promise of the model

— Чего ты такой счастливый, мелкий? — удивляется Минхёк, когда Чангюн буквально подлетает к нему и плюхается на диван рядом. — Брат через месяц прилетает, сможет меня подменить. Поехали к Чжухону? Я соскучился, — хнычет он, перебираясь к старшему на колени. — Я вот не пойму, Хёну вроде как старше тебя на 4 года, почему делами в отеле заправляешь ты, а не он? — спрашивает Ли, скидывая с себя зад Чангюна. — Он у нас вольная птица, и вообще, — Им садится на паркет, поджимая под себя ноги и ставит свой подбородок на колени Минхёка, — чья корова бы мычала. — Куда вы собрались? — Кихён входит на кухню и ставит пакеты с продуктами на стол. Чангюн сжимает бедра Минхёка в своих руках, впиваясь ногтями в открытую кожу, чтобы только тот не выпалил его планы, тем самым портя всё веселье. Кихён почему-то всегда был против поездок к Чжухону. Он постоянно негативно отзывался об этом. Им как-то просил своего друга выяснить причину почему, но разве этому распиздяю можно было что-то доверить? Не, разумеется можно. Будет. Спустя много-много лет, когда хён постареет и поумнеет. А сейчас он просто дёргает ногой, попадая Чангюну, кажется, в печень, и убегает, громко смеясь. Кихён спрашивает, что с ним, а Им просто пожимает плечами и следует за парнем. Когда они отошли на приличное расстояние от кухни, и Чангюн убедился, что их не будет слышно, спрашивает у хёна про сакуру. Ли долго смотрит на парня и хмурится, мол уже много раз просил называть его по имени. Им начинает издеваться, типо что, он нравится тебе? Минхёк снова пинает его, попадая в ногу и, отвечая сразу на все вопросы, просто ставит на столик перед парнем ноутбук со страницей, выходящей на инстаграм розоволосого. Чангюн листает в ноутбуке какое-то время и говорит, что парень правда красив. Минхёк демонстративно тяжело выдыхает, мол, конечно же, его мнение по поводу внешности было для Мина так важно, что он затаил своё драгоценное дыхание. Младший ничего не отвечает, решает, что хватит с хёна на сегодня этого долбоебизма и просто ищет в интернете на других сайтах информацию о сакуре. К концу своего поиска выдаёт Минхёку всё, что смог найти: дату рождения, группу крови, рост, вес, родной город, привычки и дохера большое количество фактов. Ли снова удивляется, в кого Им такой умный, ну ибо сам он не догадался порыскать в интернете дополнительную инфу по Хёнвону.  И о как этот розоволосый забрался далеко под сердце Минхёку, то ли просто как модель, то ли просто как парень. Хотелось бы ещё знать. И даже когда он решается проветрится от этих мыслей, заняться чем-то ещё полезным, а не зависать сутками в ноутбуке и ждать обновлений на страничке Хёнвона, всё равно далеко не уходит. Чангюн сидит вместе с ним в каком-то городском парке и ищет вместе с ним вдохновение. Минхёк решается нарисовать что-то новое, и в принципе, у него это хорошо выходит. Только на дворе ноябрь, и младшего уже давно пробрала дрожь, этот год, можно сказать, весь был такой холодный, он сидит и греет руки о маленький термос с горячим чаем, смотря на наброски на листе бумаги, которые для него ничего не значат, он всё равно в этом не разбирается, но именно сейчас его больше всего волнуют давно покрасневшие тонкие и длинные пальцы рук старшего, которые являются просто мечтой фетишиста. Тот отмахивается и говорит, что когда чем-то увлечён, вокруг ничего не замечаешь, даже боли и холода. Чангюн соглашается и улыбается, говоря, что после появления сакуры, его тяжело вытащить куда-то, даже упёртый Кихён не справляется. Ли кидает на младшего хмурый взгляд, говорящий «завались». Пока Минхёк рисует, Чангюн решается прогуляться, размять ноги и