Никогда не поздно стать счастливой

      Выйдя на улицу и пройдя несколько метров, Катя поняла — оделась не по погоде. Вчера днём термометр показывал небольшой плюс, погода была мягкая и тёплая для конца декабря. Сейчас же чувствовался морозец. Из-за перепада дневной и ночной температуры деревья покрылись инеем, а дороги и тротуары — наледью. День был солнечный, но красотами зимнего города мешал любоваться пронизывающий ветер, заставляющий прохожих ускорить шаг.       Звонки с поздравлениями начались уже по дороге в офис. Войдя в кабинет, Катя увидела необычайную картину, стоявшую в её кресле. Это был коллаж, на котором её имя было написано из изображений частей города. «Оригинально» — подумала она, рассматривая подарок. Дверь в её кабинет открылась. На пороге, искренне улыбаясь, стоял её заместитель Анатолий Николаевич, в руках которого разместился большой букет из 45 роз сорта Just Joey.       Задержав взгляд на цветах, Катя вспомнила, как несколько лет назад с мужем и сыном посетила выставку цветов. Её привели в восторг неописуемая красота, разнообразие красок и ароматов. Она не могла выйти оттуда со спокойной душой и приобрела себе несколько роз, которые привлекли её внимание необычайной сочной абрикосовой окраской и волнистыми лепестками. Это были чайно-гибридные розы Just Joey. У неё была цель — продемонстрировать мужу многообразие так предпочитаемых им цветов. Теплилась надежда, что в следующий раз, покупая ей розы, он отойдёт от традиционного белого цвета. Увы, она ошиблась.       Вслед за Анатолием Николаевичем в кабинет вошли начальники отделов, каждый произносил слова поздравления и преподносил маленькую фарфоровую статуэтку, которая что-то символизировала. Екатерина Валерьевна улыбалась, благодарила, подставляла щеку для поцелуя. «Празднование дня рождения началось…» — подумала Катя.       Почти не умолкая звонил телефон. Кое — кто из деловых партнеров приходил поздравить лично. К обеду кабинет стал напоминать цветочную оранжерею. Катя ждала только одного человека — Андрея Жданова. Время приближалось к 14.00, а его всё не было. «Неужели не приехал» — загрустила она, положив голову на скрещенные на столе руки.       Мысль об Андрее заставила её вспомнить их встречу в аэропорту «Шереметьево», спустя шесть лет после её бегства в Питер. Именно бегства, по-другому назвать это было невозможно.       Услышав до боли знакомый голос и почувствовав, как зашлось сердце от выброса адреналина, Катя запаниковала. За доли секунд пронеслась мысль, что Андрей будет выяснять отношения, обвинять… Подняв глаза, столкнулась с добродушной улыбкой и улыбнулась в ответ.       Андрей практически не изменился. «Всё так же красив, сверх меры галантен, обезоруживающе улыбчив» — отметила Катя.       Они тогда много и долго общались, сначала в зале ожидания, затем в самолёте. Она настолько была поглощена им, что забыла о своём страхе летать. Ощущение потери накрыло её в зале выдачи багажа. Получив свои вещи, он уходил, быстро, уверенно, не оглядываясь. Катя же стояла, смотрела ему вслед и пыталась сдерживать слёзы. Она поняла, что все эти годы жила как в вакууме. Как она тогда говорила Марии по телефону: — Не знать, не видеть, не слышать его не хочу.       Вот она и не слышала. На имя Жданова было наложено табу. Даже Юлиана, приезжая к Кате в гости и обсуждая знакомых, ничего не говорила о нём. Оказалось, что не слышать — не значит забыть, а не видеть — не значит выкинуть его из своего сердца. Она как будто очнулась от летаргического сна, в котором пребывала всё последнее время. А, очнувшись, поняла — ничего не прошло, она по-прежнему любит Андрея. Это понимание, как волна, накрыло её с головой, и Катя разрыдалась. Взяв свой багаж, она чуть ли не бегом направилась в дамскую комнату, находящуюся в зале прилета. На её счастье, Михаила кто-то отвлёк, и он её не заметил.       Подлетев к умывальнику и открыв воду, дала волю слезам. Она рыдала взахлёб, нависая над раковиной и периодически смачивая лицо холодной водой. Входящие женщины оглядывались на неё, некоторые предлагали свою помощь, но она отказывалась. Через какое-то время позвонил Миша. — Катюш, ты где? Я тебя потерял, — весело проговорил он.       Катя, еле справившись с рыданиями, произнесла: — Я в дамской комнате. Мне было плохо, рвало, сейчас я привожу себя в порядок.       Она поразилась, насколько ей легко удалось соврать мужу, а главное, от вранья стыдно не было. — Может, ты беременна? — с надеждой в голосе спросил он. — Нет! — раздраженно ответила она. Затем добавила: — Скоро буду, — и отключила телефон.       Миша не раз поднимал тему второго ребенка, но Катя была против. Она знала, что он не в восторге от её работы, желания сделать карьеру. Он считал, что она мало времени уделяет их ресторану. Приезжая в гости к её родителям, Миша, как бы в шутку говорил: — И почему Катя не в Вас пошла, Елена Александровна? Сидела бы дома, пекла пироги к приходу мужа.       Катя отшучивалась: — Двум поварам на одной кухне будет тесно.       