Две стороны одной тайны

      Тренировка была окончена, Вейдеру просто пришлось прекратить её, если он не хотел окончательно замучать и убить Люка, а такая возможность у него была. К огромному сожалению ситха, юный Скайуокер так и не проявил ни малейшей способности к тёмной стороне, сколько бы он ни пытался, сколько бы Вейдер его не убеждал, сколько бы не мучал едва ли не на грани с пытками Силой – всё было тщетно. Мальчик по-прежнему тянулся к свету и был способен взаимодействовать только с ним, из-за чего тёмный лорд уже тысячу раз пожалел о том, что выбрал его себе в ученики. Одна неудача, другая, третья, каждый новый провал, каждый новый срыв Люка, как и первый, всё больше и больше отдаляли ситха от его заветной мечты, и под конец этого «истязания» даже непонятно для кого больше для Люка или для Вейдера, ситх был так разочарован и зол, что едва ли не готов был сдаться. Но он не сдался, тёмный лорд через столько прошёл, стольких и столько потерял, но он всегда держался, он никогда не сдавался и почти всегда добивался желаемого, почти… Ведь успех его во всём и всегда начался лишь с того момента, как ситх облачился в свои неизменные чёрные доспехи, с тех пор удача постоянно преследовала его. Нет, он сам шёл к ней и добивался желаемого во всём и всегда, потому что слабак – Энакин, не способный удержать ученицу, не способный до конца добиться любви и признания жены, не способный даже спасти свою мать, даже защитить себя, обретя невероятную мощь, умер там, на Мустафаре, и вместо него родился гордый, несломимый, абсолютно несокрушимый Дарт Вейдер, который добивался желаемого в абсолютно любой ситуации! Добьётся и сейчас! Он не сдастся, он не опустит руки, он отмстит, сделает из Люка ситха, такого ситха, которого ещё не видела галактика!       Но, к сожалению, это будет ещё не скоро, и точно не сегодня… А сегодня нужно было остановиться, прекратить тренировку с тысячами бесполезных попыток заставить мальчика коснуться тьмы, если Вейдер не хотел ненароком убить его в гневе, как когда-то сделал это с Падме.       - Хватит! – зло рявкнул ситх, тяжело отдышавшись после последней неудачи, когда их с Люком особенно жёстко вышвырнуло из медитативного транса, завершением чего стала очередная пытка Силой для несчастного ученика.       Пытка чрезмерно жёсткая и безжалостная.       - Поднимись и пошли за мной, - тёмный лорд едва подавил желание то ли поднять Люка за шею и со всей мощи сдавить свой невидимый захват, то ли небрежно пнуть механической ногой ублюдочного щенка Кеноби, которого он теперь ненавидел ещё больше.       Вместе с этими словами ситх гневно сжал пальцы в кулаки и, с отвращением смотря на юного Скайуокера, просто двинулся вперёд, плавно скользя краем чёрного плаща по полу, по полу, на котором сейчас откашливался и задыхался после недавнего Силового приёма «непослушный» мальчишка.       Сколько бы Вейдер ни орал на него, сколько бы ни злился, сколько бы ни мучал при помощи ментальных наказаний, Люк не испытывал к нему злобы, потому что он понимал, каждое слово, каждое действие учителя было ему на пользу. Этот человек спас его из рабства, этот человек защитил его любимую приёмную мать тогда, когда сам юный Скайуокер не смог, и этот человек учил его тому, что знал сам, тому, что применял сам ради защиты Асоки и её приёмного сына. И мальчик понимал, мальчик трезво осознавал, что он должен был слушаться, подчиняться, внемлить каждому новому слову, делать всё так, как прикажет мастер. Только отчего же он не мог? Почему тёмная сторона Силы никак не хотела даваться ему, отпугивала, отталкивала, вместо того, чтобы манить и звать? Почему состоящий из света образ Асоки оберегал его от тьмы, противостоял соприкосновению со тьмой, предостерегал от этого, ведь Люк делал это, делал всё это ради того, чтобы в следующий раз спасти Тано, ради