Дороги Галактики

Дантуинские степи цвели. Это осенью они становились сдержанного, благородно-золотистого оттенка, чуть разбавленного редкими сиреневыми росчерками поздних цветов. А весной степь становилась буйно-многоцветной, пестрой до прищура глаз. Посреди пестроты деревья, тоже цветущие, стояли эдакими белоснежными сугробами на ножках. И над всем этим буйным праздником жизни победно смеялось яркое солнце. - Обожаю весну на зеленых планетах! – Дарина провела рукой по нежно-розовым метелкам, сдула в ладони пыльцу, тихонько засмеялась, поясняя для собеседника: - Выросла я вообще на безжизненной, под куполом военной станции. Потом была полупустыня, но там хоть воздух людям годился. Ох, а как на меня на третьей наутолане глаза таращили, когда я сказала, что плавать не умею… Магистр Марр, глава дантуинского Анклава, вежливо улыбнулся: - Понятно, откуда в вас такое восхищенное преклонение перед жизнью. Полагаю, что концепция Живой Силы вам гораздо ближе классического учения. - Ой, да я и не задумывалась, - Дарина виновато развела руками. – Просто делаю, что могу, и стараюсь при этом не свалиться на Темную сторону. Путь джедая и всякое такое… кхм. Говорил мне учитель – будь серьезнее, будь серьезнее… А я… Магистр, зачем вы меня звали? - Именно за этим и звал. Пойдемте, - он повелительно махнул рукой и пошел от стен Анклава к холмам. Дари пошла следом, против воли задумавшись, как все-таки необычно миралуки воспринимают мир. Человек, будь он хоть сколько одаренным, все равно так не сможет. Да, с лишенным от природы глаз Сила говорила внятно, но были у них и иные органы чувств. Повязки на пустых глазницах миралуки носили не просто из вежливости к людям и иным близким расам – нежную кожу, на которой и за которой эти сенсоры располагались, повредить так же легко, как человеческие глаза. - Магистр, а вы цвета различаете? - Да, - он улыбнулся уголками губ. – Не так, как вы, и полагаю, для меня они имеют несколько иное значение, но – да. Белый. Бледно-желтый. Салатовый, - он поочередно прикасался к листьям и уверено называл оттенки, - о, багряный, редкий цвет для этого вида. Я слышал, вы возражали, когда вам присвоили звание мастера? - Да где я, а где – мастера! – Дарина горестно заломила брови. – Я же все равно не могу быть серьезной. И с первым пунктом кодекса у меня ба-альшие проблемы. Ну, то есть я умею, когда надо, правильного джедая включать, но… - …но ситха воспитали именно вы, мастер Редвин, - перебил он. – Я полагаю, никто иной бы с этой задачей не справился. - Угу, - она дернула плечом. Полгода уже, как Зарик стал полноправным рыцарем, и летает по Республике один-одинешенек. Ну ладно, не один, иногда его в совместные миссии с кем-то отправляют. И, кажется, в самом деле не делают разницы между ним и прочими молодыми рыцарями… разве что не отправляют на границу и в миры, к ней близкие. А ей до сих пор в спину словно сквозняком тянет! Привыкла за двенадцать лет к постоянному присутствию пасынка и ученика. Сначала – постоянно присматривать и защищать. А в последние годы присутствие Зарика отзывалось восхитительным чувством надежно прикрытой спины. Теперь за спиной пусто. И где носит вольного капитана Хесс’ирме’лоро, одна Сила ведает. Не то, чтобы Дарина чувствовала себя беззащитной – просто в одиночестве было непривычно и даже несколько тоскливо. - Еще одного взять, что ли? – вслух пробормотала она. – Да где ж подходящего найти, чтобы меня терпел и толк был… - Вот за этим я вас и позвал, - печально откликнулся Марр. – У меня есть для вас будущий ученик. И это очень, очень сложный случай… я долго думал, кому его доверить, перебирал разных мастеров – но, увы, все прочие уже имеют учеников, а Райлин потребует полного внимания учителя. - Как-как?! – восхищенно переспросила Дарина. – Его зовут Райлин?! - Да. - Это точно воля Силы! – она запрокинула голову и рассмеялась. – Давайте сюда вашего юнлинга. Будем воспитывать. А в чем сложность-то? - Сейчас увидите. Тень медленно отползает в сторону, открывая дорогу лучам послеполуденного солнца. Оно яркое и горячее, поток жара и света льется почти ощутимо, по рукам, по макушке, по камню. Степь отогревается после зимы, степь цветет, степь подчиняется вечному круговороту жизни. И люди Дантуина, как и любой иной сельскохозяйственной планеты, подчинены ему же. Весна – осень, посев – сбор. Лето – зима, жизнь и созревание – смерть и покой. Все неизменно, все ритмично, все качается вселенским