пособирать букет из жёлтых и красных листьев. Осень в Корее действительно выдаётся очень красивой, пускай и холодной. Сразу вспоминается поговорка «красота требует жертв», от которой Им съёживается и начинает быстро бегать вокруг, чтобы разогреть и ускорить движение крови в его теле. Он терпеть не мог, когда в подобную погоду Минхёк на свидания вытаскивал именно его, а не Кихёна. Готов душу продать, лишь бы не попадаться под руку своему гиперактивному хёну. Он порой и в правду думает прибегнуть к помощи ёршика. Хотя шутки шутками, а Чангюн хёна в обиду никогда не даст. Они познакомились, когда Им только перешёл в старшую школу. «Но вот не задача!», — Чангюн усмехается. Раньше он жил за границей, учился там соответственно тоже, и как только выяснилось, что у него есть дедушка, проживающий на территории Южной Кореи, который владеет крупномасштабным отелем, и которому скоро понадобится помощь, Иму пришлось досрочно переехать в свою родную страну. Его старший брат Хёну хотел бы, но не смог тогда перебрать на себя дела в отеле, ибо служба в армии не будет просто так стоять и ждать. Упускать своё время и свою возможность Сон тоже не хотел. Поэтому все пришли к единогласному мнению скинуть эту ответственность на Чангюна. На первом курсе обучения он не так хорошо говорил на корейском, это его изрядно смущало, поэтому из-за своего стеснения он не имел большое влечение к своей персоне и точно такое же количество друзей или хотя бы знакомых. Продолжалось это, конечно, до тех пор, пока парень с начисто белыми волосами, учащийся на третьем курсе в той же школе, не подошёл к Чангюну, сидящему на скамейке во время обеденного перерыва в небольшом саду перед школой. — Эй, мелкий, харе пиздострадать, пошли мороженое поедим, я угощаю, — говорит Минхёк, едва прокашлявшись. — Ты басом говоришь, скорее всего болеешь, какое мороженое? Лечись лучше, — отвечает Им и снимает с себя красный шарфик, наматывая его на открытую шею Ли, подмечая, что ему с белыми волосами он больше идёт. — От одного стаканчика мороженого мне плохо не станет, зато оно сделает тебя счастливым. Давай поднимай свою тяжёлую задницу, Им Чангюн, и иди за мной, — он тянет младшего за руку на себя, поднимая того с лавочки. Если бы старший не был настроен решительно, то вряд ли бы в дальнейшем их общение удачно сложилось. Чангюн бы и дальше ходил и кривил губы, считая себя одиноким загнанным волчонком, а Минхёк никогда бы так и не понял, что значит настоящая дружба, появившаяся у него лишь только с Им Чангюном. На вопрос младшего почему, Ли старался уйти от ответа, не желая вообще заводить тему с его прошлым. Любопытность с большим желанием прожигает дыру, но если отказали раз, Чангюн больше и не потребует. То мороженое в тот осенний день осчастливило не только Има, но и его хёна тоже. Они хорошо провели время. Красный чангюновский шарфик Минхёк оставил себе в память. И только сейчас до Чангюна допирает, что на дворе снова осень, его хён снова мёрзнет и сидит с голой шеей. Им снимает с себя уже зелёный шарф и снова наматывает на шею старшему, как в тот раз. Зелёный цвет со светло-русыми волосами Минхёка смотрится очень хорошо. Чангюн улыбается своим мыслям и былым приятным воспоминаниям. Он даже перестал бурчать, что ему холодно и он хочет домой. Воодушевлённо с поклоном дарит букет из листьев хёну и опускается рядом с ним на покрытую небольшой простынью землю. За небольшой промежуток времени, Ли из набросков нарисовал уже достаточное количество, чтобы Им с полной уверенностью мог распознать в штрихах черты лица сакуры и прийти к заключению, что его друг точно помешан на этой странной персоне. Он качает головой и