Memories

      Несмотря на все потрясения, которые произошли в школе чародейства и волшебства Хогвартс, разрушив строящийся тут несколько десятилетий порядок и спокойствие, директриса Минерва МакГонагалл всё же дала разрешение на проведение Выпускного бала для семикурсников, которого так ждали ученики самых различных курсов и факультетов.       Даже сейчас, стоя перед зеркалом в девичьей спальне, и разглядывая в отражении простенький чёрный сарафан с россыпью белых пятен-горошин, Лили всё ещё не была уверена в том, что затея директрисы хорошая. Потому что, как вся школа может веселиться в тот момент, пока Бетти ещё в Мунго, и колдомедики говорят, что, скорее всего она никогда не поправится окончательно? Как эти глупые девчонки-соседки могут обсуждать платья и маникюр, когда всего несколько недель назад в школе отравили ученицу? Как все они, каждый в этом проклятом замке, может улыбаться и смеяться, когда Альбус, её милый старший брат Альбус, ходит бледнее обычного и выглядит так, словно ноги его едва держат, и он сейчас упадёт? И только потом, много бессонных ночей спустя, она смогла понять: им всем плевать. Каждый здесь заботится только о себе, а беды других их не интересуют. И они уж точно не будут страдать по какой-то там Бетти Купер или заботиться о каком-то Альбусе Поттере. Для них главное, что они сами в порядке. От этого становилось тошно.       Только одну вещь теперь Лили знала наверняка: за этот год она повзрослела достаточно, чтобы начать смотреть на ситуацию по-другому, отбросив розовые очки.       Но, ведь она не могла обвинять МакГонагалл в том, что она приняла неправильное решение. И не могла достаточно злиться на Джеймса только за то, что он хочет повеселиться в свой последний школьный вечер, когда получит аттестат. Лили знала, что ещё вернётся в это школу в следующем году, но что-то подсказывало ей, что как раньше уже не будет.       Она собирает волосы черной шёлковой лентой, которая сильно контрастирует с рыжими волосами, а потом, посмотрев в зеркало последний раз, выходит из спальни, оставляя бессмысленные разговоры глупых соседок где-то позади. Стоит сказать, что они даже не заметили её ухода, словно присутствие юной Поттер в спальне вовсе ничего не значило и ни на что не влияло. Так оно и было.       Роза всегда говорила Лили о том, что та повзрослела слишком рано. И только сейчас она поняла значение этих слов.       Она слегка удивилась, когда в гостиной, как всегда переполненной и шумной, только сейчас намного более суетливой, столкнулась с Хьюго. Почему-то она была уверена в том, что мальчишка давно ушел. Но нет, он стоял перед ней, практически у самого входа в девичьи спальни и выглядел так, словно ждал её.       — Как я выгляжу? — она не могла не заметить, как сильно младший Уизли дергается и нервничает, потому, что даже его голос звучал как-то иначе сегодня. Это вызвало у неё улыбку, самую искреннюю и широкую за последние несколько недель.       Девочка провела ладонью по непослушным мальчишеским волосам, зачёсывая их назад, а потом отошла на несколько шагов, словно оценивая проделанную работу.       — Чудесно.       Хьюго улыбнулся, и Лили заметила, как его щёки покрыл лёгкий румянец. В этот момент она была несказанно рада за брата, ведь она никогда не видела, чтобы ещё хоть об одном человеке в целом магическом свете он отзывался так хорошо, как об Эллисон. Она не раз видела, как сияют его глаза, и как он нервничает, когда находится рядом с ней. И, Лили была больше чем уверена, он нравился Эллисон не меньше. И она была несказанно рада за них обоих.       Лили неловко заложила руки за спину и сделала несколько шагов в сторону выхода из гостиной. Несмотря на то, что с Хьюго она была в очень хороших и тёплых отношениях, даже после их очень неприятной и даже глупой ссоры, молчать с ним сейчас было как-то некомфортно. Боковым зрением она заметила, как мальчик последовал за ней.       — Ты отправишься в Большой Зал, или сразу к Чёрному озеру? — Лили слегка вздрогнула, когда услышала голос кузена над самым ухом, потому что снова погрузилась в свои мысли, но вида не подала. Она на секунду перевела взгляд на кузена, а потом безразлично пожала плечами, будто это не имело никакого значения, и снова уставилась вглубь коридора.       — Я хотела увидеть Джеймса перед началом всей этой суеты, — она сама не знает, почему вдруг начала говорить шепотом, словно это был какой-то очень важный секрет, а портреты школьных коридоров могут этот секрет подслушать и разнести его по всему замку, придав неприятной огласке, — А теперь, думаю, не стоит. Лучше пойду сразу к озеру.       Хьюго усмехнулся, одобрительно кивнув головой. Затем, засунул руки в карманы пиджака и тряхнул головой. Лили только снова отметила, что даже этими незамысловатыми и необдуманными движениями он выдавал своё волнение, не говоря уже о том, что руки у мальчишки слегка дрожали.       — Мы с Эллисон тоже решили сразу пойти туда. Давай, — и он кивнул головой в сторону гостиной Когтеврана, потянув Лили за руку.       Сначала, Поттер поддалась порыву, но потом, пройдя несколько шагов, аккуратно выпустила свою руку из ладони брата, словно только в тот момент поняла, чего он от неё хочет. Хьюго развернулся и недоумённо посмотрел на неё, а Лили лишь сцепила руки в замок и покачала головой:       — Я буду лишней. Лучше встретимся у озера перед началом церемонии, если тебе так этого хочется. И если Эллисон будет не против.       — Ты что, боишься Эллисон? — Уизли усмехнулся, но как только увидел, что взгляд кузины не потеплел, остался таким же серьёзным и уверенным, его улыбка померкла, — Да ладно тебе, Лили! Пойдём!       Девочка лишь опустила взгляд в пол и покачала головой. В этот момент она выглядела ещё более серьёзной, и вела себя ещё более упрямо, чем обычно.       — Я всё сказала. Встретимся у Чёрного озера.       И она молча ушла, свернув на ближайшую лестницу, оставив Хьюго одного в коридоре.       Только уйдя достаточно далеко от кузена, голову Лили посетила мысль о том, что она снова всё испортила. Ох, как бы ей хотелось сказать «Не волнуйся, Хью, всё пройдёт чудесно!», и что она натворила вместо этого? Лили Луна Поттер просто сделала очередную глупость, о которой уже начала жалеть.

***

      Выпускной бал в Хогвартсе имел особое значение для каждого ученика, особенно сейчас, после всего произошедшего несколько недель назад. Это был тот день, после которого закончится детство и начнётся взрослая жизнь. Джеймс должен был волноваться, места себе не находить, но он вел себя даже спокойнее обычного, словно за одну ночь успел повзрослеть. Волновалась, почему-то, Роза.       Девушка сидела на своей кровати, кусая нижнюю губу и заламывая пальцы. Она и сама не могла объяснить, почему, но тревога с каждой секундой нарастала в ней всё сильнее и сильнее. Её не покидало какое-то навязчивое чувство того, что сегодня что-то произойдёт, и это что-то изменит её жизнь, и явно не в лучшую сторону. Она не знала, с чем это может быть связано, но сегодня утром она проснулась с ощущением, что совершенно точно не хочет ни просыпаться, ни идти куда-либо.       За этот год столько всего изменилось, словно её жизнь перевернулась вверх тормашками и так и осталась стоять на голове. Ведь, скажи Розе ещё год назад, что самой близкой её подругой станет Аделаида Сноу, что она снова сойдётся с Альбусом, разойдётся с лучшими подругами и Джеймсом, влюбится в Скорпиуса Малфоя и успеет понять, что от их отношений ничего не осталось — она бы не поверила.       Возможно, это из-за того, что она не спала ночами, очень сильно переживая за Адель. О том, что Сноу уже в Германии Роза узнала абсолютно случайно, от Роксаны, которая громко обсуждала это в общей гостиной Гриффиндора. Почему-то в тот момент Розе стало очень обидно от того, что Альбус, наверняка зная об этом, ни слова ей не сказал.       Неужели он не доверял ей даже после всего, что они прошли вместе? Неужели, зная, каким важным для Розы человеком стала Адель, Альбус не соизволил просто сказать ей «Она уже приехала туда» или просто отправить сову с письмом, если он всё ещё не хочет никого видеть? Уизли чувствовала, как в груди всё сильнее и сильнее нарастает обида, а это не самый лучший спутник для того мероприятия, на которое она собралась. Сейчас Роза ощущает, что она не что иное, как своеобразный сгусток подавленной энергии. И она очень боится последствий, если вдруг эта энергия вырвется наружу.       