Никогда не поздно стать счастливой

      Сидя у себя в кабинете, Андрей сосредоточенно разбирал бумаги. Времени было в обрез. У входа ждала машина. Он торопился в аэропорт Внуково, чтобы в ближайшее время попасть в город на Неве. Питер он посещал раза два в год. Официально — чтобы решить возникшие вопросы в Питерском филиале компании «Зималетто», неофициально — чтобы увидеть её — Катю. Катя… Катюша… Катенька… Любовь всей его жизни!       Андрей медленно провёл рукой по лицу. Как его так угораздило? Его — ценившего красоту во всех её проявлениях, окруженного красивыми женщинами, с которыми ему приписывала романы желтая пресса… влюбиться. Да ещё в кого? В свою неформатную, но незаменимую помощницу — Катю Пушкарёву.       Он усмехнулся, как бы иронизируя над собой.        Ухаживания из производственной необходимости переросли в чувство собственничества, сопровождаемое ревностью, а, в дальнейшем, дошло и до любви.       «Чем она смогла его зацепить?» — не раз задавался Жданов этим вопросом. Вызывая в памяти её образ двадцатилетней давности, на ум приходили естественность, непосредственность, чувство собственного достоинства, ранимость, а ещё порядочность, чувство долга, острый аналитический ум. Она всегда понимала, что происходит в его жизни, что важно для него, стремилась помочь. Наверно свою роль сыграл и контраст с Викторией, его бывшей секретаршей. Андрей понял, какой бы красавицей женщина не была, он никогда не сможет смириться с глупостью, вульгарностью и надменностью.       Дверь распахнулась, заставив Жданова оторваться от бумаг. Лёгкой походкой, излучая уверенность и довольство жизнью, в кабинет вошел Роман Малиновский. Бесцеремонно усевшись на угол стола, он устремил свой взгляд на Андрея. — Что? — спросил тот. — Едешь?       Жданов не ответил, а лишь молча и задумчиво посмотрел на Романа. — Вижу, едешь, — Малиновский схватил друга за рукав — Андрюха, послушай. Почти двадцать лет прошло, как вы расстались. За это время ничего не изменилось, Катя по-прежнему замужем, а значит и не изменится. Теперь я понимаю — любишь. Но зачем ставить крест на своей жизни. Перестань к ней ездить. Оглянись вокруг. Может, ещё встретишь женщину, с которой сможешь создать семью.       На лице Жданова появилась язвительная улыбка. — Что я слышу! Давно ли ты, Малиновский, стал ярым сторонником брака? Непроизвольно вздохнув, Роман опустился в кресло. — Со времени моей женитьбы на Лизе, — честно ответил он. — Да, я долго не понимал, как это здорово, приходить домой, когда тебя кто-то ждёт, кормит ужином и создаёт комфорт, спорит и дразнит, будит по утрам поцелуем. Как повышает твою значимость ответственность за другого человека. Как замирает сердце, когда ты прикладываешь руку к животику своей беременной жены и ощущаешь сначала слабые, а со временем всё более интенсивные толчки ручек или ножек твоего ребенка.       Андрей с интересом смотрел на Романа всё то время, пока он произносил свою пламенную речь. От взгляда друга Роман смутился, но нашел в себе силы признаться: — А ещё, — тяжело вздохнул Малиновский — я чувствую огромную вину перед тобой. — А вот это лишнее, — сказал Андрей, вставая и запихивая папку с нужными документами в портфель, — ты в сложившейся ситуации не виноват. Глянув на часы, он направился к выходу. Самолёт вылетал в 10.40, так что надо было торопиться. — Подумай над моими словами — произнёс Роман вдогонку уходящему другу. — Подумаю, — не оборачиваясь, пообещал Андрей, махнул рукой и покинул кабинет. До окончания регистрации на рейс оставалось полтора часа.       