Багиры

— Это самый запоминающийся прием из всех, что были в моей жизни, — заявил Нефрит, подавая Макото ее туфли, которые она скинула, чтобы помчаться за отрезвляющей водой для Кунсайта. — А было их немало. Повертев туфли в руках и явно борясь с желанием остаться босиком, девушка все-таки вернула обувь на положенное им место. Оставшиеся в родовом доме Ли облюбовали один из фуршетных столов. Уже никто не строил из себя сливки общества, не распинался в вежливых словах и улыбках; несмотря на усталость и явный переизбыток стресса, все словно бы успокоились и выдохнули. Сэцуко и Нару, дабы не беспокоить оставшихся в доме Кунсайта и Минако, принесли чай и чашки из чайного домика, Макото и Ами собрали оставшиеся угощения на один стол, Джедайт и Зой притащили стулья, нагрузив на себя сразу по несколько штук. Алкоголя никому не хотелось, и все дружно уселись вместе, сбившись тесной компанией, словно это было привычным делом: Нефрит — в окружении всех своих женщин, Рей с Джедайтом, Ами с Зойем. Переговаривались, пили чай под настольной лампой-бажуром и пытались переварить то, что случилось за день. — Как вы думаете, Кунсайту что-нибудь будет? — тревожно спросила Макото никого конкретно, машинально катая в ладони шарик из салфетки, и все отвлеклись от своих тем, посерьезнели, невольно вслушиваясь в трескотню прячущихся в траве насекомых. — Если только Наканаси вспомнит, от кого ему прилетело, — невесело усмехнулся Неф, сидящий по правую руку от нее. — Вряд ли кто-то из гостей станет соваться к нему с услужливой правдой после его выходки. — А персонал? — предложила Ами. — Думаешь, кому-нибудь это надо? — Подзаработать, например, — неловко пожала плечами Мицуно. — Мне кажется, сейчас Наканаси будет всеми силами стараться замять случившееся, — предположила Сэцуко, держащаяся очень спокойно и естественно в кругу молодежи, — ему не на руку что-то выяснять, если, конечно, он снова не хочет опозориться и потерять компаньонов. Здесь присутствовало столько уважаемых людей, и назревает вполне справедливый вопрос: захотят ли они после такого представления иметь дело со столь глупым, несдержанным человеком? Это может опорочить их репутацию даже без лишней огласки. Достаточно тех гостей, что были сегодня. — Если у Наканаси имеется хоть капля мозга, он будет сидеть тише воды ниже травы, — согласился с миссис Ли Джедайт. — И если ему дорог его бизнес. — Конечно, он может попробовать отомстить тайно… — протянул Нефрит в раздумье. — Но это надо быть уж совсем умственно отсталым, потому что никакой тайны все равно не получится, наоборот, шансов утрясти все без лишней шумихи сведутся к нулю. — Будем надеяться, что Кунсайт действительно не нанес ему никаких серьезных увечий, — вздохнула Рей. — Я почти уверена в этом. В конце концов, нам бы уже отзвонились, — успокоила всех Ами. — Мы обменялись номерами с хозяином клиники, мистером Учиту. — Давайте будем надеяться на то, что все сложится благополучно, — предложил Нефрит, — должна же карма подействовать, да? — Да за Минако этот хлыщ еще на том свете отрабатывать обязан, — гневно скрестила руки на груди Рей, вспыхивая фарфоровыми щеками. — Как он вообще посмел? После всего, что они с ней сделали?! — Давай не будем, — попросила Мако, поежившись, — чем быстрее мы это забудем, тем лучше. И прежде всего, для Минако. Все тревожно и грустно посмотрели друг на друга. Кто-то знал больше, кто-то меньше, но абсолютно все понимали: то, что случилось на их глазах, должно уйти из их жизни, остаться навсегда закрытой страницей. И всем было все равно, прав был в своих обвинениях Хидеки или нет, для всех собравшихся Минако уже была не чужим человеком, и ее душевное спокойствие, ее доброта, отзывчивость и дружеское плечо стоили гораздо больше разговоров о каком-то гнусном человечишке. — Ты права, Макото, — кивнула Ами, и Рей кивнула тоже. — Больше чем права. — Но что теперь делать? Вечер безнадежно испорчен, — понуро обвела глазами собравшихся Макото, — кто захочет помочь приюту после такого