Посмотрев на себя в зеркало, недобро усмехнулась. Нос опух, глаза покраснели, косметика растеклась по лицу грязными следами. — Красавица, — проговорила вслух Катя.       Достав косметичку, она стала приводить себя в порядок, насколько это было возможно. Затем глубоко вздохнула, кинула последний взгляд на букет гербер, подаренных Андреем, и отправилась на встречу с мужем.       Цветы так и остались лежать на умывальнике.       Подходя к Мише, подумала с тоской и поднимающимся откуда-то раздражением — «Опять белые розы». Подставила щеку для поцелуя. — Неважно выглядишь, — озабоченно произнёс он, — может, в больницу заедем. — Не надо. Видимо чизбургер, съеденный в аэропорту, не понравился моему желудку.       Катя поморщилась, ещё одна ложь. Но этого хватило для того, чтобы всю дорогу до дома Миша читал ей лекцию о вреде быстрого питания, Катя же думала об Андрее.       В этот вечер она впервые отказала мужу в интимной близости, сославшись на плохое самочувствие.       Осторожный стук в дверь заставил Катю очнуться от воспоминаний. Дверь распахнулась, и она увидела Жданова. Широко улыбаясь, в пальто нараспашку, и с корзиной восхитительных цветов он входил в её кабинет. — Здравствуй, Катенька! Как настроение у именинницы? Поздравления ещё принимаются? — поинтересовался он, приближаясь к столу и ставя корзину с цветами.       Опершись подбородком на руки, она смотрела на него и мило улыбалась. — Принимаются!       Он присел в кресло напротив, взял её ладони, прикоснулся губами к пальчикам и сказал: — Тогда, поздравляю! От всего сердца! — Андрей смотрел на Катю и не мог оторвать взгляда от её такого родного лица. Она была прекрасна и более желанна, чем любая известная ему женщина. В голове билась одна мысль «это наша последняя встреча». За внешним спокойствием и уверенностью бушевал ураган. Его сердце не хотело мириться с принятым им решением.       Зазвонил телефон, нарушив очарование момента. Жданов отпустил её руки. Указывая глазами на аппарат, Катя, уже снимая трубку, прошептала: — Минуточку!       Андрей кивнул.       Пока она разговаривала по телефону, он вынул футляр с браслетом и стал покручивать его в руке. — На чем мы остановились? — спросила Катя, кладя телефон на место. — На том, что мне не даются словесные поздравления, — шутя, вздохнул Андрей. И уже серьёзнее добавил: — Кать, я приготовил тебе подарок и очень хочу, чтоб ты его приняла.       Он положил перед ней небольшой ювелирный футляр. Она осторожно открыла его. На красном бархате лежал потрясающе красивый золотой браслет. Катя в изумлении посмотрела на Андрея. — Я никогда не дарил тебе подарков, но сегодня не тот случай. У тебя такая замечательная дата. Перефразируя старый советский фильм — в сорок пять жизнь только начинается. Пусть этот браслет ознаменует начало твоей новой жизни, Катенька.       Она печально улыбнулась. Что — то её настораживало, может в словах, может во взгляде Андрея, но что, понять так и не смогла.       Он поднялся, обошел стол, взял браслет и стал застёгивать его на её руке. Затем, поцеловав руку, отпустил. Катя смотрела на браслет, Андрей — на неё. Вдруг она резко подняла взгляд на Жданова и замерла в потрясении от увиденного. Он смотрел на неё с такой безграничной любовью и тоской, что её душа разрывалась на части. Это длилось несколько мгновений. Как будто очнувшись, Андрей тряхнул головой: — Катя! -Андрей!       Сказали они одновременно. И тут опять зазвонил телефон. Катя растерянно посмотрела на аппарат, который продолжал звонить. Андрей, наклонившись, быстро поцеловал её в щеку и, направившись к выходу произнёс: — Не буду тебе мешать, Катенька. — Андрей — отчаянно позвала она.       Остановившись у двери, он обернулся, подмигнул ей и пообещал: — Я позвоню, — после чего скрылся за дверью.       Катя была ошеломлена. «Он любит меня, — шептала она, — он всё ещё любит меня и любил всё это время». Она мучительно пыталась сдержать горячие слёзы, но они всё равно полились. Плакала она молча, беззвучно, не пытаясь вытереть бегущие по щекам ручейки. Было горько от того, что не поверила, не дала Андрею шанса доказать искренность его чувств. Стоявшие на столе часы отсчитывали минуту за минутой.       Постепенно до неё стали доноситься офисные звуки: ввод текста на клавиатуре, жужжание принтера, приглушенные разговоры. К ней в кабинет в любую минуту могли войти, а она… Усилием воли Катя заставила себя собраться, поправила макияж, попросила секретаршу подать служебную машину к входу.       Через десять минут, выходя из кабинета и сдержанно улыбаясь, Екатерина Валерьевна сказала: — Анечка, позаботьтесь о цветах, — и покинула офис.       