когда часовая стрелка на старинных ходиках со режущим скрипом передвинулась на цифру «1», мужчина потянулся, разминая затекшие мышцы и отодвинулся от стола. К этому моменту он уже почти и забыл о том, что в комнате с ним находилась и его возлюбленная. Вспомнил только тогда, когда гробовую тишину разрезал скрежет ножек стула об пол. Но ни единого звука не раздалось в ответ. Кровать не заскрипела, ткань не зашуршала, никто не заговорил. Было тихо, как в склепе. Лаэрт, на этот раз, осторожно поднялся со стула. Как и следовало ожидать… Анна спала. Свернулась клубочком на самом краю, положив руки под голову на манер подушки. Мужчина усмехнулся. Анна была такой Анной иногда. Она, как и всегда, не посмела нарушить чужое личное пространство, вот и улеглась черти как. Лаэрт вовсе не собирался долго наблюдать за её сном — он не умел смотреть осторожно. Но девушка казалась такой очаровательно-притягательной, что мужчина просто не мог отвести взгляд. Он пришёл в себя только когда почувствовал на своей коже шелк её волос — так низко он склонился над ней. В любую секунду Анна могла проснуться, нельзя было терять голову, но по какой-то причине Лаэрт так и не смог отойти от неё. Вместо этого, он опустился на кровать рядом и оправил спустившееся вниз плечико ночной рубашки девушки. — С утра ведь будешь жаловаться, что все болит… — тихо пробормотал мужчина и осторожно просунул руки под Анну, чтобы подтянуть её на кровать мало-мальски нормально. Девушка не проснулась. Но как только Лаэрт собрался отодвинуться, она обхватила его запястье своими руками и прижала его ладонь к своей груди. Всепоглощающая нежность и трепетная любовь снова охватили душу Лаэрта. И хотя ситуация обострилась и начинала выходить из-под контроля, он лег рядом с возлюбленной, притягивая её к себе поближе, крепко обнимая и утыкаясь носом ей в шею. Её запах, её особенное холодное тепло одурманивали разум. Анна казалась такой хрупкой и беззащитной, что с каждой новой секундой, что мужчина проводил рядом, ему хотелось оберегать её от мира всё больше. Он чувствовал её сердцебиение и этот ритм успокаивал его и медленно, но верно погружал в сон. Лаэрт чувствовал бессмертную жизнь в теле Анны и наконец-то был спокоен.***
Утро для всех началось раньше, чем должно было начаться. На рассвете Лисса вошла в гостевую комнату, где расположился Эмори, и стала его будить. Он в своей обычной манере послал её, только чересчур громко. Лаэрт сразу проснулся, как услышал шум, раздающийся из комнаты напротив. И он бы встал и закрыл бы дверь на замок, но рядом зашевелилась Анна. Она чему-то улыбнулась во сне и обняла мужчину, прижимаясь к нему ещё теснее. Судя по всему, просыпаться она не хотела. А через секунду дверь в комнату распахнулась и громко ударилась о стену. — Какого хе… — Лаэрт осекся, почувствовав, как задрожала в его руках просыпающаяся Анна. Он бы не хотел, чтобы первыми словами, которые она услышит в день своей свадьбы, были ругательства. — Подъем! Время заняться подготовкой к обряду, — широко улыбаясь, заявила Лисса, и Лаэрт в который раз пожалел, что попросил её помочь. — Времени ещё полно, и вообще… Какого черта ты вот так вламываешься в спальню, вдруг мы тут голые? Как только Лаэрт произнес эти слова, он почувствовал, как Анна смущённо сжалась. Он не хотел смущать или пугать её, но это утро началось как полное безумие. Лисса окинула мужчину скептическим взглядом и произнесла: — Если бы это было так, я бы не вошла. Но я хорошо знаю тебя, господин джентльмен. Достаточно хорошо, чтобы говорить, что ты не будешь склонять любимую девушку ко всяким непотребствам до свадьбы. Лаэрт бы спросил ещё кое-что у подруги, но Анна уже места себе не находила и пришлось оставить это как есть. Несмотря на то, что Анна в итоге проснулась позже всех, на первый этаж в столовую она спустилась раньше. Им было не принципиально завтракать, обедать или ужинать, но это было в порядке вещей. Как хорошая традиция. Сначала всё едят из гемаконов и делают вид, что не замечают этого, а потом приступают к обычной человеческой трапезе. Кровь на голодный желудок могла вызвать аппетит, но и то, после длительной голодовки, а так… Один Эмори старательно делал вид, что кровь это деликатес. Анна не хотела готовить что-либо, не спросив пожеланий всех членов их маленькой банды. Вместо этого она подошла к окну и раздвинула в стороны маленькие зелёные занавески с кукурузками, подвешенные на