Андрею повезло. До съезда с МКАД на Киевское шоссе пробок в этот день не было. Он расслабился и прикрыл глаза. Олег уверенно вёл автомобиль на разрешенной по трассе скорости, благо условия движения это позволяли. С некоторых пор Жданова сопровождал телохранитель, Олег Хорошилов, выполняющий функции его личного шофёра. Поначалу, президенту «Зималетто» это было непривычно, но Олег оказался профессионалом, был молчалив и практически не заметен, что не вызывало у Андрея чувство дискомфорта.       За стеклом автомобиля, искрясь и сверкая миллионами огней, в лучах зимнего утреннего солнца, падали снежинки, заманчиво мелькали вдали покрытые снегом деревья. Но Андрею было не до красот природы. Перед его взором стояло лицо Кати, там, в «Трафальгаре», когда на его отчаянный возглас «Я не смогу без тебя», она просто сказала «Сможете, Андрей Павлович». Он тогда стоял и смотрел, как она уходила. Ему и в голову не могло прийти, что уходила она тогда не только из кафе, но и из фирмы, и его — Андрея, жизни.       Андрей открыл глаза, слегка повернул голову и невидящим взглядом уставился в окно.       Её не было на работе три дня. На вопрос Жданова: — Где Катя? Что, собственно говоря, происходит? Мария Тропинкина, секретарь Екатерины Валерьевны, невозмутимо отвечала: — Заболела.       Выяснилось всё в понедельник, на следующей неделе.       Андрей недоумевал, кто и по какой причине созывает внеочередной совет акционеров. К двенадцати собрались все, даже почему-то Зорькин. Ждали Павла Олеговича и Екатерину Валерьевну. Кира стала язвить на счет пунктуальности начальства, а он смотрел на дверь. Им овладело нехорошее предчувствие, словно он подсознательно готовился к удару, который мог обрушиться на него самым неожиданным образом.       Дверь отворилась, и на пороге показался Жданов старший. — Я собрал вас всех сегодня, чтобы обсудить кадровые перестановки, — произнёс он, усаживаясь в кресло, — Екатерина Валерьевна уволилась, мы должны решить, кто возглавит «Зималетто».       Смысл сказанных отцом слов не сразу дошёл до Андрея. Как в замедленной съёмке, все стали медленно поворачиваться к нему. Он наблюдал за всем как будто со стороны: мама довольно улыбнулась и похлопала его по руке; Роман обеспокоенно взглянул на него, чего-то ожидая; Воропаев, недовольно поджав губы, скривился в неприятной усмешке; Милко, медленно покачиваясь в кресле, в упор уставился на него… И только Зорькин сидел, низко опустив голову.       Вдруг до Андрея долетел ехидный голос Киры: «Что, вот так и уволилась, сама?», сопровождаемый самодовольной улыбкой. Его как обухом огрело. Он обвёл всех присутствующих растерянным взглядом. — Я считаю, — продолжил Павел Олегович, — что не имеет смысла избирать сейчас президента. Компания ещё не вышла из кризиса, поэтому должность Пушкаревой займёт Андрей Жданов, как её заместитель. — Андрей, — обратился к нему отец, — Николай Антонович после совещания передаст тебе документы, оставленные Екатериной Валерьевной. Ты слышишь меня? — Да, папа, — только и смог проговорить он.       Больше Андрей ничего не слышал. В мозгу бился единственный вопрос: «Почему?»        Машина чуть притормозила, впереди был поворот в аэропорт Внуково. Жданов сфокусировал свой взгляд на дороге. «Подъезжаем», — подумал он и мысленно унёсся в прошлое.       После совещания, Николай Антонович передал ему документы, а также заявление о своём увольнении с поста финансового директора. Андрей подписал. Когда Зорькин был уже на пороге, он неожиданно попросил: — Николай! Мне надо поговорить с Екатериной Валерьевной, помоги. Она не отвечает на мои звонки и телефон её почти всё время выключен.       Тот медленно повернулся, посмотрел потерянным взглядом, зачем-то пригладил волосы и сказал: — Не получится! Вчера вечером она уехала в Питер вместе с Михаилом. Борщев планирует открыть там новый ресторан, — после чего быстро вышел из кабинета.        