Спаси меня, Хельга.

      Прозвенел спасительный звонок, означающий конец этого нудного урока биологии. Хельга облегчённо вздохнула, кинув в сумку тетрадь, в которой она кое-как пыталась делать зарисовки по теме митоза. Поймав на себе взгляд родных изумрудных глаз, она улыбнулась и подошла к их обладателю. Арнольд обхватил Патаки за плечи, и они вместе покинули класс.       — Я смотрю, вы уже помирились? — на входе в школьный кафетерий пару нагнали друзья. — Куда делась суровая и беспощадная Хельга Патаки? — подкалывал подругу Джоханссен.       — Не нарывайся, Джеральдо, я ведь могу и разозлиться, — погрозив другу кулаком, она усмехнулась.       — Вот. Это уже больше похоже на тебя, — одобрительно кивнул парень.       Выбрав столик на четверых, ребята сели напротив друг друга. Джеральд достал телефон и с широкой улыбкой что-то показывал своей девушке, периодически тыкая в экран. Хельга уже несколько минут рылась в своей сумке в поисках резинки для волос, которую, вероятно, забыла дома. Арнольд молча наблюдал за действиями блондинки.       — Хельга? Хельга Патаки? — от копания в сумке девушку отвлёк подхриповатый басистый голос. Она подняла глаза на стоявшего перед ней парня.       — Берман? — Патаки поперхнулась воздухом. — Ты что ли?       С возрастом Гарольд стал заметно выше ростом, но и округлился ещё сильнее. Внешне он практически не изменился — всё такие же пухлые, вечно набитые едой щёки, нос картошкой и неизменная любовь к вещам на несколько размеров меньше. Возможно, так он пытался делать вид, что худее, чем есть на самом деле.       — Поверить не могу, что ты вернулась, — улыбнулся парень, роняя на пол крошки от бутерброда.       — Ты когда-нибудь переставал жевать? — поморщилась Патаки. — Сколько фунтов ты прибавил за моё отсутствие, поросёнок?       — Не знаю, я не привык считать, — довольно улыбнулся Берман, откусывая внушительный кусок. — Знаешь, Хельга, вот внешне ты стала похожа на красивую девчонку, а характер грубиянки так и остался неизменным.       — Ещё раз назовёшь меня красивой девчонкой, глубоко пожалеешь, понял? — шикнула Патаки.       — Мистер Грин учит меня всегда говорить правду. Только так я смогу стать великим мясником, — пожал плечами толстяк. — Но… Ты и правда выглядишь милой.       — Гарольд, заткнись! — не выдержал Шотмен, ударив кулаком по столу.       — Не ревнуй, Арнольд, — усмехнулся Берман, кладя руку на плечо блондина. — Меня твоя Патаки совершенно не интересует. Просто я хотел быть вежливым, вот и всё.       Гарольд отправился за новой порцией бутербродов. Шотмен придвинулся ближе к Хельге и крепко сжал её ладонь, чем вызвал волну улыбок со стороны своих друзей. Пусть все знают, что она принадлежит ему и только ему.       — Привет ребята! Как провели каникулы? — к столику друзей пружинистой походкой двигался рыжеволосый парень. Как и в детстве, его лицо покрывали веснушки, а широкая лучезарная улыбка была его неизменным спутником.       — Привет, Юджин, — поздоровался за всех Джеральд. — Наше лето пролетело довольно быстро, а чем ты занимался?       — О, как мило, что ты спросил! Мы с родителями поехали в деревню к бабушке с дедушкой. Вы не поверите, какая забавная история со мной приключилась. По приезде мне безумно захотелось поиграть с курочками, но я наступил на что-то скользкое и случайно влетел в коровник. Бык остался крайне недоволен моим вторжением и поэтому лягнул меня копытом. Я кубарем выкатился на пасеку, сломал несколько ульев, и пчёлы сильно разозлились… Когда я пытался убежать от острых жал этих замечательных насекомых, споткнулся о бабушкину любимую гусыню. Знаете, ребята, оказывается гуси очень больно щиплются.       — Короче, ты всё лето пролежал в больнице, я угадала? — закончила за него Патаки.       — Ты очень проницательна, Хельга, — широко улыбнулся Хоровитц. — Ладно, мне пора идти, было приятно увидеть вас, ребята!       Сделав пару шагов, Юджин поскользнулся на только что вымытом полу и на полной скорости влетел в мусорные баки.       — А он всё такое же ходячее несчастье, — насмешливо покачала головой Патаки.       — Я в порядке! — послышалась дежурная фраза парня.       Внезапно гул голосов вокруг стих. Начались тихие перешёптывания и шушуканье. Сотни глаз сейчас таращились в сторону вошедшей в кафетерий девушки в ярко-зелёном клетчатом платье. Её рыжие волосы немного отросли и доходили почти до плеч, но не было и намёка на прежние прекрасные косы. Оттенок грязной моркови сменился прежней солнечной рыжевизной, к волосам вернулся жизненный блеск. На слегка бледноватом лице вновь отчетливо виднелись яркие веснушки. Но уже не было той прежней жизнерадостности и приторно-сладкой улыбки.       