скандала? — Как минимум, мы, — пожал плечами Джедайт, за что заработал сияющий, полный признательности взгляд своей девушки. — Да и об остальных не спеши думать плохо, — подмигнул Нефрит. — Наканаси хотел облить вас грязью, да сам в ней и вымазался. Взгляды всех вдруг стали чуточку теплее и спокойнее. — На этой оптимистичной ноте… Вам не кажется, что вечер затянулся? — как бы между прочим поинтересовался Зой, подавляя зевок. И друзья вдруг поняли, что ужасно, смертельно устали. Оставив уборку персоналу, распущенному до завтрашнего утра, все засобирались по домам. Ами и Зойсайт уехали первыми в дом Като, и ни Мако, ни Рей даже и не подумали спросить подругу, не хочет ли она вернуться с ними в приют, а отпустили, словно считали ее поведение самим собой разумеющимся — пожалуй, оно таковым и было. Ами перестала являться постоялицей «Багир», и дело тут даже не в том, где она ночует. Просто Ами, в отличие от своих подруг, уже пошла своим путем. Джедайт вызвал такси для Рей и предложил проводить ее, но девушка отказалась. Дожидаясь, пока Мако простится с семейством Ли, первая помощница Айно стояла на краю платформы и устало осматривала разоренное празднество. Сколько усилий пропало даром!.. — О чем ты думаешь? — поинтересовался Джедайт, позволив себе взять Рей за руку и ласкающе-успокаивающим движением пройтись вверх-вниз по ее ладони, от пальцев к запястью и обратно. Ему бы тоже хотелось предложить Хино поехать к нему, но он понимал, что сейчас еще не время. Сейчас ей нужно составить компанию Мако, проконтролировать клуб в отсутствии хозяйки, помочь всему добиться равновесия. Кто, если не она? И это почему-то не вызывало былого раздражения. Как Кашима уже думалось, они в одной лодке, и лодке нельзя остаться без капитана или его старпома. Этим старпомом была Рей, а ему, хочет он этого или нет, нужно учиться принимать это. — О том, что пора нанести визит моему троюродному братцу, — озадачила Кашима Рей, и тот в удивлении поднял светлые брови. — Хочу вернуть свой дом. Хочу иметь сад, мой сад. Приводить домой гостей, делать там ремонт. И вообще, все, что захочу. У меня ведь все это есть. Так вот о чем она думала, оглядывая родовые владения Ли! А вовсе не о несостоявшемся вечере! — Предполагаешь, он легко отдаст тебе отцовское дело? — Ну, не думаю, что оно все еще существует в полном смысле. Но, в общем-то, братец меня никогда и не гнал. Я сама все бросила и ушла. — А теперь хочешь вернуть? Почему-то Кашима казалось, что это будет непросто. Нет, не из-за того, что бывший жених упрется рогом, а просто потому, что Рей изменилась, изменились ее взгляды на жизнь, ее расценка жизненных приоритетов. А может, оно и к лучшему? Рей повзрослела, окрепла морально. Она уже не та выхоленная папина дочка, выросшая в тепличных стенах элитной школы, у нее есть опыт и хватка, и это позволит ей не потерять то, что у нее есть. Да и он, Джедайт? Разве он не протянет ей руку помощи? Не для этого он рядом с ней? — Хочу начать все заново. Помочь Минако, помочь себе. Убрать эти шрамы, наконец. Я их не ненавижу, они меня многому научили. Но они мне больше не нужны. «Не нужны, чтобы отпугивать людей?» Джедайт, улыбнувшись, обхватил ее за плечи и прижался губами к прохладному виску: — Когда вновь станете великой мисс Хино, вы уж не забудьте нас, простых смертных. — Вас? Никогда, — и Рей нежно дотронулась до его щеки, смахивая остатки печали. *** Макото немного неловко мялась среди воссоединившейся семьи Ли, но, на самом деле, почувствовать себя чужой ей было трудно: Сэцуко воспринимала ее с материнским теплом, Нару видела в ней одну из немногих знакомых ей людей, а это, в экстремальной непривычной для девушки обстановке, сближало помимо воли. Что уж говорить о Нефрите? Для него нахождение Макото рядом с каждой минутой становилось естественнее и понятнее, и об этом красноречивее всего говорила его расслабленность, его спокойствие и какое-то очень понятное Кино ощущение, что Ли не хочет ее отпускать. — Мне пора, — объявила Мако, слегка