кольца. Снаружи пока было не на что смотреть. При свете дня массивные стволы древних сосен смотрятся намного эффектнее, чем в таком полумраке. Анна ощутимо нервничала. При одной мысли о предстоящем, желудок сводило болезненной судорогой, а сердце начинало колотиться, как ненормальное. «Наверное, — предположила она, — волноваться в день своей свадьбы — нормально». Но легче от этого не становилось. Ещё и вдобавок вспоминалось утреннее происшествие, отчего из лёгких вдруг выбивалось всё дыхание. Анна бы даже покраснела, будь она прежней, но теперь её не мог выдать предательский румянец. Хотя бы так. — Добрейшее утречко, — прозвучал вечно-бодрый голос сзади. Девушка вздрогнула и быстро обернулась, и только секундой позже поняла, что ведёт себя как-то подозрительно неловко. Стараясь не выдавать своих дилемм и мыслей, она улыбнулась, но вышло ещё более неловко, чем было до этого и тогда Анна просто устало выдохнула и произнесла: — Доброе. Эмори пару раз удивлённо моргнул, а потом по его лицу расползлась ехидная самодовольная улыбочка. — Что, думала о чем-то неприличном, пока стояла тут одна? — Ч… Что? Чего? Рыцарю донельзя нравилось вгонять Анну в краску. Он был несказанно рад, что она почти не изменилась. Он мог продолжать и дальше шутить и глумиться. А она будет реагировать всё так же. — Значит, думала. — Подвёл итоги Эмори и опустился на стул за стойкой, прямо напротив девушки. Он целенаправленно уставился прямо ей в глаза, надеясь вызвать у неё ещё большее смущение. На самом деле, он не собирался дурачиться. У него было дело и поважнее. Но очень уж трудно было устоять перед такой возможностью, когда он с Анной один на один, пока Лисса зачитывает какие-то нотации Лаэрту и даёт указания относительно свадьбы и чего-то там ещё. — Что такое? — потупив взгляд, спросила Анна. Напряжение, повиснувшее в воздухе, можно было хоть ножом резать. И она чувствовала, что вся эта мрачная и тяжёлая энергетика исходит как раз от Эмори, который так и продолжал сидеть, не сводя пристального взгляда с её лица. — Сладкая, я всё хотел тебя спросить… Он выжидал, когда она потребует объяснений и возмутится. Анна знала эту сторону Рыцаря. — Ну так спрашивай… — она мягко улыбнулась ему, хотя понимала, что ждать хорошего не придется. Эмори этим утром не выглядел, как выходец из богатой и благовоспитанной семьи. Он казался каким-то взъерошенным и… Помятым, что ли? — Скажи, а ты уверена в своём решении? — В смысле? Какое-то время Рыцарь оставлял вопрос без ответа. Анна даже стала раздражаться. Ей не нравилось, когда кто-то задаёт странный вопрос, а затем, прежде, чем пояснить, выдерживает драматическую паузу. — Ты не так давно знакома с Лаэртом. Уверена, что хочешь замуж за него? Было в этом вопросе что-то такое… Невыясненное. Это было не простое беспокойство, девушка знала. Какой-то второй, скрытый смысл явно присутствовал. — Я чувствую, что поступаю правильно, Эмори. Я слушаю своё сердце, значит, делаю правильный выбор. — Не-ет, — парень провел рукой по лицу, словно надеясь, что Анна, с которой он сейчас говорит, окажется видением. — Только не ты. Не говори сладко-приторную глупость, покрытую глазурью. Это «сердце», «душа»… Это чушь собачья. — Я уверена, — девушка оттолкнулась руками от подоконника и медленным шагом двинулась к Эмори, — что сделала правильный выбор. А как может быть иначе? Она станет женой того, кого любит, и того, кто любит её. Быть может, если бы она была человеком, она бы поколебалась с решением. Потому что люди склонны сомневаться. От одного решения может зависеть вся их судьба. Людская жизнь — это путь. Он может легким, местами тернистым, может быть трудным от начала и до конца, всё зависит от решений. Но путь вампиров замкнут в кольцо. Они не стареют и не умирают. Свадьба не могла отнять у Анны часть какой-то жизни или какую-то её сферу. Она могла рассматривать предложение руки и сердца независимо от обстоятельств. И тот ответ, который она дала Лаэрту тогда, в его кабинете, пожалуй, был самым честным, самым бескорыстным из всех ответов, когда-либо дававшихся на Земле. — Эмори, я люблю Лаэрта. Какое ещё может быть решение? Ты ведь понимаешь меня. Понимаешь, но почему-то делаешь вид, что нет. Это было окончанием этого разговора. Рыцарь молча кивнул, и буквально через несколько мгновений в столовую спустились Лисса с Лаэртом.***