Выйдя из Катиного кабинета, Андрей быстрым шагом направился к выходу. Он шел, не замечая никого вокруг. Вспоминая потрясённое лицо Кати, пытался понять, что она могла разглядеть в его взгляде. Неужели догадалась, что он всё ещё любит её. Он не хотел, чтобы она чувствовала себя виноватой. У него всё хорошо… или будет, когда-нибудь…       Олег, ожидавший Жданова в отделе по работе с юридическими и физическими лицами, через который тот должен был пройти, увидев его, сразу уловил перемену в настроении. Тот был подавлен и явно чем-то расстроен. Хорошилов знал, что в таком состоянии Андрей Павлович ненадолго замыкается в себе и сводит к минимуму контакты с окружающими, а значит поедет в отель. Включив зажигание, и плавно трогая машину с места, он всё же спросил: — Куда едем, Андрей Павлович? — В отель, — последовал односложный ответ.       Уже семь лет Андрей останавливался в одном и том же отеле W St. Petersburg. Он был расположен недалеко от места Катиной работы. Было и еще несколько плюсов — просторные номера с потрясающим видом на город, круглосуточная доставка блюд в номер, бар у камина. Вот и на этот раз он снял люкс E Wow, в числе удобств которого был камин и гидромассажная ванна. Оказавшись в номере, Андрей решил принять ванну. Выбрав режим со струйным массажем, и погрузившись в воду, попытался расслабиться. Он часто использовал данный способ для борьбы со стрессом, хронической усталостью, нервозностью, раздражительностью и ему это хорошо помогало. «Но не в этот раз» — подытожил Андрей, вытираясь. Облачившись в махровый халат и налив виски, он подошел к окну. Из окна открывался панорамный вид на Исаакиевский собор, но он этого не замечал. «Где ты сейчас, Катя? Что делаешь? Кому улыбаешься?» — думал Андрей. Он решил посвятить этот день мыслям о ней, чтобы затем раз и навсегда покончить с прошлым и начать жить с чистого листа.       Катя едва успела принять душ, как пришел стилист. С Костей они были знакомы давно. Она ни разу не пожалела, что когда-то, в день открытия ресторана, как обычно опаздывая, решилась сесть в кресло к молоденькому юноше, только что закончившему обучение. С тех пор она стала его постоянной клиенткой. — Катерина, покажи мне своё платье, — попросил Костя, входя в гостиную.       Катя достала платье, приложила его к себе и несколько секунд так простояла, пока он обдумывал прическу. — Ты будешь великолепна, — его лицо осветила широкая улыбка, — садись, — скомандовал он.       Больше часа Костя колдовал над её волосами: расчесывал, закалывал, укладывал, завивал… Катя закрыла глаза и отдалась воспоминаниям.       Уезжая с Мишей в Питер, она не предполагала выходить за него замуж. Жила на съёмной квартире, Миша — в помещении будущего ресторана. Они подолгу работали вместе, сначала занимаясь вопросами ремонта, затем подбором мебели и персонала. Катя звонила и договаривалась, Миша проводил презентации и собеседования. Совместная работа сближала. Борщев за ней открыто ухаживал: приглашал в кино, дарил цветы, подарки. Катя его не отталкивала, но и не поощряла. Он несколько раз делал ей предложение, но отклика не находил. Она вежливо ему отказывала, говоря «Я не готова к таким переменам», «Сейчас не время об этом говорить…», «Я подумаю, но не торопи меня». Ситуация разрешилась сама собой.       Катя хорошо помнила тот сентябрьский вечер. Миша работал над созданием новых слабоалкогольных коктейлей и как всегда, приносил ей попробовать. Она делала несколько маленьких глотков и говорила о своих ощущениях. Постепенно в голове у неё зашумело, мысли стали путаться, по телу разлилось приятное тепло. Катя прилегла на диван. — Катюш! Что случилось? Тебе плохо? — склонившись над ней, озабоченно спросил Миша. — Голова кружится — произнесла она улыбаясь и кладя руку на лоб.       Миша опустился перед ней на колени, провёл пальцами по коротким прядям, очертил её рот. Катины губы приоткрылись, отзываясь на его ласку. Он припал к ним в быстром, лёгком поцелуе. Катя пару раз моргнула, затем, обняла его за шею, прижавшись всем телом, и на поцелуй ответила. На краю сознания билась мысль «Что я делаю?». Миша не дал ей времени поразмыслить над происходящим. Он стал поспешно освобождать Катю от одежды, осыпая при этом обнажающееся тело обжигающими поцелуями.       Она проснулась под утро. Еще не сообразив, что произошло и, открыв глаза, наткнулась на счастливый взгляд Миши. — С добрым утром, любимая! — произнёс он, целуя её лицо и шею.       Катя онемела от неожиданности и потерянным взглядом посмотрела вокруг. Медленно и обрывочно в сознании возникали картины вчерашнего вечера. «Я спала с ним», — с обреченностью подумала она.       Миша уже обнимал её, проводил горячими ладонями по её телу, по бёдрам, по груди, не скрывая своего возбуждённого состояния. «Всё и так уже произошло» — смирилась Катя и не сделала ничего, чтобы остановить его.       В тот же день Миша опять сделал ей предложение. — Ты нужна мне, — говорил он, — я понимаю, что ты не любишь меня так, как я того хочу, пока не любишь. Я согласен на все, я буду самым счастливым человеком на земле, если ты станешь частью моей жизни. — Хорошо, — согласилась Катя, — давай попробуем.       От принятого решения на душе стало легче. Все сомнения были отброшены. В тот же день они подали заявление в ЗАГС. Через месяц сыграли скромную свадьбу. Вовремя. Катя оказалась беременной.       