того, чтобы защитить её же? Так почему её несуществующий образ был против? Почему всё естество Люка было против того, чтобы стать сильнее, дабы оберегать единственное любимое существо в этом мире? Этими вопросами юный Скайуокер задавался каждый раз, когда его вновь и вновь выбрасывало из медитативного транса, когда его опять и опять настигали гнев и кара нового учителя. И мальчишка ненавидел себя, ненавидел сильно, за свою жалкость, никчёмность и слабость, ненавидел даже больше его разочарованного мастера, ведь себя он разочаровал куда сильнее, нежели его. Наверное, от того Люк достойно принимал каждое новое наказание, в отличие от ситуации с Саханом, чувствуя, что Вейдер «издевался над ним» заслуженно. Когда же, наконец, очередная «мера обучения» прекратилась, Люк, тяжело дыша и громко кашляя, едва смог подняться на четвереньки. Перед глазами всё плыло, а боль только-только начинала отступать, до сих пор сковывая его тело. Юный Скайуокер где-то далеко-далеко, будто за стеной, услышал приказ своего нового учителя следовать за ним. Сил уже почти не оставалось, но он должен был, просто обязан был подчиниться, если хотел стать таким же могущественным как Вейдер. И, собрав в кулак последние остатки ресурсов, которые у него были, юный Скайуокер резко встряхнул головой, отгоняя полупьяное состояние слабости прочь, быстро подскочил на ноги и покорно поплёлся за ситхом, мысленно ругая себя за то, каким жалким и никчёмным он оказался на сегодняшней тренировке, каким слабым и беспомощным он был по сравнению со своим мастером.       Впрочем, слабость и беспомощность нового ученика тёмного лорда отметил не только он сам, но и все окружающие, все присутствовавшие в здании Инквизитория, все-все, кто смог в Силе ощутить, как проходила первая тренировка Люка. И это вызвало огромный ажиотаж и мощную волну возмущения и негодования адептов тёмной стороны, которые активно перешёптывались между собой о том, насколько никчёмным был новый ученик Вейдера, когда «мастер и падаван» «гордо» шествовали по открытому коридору мимо общего тренировочного зала. Было много разнообразных теорий, догадок, споров, удивления и изумления… Все инквизиторы буквально позабыли обо всём том, чем и для чего они здесь занимались до этого. Юный Скайуокер привлёк столько внимания к себе, чрезмерно негативного внимания, что эти перешёптывания не только остановили общую отлаженную работу Инквизитория на несколько минут, но и даже долетели до ушей и так злого Вейдера, который скрывшись за стеной открытого коридора, буквально разломал механическими руками дверь, ведущую к ангару с кораблями, в один момент заставив нескольких штурмовиков трусливо разбежаться в стороны. Неудачи Люка бесили его до безумия, неудачи Люка позорили его в глазах окружающих, неудачи Люка вызывали целую волну ненужного внимания, и неудачи Люка интересовали всех, и в том числе её… Седьмую сестру.       Краем глаза внимательно проследив как удалялись Вейдер и неизвестно откуда привезённый им мальчишка, в очередной раз наиболее тщательно прощупав нового ученика тёмного лорда в Силе и окончательно убедившись, что как ситх он был абсолютно никчёмен, женщина насторожилась. Вроде бы всё было в порядке, как и должно было быть, опасности для владыки не существовало, но что-то не давало покоя её шестому чувству, её женской интуиции, её безмерно преданной Дарту Сидиусу натуре, Седьмая сестра не знала что, но понимала, что обо всём произошедшем сегодня обязана была доложить.       «Император должен знать… Непременно должен знать всё!».       