говорит, что если обалдуй увидит этот рисунок, Минхёку не жить. И спустя неделю Ли, полностью разъярённый, громко захлопывая дверью, выходит из квартиры, собрав в походную сумку все свои вещи, которых и не было так уж-то много. Он звонит Чангюну в одиннадцать часов вечера и говорит, что тот просто обязан выпить с ним. По тону старшего было понятно, что он настроен решительно и никаких «но» со стороны не позволит себе услышать. Поэтому Им как можно быстрее приезжает на скинутый адрес и не задаёт вопросов, замечая рядом с хёном сумку, так всё понимает. Заказывает себе то же самое, что и у Минхёка, но ставит для себя галочку, что ему много нельзя, иначе никто из них до дома живым не доберётся. Выпивает первый бокал и уже сидит в полном наготове, ожидая, когда хён начнёт изливать ему все свои чувства и эмоции, как делал это всегда, когда ссорился с Кихёном. Но сейчас Ли сидит и подозрительно молчит. Он рассматривает бокал, будто проверяя на чистоту, но на самом деле сейчас в его голове просто такое большое разнообразие цветов в палитре, выбирай. Каждый цвет — его последующее действие. Ему нужно взвесить каждое и понять, как будет лучше всем, если он поступит так или иначе. Этот груз так тяжело ему оседает на плечи, желая поскорее скинуть и не приближаться к нему даже близко. Но при таких желаниях он понимал, что кажется ребёнком. Не всё в жизни так легко даётся. Эту проблему ему тоже никто не решит. Парень, сидящий рядом, лишь может разделить её и поддержать морально, поэтому спустя несколько бокалов, Минхёк всхлипывает на плече младшего и рассказывает всё. Они расстались. Снова. Только теперь казалось на совсем. Все неприязни вылились в одно сплошное ведро, опрокинувшись на них обоих, дополнительно, как предсказал Им, Кихён закатил истерику по поводу нарисованного парня. Минхёк никогда не рисовал людей, даже на просьбы Кихёна отказывался и говорил, что этот жанр даётся ему с трудом, и причём настолько, что даже его бывший преподаватель в художественной школе, постоянно восхваляющий работы Ли, настоятельно просил его никогда не браться рисовать людей. А сейчас, смотря на рисунок с розоволосым, понимал, что вложил в эту работу всю свою душу, всего себя. Она была выполнена точно по всем критериям и с такой осторожностью, с которой не встречался поныне. Но главное то, что теперь Кихён захотел перемены в их уже давно неустойчивых отношениях. И Чангюн тоже это понимал, что если инициатором становится этот обалдуй, то после и даже со временем его друг ничего не добьётся, как бы не старался. Из-за этого он сидит сейчас, поглаживая голову хёна, изредко не удерживаясь и зарываясь в эти мягкие русые волосы, и не говорит ничего ободряющего, что-то по типу, что всё будет хорошо, ему не стоит волноваться, потому что теперь сам он переживал. Следуя из тех рассказов, поведанных ему Минхёком, как сильно эти двое были привязаны друг к другу, он не представлял, как кто-либо из них будет справляться. И лучшее сейчас, что он мог дать — это сесть вместе со своим другом в такси и отправиться в отель. На удивление, Минхёк просит одолжить тот же номер, что был взят и в прошлый раз. Им повинуется и снова укладывает парня спать на ту же кровать. Сейчас он задумался, где будет жить ближайшее это время его хён, но вспоминает поговорку «утро вечера мудренее» и уходит к себе. Минхёк настроен решительно. Это не единственный его парень, и это не единственное его расставание. Сейчас думать что-то было глупо. Он всегда выпивал, после каждой ссоры, не важно какой её масштаб, не важно с кем, это было заложено будто в подсознание, как привычка, но одновременно что-то большее, что-то должное. Может, на