Андрей был просто раздавлен этим известием. Он не мог осознать и поверить в реальность происходящего. Постоянно возвращался к каким-то эпизодам жизни, связанным с Катей и спрашивал себя: «Что он сделал не так? Почему она не поверила ему, в его любовь? Не простила?»       Чем ближе был вечер пятницы, тем больше Андрей погружался в тоску и переживания, которые мешали ему сосредоточится на настоящем и жить нормальной жизнью. Надо было выкинуть мысли о Кате из головы и перестать думать о ней. Он с силой ударил ладонью по столу: «Она сделала свой выбор, пора и мне оставить прошлое в прошлом», — принял он решение.       Вскочив, Андрей быстро пересёк кабинет и, открывая дверь, рявкнул: — Тропинкина!       От неожиданности Мария уронила телефон, по которому разговаривала с очередным поклонником. — Да, Андрей Павлович, — она бросила на него быстрый, внимательный взгляд и попыталась ногой нащупать под столом свой сотовый. — Срочно пригласи ко мне Малиновского, — приказал Андрей и, не сдержавшись, громко хлопнул дверью.       Долго ждать Романа Дмитриевича не пришлось. — Зачем вызывал? — спросил он у порога. — Я в бар, составишь мне компанию?       Роман непонимающе уставился на него. Давно они не посещали такие места вместе. — Шутишь, — поинтересовался он, подходя и присаживаясь в кресло напротив. — Ничуть! Надо расслабиться, а других способов я не знаю — произнёс Андрей, выходя из-за стола. — Ну, так как? Идёшь? — Андрюха!!! — прокричал Роман и схватив того в охапку, закружил по кабинету. Поставив Жданова на ноги, сдул воображаемые пылинки и пообещал — Гульнём!       Андрей плохо помнил те загулы. Как в калейдоскопе сменялись вывески ресторанов, клубов, баров; лица моделей, начинающих актрис, клубных тусовщиц… От череды всех этих бесконечных сексуальных приключений в душе оставалась пустота, которую он заполнял работой. Желтая пресса пестрела пикантными фотографиями, иллюстрирующими подробности его личной жизни, которая стала всеобщим достоянием. Многие женщины, зная о его похождениях, искали с ним встречи. Каждая надеялась, что именно она одна может зажечь в нём пламя настоящей любви.       До него доходили некоторые известия о Кате. Он знал, что она вышла замуж за ресторатора, родила сына, устроилась в банк работать. После каждого нового известия о ней он становился более неуправляемым, доказывая себе, что ему наплевать. Андрей хотел забыть Катю, очень хотел, и некоторое время ему удавалось успешно бороться с воспоминаниями о ней. Но прошлое упорно не хотело отпускать его.       Каким бы преуспевающим и весёлым он не выглядел со стороны, внутри себя он чувствовал одиночество. Душа его металась, не находя отдушины ни в чём — ни в женщинах, ни в дружеских гулянках…       Закончилось всё так же неожиданно, как и началось. Проснувшись среди ночи в гостиничном номере, Андрей оглянулся на спящую рядом незнакомую девушку. Он пересёкся с ней накануне в модном клубе, куда они с Малиновским заглянули, чтобы отдохнуть после трудового дня. Очередная модель с кукольной внешностью. Он глубоко вздохнул — «Боже, как мне наскучили все эти пустышки, строящие из себя светских львиц, пытающиеся поразить сексуальной раскрепощенностью». Вдруг вспомнилась Катя, их первая ночь в отеле. Робость и нежность, трепет и ласка, желание слиться воедино и раствориться без остатка. То были настоящие чувства.       «Хватит! Пора с этим заканчивать» — решил Андрей. Он быстро поднялся, оделся, оставил несколько купюр на прикроватной тумбочке и вышел из номера.       Жданов непонимающе уставился на Олега. Дверь со стороны пассажирского сидения была открыта, и Хорошилов тряс его за плечо. — Приехали, Андрей Павлович! Надо торопиться, регистрация на рейс скоро заканчивается, — оповестил он.       