И уже через несколько часов леди ситх стояла посреди просторного тронного зала огромного личного разрушителя императора в ожидании его аудиенции. Владыка как всегда принял своего «личного шпиона» с большим энтузиазмом в надежде, что его «глаза и уши» в Инквизитории сообщат ему важные и непременно полезные новости. На удивление леди ситха император был крайне спокоен, и, тем не менее, всем своим существом он излучал тёмный холод Силы, его могущество буквально струилось наружу, вилось вокруг владыки, оно было настолько сильным и мощным, что пребывающего рядом с ним адепта буквально кидало в дрожь от ужаса. Не каждый мог справиться с таким давлением могущества Сидиуса, но она воспринимала это не так как все, она наслаждалась ощущением собственного тихого ужаса, когда его Сила полностью покрывала и подавляла её, она ощущала дикое блаженство находясь рядом с ним, она восхищалась им, она превозносила его, она буквально поклонялась ему…       Для Седьмой сестры во всей галактике не существовала лучшего примера совершенства и могущества, чем самый тёмный представитель нынешних ситхов, человек который своими хитростью, коварством, умом и силой смог «завоевать» всю галактику, покорить её, заставить склониться перед ним, буквально пасть к его ногам. Для этой женщины этот мужчина был настолько совершенен как ситх, что она абсолютно не замечала его несовершенств как реального живого существа из плоти и крови, ни его возраст, ни его внешность не отпугивали её… Для Седьмой сестры Дарт Сидиус был идеален, и она была готова пойти за ним куда угодно, следовать, служить, поклоняться, ловить каждое его слово, каждое движение, каждый жест, умереть! И в этом для неё не было ничего необычного, император, по праву признанный императором за своё совершенное тёмное могущество, был для неё всем, был для неё и объектом вожделения и объектом безграничного поклонения, и она восхищалась, каждый раз восхищалась и питалась его могуществом, позволяя его чёрным «язычкам пламени» сливаться с её, опутывать, поглощать, подавлять, заставляя каждую клеточку тела дрожать от ужаса и возбуждённого трепета благоговения перед этим ситхом… Он был совершенен, для неё он был идеален и абсолютно совершенен! И она готова была на всё ради него, и меньшее, что женщина могла сделать – это верно служить своему повелителю – во всех смыслах этого слова!       Буквально дрожа от безумного, пробирающего до самых костей чувства холода и страха, одновременно перемешивающегося с каким-то трепетным, извращённым наслаждением Седьмая сестра грациозно открыла «створки» шлема и «ритуально» встала на одно колено, покорно склоняя голову перед императором, до тех пор, пока лёгким движением руки тот не приказал ей поняться и говорить о том, зачем она вообще прибыла сюда. И она заговорила, без лишних и не нужных вступлений сразу перешла к делу, так, как любил и ценил он.       - Владыка Сидиус, я тщательно прощупала мальчишку в Силе, он действительно так слаб, как сообщил вам лорд Вейдер. Даже более того… Ещё слабее… Он не только совершенно плохо обучен, но и абсолютно не способен к контакту с тёмной стороной. Это настолько очевидно, что несостоятельность ученика Дарта Вейдера заметили все, даже самые худшие из инквизиторов. Его никчёмность буквально светилась во все стороны, словно тот яркий поток энергии, который окружал мальчишку при нашем первом ментальном контакте. Все, абсолютно все в Инквизитории остались в недоумении, зачем тёмный лорд взял себе такого ученика, - женщина на мгновение замолчала, внимательно вслушиваясь и всматриваясь в реакцию на её доклад повелителя, но кажется императора эти слова оставили совершенно равнодушным.       Дарт Сидиус лишь тяжело вздохнул и спокойно посмотрел на неё хитрым, но не выражающим гнева взглядом. В его янтарных глазах как будто читалось лишь любопытство, вопрос, один единственный вопрос, что хотела всем этим сказать ему Седьмая сестра. И, с полу-взора на неё поняв ожидания императора, женщина тут же хитро ухмыльнулась и добавила:       - И это странно… То, что Вейдер взял себе в ученики такого никчёмного, больше склонного быть джедаем нежели ситхом ребёнка, меня настораживает. Что-то здесь не так, мой повелитель, - она с особым удовольствием произнесла последнее слово, как-то необычно ярко выделив его и ещё раз слегка вздрогнув от того, всплеска Силы, который то ли специально, в каких-то своих хитрых целях, то ли невольно послал ей владыка.       