— Ну так? — спросил после утренней трапезы Лаэрт, настигнув Анну как раз когда она намеревалась по-тихому смыться. Она успела заметить подозрительный взгляд мужчины, которым он сверлил Эмори, когда вошёл в столовую. — Что? — девушке удалось разыграть совершенно невинный вопрос на лице. И кто-нибудь другой обязательно бы поверил её игре. Но Лаэрт всегда, всегда знал, когда Анна придуряется. Он обладал сверхъестественным чутьем на такие вещи. — О чём вы говорили? — в этот раз Лаэрт сделал вид, что не заметил такого неумелого притворства в тоне его возлюбленной. Нервно улыбнувшись, Анна предприняла ещё одну попытку увильнуть, просто сбежать, но оказалась с размаху впечатана в стену. Где-то над её головой задрожали картины. — Я само внимание, — скорчив улыбочку, объявил Лаэрт. — О свадьбе говорили, — пробормотала Анна, все пытаясь избежать зрительного контакта с женихом. Но напрасно. Лаэрт просто приподнял её лицо за подбородок и силой заставил смотреть себе в глаза. — Не могу… Ты такая очаровашка, когда смущаешься. Я спрашиваю тебя не потому, что хочу повредничать, а потому, что ты выглядела подавленной, когда я вошёл. Что-то случилось? В ответ девушка лишь отрицательно качнула головой и ласково улыбнулась. Не хотелось развивать эту тему и дальше… Все-таки до вечера еще оставалось много дел, а кроме того, ей предстояло еще и не растерять свой мужественный настрой. Её руки как-то сами скользнули ему на спину, а потом Анна и вовсе спрятала лицо на груди у Лаэрта. Ей хотелось снова услышать его глубокое дыхание и биение сердца, вдохнуть запах его одеколона. А Лаэрту нравилось. До одури нравилось, когда она делала так. Часто Анна стеснялась показывать свою нежность в полную силу и это несказанно раздражало. Он понимал, что её любви ему всегда будет мало. — Ты доверяешь мне? — едва слышно спросил мужчина, осторожно, почти невесомо поглаживая девушку по голове. От его серьезного тона по спине вдоль позвоночника побежал холодок. — Конечно, — не выпуская его из объятий, отозвалась Анна. — Запомни свои слова пожалуйста, — неожиданно насмешливым тоном попросил Лаэрт. Девушка не успела испугаться. Он быстро отодвинул ее от себя, скользнул сухими губами по щеке и впихнул в распростёртые объятия Лиссы, так вовремя вышедшей с кухни.***
— Скажи, это совершенно точно необходимо? Я имею ввиду эту колючку… — Да, Анна, не крутись, стой нормально, мне не понятно, как оно на тебе сидит. — Но ты сказала, что мы пойдем в лес… Мне не нужно одеваться туда, как на подиум. — Ты даже не хочешь попытаться выглядеть соблазнительно и чарующе? — разочарованно выдохнула Лисса, на миг забывая об Анне и ослабляя свою хватку так, что девушка едва не грохнулась на пол, потеряв опору. Анна ухватилась руками за резную раму зеркала. Жёсткий колючий материал кофты нещадно царапал нежную кожу и двигаться было невыносимо неприятно. — «Чарующе»? «Соблазнительно»? — повторила она, словно пробуя на вкус эти слова. — Да. — Нет. Наверное… Лисса замерла на секунду, удивлённо хлопая глазами, а затем громко расхохоталась. — А ты права, знаешь ли… Естественно вычурные одежки в лесу тебе ни к чему. Я просто утеплю тебя. Анна терпела тонну колючих вещей на себе, стискивая зубы. Она уже мечтала о моменте, когда сможет снять с себя всё это. Но тем не менее, она терпела и недовольство не выказывала. До тех пор, пока в коридоре перед открытой дверью не появился Эмори, который не упустил случая позлорадствовать. Ему пришлось заткнуться, когда Лисса пригрозила, что задушит его одним из колючих шарфов, которые она привезла с собой. — Вообще, зачем ты её одеваешь, если ещё рано? Этот вопрос Эмори поставил Лиссу в тупик. И до Анны вдруг стал доходить смысл сказанного… — Кстати да, Лаэрт говорил, чтобы я была готова к вечеру. Мне что, теперь в этом весь день ходить? — Иди отсюда, с Богом. — Улыбаясь во весь рот, дал разрешение Рыцарь.***