А ещё она не переставала думать о ней и Скорпиусе. Ведь, от того, что было между ними раньше, не осталось и следа, всё это исчезло, словно дым. Сейчас они не то, чтобы разговаривать, даже не смотрят друг на друга в коридорах или на общих уроках. И раньше Роза правда волновалась, места себе не находила, стараясь понять, в какой именно момент между ними произошел этот немой разрыв, а теперь… и следа от этого волнения не осталось. Сначала, девушка даже испугалась отсутствия какого-либо чувства, а теперь лишь успокаивала себя тем, что всё это к лучшему.       Она старалась понять, когда именно её чувства к нему охладели, и почему это могло произойти, но ответа на свои вопросы так и не нашла, в конце концов, махнув на эти поиски рукой. Она больше не чувствовала той сильной любви к нему, какую испытывала ранее, и это был факт.       Она заправляет за ухо короткую огненно-рыжую прядь и застёгивает замки босоножек на невысоком каблуке, которые идеально подходят к её платью. Тем не менее, девушка не стремится подскочить с постели и покинуть спальню, напротив, она продолжает сидеть и тяжело дышать, пытаясь угомонить бешеное сердцебиение, потому, что чувствует, что её сердце вот-вот выскочит наружу.       Роза закрывает глаза и сжимает кулаки, стараясь привести свои мысли в порядок. Просидев на постели ещё какое-то время, Уизли направилась к Чёрному озеру.       Роза столкнулась со Скорпиусом в коридоре, и почувствовала, как что-то внутри снова начинает её душить, когда она смотрит в серые глаза и пытается найти в себе хоть каплю того чувства, которое переполняло её раньше. Ничего…       Малфой старается выдавить из себя улыбку, но его взгляд не теряет своей задумчивости. В этот момент в голове Розы впервые мелькает мысль о том, как могут принять их совместное появление все остальные? Но эта мысль быстро отступила, потому что, на самом деле, всем было плевать. Слизеринец же всё прокручивал в своей голове недавний разговор с Вероникой, который не давал ему покоя всю дорогу от подземелий до той лестницы, на которой он встретил Розу.       Скорпиус стоял в гостиной и, если говорить честно, он сам не знает, чего ждал в тот момент. С того самого дня Альбус практически с ним не разговаривал, но, когда Поттер вышел из своей спальни, кивнул ему в знак приветствия, и покинул гостиную, спрятав руки в карманы пиджака и опустив голову. Малфой опирался плечом на каминную полку и оглядывал скучающим взглядом всех присутствующих. Когда Виктор Нотт замолчал и восхищенно уставился куда-то Скорпиусу за спину, парень понял, что в дверях появилась Вероника. Подобной реакции у Виктора что-то другое вызвать не могло.       На удивление, сегодня, в такой праздничный для всей школы день, Сноу выглядела намного проще обычного. Девушка растянула губы в лживой улыбке, заметив Виктора, который сопровождал её сегодня. Но, стоило ей заметить Скорпиуса, в глазах Слизеринки загорелся огонек и она, схватив Малфоя за руку, утащила его подальше от чужих глаз.       — Ты ведь помнишь, что ты должен это сделать? — её голос едва заметно дрогнул, но они оба сделали вид, что не заметили этого. Скорпиус почувствовал, как в нём начинает нарастать раздражение.       Огонь лампы отражался в глазах Вероники и придавал её взгляду какой-то лихорадочный блеск. Надо сказать, при других обстоятельствах это выглядело бы действительно завораживающе.       — Ты напоминала мне об этом постоянно, — огрызнулся парень. Он не хотел видеть Веронику, и уж тем более, разговаривать с ней. Не сейчас, только не в тот момент, когда ему вот-вот придётся порвать с девушкой, которую он любит больше всего на свете.       — Я волнуюсь за тебя, как ты понять не можешь! — Сноу повысила голос, и сделала несколько шагов навстречу Малфою.       — Если бы волновалась за меня, не стала бы портить мне жизнь! Зачем тебе вообще это нужно?       Вероника замерла на месте, словно вросла в каменный пол, и поджала губы. Весь её вид, такой величественный даже в этом простом наряде, изменился, превратив её в обыкновенную испуганную девчонку. Карие глаза начинали слезиться, но Вероника всё так же продолжала смотреть на Скорпиуса в упор, и молчала несколько секунд, словно обдумывая, что она хочет сказать.       — Ты действительно хочешь знать? — голос у неё снова дрогнул, но она лишь начала заламывать пальцы, бегая глазами по каменным стенам и стараясь не смотреть на Скорпиуса, — ладно. Я, правда, за тебя волнуюсь.       