Мама твердила: — Как тебе повезло. Миша такой хороший, так тебя любит.       Юлиана поддерживала: — Ты правильно сделала. Он надёжный, не предаст, не обманет.       Всё у них с Мишей складывалось хорошо, до той случайной встречи в аэропорту Шереметьево. — Эй! Спящая красавица! Так тебе нравится прическа или нет, я что-то не понял — чуть ли не обиженно произнёс Костя. — Извини, задумалась. — Катя пристально посмотрела на своё отражение в зеркале. — Великолепно! Ты как всегда на высоте! Никогда не повторяешься — похвалила она мастера, поднимаясь и целуя его в щёку. Вытащив из сумочки кошелёк, хотела рассчитаться за услугу, но не успела. Костя остановил её, взяв за руку. — Это мой подарок тебе на день рождения. Да! Да! Я в курсе — засмеялся он и пошел к двери. Взявшись за ручку, и задумавшись на мгновенье, Костя произнёс: — Я, конечно, лезу не в своё дело, но… хочу тебе пожелать женского счастья, чего тебе пока не хватает в этой жизни. Ты, как никто этого достойна, — распахнув дверь и выйдя за порог, посоветовал — раскрой глаза, Катерина, может оно рядом.       «Конечно, пока ещё рядом, в Питере, но недосягаемо», — подумала она, закрывая дверь.       Бросив взгляд на настенные часы, и нетерпеливо вздохнув, Катя прошла в гостиную. Скоро должен был заехать Миша, а она не готова. Визажист запаздывала. Сев в кресло и пытаясь успокоиться, включила планшет. Без разбора начала листать новостные страницы. Вдруг резко замерла с недоверчивым выражением лица. С экрана на неё смотрел Андрей, обнимающий за талию красивую девушку. Подпись к снимку гласила:       «Андрей Жданов, находящийся в рейтинге самых богатых людей России в начале второй сотни, слывёт одним из самых завидных женихов. В женщинах он недостатка не знает. Не успев расстаться с очередной красавицей, тут же, на светских мероприятиях, появляется с другой. Жениться он не торопится, и слывёт закоренелым холостяком. Последний год его постоянно видят с моделью Ангелиной Сомовой.       Давая интервью корреспонденту журнала TATTLER, Ангелина намекнула, что в дальнейшем её ждёт грандиозное событие, не касающееся её профессиональной деятельности, и связанное с мужчиной её мечты.        На вопрос: «Как она проводит своё свободное время?», Сомова ответила: «Общаюсь с Андрюшей. Когда мы вдвоём, нам больше никто не нужен. Когда он занят, люблю пролистывать каталоги свадебных платьев и прикидывать, как я буду смотреться в том или ином наряде. Пока меня вдохновляют платья Lorenzo Rossi».       Неужели Андрей Жданов решил расстаться со статусом холостяка? С этим вопросом мы обратились к нему, но комментариев не последовало».       На мгновение её охватила паника, на смену которой пришло отчаяние. Гулкие удары сердца отдавались в голове — он женится. Больше не будет ни редких встреч, ни звонков. Она опять теряет его и уже навсегда. Поджав под себя ноги, Катя обхватила их руками. Взгляд остановился на браслете. «Он прощался со мной там, в офисе. Именно это меня и насторожило» — запоздало подумала она.       Дверной звонок возвестил о приходе посетителя. Надо было отвлечься от тягостных мыслей. Открывая дверь, улыбнулась запыхавшейся и всклокоченной Светлане, как ураган ворвавшейся в квартиру. Быстро раздевшись, пройдя в гостиную и выставляя на журнальный столик всевозможные кисточки, тюбики, баночки, флакончики, она, без умолку болтая, рассказывала об очередном происшествии в своей жизни. Затем остановила внимательный взгляд на Кате: — Что с лицом? — поинтересовалась она и в шутку добавила, — тебе макияж делать для праздника или для похорон? — А можно что-то среднее? — грустно улыбнувшись, спросила Катя и приготовилась к процедуре. — Ты это брось, — погрозила ей Светлана, что-то открывая и пробуя у себя на руке — В этот день женщина должна выглядеть как … — Ягодка — подсказала ей она. — Фу, как не эстетично, — сморщила нос Светлана, — ты предпочитаешь зелёно-желтые или фиолетовые тона? -??? — Катя недоумённо посмотрела на неё.       Светлана пожала плечами и проговорила — Виноград — это единственная ягода, которую я ем в это время года.       Посмотрев друг на друга, женщины рассмеялись. Между ними давно сложились дружественные отношения. Их сыновья были одноклассниками, и весь период их обучения они просидели за одной партой на родительских собраниях.       Катя хохотала до слёз, безобидная шутка на счет желтого и фиолетового цветов, позволила ей вспомнить о той боевой раскраске, с которой под видом макияжа она пришла в «Зималетто». Она попыталась представить лица гостей, приди она так сегодня на свой день рождения.       Этот смех заставил её ненадолго отвлечься от мыслей об Андрее. — Эмоции оставляем на потом, делаем бесстрастное лицо и не мешаем мне работать — посоветовала Светлана.        