Пройдя все формальности и, ненадолго задержавшись в зале ожидания, они оказались в самолёте. Андрей сел у иллюминатора, вытянул ноги, прикрыл глаза и приготовился к полуторачасовому перелёту. Снова память уносила его в прошлое, в тот день, когда он увидел Катю в зале ожидания аэропорта Шереметьево. Это произошло через шесть лет после их разговора в «Трафальгаре».       Андрей никогда не посещал питерский филиал компании, боясь случайной, неожиданной встречи с Катей. Питер — город миллионщик, шанс был минимальный, но всё-таки он был. Поэтому решать проблемы и урегулировать спорные вопросы отправлялся Малиновский. В этот раз Роман не смог, задержался в командировке на просторах нашей Родины.       Андрей увидел её сразу, как только оказался в зале ожидания. Сердце взволнованно забилось — «Катенька». Он стоял в нескольких шагах чуть сбоку от того места, где она сидела, поэтому мог спокойно её рассматривать какое-то время, не боясь быть застигнутым врасплох. Тёмно-русые волосы обрамляли её лицо и красивыми рваными по всей длине прядями спускались на плечи. Лёгкий макияж подчёркивал высокие скулы и делал более выразительными карие глаза. От её губ невозможно было отвести взгляд. Катя ела мороженое, и её розовый язычок часто слизывал подтаявшее лакомство. Одета она была в светлые льняные брюки, бирюзовый приталенный пиджак с коротким рукавом, на ногах — лёгкая обувь на небольшом каблуке.       Спрятав своё волнение за открытой, добродушной улыбкой, Андрей подошел к ней. — У тебя мороженое капает, — сказал он, — Здравствуй, Катя!       Она глубоко вздохнула и посмотрела на него в упор своими бездонными карими глазами. Видя его обезоруживающую улыбку, улыбнулась в ответ. — Здравствуй, Андрей! — Я присяду, не возражаешь? — спросил он, — поболтаем, как старые знакомые. — Конечно, садись, — предложила Катя, не зная, куда деть недоеденное мороженое. — Давай отнесу в урну, — произнёс Андрей, забирая у неё остатки эскимо на палочке.       Выкидывая мороженое, он заметил неподалёку цветочный киоск. Вышел оттуда с красивым букетом нежно-розовых гербер. — Не ожидал тебя увидеть, тем более в Москве, — протягивая букет, сказал он. Сев в соседнее кресло и обернувшись к молодой женщине спросил: — Как живёшь, Катя?       Она внимательно посмотрела на него, губы её тронула лёгкая улыбка. — Тебе, правда, интересно? — Конечно! — заверил её Андрей, поудобнее устраиваясь в кресле.       Сначала неуверенно, затем всё более увлекаясь, она стала рассказывать ему о сыне, родителях, работе в банке. Он слушал и одновременно любовался ею. Ему всё нравилось: её голос, улыбка, глаза, волосы. Нравилось смотреть, как она поправляла прическу, непроизвольно покусывала дужку очков.       «Ты попал, Жданов! Как же ты попал!» — подумал Андрей о себе. Все попытки забыть Катю закончились крахом. «Я просто её люблю — подытожил он, — любую: в нелепой одежде и с косичками, в вечернем платье и с модной стрижкой, в строгом офисном костюме или стильной одежде. Мне нужна она и только она одна».       Катя замолчала и прислушалась, объявляли посадку на рейс. Медленно поднявшись, поправила одежду, взяла сумочку и неуверенно посмотрела на него. — Андрей, мне пора! — сказала она, протянув ему руку на прощание. Он встал, вскинул озабоченный взгляд на табло, взял её руку и широко улыбнувшись, потащил за собой. — Рано прощаешься, Катенька! Или я тебе уже надоел? — весело подмигнул ей Андрей, ведя её к телескопическому мосту. Видя её растерянный взгляд, он, наклонившись, произнёс в её ушко почему-то шепотом — Не бойся, не украду! Мы летим одним рейсом.       Так, взявшись за руки, они прошли в самолёт. Андрею не хотелось отпускать её руку и он чуть крепче сжал её ладонь, а Катя, видимо, не нашла повода, чтобы освободиться.       