маятником от крайности в крайность. И за одной всегда следует другая. Хорошо. Нет прошлого, нет будущего, нет резких перемен, одно лишь бесконечное настоящее. Только Анклав и космопорт при нем разбивают эту вечную гармонию жизни. Разумные вечно суетятся, их вечно что-то беспокоит, но великая и полная жизни планета снисходительно прощает им суету. Принимает в себя. По планете ходят тени… Несколько легких тычков в лоб резко выбили из транса. - Эй, есть кто дома? – насмешливо спросил звонкий молодой голос. Женский? Вернувшееся в здесь-и-сейчас зрение обрисовало знакомую до последнего камня долину, наполнило перспективу теплом и движением… сбилось, потому что прямо перед Райлином стоял некто, чувствительный к Силе. Обученный джедай. Только… необычный? Столб света, как миралуки видели джедайские способности, определенно присутствовал – не слишком широкий, но яркий луч. Но вокруг него вихрились смерчем искры и плясали разноцветные радуги. - Дома есть кто, спрашиваю? – насмешливо повторила она. Человек бы сморгнул, миралука усилием воли перестроился, чтобы за столбом света увидеть живой облик. Действительно женщина, молодая, веселая, улыбающаяся. Можно было бы по фенотипу отнести к обитателям центральных миров, но что-то странное было в разрезе глаз, скулах, сложении. - Я… приветствую… - Райлин запнулся и замолчал. - Не зависай, - она бесцеремонно взъерошила ему волосы. – Давай подскажу: здравствуй, учитель. На «вы» можешь не звать, не привыкла. - У… учитель?.. - Да, я наконец-то нашел того, кому могу тебя доверить. Райлин, завороженный пляшущими в Силе радугами, только сейчас понял, что за необычной джедаем стоит его собственный отец. - О чем я и говорил, - он печально покачал головой. – Не замечает ничего и никого. Миралука с сильным даром провидца – это ужасно. Да, ему много раз говорили, что надо больше внимания обращать на здесь-и-сейчас, что сосредоточение на будущем и отдаленном грозит утратой разума и полным растворением в Силе, что… много разного Райлину говорили. Но он постоянно куда-то уплывал. Поэтому его спешно отослали с Корусканта на родной Дантуин – здесь, хотя бы, стабильность и покой, здесь его не сведет с ума веер вероятностей и хитросплетение возможных событий. Или сведет не так быстро. - Ничего, у меня научится, - беспечно ответила женщина. Потянула ученика за свободную рубашку: - Так, тебя, падванчик мой, Райлин Марр зовут, я знаю. Лет тринадцать? - Почти четырнадцать, - опередил отец. - Отпад. Ладно, почти так почти. А я – мастер Дарина Редвин, исторически как бы с Тавры, но по факту у меня в предках сборная Республики, потому что прадедушка был шизанутее меня. Таврианин, сбежавший на военную службу, представляешь? - Я… нет! - Понятно. Ну, про нас вообще мало кто знает, может, и слетаем в гости. Прадедушки в живых уже нет, но дедушка живой. Он тебя научит чиссами ругаться и много чего интересному… А вообще провидец в учениках – это хорошо. Мне очень полезно знать, какая конкретно пакость на меня в следующий раз из-за угла набежит! Райлин без сопротивления волокся «на прицепе» за своим мастером. По счастью, обучение позволяло ему не спотыкаться на каждом шагу, ноги сами выбирали опору. Он никогда не сбегал с такой скоростью по склонам! И что-то (дар провидца?) подсказывало юному Марру, что это далеко не самый рискованный из уготованных ему уроков. Глава Анклава смотрел им в след и улыбался. Его старшие дочери – практически обычные миралуки, с обычным для расы числом мидихлориан. Можно учить, можно не учить… а вот сын – истинный наследник гордой фамилии. На котором она вполне могла бы и закончиться. Провидцы-миралуки – та еще злая насмешка Силы. Слишком часто они теряют разум, или погибают, именно потому, что не видят грань между прошлым, будущим и настоящим, не умеют жить в реальности. Как же трудно их этому научить! Касание душистого весеннего ветра – как невесомый поцелуй в щеку. И волосы он взъерошил, как чья-то ласковая рука. Самые чуткие порой видят во снах красивую черноволосую миралуку, которая ходит по холмам. Многие из них мечтают встретить ее и в реальности. Увы – призраком Визас Марр так и не стала. Но ее потомки верят, что душа основательницы рода осталась среди дантуинских холмов, присматривать за Анклавом и его обитателями. Не ушла, не растворилась полностью. - Спасибо, - чуть слышно шепнул он в ответ ветру. – Каждая жизнь должна быть прожита, верно, прекраснейшая? Я верю, теперь и Райли ее проживет.