Скорпиус замер на месте, и даже его раздражение поутихло, потому что он действительно не ожидал, что Вероника начнёт объясняться, ведь она никогда так не поступала.       — Тебе не понять чувств маленькой семилетней девочки, когда ей говорят, что она выйдет замуж по расчету, так ведь? И, ты никогда не поймешь какого это, стоять на платформе девять и три четверти в самый первый раз, и волноваться не потому, что боишься распределения, а потому, что тебе говорят, что там, в нескольких метрах от тебя стоит мальчик, который будет твоим будущим мужем.       Она заметила, как Малфой напрягся. Вероника никогда не думала о том, что Скорпиус мог не знать, что этот брак был спланирован ещё задолго до их знакомства. Но она не остановилась, ни на секунду, напротив, всё невысказанное, что пряталось в ней все эти долгие годы, вырывалось наружу, и она не могла заставить себя замолчать.       — Тогда я решила, что уж лучше быть с этим мальчиком друзьями, чем ненавидеть его за то, что через много лет он лишит меня свободы. Ты помнишь, как мы познакомились, Скорпиус? Помнишь, как первое время я смотрела на тебя исподлобья, или никогда этого не замечал? Я ненавидела тебя. А потом, стоило мне узнать тебя поближе, стоило, правда стать твоим другом…       Вероника остановилась, чтобы перевести дыхание, и зажмурилась. Слёзы, стоявшие в глазах, намочили ресницы.       — Я влюбилась в тебя, Скорпиус. И тогда всё, что мои родители прописали мне ещё до моего рождения, начало казаться не таким уж и плохим. И тогда, когда мы играли в эту глупую игру летом, я и подумать не могла, что всё зайдёт так далеко.       Вероника сделала несколько неуверенных шагов назад, всё ещё стараясь не смотреть на Малфоя. Парень же стоял неподвижно, слушал внимательно, словно деталь за деталью собирал пазл и, наконец, получал полную картинку всего происходящего.       — Я не могла позволить тебе влюбиться в Розу Уизли. И тогда я подумала, что, если ты дашь мне Непреложный Обет, ты передумаешь, забудешь её, чтобы спасти себя. Любой бы на твоём месте сделал так. Я бы так сделала. У меня и в мыслях не было причинить тебе какой-нибудь вред, всё это я делала ради тебя, ради нас.       Девушка, наконец, нашла в себе силы, посмотреть на Скорпиуса, который стоял напротив неё всё так же неподвижно. Вот только, его лицо едва заметно искривилось, и он посмотрел на Веронику с таким презрением, словно она только что применила Непростительное заклинание к первокурснику.       — Я всегда знал, что ты идиотка, Ронни, — прошипел Скорпиус сквозь зубы, — но о том, что ты настолько сука, я даже не догадывался.       Тем не менее, они так и продолжали стоять в нескольких метрах друг от друга, и ни один не говорил ни слова, только несколько слезинок покатились по бледной девичьей щеке, и Вероника стёрла их быстрым движением руки. Малфой не чувствовал к ней ненависти, скорее, жалость, но он никак не мог понять, почему она затеяла всю эту игру в шахматы, если могла просто подойти к нему и поговорить. Зачем нужно было ввязывать Альбуса, Розу, Аделаиду и ни в чем неповинную Бетти Купер в то, что касалось только их двоих.       — Ну что ты стоишь? — Вероника потянула парня за рукав пиджака, стараясь расшевелить, и подтолкнула его к выходу из пустого коридора, в котором они стояли. Голос её дрожал — Иди к ней, пока можешь! Только обещай, что выполнишь условие Обета, Скорпиус. Это единственное, о чём я тебя прошу. Пожалуйста, только выполни его.       Она отвернулась от него, и по движениям её рук Малфой догадался, что она вытирает слёзы. Если бы его спросили, что он сейчас испытывает по отношению к Веронике, он не смог бы сказать наверняка. Все чувства в нём перемешались и превратились в какую-то неясную кашу, которую сейчас он был не намерен расхлёбывать.       — Я не смогу сделать этого публично — только сейчас он понял, насколько трудно даются ему слова, и как надрывается его голос. В этот момент он выглядел не менее жалким, чем Вероника, — Просто дай нам немного времени. Я всё сделаю, обещаю, только дай мне время.       — Иди! — прикрикнула Вероника, заметив, что парень всё ещё стоит в коридоре. Скорпиус молча вышел и пересёк гостиную, направляясь к башне Гриффиндора, чтобы встретить Розу.       Шах и мат. Вероника проиграла.