В подобном суматошном, сумбурном ключе прошёл оставшийся день. Лисса не теряла времени зря и во всю старалась выказать Эмори своё недовольство. Он ведь отнял у неё возможность побыть модельером. Анна, чем ближе был назначенный час, нервничала всё сильнее. Она приняла горячую ванну, пообедала, поговорила по телефону с мамой и одновременно прибралась в своей комнате, но такие монотонные, рутинные дела не успокоили её. Пару раз она столкнулась с Лаэртом в коридоре… Засмущалась до ужаса и потом больше не выходила из своей спальни. Почему-то всё это казалось странным. Она, и выходит замуж? Быть не может. В восемь вечера Лисса пришла к подруге со всем этим ужасным ворохом одежды. — И это церемониальное одеяние? Это шутка такая? — скептически поинтересовалась Анна, оглядывая себя в зеркало и попутно вспоминая слова Лаэрта. Всё то же самое, что она надевала и утром. Те же брюки, та же блузка и свитер, но на этот раз Лисса добавила в гардероб ещё и шерстяное пальто с воздушным алым шарфиком крупной вязки. — Мой тебе совет, не верь всему, что говорит Лаэрт. Он ещё тот врунишка. Да, на серьезные темы он говорит серьезно, но в повседневности не упустит шанс поиздеваться. Ты, кстати говоря, теперь полностью переедешь к нему в комнату? Ровно в девять Анна стояла в гостиной, полностью укутанная в теплую одежду и дрожащая от переживаний. Лаэрт спустился минутой позже. По тому, как он вздрогнул, увидев свою невесту и вцепился в поручень на лестнице, было понятно, что мужчина едва сдерживает смех. — Видишь, дура, даже Лаэрту смешно. — Абсолютно беззлобно обратился к Лиссе Эмори. Анна не обратила никакого внимания на небольшую заминку. Как только Лаэрт оказался в поле её зрения, всё остальное перестало существовать. Девушка наблюдала за тем, как он нарочито медленно приближался к ней, вдрогнула-всхлипнула, когда он взял её руку в свою, затаила дыхание, когда он нежно поцеловал её в уголок губ. — Прости, я не хотел смеяться… Просто ты выглядишь такой милой и забавной в этих теплых вещах. — Так и сказал бы, что похожа на колобка… — растерявшись, отозвалась Анна, опуская глаза к полу. Лаэрт покрепче перехватил её руки. Он был безмерно счастлив. Наконец он берет эту девушку в жены. Наконец она будет принадлежать только ему. Ему без остатка. — Что ж, нам пора. — Бодро объявил мужчина, одним махом оборачиваясь к друзьям и притягивая Анну к себе поближе. Лисса улыбнулась, счастливо, но от взгляда на такое «счастье», болезненно сжималось сердце. Отмахнувшись, что, мол, всё в порядке, и что не стоит обращать внимание на неё, девушка крепко обняла Анну, звонко чмокнула её в щеку и кинулась обнимать Лаэрта, который, как мог, старался отлепить от себя гиперактивную Лиссу. — Удачи, — спокойно улыбнулся Анне Эмори и погладил её по голове. Всё. Это была точка невозврата. Так начиналась новая жизнь. Пока что спокойная, в будущем, может быть, полная опасностей и печалей, но это был новый путь, избранный уже самими Анной и Лаэртом. — Возьми и не вздумай заблудиться и завести Анну в какую-нибудь чащу, — предупредил Эмори, обращаясь уже к Лаэрту и высовывая ему в руки какую-то сложенную в несколько раз бумагу. — Сказать по правде, вам лучше вообще не отступать с тропинки. — заметил Рыцарь, неожиданно переходя на жутковатый полушёпот. — Ну, ты знаешь, мерцающие огоньки и так далее… Выходя из дома, Анна обдумывала слова, которые произнес Эмори на прощание и от них становилось не по себе. Она вспомнила проклятие Лаэрта там, в лесу Болгарии, вокруг замка, она вспомнила этот страх и покрепче сжала руку мужчины. На улице действительно было холодно. В частности от того, что наступил вечер. А ещё неприятно моросило в лицо. — Куда мы идём? — осторожно поинтересовалась девушка, надеясь наконец услышать вменяемый ответ. — Мы должны кое-что найти, — отозвался мужчина, отпуская ладонь Анны и перекладывая правую руку ей на талию. — Эмори дал мне точные координаты. — Что? Но на этот вопрос ответа ей было не суждено услышать. Они добрались до небольшой ограды, за которой начинался высоченный, старый, как сама жизнь, лес. К железной калитке была прислонена лопата. Её Лаэрт закинул на плечо и, не обращая внимания на удивленный взгляд невесты, распахнул калитку ногой. Анна. Его Анна сейчас была вынуждена тащиться по такой холодине куда-то далеко, должна была терпеть эту сырость, кроме того, она боялась. Лаэрт чувствовал, неизвестность пугала его невесту. — Я люблю тебя, — неожиданно резко замер он посреди дороги, обращаясь к возлюбленной. Почему-то ему хотелось, чтобы Анна знала это. Запомнила это навсегда. Он был так признателен ей за всё. И ещё, ему хотелось услышать от девушки те же слова в свой адрес. Он знал, что она чувствует, но постоянно хотел слышать подтверждения. Мужчина всё ещё не верил своему счастью. — И я тебя. — Произнесла Анна, покрепче сжимая замерзшую руку Лаэрта. — Очень. Лес встретил двух путников неприветливо. Вдоль болотных кочек клубьями стелился туман. Ни одна птица, ни одна живая душа не издавала ни звука. — Лаэрт, — осторожно