Возвращаясь со встречи с адвокатами и своим третьим, практически бывшем мужем, Кира Воропаева попала в пробку. Пробка была из разряда медленно, но беспрерывно ползущих. Настроение было приподнятое. Через месяц она получит документы о разводе и снова станет свободной. Эта встреча была чистой формальностью. Что, в каком размере, и кому достанется при разводе, было прописано в брачном контракте. Барабаня пальцами по рулю своего Bentley Continental, Кира недоумевала — «Как, ну как я могла вляпаться в Груздева?». То, что именно вляпалась, стало известно после свадьбы. Он оказался себялюбивым маменькиным сынком, привыкшим, что мир крутится вокруг него, что все должны терпеть его плохое настроение, подстраиваться под него, под его желания. Тряхнув головой и усмехнувшись, Кира промолвила: «Да! Встретились без любви и расстались без печали». Ей даже показалось, что они оба вздохнули с облегчением, когда прощались после подписания нужных документов.       Машина двигалась медленно. Воропаева включила обогреватель и магнитолу. В салоне зазвучал очередной хит в исполнении Эмина и Ани Лорак.       Нам надо проститься,       Друг друга любили мы раненым сердцем.       Нам надо проститься,       Я просто с тобой не могу согреться.       Пели они дуэтом.       «Как точно подмечено, — подумала Кира. — Если нет душевного тепла, если с человеком ты не чувствуешь себя комфортно и непринуждённо, лучше расстаться. Жаль, они с Никитой поняли это слишком поздно, промаявшись в браке более десяти лет».       Кира вышла замуж за Никиту Минаева через два года, после увольнения Пушкаревой. Как же она обрадовалась, когда та исчезла из жизни Андрея. Ей казалось, что теперь-то Андрей поймёт, именно Кира — главная женщина в его жизни. Она простит, забудет и никогда не вспомнит о недоразумении, случившемся с Андреем. Но, нет! Всё пошло не так, как она планировала. Андрей как с цепи сорвался. Бары, клубы, девочки… А Кира ждала… Ждала, когда он опомнится, придёт в себя и решит, что всего этого ему не нужно. Время шло… и Кира устала ждать. Она приняла предложение Никиты, стала готовиться к свадьбе и надеялась, может это встряхнёт Андрея. Ошиблась. Он воспринял это как должное.       Свадьба была шикарная, такая, о которой она когда-то мечтала, только жених был другой. Никиту она особо не любила, скорее, позволяла любить, чем любила сама. Жили вроде хорошо, но не было самого главного. Кира не чувствовала душевной близости с мужем, не ощущала единения тел и душ.       Она часто вспоминала Андрея и сравнивала этих мужчин.       Первый раз она ушла от Никиты спустя два с половиной года после свадьбы. Андрей образумился, перестал менять женщин как перчатки. Между ними опять наладились тёплые дружеские отношения. Но Кира не правильно истолковала ситуацию. Она хотела большего, Андрей же этого не хотел. — Ты ему не нужна, как же ты этого не понимаешь. Взгляни правде в глаза, он не любит тебя. Ваше время уже прошло, — кричал ей Никита, когда она собирала вещи.       Кира молча покидав в чемодан самое основное, застегнула его и пошла к выходу. Никита догнал её у двери и схватил за руку. — Опомнись! Что ты делаешь? — с отчаянием в глазах, спросил он. — Пусти!       Никита обреченно вздохнул, отпустил руку и промолвил: — Иди! Мне жаль тебя! Ты постоянно гоняешься за призраком выдуманного тобой светлого будущего со Ждановым. — Себя пожалей, — сверкнув глазами на Никиту, Кира толкнула дверь и, выйдя за порог, с силой захлопнула её. Ей казалось, что назад дороги нет. Она опять ошибалась.       Громкий сигнал клаксона вырвал Киру из воспоминаний о прошлом так резко, что она подпрыгнула от неожиданности. Повернув голову влево, недоумённо уставилась на ухмыляющегося молодого человека, покрутившего пальцем у виска и махнувшего рукой вперед. Проследив за направлением его ладони, поняла, что колонна впереди идущих машин продвинулась метров на семь, а она притормозила. Густо покраснев, Кира попыталась исправить оплошность.       Проехав ещё метров двести машины остановились. Кира откинулась на спинку сиденья и бездумно уставилась в лобовое стекло.       Уйдя от Минаева, она поселилась в своей квартире. Пару недель присматривалась к Андрею, собираясь с духом для разговора. О том, что ушла от Никиты Жданову не сказала. Они постоянно сталкивались в офисе. Стали чаще обедать вместе, благо Малиновский уехал в командировку. Однажды, встретившись после работы у лифтов, Андрей спросил: — Поужинаешь со мной? — Почему бы и нет, — заинтересованно взглянув на Жданова, улыбнулась Кира. — Надеюсь, Минаев не будет против? — поинтересовался он. — Не будет, — заверила она его, входя в лифт.       Ужин подходил к концу. Кира ждала, что Андрей пригласит её к себе, либо заедет к ней «на кофе», но позвонил Малиновский. Ему срочно понадобились документы по предварительным договоренностям с партнёрами, которые он, по нелепой случайности, забыл в Москве. Андрей предложил подвезти Киру, но та отказалась, вызвав такси. Всю дорогу до дома кляла Малиновского последними словами.       