Жданова легонько толкнули в плечо. Подняв глаза, он столкнулся с озабоченным взглядом Олега. Кивком головы тот указал на стюардессу. Она предлагала воду и безалкогольные напитки. Андрей отрицательно покачал головой. Уставившись в иллюминатор, он продолжил вспоминать ту встречу.        Поменявшись с молодым человеком местами, Андрей сел рядом с Катей. Августовская жара чувствовалась и в самолёте. Пару раз он брал ей сок, а себе воду без газа. Катина настороженность прошла. Они вели лёгкий, непринуждённый разговор. Обсуждали старых знакомых, перспективы в бизнесе. Андрей понимал, что такого случая ему может больше не представиться и поэтому наслаждался каждым мгновением, проведённым с ней.       Приземлившись в аэропорту Пулково и получая багаж, Андрей предложил: — Может тебя подвезти, — надеясь на то, что Катю никто не встречает. Надежда была призрачной, так как прилетели они в вечернее время. — Нет, спасибо, за мной заедут — произнесла, волнуясь, она, — Андрей … — Катя! Не переживай, я всё понимаю. Мы попрощаемся с тобой здесь.       Она облегченно вздохнула. Благодарная улыбка коснулась её губ.       Багаж был получен, но что-то мешало ему уйти. Пристально посмотрев на Катю, Андрей спросил: — Если я просто позвоню, чтобы поздравить тебя с праздником, ты возьмёшь трубку? — Да, — тихо ответила она.       Андрей взял её телефон, набрал свой номер и нажал на вызов. Дождавшись мелодии, сбросил сигнал. — Спасибо, — произнёс он, нежно коснулся губами её пальцев и, не оглядываясь, быстро пошел в сторону зала прилёта.       В зале было много встречающих, но, почему-то он сразу увидел Борщева. Тот стоял у колонны, как всегда во всём белом и с белыми розами и нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Андрей физически почувствовал, как на смену раздражению при виде Катиного мужа начинает подступать гнев. Непроизвольно рванув ворот рубашки, так, что отскочило несколько пуговиц, сжав свободную руку в кулак и стиснув до зубного скрежета челюсть, он пошел к парковке, где его должен был встречать представитель фирмы.       Андрей ещё долго помнил ошарашенное и панически испуганное лицо Сергея Ивановича, когда тот увидел его. Он возник перед ним в наполовину расстёгнутой рубашке с оторванными пуговицами, неистово сверкая глазами и играя желваками на скулах. — Чт-тоо случ-чилось? — сильно заикаясь, спросил зам. директора филиала. Он никогда не встречался до этого с президентом компании. — Жара! — рявкнул Андрей, закинул портфель на заднее сидение и, усевшись на место пассажира, приказал — поехали! — К-куда? — продолжая заикаться, поинтересовался представитель фирмы. — В отель, — безапелляционно заявил Жданов.        Сергей Иванович, как оказалось, был отличным водителем. Искусно маневрируя среди других автомобилей, он быстро доставил Андрея к отелю, то ли от того, что хотел избавиться от непредсказуемого шефа, то ли наоборот, чтобы угодить ему.       Попав к себе в номер и повесив табличку «Не беспокоить», Андрей прошел к бару и налил себе виски. Прихватив бокал, вышел на балкон и уселся в кресло. Извечный русский вопрос: «Что делать?» как никогда волновал его. Он по-прежнему любит Катю — он это признал. Но он не вправе разрушать её жизнь. Что ему остается — редкие звонки на праздники, благо она разрешила, «неожиданные встречи» пару раз в год, о которых он позаботится заранее.       Андрей резко поднялся и, оставив бокал на балконе, несколько раз в волнении прошелся взад и вперед по гостиной. Вдруг он замер посреди комнаты, обдумывая идею, осенившую его. «Если я не могу быть с Катей, — решил он, — то хотя бы создам иллюзию присутствия любимой женщины в моей жизни». Перед мысленным взором Андрея всплыло её милое лицо, такое, каким он его видел пару часов назад. «Фотографии… Это должны быть фотографии, — понял он, — но кто сможет фотографировать Катю иногда, не привлекая при этом её внимание?». На ум пришло только одно — детектив. Использовав свои связи, Андрей не только нашел телефон надёжного, с точки зрения знакомого, человека, но и договорился с ним о встрече в холле отеля.       