Но Сидиус опять будто проигнорировал её слова, несмотря на всё беспокойство, которое он ощущал, что исходило от леди ситха ментально, несмотря на все её предостережения, император лишь сложил руки в замок и, безразлично отвернувшись от своей самой преданнейшей подчинённой, прошествовал куда-то ей за спину.       Ещё несколько минут, несколько мучительно долгих мгновений повелитель не удостаивал его «преданного слугу» никаким ответом. Он о чём-то серьёзно задумался, кажется полностью погрузившись в собственные мысли. Можно было даже решить, что простая интуиция, глупые женские опасения насторожили владыку достаточно сильно… В любом случае, ему следовало обдумать всякие исходы и повороты событий, Вейдер с самого начала был не стабилен, и от него можно было ожидать чего угодно, являясь человеком крайне умным Сидиус это знал. Потому, ничего не отвечая Седьмой сестре, он стал медленно и размеренно перебирать в голове разнообразные мысли, варианты ситуаций, способы их решения, догадки и выводы, тщательно взвешивая каждый из них, рассуждая и приходя к какому-то логическому умозаключению, которого женщина не могла знать, но которое с невероятным трепетом в душе ожидала.       Не говоря ни слова и всё так же погружённый в собственные рассуждения, Сидиус налил себе в бокал немного очень редкого и дорогого виски и, слегка отпив его, наконец-то завершил свой мыслительный процесс.       - Твои опасения напрасны, - стоя где-то позади Седьмой сестры император медленно и смакуя допил остатки спиртного из бокала и, поставив пустую стеклянную ёмкость на плоский металлический стол, гордой, но плавной походкой приблизился к женщине, от чего та, даже не заметила, как участилось её дыхание от приятного волнения.       Старые, но цепкие руки владыки медленно легли её на плечи, чуть надавливая через ткань одежды на нежную зелёную кожу, и леди ситх аж вздрогнула от ощущения повелителя настолько близко от себя, как физически, так и ментально. Его Сила лилась наружу, его Сила плавно вплеталась в её «чёрные язычки пламени» будоражила и дразнила их, взывая к ответной реакции, сливаясь и перемешиваясь с ними. Стало невероятно холодно от этой всепоглощающей тьмы, но Седьмую сестру бросило в жар от сего «ледяного прикосновения», а Дарт Сидиус, будто и не заметив, как женщину всю буквально затрясло ещё интенсивнее, просто продолжил говорить:       - Пока что этот новый ученик Вейдера нам ничем не угрожает… - медленно и размеренно, будто смакуя слова, словно дорогой виски, играя, растягивая фразы, начал произносить он.       Его пальцы чуть сильнее надавили на чёрную ткань обтягивающего инквизиторского наряда, и Седьмая сестра просто не выдержала, она томно вздохнула, резко ухватив своего повелителя за тыльную сторону кистей, прижимая к себе, гладя, лаская, словно нечто самое ценное, что было у неё в жизни. Мгновение, ещё через мгновение женщина резко сняла с себя шлем и отбросила его прочь. Её чёрные, словно сама ночь, длинные прямые пряди с изящными спиральками на кончиках быстро рассыпались по нежным плечам леди ситха, так соблазнительно привлекая к себе внимание, маня, вызывая желания прикоснуться к ним.       