***

      Джеймс не любил ходить с отцом на торжественные приёмы. Всё это «высшее общество», все лживые улыбки и любезности, разговоры о политике — он терпеть этого не мог. Но в те времена, когда Лили была слишком мала для этого, а Альбус уже влился в своё общество змеенышей, показательно отвернув от семьи голову, ему приходилось соглашаться, чтобы не расстроить отца. Потому что Гарри Поттер всегда старался сделать всё, чтобы детство его детей было счастливым, всегда выводил их в свет, и никогда ни один из младших Поттеров ни в чём не нуждался. И Джеймс был действительно благодарен отцу за такую любовь и заботу, просто… всё это было не совсем для него. А ещё, Джеймс ненавидел костюмы, не смотря на то, что выглядел в них просто замечательно.       А сейчас он стоял в своей спальне, завязывая золотисто-красный галстук, кажется, будто последний раз в своей жизни, и никак не мог понять, почему его руки подрагивают. Алистер Вуд, растянувшись на своей кровати, разговаривал со своим братом Адрианом, но всё равно не мог удержаться от тихих смешков, когда поглядывал на Джеймса. Поттер лишь хмурился, замечая в отражении задорную улыбку друга. Адриан же смотрел на него недовольно, словно испепеляя взглядом, и от этого Джеймсу хотелось биться головой об стену. Ну откуда он знал, что Вуд сам хочет пригласить Лиззи на выпускной?       — Прекрати на меня так смотреть, ок’ей? — наконец, Джеймс не выдержал. Он повернулся к Адриану лицом, так и не завязав галстук, и сделал несколько шагов в его сторону, — тебе бы стоило пригласить Лиз ещё в самом начале, раз уж ты так этого хотел. И не надо меня винить в своей трусости, уже не маленький.       Старший Вуд нахмурился ещё сильнее, стиснул зубы, что-то прорычав, и практически кинулся на Поттера, но его перехватил Алистер, который словно предчувствовал начинающуюся бурю, и всё его приподнятое настроение мигом улетучилось. Джеймс выхватил палочку.       — Мы с ней просто друзья, — Джеймс, правда, хотел сгладить ситуацию, но недовольство Вуда сейчас было слишком некстати, поэтому слова вырвались быстрее, чем он успел их осознать — по крайней мере, она для меня друг.       Адриан что-то неразборчиво рыкнул и, оттолкнув от себя младшего брата, практически вылетел из спальни, громыхнув дверью так, что она чуть не сорвалась с петель. Алистер опустился на кровать и провел рукой по волосам. От его улыбки не осталось и следа. И почему-то только сейчас Джеймс почувствовал укол вины. Ведь, действительно, он знал, что Элизабет не безразлична Адриану, но почему-то даже мысли об этом не допустил, когда тем вечером приглашал её на выпускной. В этот момент он понял, что поступил как самый паршивый на свете друг.       — Я не хотел, — он поднимает руки в примирительно жесте и делает пару шагов к Вуду, — ты же знаешь.       — Это не мне надо объяснять, — Алистер улыбается как-то немного вымученно, словно устал от всего, что его окружает, а потом подходит к зеркалу, поправляя пиджак, — да и ты не держи на него обиды. Адриан сложный и ревнивый, ты и сам это знаешь.       Младший Вуд не дожидается ответа и кивает Джеймсу головой, как бы на прощание, а уже у самых дверей его улыбка выглядит такой же сияющей, как и всегда, и Джеймс невольно думает о том, что, неужели все улыбки его друга такие… лживые? Неужели даже вечно весёлый Алистер Вуд имеет собственную коллекцию масок-улыбок? И если это так, чьей улыбке вообще можно верить?       Спустившись в гостиную через пару минут, Джеймс видит, что Лиззи уже ждёт его, сидя на подлокотнике дивана и болтая ногами. Он невольно усмехается, замечая, что она единственная девчонка в гостиной, которая надела брючный костюм вместо яркого платья. Элизабет замечает его и мимолетно улыбается, подскакивая на ноги.       — Видела Адриана, — говорит она, как только Джеймс подходит к ней ближе, — он был какой-то раздраженный.       Поттер ничего не отвечает, только позволяет девушке взять себя под руку, на что она усмехается и качает головой. Лиззи идёт рядом с ним и смотрит по сторонам, вглядываясь в пестрые платья однокурсниц или девочек помладше, которые мелькают кругом, словно разноцветные пятна, из-за чего начинает рябить в глазах. Джеймс не видит в этом занятии ничего интересного, поэтому просто идёт возле неё, думая о масках Алистера и о том, что стоит извиниться за те слова перед Адрианом.