Первую половину следующего дня Андрей провёл в филиале компании. Он был деятелен, малоразговорчив, подчеркнуто вежлив. Решив текущие вопросы, просмотрев нужные отчеты и, поблагодарив руководство за хорошую работу, отбыл в отель, предварительно отказавшись от культурной программы.       С детективом он встретился в обеденный перерыв. Мужчина чуть за тридцать, среднего роста с атлетической фигурой и проницательным взглядом зеленых глаз поднялся навстречу Андрею, как только тот появился в холле гостиницы. — Борис, — представился он.       Они поднялись в номер. Рассевшись в кресла, Андрей стал излагать суть обращения к нему. — Просьба моя покажется Вам странной. Мне не нужно, чтобы Вы уличали кого-то в изменах, прослушивали разговоры, либо собирали компромат. Мне необходимо, чтобы пару раз в год Вы присылали мне 5-6 фотографий женщины, на которую я укажу. Требования: фотографии должны быть качественными, трогательными — выражать состояния счастья, умиротворения, безмятежности, любви, разными — в разных местах, в разные времена года. Самое главное — на фотографиях она должна быть одна, без посторонних, особенно членов её семьи.       Во время своего монолога Андрей наблюдал за Борисом. Он видел, как постепенно его лицо приобрело изумлённое выражение. Другой реакции он от него не ждал. — Я пока не понимаю сути Вашего обращения ко мне, — произнёс детектив, — в городе достаточное количество профессиональных фотографов … — Видите ли, об этом никто не должен знать и в первую очередь она. Считайте это моей прихотью.       Андрей достал записную книжку и размашистым почерком написал несколько цифр. Вырвав лист и передав его детективу, спросил: — Надеюсь, такой гонорар Вас устроит? — Вполне, — проговорил Борис, чуть охрипшим голосом, — когда приступать? — Можно прямо сейчас! — сказал Андрей — Я пробуду в Питере ещё пару дней и мне хотелось бы получить 1-2 фотографии Кати до отъезда. Если меня всё устроит, мы с вами заключим договор.       Взяв на журнальном столике листок с суммой гонорара, Андрей дописал название — «Мармеладофф». — Зовут женщину Екатерина Валерьевна. Она — жена владельца данного ресторана — проговорил Андрей, глядя на детектива.       Детектив оказался расторопным и к концу следующего дня Жданов любовался фотографией Катеньки. На фото она сидела в парке на скамейке, заложив ногу за ногу и с любовью на кого-то смотрела. Андрей улыбнулся. «Какая разница, на кого она в ту минуту смотрела. Главное что теперь она с любовью смотрит на меня» — решил он. — Андрей Павлович! — произнес Олег, — пристегните ремни, самолёт идёт на посадку. «Вот я и в Питере», — подумал Андрей. Появилось какое — то необъяснимое чувство, грудь как будто бы тисками стало сдавливать. Сердце то замирало, то сильно билось, начало не хватать воздуха. Он несколько раз глубоко вздохнул и прислушался к ощущениям. «Предчувствие — решил Андрей — хорошее или плохое пока не ясно».       Забирая багаж и следуя к автомобилю, предварительно оставленному на платной стоянке специально для него, Андрей размышлял над превратностями судьбы. Вот уже тринадцать лет он собирает и хранит дома в специальном альбоме Катины фотографии. Одна из них постоянно находится в его рабочем кабинете, в ящике под замком, спрятанная от посторонних глаз. Ровно столько же времени он живёт двойной жизнью.       Для окружающих его людей он всё это время продолжает играть роль веселого и общительного человека, с которым всегда легко и интересно. На светских мероприятиях всё время появляется с какой-либо очаровательной спутницей, знающей и принимающей его правило «никакого намёка на постоянство, лишь лёгкие, ни к чему не обязывающие отношения».       