***
— Егор бегом, пожалуйста, если ты сейчас не спустишься, нас потом Паша всех с лестницы спустит. У тебя две минуты! С вещами на выход! — я едва открыл глаза, когда Тим что-то кричал мне в трубку. Пришлось забрать чемодан, собранный почти бегом, все документы. Разговор внизу, в фойе отеля, был слегка неприятным. Тимур что-то долго объяснял, мы разбирались в бумагах, а я не мог понять, что требуется от меня и почему так срочно. — Это не терпит, — буркнул Тим. — и должно быть конфиденциально, Егор. Пока что. — я кивнул, потирая лицо руками. — Тим, мне нужно на пару минут отойти, я тебе серьезно говорю, иначе будут последствия. — тошнота и головная боль напоминали о том, что вчера я пил. Видимо, много. Бедная Катя, я же столько всего мог ей нагово… — Ты вообще слушать меня собираешься? — Тимур закипал. — Да, извини, я… я слушаю. — что-то складывалось в голове. Я старался детально вспомнить вчерашний разговор, но не выходило. Она хотела уехать, из-за этого я нажрался, пошел к ней. Видимо, целью было узнать, какого черта я узнаю о её уезде от Прохора. И… наверное, я узнал, но… не совсем так, как нужно было. Я помню разговор, и то, отрывками, похоже, если я не успею всё объяснить Кате, то будут тяжелые последствия. — Тим, без обид, — перебиваю я его. — мне надо отойти. Я всё понял, буду у аэропорта через минут двадцать, обещаю. — я буквально бегом несусь до номера, но… не успеваю. От слова совсем.***
— Набирай быстрей, — я выдыхаю, нажав на вызов, стараясь угомонить злость, то ли на её поспешные действия, то ли на себя. — Привет сбегающим, — озлобленно и резко говорю я. — ничего сказать не хочешь? — мне хотелось услышать хоть что-то. — У нас был шанс поговорить, — на выдохе произносит Катя. — и ты знаешь, что он не увенчался успехом. — тишина. — Что-то еще нужно? — я с силой швыряю в сторону торшер, лишь бы не начать орать. — Почему ты уехала? — стараясь хоть как-то вытащить из нее слово, выдаю я. — Катя, я… я понимаю, что было многое, я виноват во многом, мы оба… — хочется говорить с ней лично, или хотя бы слышать её, но не так, как в следующий момент. — Я устала от работы, мне не положен отпуск? — она будто вот-вот заплачет, от этого мысли путаются еще сильнее. — Я нашла себе замену, концертная деятельность не пострадала. Ко мне еще вопросы есть? — сознание дает сигналы, что я готов разнести бетонную стену. — Нет, нету. Удачного отпуска, Кать. — вдох, выдох. — Братан, сто… — а торшер был, вправду, красивый.***
— Замолчи, — голос Кати дрожит. — Ты все испортишь. — не могу контролировать злость, желание целовать ее; не могу взять себя в руки. — В этом отношении я старше, Егор, — она кладет ладонь мне на затылок, так привычно проводя по волосам. — тебе еще нужно совершить много ошибок, нагуляться, ощутить всю политру красок жизни, а мне… мне пора замуж и нянчить детей. — я хочу прижать её к себе, но встаю ступором. — Да, мне далеко не сорок лет, и разница в нашем возрасте не такая большая, но это имеет огромный вес в данной ситуации. — мои руки сами отпускают её, я продолжаю смотреть в то место где она только что стояла. Дверь хлопает. А моё терпение исходит на нет.***
С момента, как я крайний раз видел Катю, прошла неделя. Контракт с лейблом аннулирован, а вот контракты с моей командой сейчас в подвешенном состоянии. Прохор много раз просил меня собрать ребят, но сейчас я делать это точно не буду, никто из нас морально не готов. Наверное, больше не готов я, по большей части из-за информации, которую узнал позавчера.***
— Слушаю тебя, — громкая связь в машине — дельная вещь. — Ты где сейчас? — Марвин, сама культурность. — Думаю, нам пора кое-что обсудить. Можешь подъехать ко мне? — выкручиваю руль влево, выдохнув. — Минут двадцать, не больше. — гудки. — У этого-то что опять случилось, а… — несильно бью по рулю, встав в пробку. — «Минут двадцать, минут двадцать» — передразниваю сам себя, докатился. Пробки в Москве можно любить только за одно — возможность подумать, ну или сгрызть себя. Самое трудное будет посмотреть в глаза Мише, после разрыва контракта. Я не пылил, не ругался, просто мне показалось, что Марвин в курсе моей основной проблемы. — Здорово, — выдохнул Миша, когда я вошел в квартиру. — кофе будешь? — Покрепче, без сахара, если можно. — в квартире пахнет чем-то очень знакомым, свежестью. — Что обсудить хотел? — брюнет выпрямил спину, размял шею. — Катю, — вздохнул друг, а я нахмурился. — Катю? — он ухмыльнулся. — Мы же с тобой не подростки, Егор, и не два дня знакомы. — я киваю, ощущая, как накаляется воздух. — У вас что-то было с ней? — смотрю в стол, сжимая в руках чашку. — Ты же видел, как я на неё смотрю, раз мы не подростки. — говорить прямо на эту тему хотелось меньше всего. — Вопрос глупый, если честно. Не было ничего, и не могло быть, потому что Кате это не нужно, а раз еще и ты спрашиваешь, — я попытался криво улыбнуться. — то даже этот разговор не имеет смысла. — Пять лет имеют своей вес, конечно, — усмехается брюнет. — я даже слова кривого тебе не сказал, да и разговор вообще не на моей вопросе сконцентрирован, а