Утром же Кире стало плохо — её тошнило, она чувствовала несвойственную ей слабость и сонливое состояние. Еле дойдя до кухни, попыталась приготовить себе кофе, но от запаха любимого напитка её стошнило. Ещё неясная, но уже пугающая своей неотвратимостью мысль засела в мозгу «Я беременна?!». Кира испуганно посмотрела на свое отражение в зеркале ванной комнаты. «Что же ей теперь делать? — думала она, — не пойдёшь же к Андрею с ребёнком Минаева». Приступы истерического смеха перешли в глухие рыдания. Кира рыдала горько и долго, мечась по кровати и колотя кулаками подушку. Постепенно рыдания стихли, уступив место тихим всхлипываниям. Она пока не хотела обременять себя детьми. Успокоившись, Воропаева решила скрыть ото всех факт своей беременности и сделать аборт. Чтобы никто ничего не заподозрил, ближе к обеду позвонила в офис и взяла отпуск за свой счет, с открытой датой, ведь она же акционер. Как бы случайно сообщила Урядову, что едет за границу.       В тот же день записалась на приём в районную поликлинику в надежде на то, что уж здесь она вряд ли встретит знакомых. Врач, пожилая женщина с умными, добрыми глазами, пыталась отговорить Киру, но та была категорична — аборт. Через несколько дней после процедуры начались маточные кровотечения. На скорой Киру доставили в больницу. Оказалось, часть плаценты не вышла, необходима повторная чистка. После этого стали появляться всевозможные осложнения, задержавшие Киру на полтора месяца в больнице и приведшие к неутешительному прогнозу — чтобы забеременеть, придётся долго лечиться.       Кира была как одержимая. За несколько недель в больнице придумала сценарий воссоединения со Ждановым и поверила в него. Ей казалось, что Андрей её ждёт и будет счастлив, увидев на пороге. Два дня после больницы приводила себя в порядок: массаж, маникюр, педикюр, макияж, прическа…       И вот она уже звонит в его квартиру. До неё долетает едва различимый звук неспешных шаркающих шагов. Поворачивается ключ в замке, открывается дверь и Кира видит всклокоченного Андрея в наспех одетых домашних брюках. — Кира?! — удивился он, — какими судьбами? Ты уже вернулась? А почему не предупредила?       Сыпались один за другим вопросы, но Жданов так и не предложил Кире войти. — Андрюш! Ты скоро? Давай быстрей, я жду тебя, — промурлыкал женский голос из глубины комнаты. — Ты не один? — опешила Кира. — Не один, — подтвердил Андрей, довольно улыбаясь. — Извини, я не знала, — расстроенно произнесла она, смотря на Андрея глазами, полными печали, — Не буду мешать.       Сказав это, Воропаева из последних сил улыбнулась ему и пошла к лифту. — Кир, — позвал Андрей, — зачем ты приходила? — Потом, — даже не повернувшись, махнула рукой Кира, по её щекам катились слёзы, — всё потом.       Она не помнила, как добралась до дома, сколько дней в одиночестве пролежала, уставившись в потолок невидящим взглядом. Её заставил подняться дверной звонок, не умолкая звонивший уже несколько минут. Кира открыла дверь, на пороге стоял Никита. Не обратив на него внимание, она прошла в комнату и легла на кровать.       Никита тогда спас её от сильнейшей депрессии, как в своё время Андрей, после смерти родителей.       У них опять всё наладилось, но ненадолго. Минаев настаивал на рождении ребёнка. Кира поведала ему полуправду о проблемах со здоровьем. Об аборте она умолчала, правильно рассудив, что Никита её не простит. Они ходили по врачам, Кира обследовалась в клинике в Германии, но всё было зря. После очередной провальной попытки забеременеть, Кира собрала вещи и ушла от Никиты.       Машины тронулись, движение возобновилось. До делового центра оставалось несколько кварталов. Кира тряхнула головой. «Не надо было опять возвращаться, — подумала она, — для чего вернулась, чтобы терпеть измены, теперь уже Минаева?». Хорошего настроения как не бывало.       Оставив машину на подземной стоянке компании, Кира прошла к лифтам. В помещении бурлила жизнь — обычное явление в преддверии праздников, тем более Нового года. Не доходя до своего кабинета, столкнулась с Малиновским. О чём-то весело болтая, он чуть не налетел на неё. Бросив в трубку «Перезвоню», приобнял её за плечи и сказал: — Привет Кирюш! Хорошо выглядишь. — Стараюсь, — улыбнулась она.       Роман, как всегда, заряжал оптимизмом. Удивительно, женившись, он стал ревностным семьянином, даже мысли не допускал о походе «налево». Но привычка прикасаться к женщинам осталась. — Ты опять свободна? — поинтересовался он, беря её за руку. — Пока нет, но скоро буду — засмеялась Кира. — Кого на этот раз осчастливишь, о прекраснейшая — продолжал рассыпаться в комплиментах вице-президент компании.       Кира посмотрела на Романа загадочным взглядом и томно проговорила: — Андрюшу — твоего друга.       Малиновский аж поперхнулся от неожиданности и удивления, потом всё-таки спросил: — Шутишь? — Кто знает… — неопределенно ответила она и скрылась за дверьми своего кабинета.       Раздевшись и сев за стол, она улыбнулась. Конечно, то, что она сказала Малиновскому, было шуткой, но заставило её задуматься. Она давно была свободна от романтических иллюзий в отношении Андрея. Но, они уже не молоды: ему за пятьдесят, ей около пятидесяти. Почему не подойти к браку с практической стороны, как к деловому соглашению. Она знала, что он встречается с Сомовой, но, также знала, что на ней он точно не женится, чтобы там, с её подачи, не писала желтая пресса.       «Почему бы не попробовать, — решила она, — я ведь ничего не теряю».       Лара отдыхала, забравшись с ногами в своё любимое большое кресло и укрывшись пледом. В комнате стоял полумрак, так как солнце почти что скрылось и начало смеркаться. День был суматошный, но она многое успела сделать: отправила Екатерине Валерьевне компромат на её мужа, не только посмотрела, но и поучаствовала в новогодней конкурсно-развлекательной программе сына, отвезла Даню к бабушке на пару дней. Дорога до Всеволожска и обратно заняла больше времени, чем Лара рассчитывала. Сын никак не желал с ней расставаться, и только после обещания, заехать за ним вместе с папой и устроить большой новогодний праздник, отпустил её.       Закрывая за Ларой дверь, мать спросила: — Ты всё-таки решилась? — Да, мама. Так больше продолжаться не может. Время идёт, а я так и остаюсь на вторых ролях. Сам он боится принять окончательное решение. Значит — это сделаю я, вернее уже сделала. — А если всё пойдёт не так, как ты задумала? Эта женщина, его жена. Вдруг она его не отпустит? Они ведь столько лет вместе, — с сомнением проговорила мама. — Вот увидишь, всё будет хорошо! Не переживай, — обняв и поцеловав мать, Лара стала спускаться по лестнице. Выйдя из подъезда, села в свою машину, подаренную Мишей в честь рождения сына, и поехала в Питер.       «Никуда Миша от меня теперь не денется, — прикрыв глаза, подумала Лара, — труднее было обратить на себя его внимание».       Прошло более полугода, как она устроилась работать в «Мармеладофф» официанткой. Михаил Алексеевич внимания на неё не обращал. Был подчеркнуто вежлив, не более того. Лара голову себе сломала, думая о том, как к нему подступиться. Помог случай. Она задержалась на работе и покидала ресторан одной из последних. Время приближалось к трём часам ночи. Проходя мимо кабинета владельца ресторана, удивилась, увидев свет. С минуту постояв, раздумывая, забыли или кто-то есть, толкнула дверь и та открылась. Миша полулежал на диване, откинув голову назад, и смотрел на неё пьяным, потерянным взглядом. Рядом стояла почти пустая бутылка коньяка. — Михаил Алексеевич, — изумлённо пробормотала Лара, — Вам в таком виде нельзя здесь оставаться, что подумают сотрудники. Давайте я отвезу вас.       Он ничего не ответил, но поднялся и, пошатываясь, подошел к девушке. — Обопритесь на моё плечо — предложила она. У входа в ресторан её ждало такси.       Опираясь на плечо своей официантки, Миша неуверенно шел рядом, то и дело спотыкаясь и натыкаясь на предметы мебели. Уже сидя в такси, Лара поинтересовалась: — Вам домой по какому адресу? — Я не хочу домой! Отвези меня к себе, — ошарашил он её.       Лара знала, что дома его никто не ждёт. Его жена с сыном уехала на несколько дней к её родителям в Москву.       Войдя в квартиру, она сразу отправила его в душ, освежиться и прийти в себя после излишне выпитого алкоголя. Минут через двадцать он вышел оттуда, обмотав бёдра полотенцем. С влажных волос на грудь капала вода. Миша смотрел на неё испытывающим и чего-то ждущим взглядом, и Лара поняла — «Это мой шанс!». Она подошла к нему вплотную, прижалась всем телом и пристально посмотрела ему в глаза. — Скажи мне, что ты хочешь? — спросила она, нежно гладя его по лицу. — Люби меня, сама — чуть охрипшим голосом проговорил он, прижимая её к себе.       Она взяла его за руку и отвела в спальню.       Следующих два дня они почти не вылезали из постели. Лара воплощала все его нереализованные фантазии, позволяла делать с собой всё, что он хотел, подсаживая на секс как на наркотик. Она понимала, что именно этого ему не хватает в такой налаженной и идеальной, с точки зрения окружающих, семейной жизни. Вот сейчас она была благодарна Малиновскому, за всё то, чему он её обучил.       Выходные прошли. Собираясь на работу, Лара спросила Мишу: — Ты появишься сегодня в ресторане, или будешь меня здесь ждать? — Лар, послушай, — неуверенно начал он, пряча глаза, — то, что произошло, было ошибкой. У меня семья, ты же знаешь, и я действительно люблю свою жену. Не знаю, поверишь или нет, но до тебя я Кате не изменял.       Лара поняла, что давить на Мишу не следует, надо подготовиться к длительному ожиданию. — Как хочешь, — как можно равнодушнее сказала она, — я ничего от тебя не требую. Не скрою, ты мне нравишься, и мне с тобой было о-очень хорошо. Но как будут развиваться наши отношения и будут ли они вообще, зависит только от тебя.       Следующий раз Миша к ней пришел сам, спустя полтора месяца после их разговора. — Я ощущаю себя последней сволочью изменяя жене, но я не могу отказаться от тебя, — заявил он Ларе.       С этого дня она стала его любовницей.       