Сойер молча стерпела все эти многочисленные взгляды и села за дальний столик. Арнольд мгновенно поник. Он до сих пор не мог найти в себе мужества открыто поговорить с ней и извиниться.       — Бедняжка Лайла… — с жалостью протянула Хейердал.       — Да, — согласился Джоханссен. — Но она молодец. Смогла найти в себе силы прийти в школу после всего, что случилось.       — Ребята, хватит, — Патаки почувствовала дрожь в теле Шотмена и сильнее сжала его руку. Она знала, как сильно парень переживает.       — Я, наверное, лучше пойду, — отпустив руку Хельги, блондин поспешил уйти.       — Арнольд, стой, — девушка попыталась остановить любимого, но он даже не обернулся. Волна беспокойства захлестнула её.       — Я поговорю с ним, не переживай… — попытался успокоить подругу Джоханссен и поспешил вслед за другом.       — Не волнуйся, Хельга. Посмотри, на тебе же лица нет… — Хейердал накрыла ладонь подруги своей. — Вот увидишь, Джеральд всё уладит.       — Мне страшно, Фибс, — голос Патаки пронзила дрожь. — Что если он сорвётся из-за всколыхнувшихся переживаний и чувства вины?       — Он не нарушит данное тебе слово, Хельга, — мягко улыбнулась японка. — Ты ведь сама убеждала меня в этом, а теперь потеряла уверенность?       — Ты права, Фиби… Права, — согласилась блондинка. — Но… Отчего у меня на сердце так неспокойно?

***

      После окончания занятий Хельга медленно шагала по пыльному тротуару, погружённая в свои мысли. С каждым новым шагом её нарастающее беспокойство только увеличивалось.       Ни Джеральд, ни Арнольд так и не вернулись в этот день в школу. Многочисленные звонки так и остались без ответа. Девушки едва смогли высидеть оставшиеся несколько уроков, ведь их мысли были заняты далеко не учёбой.       Патаки начала задыхаться. Волна паники перекрыла доступ к кислороду, а невыносимая духота и сухой воздух усугубляли ситуацию. Блондинка вскинула лицо к небу. Ни единого облачка, несущего весть о спасительном дожде. Патаки обхватила себя руками и продолжила путь.       «Где же вы, ребята? — думала она. — Что могло с вами случиться, что вы не отвечаете даже на звонки?.. Если вы так глупо решили пошутить надо мной и над Фиби, то это совершенно не смешно…»       Из раздумий Хельгу вывел звонок мобильного телефона. Судорожно она начала искать его в сумке, надеясь услышать любимый голос. На экране высветилось «Фиби».       — Да, Фибс… — с явной досадой в голосе ответила блондинка.       — Х-хель-ха… Джер-аль-д… Он… — Патаки едва могла собрать обрывочные кусочки фраз в какие-то разборчивые слова. Подруга явно плакала. Состояние Хейердал заставило девушку затаить дыхание в страхе.       — В чём дело, Фиби? Что произошло? — рука с телефоном задрожала от волнения и паники.       — В больнице… — уже более отчётливо ответила та, продолжая всхлипывать. — Джеральд в больнице…       Не дослушав подругу до конца, Хельга бросилась бежать. Её тело лихорадило. Слёзная пелена закрывала обзор. В голове металась лишь одна мысль: «Лишь бы с ними всё было хорошо».       Не обращая внимания на усталость и нехватку воздуха, Патаки без остановки продолжала нестись в сторону городской больницы. За свои семнадцать лет она ни разу не задумывалась о существовании Бога, но сейчас она начала молиться. В её голове перемешались все знакомые ей религии, было всё равно чьё имя на её устах, она молилась всем.       Добежав до уже знакомого ей здания, Хельга влетела внутрь. За стойкой информации сидела молоденькая медсестра. Девушка вела беседу по телефону и одновременно вносила какие-то данные в компьютер.       — Джеральд Джоханссен и Арнольд Шотмен, я хочу знать в какой они палате! — опершись руками о стойку, крикнула Патаки. Она жадно глотала ртом воздух, словно у неё был приступ удушья.       Девушка с испугом осмотрела стоящую перед ней блондинку — волосы всклокочены, руки дрожали, глаза наполнены страхом.       — Одну минутку, мисс… — быстрыми движениями сестра что-то клацала на клавиатуре. — Джоханссен сейчас в отделении реанимации, в данный момент с ним находится его девушка. Но… О втором юноше у нас нет никакой информации. Простите. Могу я ещё чем-нибудь Вам помочь?       — Нет информации? — на секунду показалось, что сердце перестало биться у неё в груди. — Но… Скажите, я могу пройти к своим друзьям?       — Конечно, но прошу Вас быть осторожной и крайне внимательной, — видя состояние блондинки, медсестра не стала задавать лишних вопросов. — Вам на шестой этаж. Палата 1033.       Благодарно кивнув девушке в белом халате, Хельга бросилась к лифту. Невозможно описать словами, какой поток чувств она сейчас испытала. Мысли лихорадочно путались в голове. Казалось, она вот-вот упадёт в обморок. Оказавшись у нужной двери, Патаки, затаив дыхание, вошла внутрь.       Увидев лежащего на кровати Джеральда, Хельга не смогла сдержать эмоций. Она резким движением прикрыла рот ладонями, сдерживая крик. По обе стороны от кровати стояли громоздкие приборы, отслеживающие жизненно важные показатели. Парень был подключен к системе ИВЛ*. На обеих руках стояли венозные катетеры, к которым были подведены несколько флаконов с лекарствами.       Рядом, крепко сжимая ладонь любимого, сидела Фиби. Она тяжело дышала. Глаза были красными от слёз. Всё её тело пронзала мелкая дрожь.       — Фибс? — Патаки осторожно подошла к подруге.       Японка подняла глаза на стоящую рядом блондинку. Губы её судорожно задрожали, а из глаз новым потоком хлынули солёные слёзы. Без лишних слов Хельга обняла подругу. Легкими ритмичными движениями она начала поглаживать её по голове в надежде успокоить.       — Что случилось, Фиби? — спустя несколько минут Патаки попыталась заговорить с Хейердал.       — Я… Сама ничего не знаю, Хельга, — всхлипывая, ответила та. — Не успела я дойти до дома, как мне позвонили из больницы. Его родители сейчас в отъезде, и им не смогли дозвониться.       — Ты говорила с доктором? Что он сказал? — продолжая поглаживания, спросила блондинка.       — Да… — она легко кивнула. — У Джеральда черепно-мозговая травма. Кто-то ударил его по голове. Доктор сказал, удар был чудовищной силы. Кости черепа в месте удара были раздроблены, и осколок чудом не повредил головной мозг. Ему сделали операцию, но он так и не приходит в сознание, — голос японки задрожал, слёзы вновь хлынули по щекам. — Мне страшно, Хельга… Вдруг он никогда не очнётся? Я… Я же не смогу без него… Он моя жизнь, понимаешь?       — Успокойся, Фиби, — мягко произнесла Патаки. — Джеральдо обязательно очнётся, как же он сможет оставить такую плаксу, как ты, без присмотра? Вот увидишь, он очень скоро откроет глаза, чтобы увидеть твою улыбку.       Больше никто не произнёс ни слова. Лишь звук работающих приборов нарушал давящую тишину в палате.       — Я не понимаю… — шёпотом начала Хельга. — Джеральдо ушёл за Арнольдом, но в больницу попал один. Что же случилось с Арн…       — Ты в самом деле не понимаешь? — как-то необычайно грубо перебила её Хейердал.       — О чём ты, Фибс? — блондинка непонимающе обвела её взглядом.       — Наверняка, это Арнольд… — японка яростно сжала кулачки. — Это из-за него Джеральд лежит здесь на грани жизни и смерти…       — Ты в своём уме? — слова подруги эхом отозвались в сердце, причинив острую боль. — Репоголовый очень дорожил их дружбой, Фиби! Он не мог так поступить с Джеральдом.       — Другого объяснения я не вижу, Хельга, — глаза японки пылали ненавистью. — Ты видишь Арнольда лежащего рядом? Я — нет! Джеральд пошёл за ним, хотел помочь, чёрт подери, всю свою жизнь он пытался помочь этому кретину! Из-за тебя, слышишь? Он вновь поверил Арнольду только из-за тебя… Проклятье! Ничего бы этого не случилось, не возобнови они общение…       — Фибс, ты сейчас взволнована и напугана, я понимаю… — Патаки положила руку на плечо подруги. — Но то, что ты говоришь — безумие. Я никогда не поверю, что Арнольд мог поднять руку на Джеральда…       — Твоя любовь делает тебя слепой, Хельга! — оттолкнув от себя блондинку, Хейердал утёрла слёзы. — Ты будешь выгораживать этого уголовника, даже если правда будет неоспоримой!       — Замолчи! — дикая ярость забурлила в крови Патаки. — Это ты настолько ослепла, что готова обвинить человека во всех грехах, даже не зная правды! Запомни, Фиби, когда Джеральд очнётся и сможет рассказать, что случилось — в тот момент ты горько пожалеешь о своих словах!       — Убирайся отсюда, Патаки! — взревела японка, выталкивая подругу из палаты. — Если Шотмен тебе дороже меня и Джеральда, то иди! Можете гробить свои жизни вместе…       — Довольно, Фиби, — блондинка схватила ту за запястье. — Я уйду, непременно уйду, но запомни одно — когда ты осознаешь правду, может быть уже поздно! Прощай, Фибс… — Патаки резким движением отпустила руку подруги и выбежала из палаты.       — Не прощу… — закрыв лицо руками, кричала Хейердал ей вслед. — Я не прощу тебя, Хельга Патаки!..