Наши личные шутки

— А если подключить микрофон через другой вход? — Игорь и Егор подключали аппаратуру, которую им всучили перед выходом. Маша помогала мне застегнуть сзади топ, я надела куртку и маску, закрывающую нос и губы. Сказать, что я устала от этих ужасных, изнуряющих репетиций, которые устраивали в самое неудобное время. (Кстати, устраивал в основном Егор, но кого это волнует.) Пора было выходить на сцену, трек за треком мы танцевали, Егор сделал пару движений не в такт, а потом и вовсе начал импровизацию. Не спорю, импровизирует он хорошо, но это едва ли не сбило меня и Машу. Все заканчивается, Игорь отключает микрофоны, а Равиль уходит из-за стойки. Маша бежит в гримерку и волочет меня за собой. — Как твоя нога? — я не отвечаю Маше, только кидаю куртку на диван и стаскиваю кроссовок. Мда, итог не из лучших. Палец на левой ноге рассечен… при чём, довольно сильно. Маша протягивает мне перекись и ватный диск. Я нахожу в своей сумке пластырь и стараюсь ровно заклеить рану. — В порядке? Подвезти тебя? — Рафаэль садится рядом со мной на корточки, улыбается. — Нет, спасибо, я… — Со мной едет, — вдруг говорит Егор, откуда-то сзади. — Что? Нет! — я пытаюсь развернуться на него, но застаю лишь хлопок двери в ванную. — Я не поеду с ним, — более настойчиво говорю я. — Сама доберусь, нога в порядке. — Рафаэль лишь пожимает плечами, мол «как знаешь!» и уходит, забрав с собой Равиля и Игоря. — Маш, пожа… — Вам надо поговорить, Катя. — я выдыхаю, стараясь успокоится. — И не спорь! Я не хочу тебе плохого, правда. — она чмокает меня в щёку и уходит. Я захожу во вторую ванную комнату, захватив с собой чистые вещи. Ополоснувшись и сменив одежду, выхожу в гримерку. Егор сидит на том месте, где сидела до этого я. — Уже готова? — резко поднявшись, Крид оказывается около меня. — Как твоя нога? — я лишь усмехаюсь. — Ты снова добрый и заботливый босс? — наигранно добро спрашиваю я. — Кать, я хотел извиниться, серьезно. — Егор хмурится, когда говорит. — Но ты даже возможности не дала, и… — Заткнись, — шиплю я. — Что? — возмущенно вскидывает брови Егор. — Даже не думай выставлять меня виноватой, ясно тебе? — Крид застывает. — Да, я твоя подопечная. Да, я далеко не твоя сестра, и уж точно не мама, но я старше, Егор! И я девушка, которая уж точно не заслужила того, что ты успел мне наговорить. — впервые говорю с ним в таком тоне. — Ты хотел подвезти меня? Спасибо, обойдусь. — я хватаю свою сумку, иду к двери, но не успеваю даже взяться за ручку. Егор ставит руку на дверь. — Прости меня, — громко и отчетливо, прижавшись грудной клеткой к моей спине, говорит Егор. — я кретин, полный идиот, ублюдок, отбитый на голову. — я закрываю глаза, стараясь не терять рассудок. — Прости, белочка. — грустно усмехаюсь. — Мне не хватает тебя, слышишь? Мне не с кем шутить о микрофонах и гимнастках, потому что… это только наши шутки, Катя. — смотрю вниз, в горле встает ком. — Выпусти меня, — еле-еле выговариваю я. — Ты не хочешь уходить, — вздыхает он, резко развернув меня к себе, заставив встретиться с голубыми омутами. — а если и хочешь, то скажи это мне в глаза. — Егор склоняется, я почти ощущаю его губы своими. — Ну же, белочка? — хмурясь, мягко целуя меня в уголок губ, просит он. Я не знаю, что с нами произошло, но… Егор взял моё лицо в свои руки и начал целовать всё: лоб, веки, нос, щёки, скулы, но не губы. И я не сопротивлялась. Просто не могла. Лишь спустя время я схватилась за его руки, стараясь стянуть их с себя, хотя мне этого совсем не хотелось. Тепло расходилось по всему телу, я так сильно желала этого мужчину, что едва ли не схожу с ума. — Я так больше не могу, — блондин снова хмурит брови. — ты нужна мне, слышишь? Ты. Мне. Нужна. — я