утро он будет чувствовать себя прекрасно и вообще не подумает возвращаться. Хотя если бы было всё так просто, то сразу же, конечно. Но на следующий день он просыпается, сам себе удивляясь, в 7 часов утра и смирно продолжает лежать на кровати, лупая глазами на своё отражение в натяжном нежно-голубом потолке, не ощущая дурного самочувствия. Может он не проснулся и это лишь слишком реалистичный сон? Он бьёт себя кулаком по голове и сразу же шипит,  отзываясь на свой идиотизм. А потом просто слушает тишину и ждёт. Понимает, кого ждёт, и это его пугает. Он ждёт совсем не Кихёна, он ждёт Хёнвона. Ждёт, пока тот снова завалится к нему в номер, прося какую-то помощь и спрячется в том шкафу, что стоял правее от кровати. Это ненормально. Он вчера расстался с парнем, а уже на следующее утро ждёт другого. Кидает себе в отражение в зеркале «шлюха», когда решается умыть своё лицо с кучей отпечатанных складок, и выходит из номера. Его путь сейчас составляет пару метров до круглосуточного магазина и обратно. Желудок говорит о желанном рамёне, а лёгкие — о сигаретах, пачку которых он как на зло оставил на подоконнике возле вазы с голубыми незабудками, приходя к выводу, что не любит голубой цвет. Как на рефлексе смотрит на небо, которое запредельно чистое, ни единого облачка, и его тянет блевать. Решается после провести чистку в своих вещах и выкинуть всё, что связано с голубым цветом, хоть пусть там присутствует единая ниточка. Всё выкинет. Кихён любил голубой. Один из таких свитеров он носил постоянно дома. Минхёк думает, что его мозг решается над ним поиздеваться и специально выкидывает воспоминания, где он мог видеть и запечатлить что-то голубое. Потом вспоминает, что он сам голубой,  и ненавидит себя ещё больше. Даже не замечает, как в его корзине, помимо рамёна лежит три бутылки соджу, одного для Чангюна,  который сто процентно откажется, ссылаясь на ждущую его работу, а две — для него самого. Хотя, если придётся выпить сразу три, то будет тоже неплохо. На кассе, прося пачку сигарет его любимой марки, спрашивают какого цвета упаковку: красного или голубого. Минхёк ехидно улыбается сам себе и просит голубую. Не знает зачем. Будет давится этим табачным дымом, пока не сдохнет от ебанного рака лёгких. На такое его заявление он даже ещё больше воодушевляется и открывает пачку сразу, как только выходит на улицу. Закуривает сигарету и идёт обратно. Какие-то бабушки, сидящие на автобусной остановке, говорят, что сегодня ожидается сильный ливень. Это даже к лучшему, думает Ли и смотрит на чистое небо. Его снова тянет блевать, и вдруг кашель приходит такой, будто лёгкие решаются оставить его и выйти из организма раньше, чем получат опухоль. Бабки начинают ругаться, говоря о том, что молодежь сейчас пошла необразованная, так и тянет их убивать свою жизнь, ничего не добиваясь. Минхёк шипит в их строну и ускоряет темп своего шага, туша сигарету о внешнюю сторону кисти. Больно, но ему нравится, так непривычно, словно пробует на вкус что-то новое и дохера познавательное. Он ещё не знает, как отреагировал бы на это Чангюн. Скорее, просто убьёт старшего, отказываясь от такой обузы. Минхёк бросает пакет на кровать и сам на неё плюхается, улыбаясь. Только что он придумал для себя новое прозвище, полностью описывающего его. Он безработный, только лишь изредка продавал свои никому не нужные рисунки, сразу же заработок тратя на сигареты и алкоголь, и иногда делая приятные подарки его другу и теперь уже бывшему. Он не смог получить должное образование хотя бы в старшей школе, идти куда-то с подобным резюме было стыдно, поэтому он постоянно отказывался от предложений Чангюна проконсультироваться