позвала Анна, прижимаясь к мужчине теснее. Ей было не по себе. Хлюпанье грязи и гнилых листьев под ногами… Вот что доходило до их слуха. Но, стоило начать прислушиваться к своим шагам, начинало казаться, что сзади слышится ещё какой-то посторонний, чавкающий звук, словно кто-то идёт следом. Анна поражалась красоте и атмосфере ночного после дождя, серовато-мрачным краскам, живописности всего, но… — Лаэрт, что это за туман? — Даже и не думай идти за ним. А если увидишь огоньки… Не отставай от меня и делай всё, что я скажу. И всё будет хорошо. Это, — мужчина указал взглядом в сторону клубьев тумана, — туман блуждающих огоньков. Это бесовские огни, неупокоенные души утопших в этих болотах детей. Они заманивают людей в трясину. Анна чувствовала лес по другому, не так, как раньше. Все эти растения, спрятавшиеся животные, птицы… Все вместе они существовали как один большой организм. Как отдельная планета. С новыми чувствами лес казался действительно чем-то фантастическим, несмотря на его поражающую ночную неприветливость. Запах гниющих растений, грязи, сырости и мокрой коры пробирался глубоко в лёгкие и замирал там. Влажный мох, листва и тина. От одурманивающих запахов кружилась голова. Так могла пахнуть только природа. — Поверить не могу… Это всё существовало и раньше, но я не видела. Сколько ещё всего упускают люди? — пробормотала Анна, глядя на кроны сосен, зеленеющие высоко вверху. Она не смотрела, куда шла, поэтому вместо кочки, она шагнула прямо в болото. Лаэрт подхватил девушку прежде, чем она успела по колено провалиться в жижу. — Люди вообще мало, что замечают, — прворчал мужчина. Он снова ощутил, какая Анна на самом деле хрупкая. Он придерживал её рукой за талию и чувствовал, что своей силой может просто напросто переломить девушку. Ему нужно быть осторожнее со своими чувствами. — Ты так и не договорил, куда мы идём? — с живым любопытством поинтересовалась Анна, с благодарностью глядя Лаэрту в глаза. Он сделал глубокий вдох, окинул взглядом лес и стал отвечать. — Мы идём на место одного захоронения. — Захоронения? — переспросила девушка слегка рассеяно, но по её руке, уверенно лежащей в его ладони, Лаэрт понял, что она в любом случае доверяет ему. — Ради свершения обряда. Я должен выкопать кое-что. Он говорил односложно и мало, ему хотелось увидеть забавную реакцию Анны, когда она увидит итог их скитаний. Боже, как ему нравилось дразнить её и потом наблюдать за её действиями. — Ты такой вредный, — воскликнула девушка в притворном ужасе. — Я? С чего это? — нахмурился Лаэрт, делая вид, что не знает, о чём идёт речь. Подул промозглый сырой ветер и на лоб мужчине упало несколько черных прядок. Он что-то проворчал, но поправлять прическу не стал. Анна улыбнулась этой милой картине. Она в любом случае бы не дотянулась и не смогла бы помочь Лаэрту с этим. — Я не услышал ответа. Почему это я вредный? — с хитрым прищуром поинтересовался он. Девушка коснулась подбородка, делая вид, что размышляет над этим вопросом. Очень часто они дурачились таким вот образом. А ещё чаще такие дурачества переходили потом в саркастическую перепалку, поэтому, нужно было знать, когда стоит повернуть беседу в другое, более мягкое русло. — Как ты мне ничего не говоришь, так и я не буду. — Отрезала Анна и покачала головой, пытаясь всем своим видом выразить недовольство. Отчасти она и правда была недовольна тем, что о своей собственной свадьбе узнала за день до, тем, что родители не присутствовали, молчанием её жениха. Но отчасти она была в предвкушении всего нового, что её ожидало. Ответ Анны заставил Лаэрта улыбнуться, а затем и вовсе рассмеяться. Едва снова не угодив ногой в болото, девушка остановилась и с возмущением посмотрела на своего избранника. Он тоже остановился и теперь из сумрака леса на неё насмешливо глядели два ярких глаза. — Глупенькая, — донельзя серьезным тоном сказал Лаэрт, — ты моя женщина. Твоё сердце, — он провел рукой прямо по её груди и Анна вздрогнула, — твоя душа, — провёл рукой вверх по шее, — твой разум, — его рука добралась до её головы, — полностью принадлежат мне. Я буду знать о каждом твоём шаге, что ты сделаешь без моего ведома. Я буду держать тебя за руку всегда, куда бы ты ни собралась пойти. Я буду ловить каждый твой вдох, буду ощущать биение твоего сердца и слышать твой запах. Ты никуда не денешься от меня, Анна. Эти слова оказали пугающе-гипнотищирующее влияние на девушку. Она бы должна