Сидиус любил её тёмные локоны, они были похожи на потоки Силы, волны льющейся лаконично черноты, пустоты, бездны тьмы и холода, в которых он привык обитать. У Седьмой сестры были прекрасные волосы, такие же прекрасные, как и вся она сама, их хотелось трогать, ласкать, вдыхать их аромат…       Его цепкие руки медленно сползли с её нежных плеч, явно вызывая досаду у их обладательницы, и костлявые пальцы аккуратно сжались вокруг одной из прядей женщины, трогая, прикасаясь, наслаждаясь её красотой. Внимательно всмотревшись в непослушный, но блестящий локон, император слегка ухмыльнулся, изучая его, словно некую диковинную редкость, пока Седьмая сестра с абсолютным благоговением позволяла ему это делать. Его сильные пальцы ещё немного прошлись по спиралевидному вьющемуся кончику пряди, слегка поглаживая, как будто пробуя на ощупь, и владыка легко выпустил её из рук, вновь с безразличным видом слегка прошествовав вперёд, пока не поворачиваясь к «своей покорной рабыне» лицом.       - Если он действительно настолько слаб, то тут нечего опасаться. В любом случае, я прослежу за этой ситуацией лично…       Договорив последнюю фразу до конца, император ещё сильнее ухмыльнулся, чувствуя какое волнение в Силе Седьмой сестры подняла его пара всего лишь небольших и абсолютно незначительных жестов, знаков внимания, которых удостоилась «самая преданная подчинённая». Владыке нравилось играть с людьми, нравилось, когда они ощущали страх и волнение перед ним, нравилось, когда они дрожали и покорно подчинялись, склонялись перед его мощью, тогда он начинал в большей степени проявлять своё могущество, посылать более интенсивные волны Силы, заставляя их атаковать жертву, проникать в её Силу, смешиваться с ней, подавлять и питаться Силой собеседника, врага, любого, кто «позволял» Дарту Сидиусу собой насыщаться.       Седьмая сестра не была против этой маленькой ментальной игры, да, она была слабее, да она была в ней жертвой, но она получала не меньше удовольствия от неё, чем сам император, она занимала пассивную роль, как женщина во время секса, но это не значит, что она не получала от этого всего особенного и непередаваемого наслаждения.       Чувствуя, как «тёмные языки пламени» владыки нагло, своевольно вторгались в её пространство, инквизиторша резко и дерзко послала свои потоки Силы им навстречу, давая понять, что она была согласна, она была готова, она была сильна и тоже могла и хотела проявить себя в этом незримом духовном слиянии. Вместе со своей ментальной реакцией на чужеродное вторжение в её личное пространство Седьмая сестра решила показать, что она хочет большего, она жаждет большего, просто умоляет своего повелителя о большем…       Эластичные, обтягивающие чёрные одежды по воле тонких пальчиков женщины быстро и ловко соскользнули с её изящного оливкового тела, оставляя леди ситха стоять перед Сидиусом почти обнажённой, в одних дерзких, но женственных белых трусах, и ожидать, ожидать своего момента, своего часа, своего триумфа.       Ментально ощущая колебания в Силе, колебания, к которым он уже давно привык и которые он хорошо знал, император медленно повернулся к инквизиторше. Его старая костлявая кисть плавно потянулась вновь к её волосам, к её прекрасным блестящим чёрным локонам, но так и не смогла достигнуть цели. Будучи перехваченной тонкими нежными пальчиками Седьмой сестры, могущественная кисть Сидиуса была крепко и вожделенно сжата в них… Далее последовал пылкий, покорный и, несомненно, чувственный поцелуй руки повелителя, после чего, даже не дав тому опомниться, женщина водрузила её себе на грудь. Ещё раз томно вздохнув и вся буквально содрогаясь в Силе, леди ситх чуть приблизилась к тёмному владыке, который не стал возражать и сопротивляться.       Сидиусу определённо нравилась хитрость, наглость, дерзость и поклонение этой женщины. Он чувствовал их физически, он чувствовал их духовно, он чувствовал их в Силе и наслаждался ими с каждым новым мгновением всё больше. Он был хозяином ситуации, властвовал, доминировал, и пришло время это показать. Левая костлявая рука императора крепко сжала округлую упругую грудь женщины, умело и настойчиво массируя её, а правая рука резко ухватила Седьмую сестру за тонкую талию, грубо, властно притягивая инквизиторшу к себе. Старые, но невероятно сильные пальцы с любопытством ощупывая каждый изгиб позвоночника быстро сползли вниз и жадно сдавили через белоснежную ткань трусов одну из идеальных упругих ягодиц, от чего леди ситх ещё раз тяжело и томно вздохнула и подалась вперёд, навстречу своему повелителю.       