где-либо. Помимо всего этого у него не было даже банальной цели в жизни. Существовал, как четырнадцатилетний подросток. И ведь часто ему было не комфортно рядом с Чангюном, который любил называть его хёном. Хотелось закричать на весь мир во всю глотку, что он — лишь жалкая тень, к которой не стоит проявлять даже банальный интерес. Она ведь прицепится к тебе намертво и отцепится лишь тогда, когда солнце спрячется за горой тёмно-чёрных туч. Так и он. Смотря на висящие на стене часы, и замечая маленькую стрелку лишь только на цифре 9, он начинает усердно вспоминать, во сколько был стук в дверь в прошлый раз. Осознание, что он не смотрел на время в тот момент и вовсе, приходит спустя несколько продолжительных минут, заставляя предпринять что-то ещё. Ему казалось, что он упускал момент, в который вернуться через некоторое время будет уже слишком поздно, и переводит взгляд на яркое солнце, что красуется в окне. Уж где оно было расположено, он точно смог запомнить, когда буквально кожа испепелялась под действиями тех ненавистных лучей, особенно на лице. Вспоминая все свои уроки географии в школе, успешно прогулянные, приходит к выводу, что у него в запасе имеется примерно ещё час. Он ненавидит себя. Ненавидит за то, что ждёт розоволосого, который абсолютно точно не появится ещё раз. Ответить честно, какой долбоеб, кроме как не он, решит, что к нему будут возвращаться снова и снова после случайной встречи, не даёт самолюбие. Младший давно потребовал отпустить его, а не цепляться за каждую возможную тоненькую волосинку парня-сакуры. Минхёк с рыком открывает бутылку с соджу, решая сжечь время именно таким образом, а не лежать и тупо смотреть в голубой потолок. Плевать, что алкоголь в организм не лезет, а наоборот просит чего-нибудь съедобного, Ли будет изводить себя и даже подумывает выкинуть в окно недавно купленный рамён, чтобы живот не урчал, пока глаза по нервам доставляли информацию в мозг о том, что вот, еда, пускай и быстрого приготовления, не такая вкусная как у Кихёна, но она лежит в твоих ногах. Как говорят, «бери и еби». Он смеётся. Вдалбиваться сейчас хотелось именно в Ю Кихёна и просить перемирия хотелось именно у него, а не у молодого, но такое ощущение, что давно уже испорчено-старого, организма. Почему-то сейчас он вспомнил вопрос, который постоянно все вокруг спрашивали. «Есть ли недостатки у Кихёна, парня, который всегда старается показать себя с лучшей стороны?». В сравнении с Ли этот парень казался слишком правильным, слишком идеальным. Но он постоянно отвечал, что главный недостаток Ю то, что он думает, что у него нет недостатков. Он думает, что все может сам, хотя, на самом деле, ему нужен кто-то, кто будет заботиться о нем. Ещё точно так же можно было сказать о Чангюне. Тот тоже постоянно строил из себя важную и вполне самостоятельную персону, но только Минхёк мог знать все его слабости. И сейчас главная его слабость валяется на кровати снова в пьяном состоянии. Нет, младшенького не влекло к своему хёну именно как к парню, просто он терпеть не мог, когда Минхёк пьяный, разбитый и грубый. Хочется постоянно ругаться и отчитывать за то, что не следит за своими действиями, но потом вспоминаешь, почему именно он находился в таком состоянии, и сердце уходило в пятки, желая лишь поддерживать всеми возможными способами. И он даже встаёт сегодня пораньше, чтобы проведать друга и по возможности помочь решить проблему с его проживанием. Когда он стучится, то на сто процентов уверен, что хён ждал сакуру. Чангюн не тупой и понял ещё вчера, почему Минхёк попросил у него именно тот же номер. Его и глаза, в которых, кажись, упала надежда или чем это можно