испугаться таких речей, но почему-то они наоборот заворожили её и толкнули обратно в успокаивающие объятия тьмы. Дальнейшая дорога прошла в молчании. Каждый думал о своем, а в целом думали друг о друге. Пару раз Лаэрт резко сворачивал влево или вправо, несколько раз приходилось возвращаться до того или иного дерева, чтобы найти нужную дорогу, пока наконец они не пришли на нужное, судя по словам мужчины, место. Лаэрт остановился возле дряхлого пня и воткнул там в землю лопату. — Прежде, чем я начну копать, я должен тебя предупредить кое о чём. — Сказал он, делая несколько шагов вперёд по направлению к Анне, вставшей чуть поодаль. — Ты можешь увидеть вокруг себя то, что тебе не понравится. Страшные, жуткие вещи. Настоящих ночных жителей этого леса. Тех, кем пугают матери своих детей. И блуждающие огоньки по сравнению с ними — просто сошки. Стой поближе ко мне и не вздумай, слышишь, не вздумай идти никуда, даже если тебя позовут. Его тон, вкрадчивый и такой серьезный, нагонял настоящий страх. Анна, как дочь человека, увлекающегося этнографией, была наслышана о всяких монстрах, но чтобы понять, что они и на самом деле существуют, и вообще могут в любой момент выйти из-за дерева и поманить за собой… — Лаэрт. — Позвала девушка, вздрагивая от лёгкого дуновения ветерка. — Да? «Вот сейчас, сейчас она скажет, что с неё хватит, что она больше не будет терпеть всё это. Ну не может всё идти так хоро…» — Постарайся работать быстрее, — Анна улыбнулась ему, так солнечно, что казалось, эта улыбка освещает пространство вокруг на много миль. — А если устанешь, я сменю тебя. Она вся искрилась светом и не пойми откуда взявшейся радостью. Лаэрт снова почувствовал, как его сердце сделало резкий кульбит и замерло. Предстояла нелёгкая работа и Анна была готова помочь на равных. Ведь… Это нужно обоим? Лаэрт, разумеется, не собирался отдавать своей невесте лопату и уж точно не собирался уставать. Дело должно быть сделано им от начала и до конца иначе, кем он будет, если позволит Анне копать вместо него. Всё-таки, он считал себя джентльменом. Мужчина до последнего надеялся, что место он выбрал правильное. Этот трухлявый пень, эти две сросшиеся ели позади. Он не мог себе позволить оплошать, только не сейчас. — Сделаю Лиссе выговор, когда вернёмся, за то, что она мне ничего не рассказала на пару с тобой, — продолжила тему Анна. — Не выйдет, — легко отозвался Лаэрт, отходя от девушки на три шага вперёд и два вправо — на место, где ему предстояло начинать раскопки. — Они с Эмори уехали. — Что? Зачем? — Неужели ты думаешь, что они стали бы мешать молодожёнам? В качестве свадебного подарка они раздобыли координаты, по которым мы сейчас находимся и привезли их сюда. Подбодрили тебя, поздравили и всё. Лаэрт был уверен, что если бы Анна могла, она бы покрылась красными пятнами, а так она на несколько мгновений застыла с невидящим взглядом, пытаясь осознать сказанное им. — Тебе так не хочется провести время со мной? — поинтересовался мужчина, подозревая, что дело вовсе не в этом. Немного помявшись, пока Лаэрт с особой остервенелой старательностью начинал копать, девушка заговорила: — Я просто… Лаэрт, мы с тобой всегда будем рядом? А Лисса с Эмори? Они будут рядом с нами? Я люблю их. Широко улыбнувшись, скорее самому себе, мужчина ответил на это спустя какое-то время. Он говорил не громко, но очень четко, словно стремясь сделать смысловой акцент на каждом слове. Пуговицы на его пальто таинственно поблескивали под загадочным мерцанием тоненького серпика месяца, который выглядывал из-за веток деревьев. И Анна слушала Лаэрта, затаив дыхание. — Я бы очень хотел сказать, что и они будут рядом, но не могу. Видишь ли, …За вечность, что мы проживаем, случается много всего страшного. Вот ты сражаешься с товарищем плечом к плечу, а вот вы вынуждены идти друг на друга. Ни я, ни ты не можем повлиять на это. Таков ход времени, такова история. У тебя и у меня связь совершенно другого рода. Мы соединились не только душами, но и сердцами. Наша задача накапливать хорошие воспоминания друг о друге. Не факт, что нам придется разойтись с ними когда-нибудь, но если и придётся, не факт, что нам не случится воссоединиться вновь. Это было то, чем он хотел поделиться с Анной. Прежде, чем они начнут свой путь. Если он не станет делиться с возлюбленной своей мудростью, жизнь для девушки станет сплошными поисками истины, полными страданий. У него не было кого-то