поднимаю взгляд на Егора и… встречаюсь губами с его. Все внутри меня взрывается, закипает. Я зарываюсь пальцами в волосы на затылке парня и оказываюсь буквально вжатой в двери. Он возвышается надо мной, я обнимаю его за шею, приподнявшись. Я часто заплетаю волосы в мелкие косы, но сегодня мои распущенные волосы — как нельзя кстати. Егор сжимает мои волосы в руках, наматывает их. Я абсолютно теряю рассудок, осознаю, что ладони Егора уже заходят дальше положенного, а с моих губ срываются стоны; сейчас я готова боготворить архитекторов за идеальную шумоизоляцию в гримерке и за небольшой закуток перед выходом из комнаты, который не видно камерам слежения. — Так нельзя, — внезапно опомнившись, я отрываюсь от его губ. — Что нельзя, Катя? — нахмурившись, прислоняясь своим лбом к моему, говорит Егор. — Вот что? — он нервно сглатывает. — Мы взрослые люди, и… — Я твоя подопечная. — Мы на равных. — Это неправильно с точки зрения твой популярности, и… — Мне плевать. — Я старше! — громче утверждаю я, разозленная его безрассудностью. — А мне плевать! — еще громче говорит он, прижав меня к себе еще сильнее. Он берет мое лицо в руки, заставляя смотреть себе в глаза, молчит, мы изучающе смотрим друг на друга. — Мне. Плевать. — снова говорит он. — Я устал делать вид, что ты просто танцовщица в моей команде. Устал отвозить тебя ночами в пустую квартиру, хотя хочу отвозить в свою. Устал шутить с тобой, касаться тебя, и держать себя в руках. — я закрываю я глаза, стараясь не расплакаться. Меня ранит моя же память. — Господи, ты старше меня? А на много ли? Катя, — вздыхает он. — Ничего не может помешать мне лю… — я поднимаю одну руку и накрываю его губы. — Замолчи, — дрожащим голосом говорю я. — Ты все испортишь. — почти шепчу я, а он сводит брови, его глаза чернеют от злости. — В этом отношении я старше, Егор, — второй рукой я касаюсь его затылка. — тебе еще нужно совершить много ошибок, нагуляться, ощутить всю политру красок жизни, а мне… мне пора замуж и нянчить детей. — мой голос жутко дрожит. — Да, мне далеко не сорок лет, и разница в нашем возрасте не такая большая, но это имеет огромный вес в данной ситуации. — я чувствую, как его хватка становится слабее, и как по моим щекам стекают слезы. И пока Егор стоит, бездумно смотря в дверь, я бегом схватила сумку, телефон и выбежала из гримерки, слыша, как за моей спиной, с жутчайшим грохотом, хлопнула дверь.

***

 — Как прошло выступление, красотка? — я приехала домой к Мише спустя три часа. Гуляла по городу, старалась прийти в себе, и только потом пошла к метро. — Отлично, — я закрываю за собой дверь. — привет? — он кивает, подходя ко мне ближе. — Фу, — кривлюсь я. — ты выпил? — Марвин нелепо улыбается. — Совсем чуть-чуть, — шепчет он, проводя по моим волосам. — ты ногу повредила? — Совсем чуть-чуть, — грубовато отвечаю я. — сильно заметно? — он хмыкает, кивнув вниз. — Черт, — вздыхаю я, видя свой белый, в прошлом, носок, который теперь пропитан кровью. — Я хочу в ванную, просто принеси в зал аптечку, ничего не спрашивай и ложись отдыхать. — Марвин недовольно выгнув брови, замер. — Пожалуйста, Миш? — я осторожно беру его за руку. — Я просто устала, все нормально. — пьяно пошатнувшись, брюнет обнимает меня. — Принесешь аптечку? — Конечно, красотка… — шепчет он. — конечно. Я захожу в ванную и закрываю дверь, выдохнув. Подхожу к зеркалу и смотрю в упор на себя. Покрасневшие глаза, припухшие от слез. Потрескавшиеся от ветра и холода, губы. И… опустевший взгляд, ровно такой же, как в тот день, когда я впервые проснулась у Марвина. Забравшись в душ, я позволила себе расплакаться снова. В чем было дело? Я не знаю, просто… вся моя рассудительность, все спокойствие — улетучились за одно