***

      Роза думала, что церемония вручения аттестатов будет длиться целую вечность, но всё прошло довольно быстро и семикурсники очень скоро появились у Чёрного Озера, где собралась вся остальная школа. Все они казались такими счастливыми, словно маленькие дети, которые получили долгожданный подарок на день рождения. Девушка заметила довольного Луи, который будто светился в окружении своих друзей и Алисы, заметила Джеймса, который слегка улыбнулся ей, стоило ему заметить её улыбку.       Но, не смотря на всё это счастье и лёгкость, которые царили вокруг, на душе у неё было тяжело. Она видела, что Скорпиус хочет о чём-то поговорить с ней, но у неё никак не хватало мужества задать волнующий её вопрос. Она неоднократно заглядывала в серые глаза, чтобы найти ответы, но не видела в них ничего помимо какой-то необъяснимой тревоги, которая не исчезала оттуда вот уже несколько недель. Только один раз она позволила себе отвлечься от этих неприятных мыслей: в тот момент, когда заиграл невидимый оркестр, и выпускники принялись танцевать со своими партнёрами.       Это было завораживающее зрелище. На дворе во всей своей красе цвёл май, и все они — уже достаточно взрослые, чтобы покинуть школу, но ещё слишком дети, чтобы быть готовыми для взрослой жизни — кружились в танце вместе с теми, кто был дорог им в этот момент, и бросали грустные взгляды на величественный замок, словно видят его в последний раз. Хотя для многих этот раз был действительно последним.       В толпе учеников рыжеволосая заметила Хьюго: мальчик стоял возле Эллисон и с интересом наблюдал за своими кузенами. Роза грустно улыбнулась, подумав о том, что в следующем году окажется на их месте, и точно так же будет кружиться под красивую мелодию и точно так же последний раз посмотрит на этот родной замок с грустью в глазах. Она почувствовала, как её сердце болезненно сжалось от этой мысли, и она вновь невольно подумала о Скорпиусе. Наверняка, в следующем году он уже не будет вот так стоять рядом с ней, и всматриваться в толпу.       Малфой, словно прочитав её печальные мысли, взял девушку за руку. Рука Скорпиуса была прохладной, а кожа бледной, и Роза, словно инстинктивно, сжала его руку в ответ. Мысль о том, что их разрыв неизбежен отчего-то с каждой секундой становилась всё более и более осязаемой, не смотря на то, что сейчас он был рядом.       Как только мелодия закончилась и началась другая, на поле потянулись и остальные парочки, которые желали потанцевать. Скорпиус заметил, как Вероника, которая натянуто улыбнулась Виктору и осталась ещё на одну песню, бросила выразительный взгляд на Малфоя, словно говоря «сделай это!». Скорпиус тяжело вздохнул, когда понял, что выбора у него нет.       — Роуз, — его голос звучал так обреченно, но Уизли этого словно не заметила, лишь перевела на него взгляд, всем своим видом показав, что готова его слушать, — нам нужно поговорить.       Он чувствовал, как что-то невидимое сжимает его грудную клетку, мешает сделать вдох, и слова даются с трудом. Последние несколько месяцев он искал способ избежать Непреложного Обета, целые вечера проводил в школьной библиотеке, пролистывая старые книги, но всё оказалось безрезультатно. Потому что сейчас он стоит перед ней и старается найти в себе силы для того, чтобы распрощаться с ней навсегда.       Они отошли подальше от толпы, и Скорпиус хотел снова взять её за руку, но лишь спрятал руки в карманы пиджака. Только сейчас он понял, что боится говорить ей что-либо. Но выхода не было.       — Нам надо расстаться, Роза, — ему хотелось верить, что его голос прозвучал уверенно.       Он не сразу нашел в себе силы посмотреть на неё, но когда сделал это, в голубых глазах напротив не было злости или ненависти, на которые он рассчитывал. В её глазах было понимание. И только сейчас парень подумал, что она давно поняла, насколько они отдалились. Вот только сам Скорпиус, полностью поглощённый своим желанием спасти их отношения, понял это только сейчас.       Девушка молчала. Молчала долго, словно старалась подобрать правильные слова. Не могла же она сказать ему «Я тоже об этом думала» или «Я рада, что ты это понял». Её чувства к нему уже не были такими сильными, как раньше, и это была правда. Но она слишком привязалась к нему, чтобы так просто отпустить.       — Почему? — ей действительно хотелось знать причину. Роза Уизли была уверена, что, после всего, что было пройдено ими вместе за это время, она имеет права задать хотя бы этот вопрос. А Скорпиус обязан дать ей честный ответ.       Малфой замер. Ему нужно было придумать достаточное оправдание, чтобы Роза поверила ему. Он снова опустил взгляд, перебирая в своей голове возможные варианты, но все они были недостаточно искренние, лживые. Именно ложь проложила между ними эту пропасть, которой теперь не было конца.       — Я сделал Веронике предложение, — он постарался сделать так, чтобы его голос звучал холодно. Скорпиусу хотелось верить, что от наигранного равнодушие ему будет не так больно, — Летом у нас состоится помолвка.       В этот момент Роза посмотрела на него в последний раз. Острые черты лица, бледная кожа, серые глаза и светлые волосы — он походил на призрака. На одного их тех, которые летают в Большом Зале или в коридорах, иногда залетая в гостиные. В его глазах она не видела прежней любви и заботы, только холодность. Расчет. Только сейчас Роза поняла, что все их отношения это только лживые жесты, ведь ни один из них не любил по-настоящему.       — Хорошо, — она кивает головой, и в её голосе такое же показное безразличие, — когда-нибудь это должно было случиться.       Она не уверена, что поступает правильно, но приближается к нему и оставляет мимолётный поцелуй на щеке, прошептав «Прощай, Скорпиус», прежде чем уйти. Роза думала, что ей стало бы легче, если бы они расстались. Эти отношения стали тянуть обоих, и девушка была готова поклясться, как только этот камень упадёт с её плеч, ей станет легче. Только тогда… почему так больно?