рядом, кто мог бы поделиться этим и ему приходилось проживать всё это на собственном опыте. У Анны есть, кто может поделиться с ней. Земля в нужном месте, под несколькими слоями перегнившей травы и мха, оказалась мягкой и рыхлой, несмотря на дождь, который должен бы был спрессовать её. Поэтому дело шло быстрее, чем ожидалось. Лаэрт понял, что все-таки способен устать, когда обнаружил, что стоит в яме глубиной ему по пояс. В голове мелькнула кромольная мысль, что он все-таки ошибся с местом. Лисса говорила, что захоронение не такое уж и старое и находится практически на поверхности, а возле поверхности ничего не наблюдалось. Именно в этот момент Анна спрыгнула к нему вниз и тем самым оборвала его нервные размышления. — Ты устал, отдохни немного, — она обвила его крепкое тело руками, даря новые и новые потоки нежности. — Нет уж, я должен закончить. И вообще, я весь в грязи, так что… Он знал, что это не остановит девушку. Он и не хотел, чтобы она останавливалась, но краем глаза Лаэрт уловил высокую тощую тень за деревом справа. Ему вовсе не хотелось, чтобы вендиго подошёл ещё ближе, стоило поторопиться. — Когда вернёмся, я заобнимаю тебя до смерти, но пока мне нужно закончить копать, — пообещал мужчина и Анна послушно отодвинулась. Она ощущала, что осталось совсем немного работы и всё напряжённо думала о том, чего же все-таки ожидать от результатов раскопок. Вот, у неё на глазах свершалась её судьба и это было так волнительно. — Стой рядом и не оборачивайся, — попросил Лаэрт, наверняка зная, что после этого у Анны возникнет желание обернуться. Но, видимо, она либо сама знала в чем причина такой внезапной просьбы, либо поняла. Девушка покорно осталась стоять спиной к сросшимся елям. Полчаса, час… Сколько времени прошло — неизвестно. Анна молча стояла, смотрела прямо перед собой, ощущая адский холод, пронизывающий её тело до костей, и представляя, как она вернётся в дом и с порога скинет с себя колючий свитер. А потом вдруг со стороны Лаэрта раздался какой-то грохот — упала лопата. — Нашёл. Как ни странно, даже со своим теперь прекрасным зрением, Анна не могла понять, что именно нашёл Лаэрт. Это было похоже на какой-то огромный свёрток или, в крайнем случае, на кучку мусора. Тем не менее, мужчина пример на корточки возле «этого» и стал шарить возле «него» руками. — Анна, дорогая, подойди сюда, — хищно улыбнувшись, позвал Лаэрт. Она подошла. Потому что хотела узнать, как на этот раз мужчина решил поиздеваться над ней и ещё потому, что она хотела стать его женой. Обряд наверняка подразумевал что-то мерзкое, но Анна была готова пройти через это ради Лаэрта. — Я достал его, — мужчина выглядел очень довольным, между большим и указательным пальцами правой руки он зажал некий маленький предмет. Девушка явственно ощутила какое-то шевеление за своей спиной. Она уже видела того, кто подсматривал за ними, но не хотела верить. Она стояла по приказанию Лаэрта и понимала, что все делает правильно, что лучше ей не смотреть назад… Но теперь любопытный наблюдатель превратился в настоящего охотника. Анна снова бросилась к Лаэрту. Ушло. Оно отступило, как только Анна оказалась вплотную к Лаэрту. Больше не нужно было бояться. Никогда. Потому что вот-вот должно было произойти то, что изменит все сложившиеся положения навсегда. — Подай свою правую руку, будь добра, — широко улыбаясь, потребовал мужчина. И тут внезапно взгляд девушки упал вниз, туда, где минуту назад Лаэрт искал что-то. Теперь вблизи, на фоне черной земли, она хорошо различала тонкие, высохшие кости, больше напоминающие ветки деревьев. — Лаэрт… Он уже занёс кольцо над рукой Анны. — Ты что, снял его прямо с трупа? — вскрикнула девушка, отшатываясь назад в шоке. — Не с трупа, а с костей, — поправил Лаэрт, ехидно усмехнувшись. — О, ах да, прошу прощения, — он обтер кольцо о воротник своего пальто. — Так лучше. — Не могу поверить, что ты действительно сделал это, — запищала Анна, как только на большом пальце ее правой руки оказался массивный серебряный перстень с крупным белым камнем посередине и с разными цветами вокруг. Несмотря на то, что кольцо было снято со скелета, вынуто из-под земли, в действительности девушка не ощущала того, о чем возмущалась. Пускай оно и было в грязи, с налипшими на нем корнями растений. Но в душе у Анны наконец установилась гармония, а при взгляде на Лаэрта она испытала настоящее, ни с чем не сравнимое счастье. Она наконец принадлежала