Её проворные шаловливые ручонки быстро и ловко стали орудовать с одеждой императора. Тонкие изящные пальчики умело поддели широкий капюшон его чёрного плаща, заставив тот медленно сползти по голове ситха, а затем и вовсе начали стягивать тёмные одеяния с его плеч, освобождая владыку от верхней части костюма, при этом сама инквизиторша продолжала и продолжала упиваться его Силой, которая с разоблачением владыки всё больше росла ментально.       Нежные руки Седьмой сестры легко коснулись страшных и уродливых шрамов на лице Сидиуса, но казалось женщину совсем не волновало, как ужасно выглядел император снаружи, она чувствовала его в Силе, она ощущала его в Силе абсолютно совершенным, невероятно прекрасным и безгранично могущественным, и ей хотелось быть рядом, приблизиться ещё больше, полностью слиться с этим источником могущества воедино, раствориться в нём и позволить поглотить себя. Леди ситх летела на зов «чёрных язычков пламени» повелителя, как мотылёк на ослепляющее пламя огня, и она позволяла ему сжигать себя дотла, погружая одновременно в непомерную бездну ужаса и наслаждения. Она сама не заметила, как стала страстно, жадно и похотливо целовать своего императора, императора всея галактики, всея мира.       Владыка тоже наслаждался своими, нет, их общими ощущениями в Силе, он подавлял, властвовал, питался и одновременно сливался с этой женщиной ментально. На деле она была не так слаба, как казалось со стороны, Седьмая сестра вела себя крайне дерзко, крайне вызывающе, крайне возбуждающе и будоражаще во всех смыслах, и «поглощать её энергию» было невероятно приятно, просто ни с чем не сравнимое удовольствие. Она была такой соблазнительной и наглой, что с этой инквизиторшей Сидиус вновь ощущал себя молодым, с ней он почти готов был разделить своё могущество и власть, он почти позволял себе не только брать, но и отдавать ей некие ментальные потоки Силы взамен, оставался один шаг, и император, возможно, переступил бы грань между безразличием и любовью, своей особой извращённой любовью, и, всё же, любовью, но пока он продолжал держаться в шаге от этой непростительной опасной глупости, как всегда безупречно играя в повелителя мира. И ему должно было принадлежать всё, могущество, сила, галактика и эта женщина, эта невероятно сводящая с ума женщина и её совершенно прекрасное тело.       Резкое движение руки, и пальцы Сидиуса грубо стянули с Седьмой сестры её идеально-белые трусы. Нежная ткань быстро соскользнула вниз по такой же шелковисто-нежной коже её дерзкой обладательницы, и женщина абсолютно уверенно переступила последнюю деталь своей одежды, нагло начав толкать владыку к трону.       Сидиус и сам собирался двинуться туда, потому особых возражений не изъявил, незачем, всё было и шло так, как он того хотел, он просто наслаждался ситуацией, наслаждался соприкосновением с леди ситхом, благоговением её перед ним, ментальным слиянием, от чего всё больше и больше хотелось слияния физического, которое наступит ровно в тот момент, когда он, император мира, пожелает.       Властно усевшись на троне Дарт Сидиус чуть расставил ноги, позволив «своей безотказной рабыне» устроиться на нём так, чтобы одно из её тонких коленок надавило на самую чувствительную часть его тела, ровно там, где императору этого больше всего хотелось. Он слегка криво ухмыльнулся, посылая через волну Силы приятное ощущение довольного наслаждения и позволяя его партнёрше действовать дальше.       