отступая, — такси сейчас приедет, Рей уже вышла, — ей не хватало духу попросить Нефрита поговорить с ней наедине, и Макото, мучительно сомневаясь, понимая, что не решится, предпочла отступить. — Мы будем рады тебе, приезжай в любое время, — тепло улыбнулась Сэцуко, и даже губы Нару будто бы дрогнули, пусть и несмело. — Конечно, миссис Ли. — Я провожу, — вызвался Нефрит, и едва они оказались за пределами платформы, вне видимости его матери и сестры, взволнованно спросил: — Что, так и уйдешь? Макото растерялась. Чего он от нее хотел? Признаний? Сентиментального бреда? То, что она кинется ему на шею? Конечно, весь вечер они провели вместе, и им было хорошо, очень хорошо — хотя бы просто в обществе друг друга. Но ведь этого мало. Да, пусть это выглядит по-детски, капризно и смешно, однако вся такая решительная и сильная Макото Кино ждала, что ей позволят быть ведомой, как тогда, в отеле. Вот такая прихоть — остаться во власти, остаться девочкой, героиней дамской книжки. Нет? Тогда пусть даст ей сейчас просто уйти, без выдавливания правды и выворачивания чувств наизнанку. А там видно будет, какой у ее сказки финал. Не ответив на вопрос Нефрита, не глядя на него, Макото медленно шла в сторону калитки. — Мако. Она не отозвалась. — Макото, стой. Остановилась. Через силу повернула лицо: — Все было прекрасно. Спасибо. Мне очень помогла твоя поддержка, — ее голос странно оборвался. Почему? Ведь Нефрит ни разу не разочаровал ее. Он был мил, остроумен, поддерживал во всем ее и ее подруг, оказал помощь Минако, до конца не терял лица, едва ли не один из многих. Неужели это она стала слишком привередлива и требует к себе какого-то особенного внимания и обращения? Макото даже захотелось извиниться, но Нефрит не дал ей этого сделать: — С тобой ведь никогда не будет просто, да? — с какой-то отчаянной решимостью спросил он, и Мако увидела в его глазах смирение и силу, которые оглушали, парализовывали, но словно пробуждали бессмысленный, заранее проигранный вызов: — Отчего же? Я — проще некуда: люблю готовить, вышивать, кроить одежду, читать, слушать музыку. Хочу выучиться и стать поваром. Что тут сложного? А ведь действительно, какая бы «простая» девчонка получилась, если бы ей с малолетства не пришлось выйти на грязную и жестокую улицу!.. Такая домашняя, уютная, настоящая хранительница дома. Но судьба распорядилась иначе, оставив своей истинной девочке пыльные дороги, случайные кражи и агрессивную одежду — чтобы никто не тронул, не обидел. А еще привела ее к Нефриту. Наверное, для этой же миссии? — Ну и будь колючей. И носи свои шипованные ботинки, и куртки тертые носи, и ворчи на меня. Не испугаешь. Это все бравада. А сама ты… И Нефрит поцеловал ее, потом еще и еще. Засигналило за забором такси, а он все равно целовал. Макото даже вроде бы попыталась возражать, но черт бы Ли ей это сейчас позволил. Не вырвется. Пока не скажет, что его, точно не вырвется. — Пусти. Сейчас же прибегут, — беспомощно попросила его Макото, с трудом отстранив Нефрита от своих припухших розовых губ, и он ухмыльнулся совершенно нагло, так, как она терпеть не могла: — Скажи: любишь? Нет, скажи, — прижимал он к себе ее талию, и Кино, и без того мучительно красная, казалась абсолютно, смертельно смущенной. И хоть наглым Нефрит старался быть всего мгновение, кажется, и сам ошеломленный своим напором, тем, как их поцелуи снова вскружили им головы, заставляя и Кино едва не потерять контроль и не наплевать на все такси мира, Макото была практически зла на него, а еще больше на себя. — Люблю. Только отстань, пожалуйста, — сквозь зубы шепнула она, озираясь, и Ли наконец позволил ей отодвинуться: — И не говори, что это значит что-то другое. Я не поверю. Макото юркнула к калитке, сгорая от переживаний — стыда и эйфории одновременно, захлестнувших ее, словно ей снова шестнадцать. Но на этот раз она сделала другой выбор, совсем другой выбор. — И я тебя, — услышала она в спину, но не остановилась. Не обернулась. Она тоже не поверит, что это значит что-то другое.