ему, а он принадлежал ей. Целиком и полностью. С мягкой улыбкой мужчина наблюдал за тем, как его возлюбленная прислушивается к новым чувствам, затопившим её изнутри. Он испытывал то же самое уже давно и теперь был рад, что она разделит это. Она будет с ним. Будет всегда. — Лаэрт… — прошептала Анна, вопросительно заглядывая ему в глаза. — Штамп в документах — слишком просто, слишком слабо. Это не покажет моих чувств к тебе. Вампиры ищут способы доказать свои бессмертные, невероятно сильные чувства. И это один из них. Девушка прижалась к его груди и прикрыла глаза, с улыбкой слушая глубокое и тяжёлое дыхание Лаэрта. Мужчина пробежался ледяными пальцами вдоль её шеи, очерчивая линию подбородка. Он быстро заправил ей за ухо выбившиеся из общей прически волосы. Уловив нужный момент, Анна потерлась щекой о его ладонь со всей нежностью, на какую была способна. Этого было уже катастрофически мало. — По старому обряду, всех ведьм, не зависимо от того, имели они дар или нет, хоронят с их украшениями. Несколько веков тому назад появился так называемый свадебный обряд, который подразумевал собой поиск захоронения колдуньи, поиск особого украшения, которое при её жизни было для неё чем-то Это кольцо, — он бережно взял Анну за руку, — символизирует мою к тебе любовь. — Но что же тогда символизирует мою любовь к тебе? Губы Лаэрта растянулись в слабой усмешке. — То, что ты согласилась носить мой подарок — уже сам по себе знак твоей любви. Он говорил так тихо, дрожащим и срывающимся до хрипотцы голосом, у Анны даже проскочила мысль, что Лаэрт, возможно, чувствует себя не важно. Но он только устало выдохнул и повернулся, чтобы выбраться из ямы. Затем он наклонился, чтобы подать супруге руку и помочь ей.***
В доме было чрезвычайно холодно, когда Анна и Лаэрт вернулись. Оказалось, что окно в гостиной было распахнуто настежь — кто-то открывал проветрить и так и не закрыл. Проворчав что-то нечленораздельное, но явно жуткое, Лаэрт закрыл окно и принялся растапливать камин, пока Анна стаскивала с себя тонну свитеров и переодевалась в домашнее платье. Потом, разобравшись с одеждой, девушка вспомнила, что кольцо всё ещё не чищенное и отправилась в ванную комнату, где в специально отведённом шкафчике стояли разные растворы. Яркий ослепительный свет в ванной оказывал почему-то усыпляющее действие на Анну. Пока она дождалась, когда от кольца отойдет грязь, она едва не уснула. Ещё и время тянулось как-то странно. Монотонно и вяло. Словно кольцо лежало в растворе не десять минут, а все тридцать. Дверь тихонько скрипнула и в комнату ворвался поток холодного воздуха. Анна сразу же встрепенулась и даже едва не опрокинула стакан с кольцом. — Чего ты так пугаешься? — Лаэрт вскинул бровь, а затем покачал головой и прошел прямо к ванной мимо девушки. Он засучил рукава рубашки и заткнул слив, чтобы поставить набираться воду. Затем обернулся к Анне и только тогда она заметила, что все это время пристально наблюдала за его действиями. — Я обещал обнять тебя, — напомнил мужчина, как только девушка смущенно отвела взгляд. Снова он медленно надвигался на неё, как какой-то хищник, заприметивший потенциальную добычу. Лаэрт положил обе руки ей на талию и властно притянул Анну к себе. Левая рука девушки легла ему на грудь, а правая безвольно опустилась вдоль тела. В такой позе они провели несколько минут, наслаждаясь объятиями. А потом вдруг сердце Анны пропустило гулкий болезненный удар и она замерла, как вкопанная — её платье стало спускаться сначала с одного её плеча, затем плавно с другого. Чтобы прийти в себя, ей потребовалось примерно полминуты. — Лаэрт… — хрипло прошептала она, хватаясь за его рубашку. — Что ты делаешь? — Примем ванну вместе. Согреемся. Ты же не собираешься мыться в одежде? Его руки теперь уже блуждали по её телу: плавно спускали вниз платье, скользили по обнаженной коже спины, сжимали бедра. Анна совершенно не сопротивлялась, когда Лаэрт толкнул её назад, к стене. Он успел перехватить возлюбленную прежде, чем она ударилась о плитку спиной. Их губы столкнулись в яростном поцелуе. Анна таяла под натиском бушующих чувств, и рядом, точно также плавился Лаэрт. — Давай вместе понаблюдаем за очарованием вечности, — немного отступая назад, предложил мужчина. Рвано выдохнув, Анна кивнула и Лаэрт бережно поправил её растрепавшуюся прическу. — Теперь красота и боль, что мы пережили до этого дня, навсегда спят в наших сердцах.