Получив ментальное сообщение о том, что повелитель был доволен и сама, вся аж содрогнувшись от прилившего удовольствия, женщина продолжила действовать, более резко более дерзко надавливая на изящное колено, которое было сейчас между ног Сидиуса, леди ситх вновь положила свои тонкие пальчики на лицо императора и, слегка нажимая мягкими подушечками на уродливые шрамы, стала безудержно, страстно и похотливо целовать своего повелителя, повелителя, который гордо отвечал ей тем же.       Сейчас ни для Седьмой сестры, ни для Сидиуса не существовало реальности, каких-то физических несовершенств, какой-то разницы в возрасте, каких-то моральных норм, им было хорошо, до безумия прекрасно и идеально в Силе, их общее могущество, их общая тьма, сливалась воедино, питая друг друга, наполняя тела страстью и желанием, возбуждая, окропляя, словно обильный ливень накатывающим и накатывающим наслаждением. Ментальная связь, незримый тёмный союз, переплетающихся потоков Силы… Женщина в этом союзе питалась могуществом того, кому она неистово желала отдаться, мужчина покорностью той, кого он собирался властно и безапелляционно взять, и это дарило общее непомерное блаженство, желание не останавливаться, продолжать… И они продолжили…       Властные костлявые руки Сидиуса умело скользили по груди и ягодицам Седьмой сестры, заставляя ту тяжело дышать и время от времени издавать тихие невольные томные стоны, пока она медленно и плавно сбегала пальцами вниз, туда, где до этого пребывало её стройное колено. Шаловливая ручка, сквозь череду невероятно прекраснейших поцелуев губ в губы, быстро расстегнула брюки императора и умело забралась под чёрную ткань, извлекая оттуда его приличных размеров достоинство. Тонкая, нежная кисть плавно скользнула вниз-вверх по всей длине члена владыки, Седьмая сестра играла с ним, дразнила, вместе с физическими ласками посылая и лёгкие потоки Силы сквозь подушечки пальцев, стараясь задевать все самые чувствительные точки и места на гениталиях императора, ровно так, как он это любил.       В свою очередь, Сидиус тоже не остался безучастен к его «идеально покорной рабыне», желая за невероятную верность и преданность доставить удовольствие и ей. Одна уже из его кистей быстро скользнула от упругой округлой груди с давно затвердевшими сосками женщины вниз, куда-то ей между ног, и мягко коснулась её половых органов, просто сочащихся влагой от чрезмерного возбуждения и желания. Нащупав вход в налившееся кровью влагалище, император несколько раз прошёлся кистью по нему, ещё больше дразня и будоража, после чего один из его пальцев юрко проник внутрь женщины тут же подавшейся вперёд и буквально насаживающейся на него, затем владыка добавил второй палец и третий… А потом, потом мощная волна Силы прошлась от его руки снизу-вверх по всему телу леди ситха, заставив ту громко взвизгнуть от наслаждения и томно закусить губу едва ли не до крови.       Терпеть больше было невозможно, она не хотела и не могла, наверное, от этого инквизиторша, резко ухватив за запястье своего повелителя, буквально соскочила с его кисти и, усевшись владыке на колени, спешно ввела его возбуждённый член себе во влагалище и начала двигаться, судорожно дёргая бёдрами, словно наездница, при этом не забывая продолжать и продолжать целовать своего императора, в шею, в щёки, в губы…       Ещё более мощный всплеск тьмы в Силе, родившийся от грязного желания и страсти Седьмой сестры, настолько отчётливо ощутился Сидиусом ментально, что тоже побудил того к новым решительным действиям. Крепко прижимая к себе инквизиторшу за спину, император быстро стал спускаться костлявыми пальцами вниз, жадно и похотливо сжимая её ягодицы, посылая навстречу «чёрным язычкам пламени» женщины свои, а вместе с этим страстно, жарко, безудержно целуя её молодую и красивую грудь, жадно впиваясь в неё губами, лаская соски языком.       