мгновение. Разбита ли я? Определенно. Не успела я обработать рану на своей ноге, обсохнуть после душа, как зазвонил телефон. — Что за? — нахмурившись, я отложила аптечку в сторону. Миша уже спал. — Да, алло? — Кать, привет, Курьянов беспокоит, ты сильно занята? — я ни разу не общалась с Пашу по телефону. — Доброй ночи, нет, а что такое? — рвано отвечаю я. — Я не могу до Егора дозвониться, — я хотела сразу начать говорить, что я абсолютно не причастна к этому человеку, но… — просто он не приехал на встречу по поводу закрытия контракта, а Прохор сказал, что вы уезжали вместе, и… — Я уехала одна, Егор оставался. — стараюсь говорить спокойно и размеренно. — Попробуй набрать Равилю, возможно, он с ним. — Пашу почти прощается, но… — Паш, стой, — начинаю я. — послушай, а… закрытие контракта… с кем? — Курьянов подозрительно вздыхает. — Да, Кать, ты правильно понимаешь. — я замираю, боясь услышать ответ. — Егор больше не является артистом нашего лейбла, сегодня вы отыграли последнее выступление тура и закрыли договор. — я сглатываю, прикусив губу. — Я поэтому, собственно, набрал тебе. Ему сейчас нужна поддержка, а ты, насколько я знаю, одна из самых близких ему, подумал, что он с тобой. — в горле встает ком. — Доброй ночи, прости за беспокойство. — Ничего страшного, рада быть полезной. — гудки оставили меня и мои мысли один на один. Вдруг, я замечаю кучу пропущенных звонков от Егора, вспоминаю пустоту в его глазах и злость, пока я говорила с ним, а после… едва ли не в лихорадке пытаюсь дозвониться до него, но все тщетно. Еще часа четыре я просто сижу, стараясь осознать то, что мне сказал Пашу, пока не скрипит дверь в зал. — Все хорошо? — Миша мягко обнимает меня за плечи. — Да, — рвано отвечаю я. — Из-за меня в спальню не идешь? — хмыкает брюнет. — Что? Нет, — выдыхаю я. — Все нормально, просто… не хочется. — он прижимает меня к себе. — Извини, перебрал, сам понимаю. — я киваю, видимо, не так уж сильно, раза за четыре часа он стал полностью трезвым, или… или прошло намного больше времени? — Тебе нужно поспать, — он целует меня в макушку. — я поехал на студию, приеду вечером, если буду нужен — звони, ладно? — я разворачиваюсь на него, смотря в карие глаза. — Господи, ты плачешь? — я не выдерживаю и прижимаюсь к Мише, начиная рыдать. За эти чертовы сутки я слишком много реву, чересчур. — Я больше не могу, Миша, — шепчу я, сжимая его кофту в руках. — я больше так не могу. — мои рыдания становятся неприкрытыми. — Паша, все-таки, звонил тебе, — выдохнул он. — я же говорил, что… — Извини? — отстраняюсь я, смотря на него. — Так ты знал? — Марвин прикусывает нижнюю губу. — Миша, ты знал? Знал, что он разрывает контракт и не сказал мне? Я часть его команды, черт возьми! — злость переполняет меня. — Да? Часть команды? — рычит Миша. — Тогда какого хера он не сказал тебе об этом сам? — выкрикивает Марвин, и наступает тишина. Я замираю, и буквально спустя две минуты… Миша просто уходит, громко хлопнув дверью. Я скоро возненавижу этот звук. И тут, я осознаю пару вещей. Еще вчерашним вечером я утверждала Егору, что я старше, но этот парень, будучи моложе меня, мало того, что пытался исправить все то, что натворил, так еще и держал в себе всё то, что произошло с ним. Разрыв контракта, потеря части аудитории… а я кричала, что рассудительнее, чем он. Марвин выпил, но даже пьяный пытался помочь мне, заботится. Да, он не рассказал мне о проблемах Егора, но не я ли ставила условие: «никто из нас не лезет в личную жизнь другого». Не я ли теперь безрассудная, глупая девчонка? Не я ли сломала все то, что тщетно пытались собрать для меня близкие люди? Не я ли теперь совершенно не понимаю, как все исправить и что вообще делать дальше со своей жизнью?