***

      Альбус сидел на лестнице у входа в замок уже минут пять, когда к нему подсела Лили. Девочка выглядела расстроенной, и, только получив возможность посмотреть на неё поближе, Альбус заметил, как она повзрослела. Это было заметно не только в чертах лица, но и во взгляде, более серьёзном, взрослом, будто Лили скоро исполнится не пятнадцать, а все двадцать.       Девочка перевела взгляд на брата и слегка улыбнулась. Она уже и не помнит, когда последний раз разговаривала с Альбусом о чём-то важном, когда делилась с ним своими мыслями или просто сидела рядом, позволяя себе расслабиться. Связь, которая была между ними, разорвалась, и каждый из них, не смотря на то, что они всё ещё были семьёй, уже давно жил сам по себе.       Раньше Альбус был для неё не просто братом, но и хорошим другом. Она рассказывала ему то, о чём не могла рассказать Джеймсу или маме с папой. Альбус всегда понимал, всегда поддерживал и всегда находил выход из любой ситуации. Почему же тогда всё настолько изменилось сейчас?       Молчание между ними длилось достаточно долго, пока Лили не решила нарушить его банальным «Как тебе праздник?». Вопрос глупый, и даже лишенный смысла, но Альбус дернул плечами и ответил:       — Я не понимаю, зачем всё это. К чему нужно собирать здесь всю школу, почему бы просто не устроить праздник для тех, кто выпускается?       Лили подвигается ближе, потому что только теперь чувствует, что Альбус её не прогонит. С того момента, как он поступил на Слизерин, Лили казалось, что от брата перестало исходить то тепло, которое чувствовалось раньше. Он она оказалась не права, Альбус был всё такой же тёплый, смотрел на неё яркими зелёными глазами и терпеливо ждал, когда сестра выскажет своё мнение.       — Думаю, в этом году праздник необходим всем.       Альбус усмехнулся, и приобнял сестру за плечи, прижимая к себе. Лили почувствовала запах его одеколона, и положила голову ему на плечо. Она не помнит, когда в последний раз так тесно общалась со своим старшим братом. Может, это было ещё до Хогвартса? В любом случае, Лили решила, что за это лето точно наверстает упущенное, потому что если девочка чему и научилась в этом году, так это тому, что своих близких людей ни за что отпускать нельзя.       — Когда мы последний раз вообще вот так разговаривали? — Лили подминает голову, и её карие глаза начинают блестеть от наступающих слёз, которые подступили от неожиданно накатившей обиды на саму себя.       — Кажется, летом, — Альбус болезненно улыбается и целует сестру в макушку.       Они не сразу заметили, как возле них появилась Роза и села на одну ступень ниже. После того шоу, которое было устроено благодаря Веронике, Роза выглядела практически так же плохо, как и сам Альбус. Уизли сидела молча, только заправила за уши рыжие пряди. Только когда Слизеринец услышал, как кузина шмыгает носом, он выпустил Лили из объятий и дотронулся до розиного плеча.       — Ты как? — вопрос был глупый, да Альбус и сам всем сердцем ненавидел этот вопрос. Вот только что ещё можно было спросить в этой ситуации?       Роза мигом выпрямила спину, ведь мама всегда учила её быть гордой, и повернулась к Поттерам, натянув улыбку. Наивно было полагать, что эта маска сможет их обмануть, она только заставила их больше тревожиться. Девушка не знала, стоит ли говорить Альбусу о случившемся, пока рядом сидит Лили, но держать это в себе она не могла.       — Скорпиус бросил меня. Мы расстались.       Она замолчала, стараясь подобрать слова, и не заметила, насколько лицо Альбуса стало серьёзным. Не заметила она и удивленного лица Лили, которая, при всей своей проницательности, даже не подозревала о том, что Малфоя и её кузину вообще что-то связывает.       — Я поговорю с ним.       