по-другому назвать, выдали, как только он открыл дверь и увидел младшего. Улыбается и возвращается в постель в свою вечеринку с дешёвым алкоголем. Чангюн хмурится и спрашивает про самочувствие. Ли поднимает большой палец вверх и делает новый глоток из бутылки, допивая всё до конца. Младший кивает, мол вижу как всё заебато, и, находя пульт, включает телевизор, чтобы пролистать пару каналов и выключить, не найдя ничего интересного. Лежащий в кровати парень продолжает следить за его действиями, облизывая пересохшие губы. — Вам нужно помириться, — говорит он на выдохе, не в силах смотреть на «такого» хёна, — иначе скоро ты уже меня не будешь рад видеть. Я знаю, что ты ещё со вчерашнего дня ждёшь сакуру, он не вернётся, расслабься. — Ты мне скажи как, я с радостью, — говорит он так, будто всю вторую половину чангювых сказанных слов пропустил мимо ушей, как и удар под дых. Им смотрит на него несколько минут и выдаёт, что хочет курить. Ли бросает голубую пачку с сигаретами младшему, а тот её легко ловит одной рукой и благодарит, чуть покланясь. — Не выебывайся, я не в настроении, — говорит Минхёк и встаёт с кровати, чтобы заварить рамён. Он специально купил две упаковки, знал, что с кем-нибудь, да позавтракает в конечном итоге. Выставляет лапшу на столик, находящийся чуть поодаль от кровати, и так же достает из пакета две оставшиеся бутылки, которые ещё не успел тронуть, открывает их и ставит на стол. Осталось найти ароматизированные свечи, по щелчку поменять время суток, и всё это бы отлично сходилось для бюджетного свидания. Выходя из балкона, покуривши, Чангюн тоже приходит к такому мнению. Его смущает не совсем корректное совмещение алкоголя и ждущего его рабочего дня, но решает, что нарушить правила, им же установленные, нужно попробовать, иначе так не интересно. Чангюн делает тост, предлагая старшему, если уж всё настолько плохо и он повяз в сакуре надолго, написать ему в директ. Предупреждает не ждать таких больших успехов, но это просто может помочь ему отвлечься от разбитых чувствах в мелкие осколки. Предложение заманчивое, но Минхёк вспоминает, как пару часов назад смело говорил «шлюха» своему отражению в зеркале, подавляя желание вообще разбить его к чертям. А сейчас смотрит на тёмный экран своего телефона, лежащего на столе, и взвешивает все за и против. Точно шлюха. Он тянется к телефону и проводит по дисплею пальцем, чтобы разблокировать. Инстаграм стоял у него на панели быстрого набора наиболее важных приложений, поэтому долго не рыскает в его поиске. Открывая директ, сразу задаётся вопросом, что именно нужно написать. Хёнвон упоминал, что следует сделать всё так, чтобы он, читая сообщения, понял что Минхёк — это именно Минхёк. В голову не лезет ничего, что могло бы хоть как-то зацепить внимание и дать чёткое обозначение. Ли спрашивает у младшего совета, а тот предлагает представиться тем прозвищем, что ему дал сакура. «Дорогой, Че Хёнвон, прошу, найди меня. Недавно на меня обрушилась просто огромная приогромная проблема, думаю, ты должен дать мне совет на её счёт. От Минмуна~» Когда Чангюн читает то, что отправил его друг парню, являющемуся мировой звездой, думает о том, куда бы спрятаться от такого дебилоида, как он, лишь бы больше с ним не связываться. Минхёк улыбается и снова пьёт соджу. Им, всё ещё держа в своих руках телефон друга, быстро набирает новое сообщение и отправляет, пока старший не увидел и не отобрал. «Сакура, прости его за такой тон, он просто пьян. От лучшего друга Минмуна» Всё равно он сочувствует этому парню. Его уже никак не исправить. Даже когда он постареет и поумнеет, ему всё равно ничего нельзя будет доверить. Ибо это Ли Минхёк.