По просьбе Миши, они тщательно скрывали свои отношения. Встречались в основном в первой половине дня, вечера он всегда проводил с женой и сыном. Так прошло около года и Лара поняла, его эта ситуация устраивает, но она хотела большего. Тогда Лара и задумалась о ребенке. Ей почти двадцать семь, пора было рожать. Мишу она поставила перед фактом — он станет отцом, аборт делать она не собирается, вдруг вообще не сможет забеременеть. Они договорились, что Миша официально признает ребёнка, но из семьи пока уходить не будет. Его сын — Валера в таком возрасте, что неизвестно как он отреагирует на развод родителей, да и бизнес… Лара уволится, как только признаки беременности станут заметны и переедет в свою квартиру во Всеволожске, где и родит. Миша будет часто её навещать и финансово обеспечивать.       Почти три года она провела во Всеволожске. Незадолго до рождения Дани умер её отец, и мать перебралась к ней. Она очень помогла Ларе с ребёнком. Миша, как и обещал, часто навещал их. Дорога туда и обратно не занимала более полутора часов. Он любил Даньку, охотно с ним возился, но об узаконивании отношений не заикался. Тогда Лара решила действовать. Когда Дане исполнилось два с половиной года она перебралась в Питер, нашла ребенку садик и няню и пришла работать к Мише в ресторан на старую должность. Он не смог ей отказать, под страхом быть разоблаченным. С того времени между ними периодически поднимался вопрос о том, что Миша должен решить, с кем ему оставаться, но у него постоянно находились веские причины откладывать разговор с женой.       Лара потянулась, включила бра и бросила взгляд на часы. Было начало шестого, торжественное мероприятие ещё не началось. Она пыталась представить, как на приеме будет вести себя Екатерина Валерьевна: как с презрением она будет смотреть на мужа, улыбаться гостям неестественной улыбкой, уходить от разговоров о семейном счастье. Ей даже в голову не могло прийти, что по чистой случайности Катя не получила посланный Ларой конверт.       Миша приехал за Катей, когда жена ещё не была готова к выходу. Заглянув в гостиную и кивнув Светлане, прошел на кухню. Не включая свет, и не раздеваясь, сел за стол, опустив на скрещенные руки голову. Вот уже две недели он находился в подавленном состоянии. Лара поставила ультиматум: — Либо ты рассказываешь о нас своей жене до Нового года, либо я подаю в суд на взыскание алиментов и мы с Даней уезжаем. Я больше не могу ждать. Время уходит, а я не могу открыто появиться с любимым мужчиной и отцом своего ребёнка ни на одном мероприятии, не могу носить его фамилию, даже вместе встретить Новый год и то не могу. Решай!       Миша понимал, что он теряет именно Катю. Даже если он выберет её, то Лара выполнит своё обещание, подаст в суд. Конечно же, жена об этом узнает и не простит. Он грустно усмехнулся. Вспомнился Жданов в «Трафальгаре», как он пытался объяснить Кате, что любит её, что раскаивается…, но она не поверила. Миша видел, действительно любит и готов на всё, но ей об этом не сказал. «Печально сознавать, но он оказался хуже Жданова, — подумал Миша, — тот до сих пор любит и не женится, хоть недостатка в женщинах и не испытывает. А он, будучи рядом с любимой женщиной, унижает её своими изменами, хоть она этого ещё и не знает».       Всю жизнь он боялся, что Катя уйдёт от него к Жданову, даже изменяя ей, боялся. А теперь он вынужден рассказать ей о своей второй семье и оставить её одну. «Но не сегодня, — поднимаясь и выходя из кухни, решил он, — не сегодня». — Мишаня, — позвала Светлана, — забирай свою красавицу на банкет, иначе опоздаете.       Войдя в гостиную, Миша остановил взгляд на Кате. Она была прекрасна. Атласное платье в греческом стиле длиной в пол, цвета бискайского залива с асимметричным подолом, очень шло ей. Лиф платья красиво облегал грудь, максимально закрывая её. Открытыми оставались шея, плечи и руки. Прическа в стиле принцессы, представляющая собой замысловатое переплетение прядей смотрелась изысканно и элегантно. Из украшений — колье из морского жемчуга с золотом и россыпью бриллиантов и такие же серьги, браслет и обручальное кольцо. Закрытые туфли на высоком каблуке и клатч завершали образ.       Миша подошел и остановился, как вкопанный, не зная, что сказать. В голове крутилась только одна мысль «Разве от такой женщины можно отказаться?». Светлана хихикнула и толкнула его в бок. Он посмотрел на неё ничего не понимающим взглядом. — Катюш, скажи что-нибудь, — предложила она, — а то он так и будет находиться в ступоре.       Катя закусила нижнюю губу и на мгновение изобразила задумчивость, потом улыбнувшись, положила ладони мужу на грудь. Этого хватило, чтобы он пришел в себя. — Очаровательно выглядишь! — сказал Миша, попеременно беря и целуя каждую ладонь. — Новый браслет? — поинтересовался он. — Да, подарили — подтвердила Катя, отстраняясь, — ну что, пойдём? — Конечно, пойдём, — посторонился он, пропуская женщин.       Помогая Кате одеться, Миша поинтересовался у Светланы: — Тебя подвезти? — Нет, спасибо, — отказалась та. — Я лучше пройдусь.       Выйдя из подъезда, Миша, поддерживая жену под локоть, проводил до автомобиля, усадил на переднее сидение и, заведя машину и дав двигателю пару минут прогреться, плавно тронул с места.