Альбус поднялся с места и направился в сторону счастливой толпы, где-то внутри которой обязан был оказаться Малфой. Роза даже не успела сказать ему «подожди», потому что в нём появилась такая решительность, которой никогда не было прежде.       Альбус не знает, с какого Мерлина ему захотелось встать на защиту кузины. Единственное, о чём он знал и в чём был уверен, так это в том, что Скорпиус крупно облажался, а ему, Альбусу, очень хотелось узнать причину. Потому что он не раз слышал, с каким восхищением, с какой теплотой его друг говорит о Розе Уизли. Почему же тогда он вот так бросает её, и почему именно сейчас? Может, дело в Веронике? Альбус, правда, очень хотел в этом разобраться.       На удивление, Слизеринца пришлось поискать. Но, когда Поттер, наконец, разыскал его, Малфой выглядел настолько подавленным, что лучше бы подошло слово «убитый». Он посмотрел на Альбуса со вселенской усталостью в глазах, а потом скривил губы в жалком подобии улыбки, но это ничуть не убедило Альбуса смягчиться. Он был зол.       — Какого чёрта ты натворил? — Поттер подходит близко, нарушает все возможные границы личного пространства, и шипит, глядя Скорпиусу прямо в глаза.       Малфой практически не дёргается, потому что сам прекрасно понимает, что натворил. Он выглядит побитым, словно собака, выброшенная на улицу, хотя внешний лоск всё ещё прикрывает большую часть шрамов на его душе. Видимо, слова о том, что накрахмаленные рубашки и свежевычещенные костюмы очень-очень неплохо прикрывают кучу грехов — чистейшая правда, и только теперь Альбус понимает, почему.*       — Давай отойдём, — голос у него немного хрипит, а сам Скорпиус пугливо осматривается по сторонам. Поттер только кивает, и молодые парни отходят в сторону, подальше от остальных.       И только тогда Скорпиус рассказывает ему всё, от Непреложного Обета, который он дал Веронике, до последних месяцев, которые он проводил в библиотеке, стараясь найти лазейку в данном обещании. Альбус слушал молча, не перебивал, только хмурился всё сильнее и сильнее.       — Ладно, допустим, — Альбус, наконец-то подал голос, и Скорпиус устремил на него взгляд. Малфой не знает, ожидал ли он, что Поттер предложит какое-то решение, или ещё что-то, — но зачем тогда ты пытаешься заверить меня, да и себя тоже, что любишь её больше всего на свете?       — Потому что я правда люблю её! Но Ронни… она бы не дала спокойно жить не мне, ни ей. Да и у неё свои причины были. А если бы я не дал этот Обет, снова начала бы говорить о том, что я не достоин своей фамилии и…       — Снова он о своей фамилии! — Альбус нервно провел рукой по кудрявым волосам, зачесывая их назад, — Да ты даже представить себе не можешь, сколько раз я слышал о том, что недостоин своей фамилии! Я на протяжении шести лет об этом слышу!       Поттер опустился под дерево, у которого они стояли, Скорпиус последовал его примеру.       — Когда я только поступил сюда, на Слизерин, я очень волновался, когда возвращался домой на каникулы. Джеймс всё время подкалывал меня, а потом и вовсе перестал разговаривать, Лили следовала его примеру, да и с Розой мы тогда разругались крупно… И я просто сквозь землю хотел провалиться, лишь бы уйти из этого дома. А потом отец подошёл ко мне и спросил, как у меня настроение и понравился ли мне Хогвартс, — Альбус усмехнулся и облизал губы, — и тогда я понял, дело не в том, на каком я буду учиться факультете, и не в том, кого я выберу себе в друзья. Я всегда буду гордо носить фамилию Поттер, пока мой отец верит в меня.       Только сейчас Альбус смотрит на друга и поджимает губы в каком-то подобии улыбки. Скорпиус крутит в руках травинку и, не поднимая головы, тихо бормочет:       — Всё равно уже ничего не исправить. Летом у меня помолвка, потом, после окончания школы, свадьба. А ещё, я потерял любовь всей своей жизни…       — Зато не потерял друга, — Поттер легонько толкает его в плечо, и улыбается, стараясь приободрить, — Всё будет хорошо, Скорп. Я буду рядом, я обещаю.