Испытывая тягу к сексу, он за прошедшее время сменил много партнёрш. «Спасибо природе — наградила» — усмехнулся Андрей. Все они смогли лишь затронуть его тело, и то ненадолго. «Правы были древние индусы, которые говорили, что есть три источника влечений человека: душа, разум и тело. Влечение душ порождает дружбу. Влечение умов — уважение. Влечение тел порождает желание… Соединение трех влечений порождает любовь, — размышлял Андрей, — всё это я нашел в Кате, поэтому обречен был на любовь к ней».       Первый раз он позвонил ей через четыре месяца и семнадцать дней после их встречи, чтобы поздравить с днём рождения. Через три года решился приехать, чтобы её увидеть, объясняя это тем, что в Питере в командировке и выдалась свободная минута. За это время сложилась определённая традиция: Андрей звонил ей на праздники и приезжал в Питер не чаще двух раз в год. Они встречались, обычно, во время её обеденного перерыва либо в небольшом ресторанчике, либо в сквере, недалеко от банка. Последние семь лет он лично поздравлял её с днём рождения и всегда в её офисе. Он никогда больше не признавался ей в любви, они ни разу не говорили о прошлом, общались, как старые знакомые и им было хорошо вместе.       Андрей умело избегал разговоров о возможном совместном проживании, и уж тем более о браке с каждой своей очередной подружкой. Чаще всего их романтические отношения заканчивались до того, как они могли перерасти во что-то большее. Буквально на днях он расстался с Ангелиной Сомовой, моделью, рекламировавшей лечебную косметику Vichi. Отношения с ней продлились чуть больше года. Ему не понравилось, что она стала смотреть на него, как на собственность и делать намёки на скорое бракосочетание, общаясь с прессой.       Андрей понимал, что его жизнь идёт куда-то не туда, что Роман во многом прав. Встречаясь с Катей, он подспудно на что-то надеется и не может представить ни одну другую женщину в качестве постоянной спутницы жизни. А ведь ему перевалило за пятьдесят. Выход из этой ситуации был только один — он должен порвать с ней раз и навсегда. Лучше покончить со всем сейчас, пока еще есть силы и решимость. «Это будет наша последняя встреча, Катенька — пообещал про себя Жданов и добавил — Я так решил». Он достал телефон и набрал номер Бориса. — Здравствуйте, Андрей Павлович! Слушаю Вас — раздался через несколько гудков его голос. — Боря, сегодня твоё последнее задание — пару фотографий с банкета в честь её дня рождения. Я очень доволен твоей работой, но она закончилась. Больше мне ничего не надо, — сказал Жданов. — Сделаю — пообещал тот.       Автомобиль мчался по Московскому проспекту в сторону Адмиралтейского района. — Куда сначала едем? — спросил Хорошилов, ловко маневрируя среди автомобилей. — В ювелирный, — ответил, задумавшись, Жданов.       Андрей принципиально не дарил Кате подарки, ничего, кроме цветов. Ей тогда надо было бы что-то объяснять мужу, а он этого не хотел. Но сегодня он решил отойти от своего правила. Ему хотелось оставить Кате память о себе.       Почти час Жданов переходил из отдела в отдел в торговом центре «Русские самоцветы», пока его взгляд не упал на стильный золотой браслет из комбинированного золота. «CARTIER» — прочитал он название ювелирного украшения. — Беру, — сообщил Андрей молоденькой продавщице, проигнорировав её нескромный взгляд.       Время поджимало. Чтобы застать Катю в банке, необходимо было торопиться. Она покидала офис в 15.00 — Андрей узнал об этом ещё вчера, созвонившись с её секретаршей. Определившись с подарком и заехав в цветочный магазин за заранее заказанной корзиной гербер разных оттенков розового, смешанных с белыми тюльпанами, он отправился на встречу. Последнюю встречу, как ему тогда казалось.