Их интенсивный физической контакт заставил контакт ментальный достигнуть своего пика, Седьмая сестра и Сидиус буквально слились в Силе, превратились в одно целое, воссоединились навсегда, и это вынудило женщину откинуться назад, прогнуться в спине и ещё сильнее задвигать бёдрами, то ли от желания воссоединиться окончательно, то ли от желания отстраниться от слишком плотной тьмы, окружающей их обоих. Новый угол наклона увеличил давление на самые чувствительные точки на теле и императора, от чего тот, чуть ли не до боли в пальцах вжал их подушечки в нежные, округлые бёдра леди ситха. Владыка повелевал, а его «покорная рабыня» подчинялась, он был императором, а она его негласной императрицей, они были источником насыщения Силой и властью друг друга, источником насыщения могуществом, возбуждением, страстью, почти любовью. Им было хорошо вдвоём, им не просто было хорошо физически, им было хорошо куда выше этого, духовно ментально, как-то иначе нежели простые плотские утехи. Они не просто занимались сексом, они сейчас пребывали в неком своём мире, который существовал только для них обоих, где властвовали дикое желание, бешенная страсть и пробирающая до глубины души тьма, одновременно и превращающая в куски льда их «чёрные» сердца, и сжигающая неистовым пламенем их возбуждённые тела. Они не просто занимались сексом, они не просто любили, они наслаждались, каждую секунду, каждый миг, получая блаженство не столько физическое, сколько ментальное, духовное, какое-то высокое, выше чем простые Корусантские утехи, выше чем этот бренный мир, красивее, изящнее, изощрённее.       Седьмая сестра буквально кричала от каждого нового толчка внутри себя, а Сидиус с неистовой силой насаживал её на свою перевозбуждённую плоть, его пальцы всё мощнее сдавливали её нежные округлые бёдра, а её натренированные мышцы влагалища, мощнее облегали его становящийся всё более и более твёрдым член, так что ему было уже совсем тесно, почти болезненно тесно внутри. Движения и ласки становились грубее, но от этого было даже более приятно, а ментальное слияние всё плотнее и плотнее. В сознании инквизиторши и императора постепенно образовывалась всепоглощающая, все закрывающая тьма, её власть наступала повсюду, под её властью, казалось, было всё вокруг! Она слепила, она доводила до исступления, она дарила невероятное блаженство.       Чувствуя, что пик наслаждения уже близок, Седьмая сестра опять вернулась в прежнюю позицию и с новой неистовой силой стала целовать своего императора, он отвечал ей грубыми, небрежными ласками груди, шеи, её карамельных губ, жадно ставя засосы, намеренно причиняя лёгкую, возбуждающую боль.       И вот настал момент, когда тьма полностью поглотила обоих, вознеся их на вершину могущества! Дарт Сидиус и Седьмая сестра только и успели страстно, жарко, похотливо поцеловаться, когда их «чувства», их эмоции, и ощущения с мощным, всепоглощающим взрывом, чёрными непроглядными волнами хлынули в стороны, «ледяным пламенем» сжигая всё вокруг, «ледяным пламенем» испепеляя двух придавшихся страсти тёмной стороны любовников, повелителя и рабыню, владыку и подчинённую, императора и императрицу, мужчину и женщину в жизни которых была любовь, одна единственная любовь ко тьме, к тёмной стороне Силы, которая позволила им буквально одновременно испытать такой мощнейший, больше ментальный, чем физический оргазм. И которая позволяла им испытывать подобное блаженство каждый раз, когда владыка мира и его избранница вступали в подобный союз, союз тьмы со тьмою, союз «ледяных», бесчувственных сердец, умеющих лишь такими ночами пылать огненной старью друг к другу и к великой тёмной стороне, дарившей обоим невероятное ощущение могущества и блаженства одновременно! Таков был эффект неистового слияния воедино их общей Силы! И это было просто невероятно!