на вас с Катей. — я посмотрел на него, молча. — Тебе надо домой к ней поехать, или к Маше, не знаю, где сейчас она, если честно. Съехала от меня неделю назад, — сказать, что от этих слов по спине прошел холод, наверное, ничего не сказать. — она когда с гастрольного тура вернулась, была похожа на выжатый лимон. Надо было раны залечивать девочке, — внутри всё взрывалось. — только вот Катя одного не понимает… — хочется крикнуть, чтобы он перестал говорить. — чтобы раны зажили, надо перестать их трогать, а не новые себе ставить. — Я тут при чём? — Марвин почти засмеялся. — Вам обоим надо переставать трогать раны, которые вы наставили, — молчу. — и поговорить, просто поговорить. — он протягивает мне руку. — Отдам тебе то, что она не забрала, прямо сейчас звони Кате и ищи её, хватит ерундой страдать. — пожимаю ему руку. — Спасибо, Миш, — поднимаюсь, обняв друга за плечо. — спасибо.***
-Алло, Кать, привет, я знаю, что ты вряд ли ответишь на звонок, но я уже еду к тебе. Я спать лягу под твоей дверью, если понадобится. Выбью её, но потом обязательно поставлю новую. Я хочу поговорить. Скоро буду, целую тебя.***
POV Катя — Нет, нет, нет… — его голос всё еще звучал в голове. А перед глазами до сих пор мелькало уведомление: «у вас одно новое сообщение». В дверь постучали. Даже без домофона. — Кать, открывай. — мои руки начали мелко дрожать. — Открывай, слышишь? — его голос был ниже, чем обычно. — Я тебе вещи привёз, от Миши, хотя бы вещи забери. — в этом, пожалуй, и есть наше отличие; в этом и есть разница возраста. — Катя, — сердце пропустило два, явно, лишних удара, когда я распахнула двери. — Вещи? — я протягиваю ему руки, желая забрать сумку. — Катя, — снова тихо произнес Егор, но вместо того, чтобы отдать пакет… — прости. — он прижал меня к себе, начиная гладить по голове. — Прости меня, Белочка, извини. — Прекрати, — слезы хлынули из глаз, я стала упираться руками в его грудь, но не могла, физически. — отпусти меня, что ты вообще делаешь, Егор! — парень лишь пнул ногой дверь, закрыв ее и прижался к двери спиной, всё еще держа меня. — Выслушай меня, — начинает Егор. — пожалуйста, выслушай! — я продолжаю брыкаться. — Я не хотел уходить тогда! — он выкрикнул эту фразу, как будто окатил меня водой. — Я не хотел, Кать, правда. Я мало что помню, но фразу о том, что я должен быть рядом вспоминаю каждую ночь. Тогда приехал Тимур, мне нужно было поговорить с ним, это было серьезно. Ты ведь мне сама говорила, что уже не маленькая, должна попытаться хотя бы поверить мне. Я виноват, каюсь, но не могу по-другому, не могу не косячить, ты ведь знаешь. Только ты и знаешь, Кать. — я отошла от него и он спокойно расслабил руки. — Я правда не хотел делать тебе больно, не хотел уходить, я вообще без тебя мало что хочу, Катя. Понимаешь? — он резко подошел ко мне, взяв моё лицо в ладони. — Мне надоело вот это всё, поперёк горла уже. — я смотрела в его глаза и впервые видела там что-то по-настоящему серьезное и… взрослое. — Я плевать хотел на рамки, на возраст, на то, что скажут другие люди. Мне, может быть, не сорок лет, но я понимаю кое-что в жизни, хотя бы в своей. — он выдохнул, закрыв глаза, прислонившись своим лбом к моему. — И я хочу, чтобы в моей жизни была ты, а не какие-то мимо проходящие бабы. Мне не хочется врать ни себе, ни тебе. Ты мне нужна и точка. — он улыбнулся, снова смотря мне в глаза. Я ощутила, как сердце стало биться ровнее. Егор смотрел на меня, как будто пытался пролезть в душу, а я не знала, что сказать ему. Я столько всего напридумывала себе, и столько прокрутила в голове; ненавидела, любила, забывала и вспоминала снова. И что теперь говорить? Что делать теперь? Выбросить из головы весь тот период, который я пережила без него? Все те фразы, которые услышала, или всё то, что сказала сама. — Так всегда, — внезапно даже для себя, начинаю я. — вы приходите, извиняетесь, когда всё поняли и осознали, а до этого, как будто ничего не было, правда? Я прощаю тебя, всё в порядке, но все эти признания, слова о том, что… «тебе всё надоело», а мне? Ты не думал о том, что… когда-то мне может что-то надоесть? Егор, это ведь не игрушки, ты говоришь, что я нужна тебе, а потом что? Вот, я у тебя есть, хорошо, а дальше? — он хмурится. — Я столько времени ждала этого разговора, что успела переосмыслить почти всю свою жизнь. Я так пыталась собрать себя заново, что даже Мишу втянула в свои проблемы. Я могла быть счастлива с этим человеком, но не в этой жизни. Мне нужен другой, — я кладу ладонь на его щеку. — а ему нужно понять, что делать со своей жизнью. И для этого нужна не я, Егор, — он сжал мою руку. — а время, и всё тут. — блондин отошел от меня; я ведь должна понять, готов он или нет. — Уходи, — шепчу я, рискуя больше сама. — Егор открывает дверь, делает шаг за неё, а я почти перестаю ощущать пол под ногами. Он разворачивается. — А потом, — сглотнув, начинает блондин. — я буду тебя любить. — я подхожу к нему, поцеловав в губы, прижимаясь, как в последний раз, Егор окутывает меня своими руками и держит. И больше не собирается отпускать.