Две стороны одной тайны

      Прошло ещё какое-то время с того самого дня, как ввиду сложившихся обстоятельств, Асока решилась на столь отчаянный план. Тано была в своих покоях, в тренировочном зале, абсолютно одна и ожесточённо, усиленно и уверенно выполняла боевые приёмы со световым мечом, задумчиво вспоминая всё то, чему учил её Энакин, и используя пока что лишь один клинок. Тогрута так сильно увлеклась своим затягивающим занятием, что даже не заметила, как, «тихо» войдя в помещение, вот уже минут пять за ней с любопытством наблюдал Вейдер.       Ситха трудно было не заметить, но тогрута так и не обратила бы на него совершенно никакого внимания, если бы в некий момент, уловив неточность в её движении, тёмный лорд строго не сделал бы ей замечание:       — Ты слишком сильно расставляешь ноги, потому твоя стойка неустойчива, а удар мечом нужно делать резче, — подойдя к женщине чуть поближе, критическим взглядом со стороны оценил её старания он.       От внезапного холодного и пронизывающего до самых костей голоса позади Асока невольно вздрогнула, едва удержавшись от того, чтобы не выронить оружие на пол, и обернулась. Кого-кого, а увидеть здесь ситха сейчас, в это время дня, она никак не ожидала. Впрочем, была совершенно не против его присутствия, так как это лишь шло на руку коварным планам Тано.       Однако тогрута даже не успела о сием подумать, как следующие слова Вейдера, острым лезвием прорезали её сознание, быстро отрезвляя и возвращая в реальность.       — У тебя явно был плохой учитель, раз ничему тебя не научил, — и эта фраза, эти предложения прозвучали с особым значением не только для женщины.       Когда-то давно Вейдер, ещё пребывая Энакином, гордился своей ученицей, ему казалось, что он делал всё, что может, чтобы она стала сильной, вкладывал в неё всё, что знает, чтобы она получила должный опыт, и джедай верил, что он справлялся просто превосходно. Сейчас же ситх видел, нет, не неспособность падавана к боевым искусствам, а собственные промахи, недочёты, ошибки, и понимал, что в том, что их совершала Асока, была вовсе не её вина, а его, Энакина, потому что тот являлся жалким и слабым. Тот Скайуокер, которым тёмный лорд был раньше, был настолько никчёмен, что не смог даже собственной способной и талантливой ученице дать знаний, которые оказались бы в состоянии уберечь её от подобных трагедий, как с их малышом. И это была его вина, только его вина.       В отличие от Вейдера, на Тано его слова возымели абсолютно противоположный эффект, и если ситх видел жалкость и несостоятельность Энакина, как мастера-джедая, то вот тогрута, наоборот, буквально вспыхнула злобой и агрессией от того, что тёмный лорд посмел посягнуть на неприкосновенное, и это тут же вылилось во вспышку справедливой грубости:       — Мой учитель был самым лучшим джедаем, которого я только знала! — едва не шипя, резко огрызнулась она.       И, несмотря на то, что её ответ казался вполне себе однозначным, Вейдер не растерялся и тут же нашёл, что заявить в противовес.       — Оно и видно, что он был джедаем… — стараясь держаться как можно более непринуждённым и непоколебимым внешне, с сарказмом подчеркнув последнее слово, как будто издеваясь над самим собой, произнёс ситх, хотя в его голосе при особо тонком чутье можно было уловить лёгкую раздражённую дрожь.       С этими фразами тёмный лорд ещё больше углубился в воспоминания прошлого, тогда, когда он действительно был джедаем. Тогда ему казалось, что Скайуокер был способен объять необъятное, спасти всю Галактику, защитить близких… На деле же он оказался не в состоянии даже уберечь от смерти того, кого любил: мать, Падме… Да что там их? Спасти от вечных мучений и страданий самого себя. Энакин-джедай был очень жалок и слаб, он не смог даже удержать ученицу, в которой когда-то так нуждался, и коея сейчас столь настойчиво заявляла, что он был хорошим учителем. Скайуокер был просто ужасным учителем, раз не смог и этого, не смог сделать так, чтобы падаван, которого он любил, как лучшего друга, всей душой, не бросила его, не отвернулась от него, не ненавидела его сейчас! И от этого стало ещё омерзительнее на сердце. Он не смог, не справился, не оказался способен сохранить рядом с собой даже тех близких, к которым так сильно был привязан, их жизни, их дружбу, преданность, их любовь. И он был просто отвратителен. Сидиус — вот, кто казался Вейдеру подлинно хорошим учителем. Да, он не был нежен со своими учениками, да, он не был жалок и слаб, но он мог заставить даже того, кто изначально ненавидел ситха, действовать в его интересах. И это действительно было мощно. Невероятная способность манипулировать, обращать в свою веру, заставлять любить и служить ему тех, кто и вовсе презирал императора. В этом была настоящая сила человека — способность удержать рядом окружающих, и данным качеством тёмный лорд поистине восхищался.       — Не ровня Сидиусу, который за каждую оплошность бьёт молниями Силы до полусмерти… — стараясь хоть как-то вернуться в реальность, задумчиво добавил Вейдер, пытаясь ещё больше стереть из сознания Асоки восхищение жалким и никчёмным Энакином, и в очередной раз показать разницу в мощи учителей.       Тано не ответила ситху, она не знала, что можно было сказать на подобное, лишь краем сознания улавливая, что в словах тёмного лорда присутствовало что-то личное, и осознавая, что это её шанс. Тема учителей явно будоражила Вейдера куда больше, чем тот хотел показать, тема её учителя почему-то так сильно задевала его, что тогрута даже невольно смогла ментально ощутить лёгкое волнение в Силе, которое при этом разговоре почему-то образовалось вокруг ситха. Да, внешне он держался вполне спокойно, внутренние щиты прочно поддерживал в своём сознании, но лёгкая толика неких странных и необъяснимых эмоций так и рвалась из тёмного лорда наружу, абсолютно сбивая с толку женщину, явно давая понять той, что она нашла лёгкую трещину в его совершенно непроницаемой броне души.       Не став говорить больше ни слова в возражение Вейдеру и как-то от всех этих размышлений и умозаключений сама-собой успокаиваясь, Асока решила использовать данную странно сложившуюся ситуацию в своих целях — пора было прибегнуть к первой уловке по сближению, раз она вообще смогла нащупать, кажется верную нить.       — Как бы там ни было… — тогрута попыталась легко улыбнуться пухлыми губами, соблазнительно вильнув при этом бёдрами, — Мой учитель всегда показывал мне приёмы на практике. И если ты такой всезнающий… — медленным плавным шагом, женщина приблизилась к ситху настолько, что он мог ощутить на собственном шлеме её горячее дыхание, — То покажи мне как нужно…       Её лёгкая кисть ласковым поглаживанием скользнула по щитку на его груди, опускаясь к приборной панельке с разнообразными кнопочками, но почему-то при том задерживаясь около неё.       — Это не самая лучшая идея… — попытался было что-то возразить Вейдер, явно ощущая, как Асока подошла к нему слишком близко, чтобы подобное действие выглядело пристойно со стороны, вторглась в личное пространство, что было совершенно не допустимо теперь, когда ситх старался держаться от неё подальше, а потому попробовал подобными словами это тут же пресечь.       — Ну, почему же? — его «смущение» явно заставило Тано игриво усмехнуться, и её рука, ранее мягко касавшаяся подушечками пальцев металлической пластины на костюме тёмного лорда, плавно переместилась к одной из его мощных механических кистей.       Извиваясь, словно змея-искусительница, тогрута, стараясь как можно сильнее приблизиться к Вейдеру, развернулась к нему спиной, а затем осторожно водрузила его правую конечность на свою идеально-тонкую, даже после беременности и родов, талию.       — Мой учитель брал меня рукой здесь, — тогрута демонстративно покрепче прижала его кисть к своему животу, в то время как другую руку ситха, она так же плавно и игриво положила поверх своей, держащей световой меч, — И здесь… — томно прошептала женщина, стараясь, чтобы её голос звучал как можно сильнее будоражуще сознание и воображение.       — А затем заставлял вместе с ним выполнять приём… — Асока на полшага попятилась назад, пока её стройная изящная спина плотно не прильнула к мощной мускулистой груди Вейдера, соприкасаясь в жарком контакте с ней, слегка подрагивая от почти естественного трения во время движений.       Вместе с этим Тано попыталась воспроизвести приём так, словно бы ситх показывал ей его на самом деле, перемещаясь в пространстве одновременно параллельно и синхронно с ним. И это была не просто уловка или обман, когда-то давно Энакин действительно именно так демонстрировал ученице необходимые движения, что невольно заставило каждого из них вернуться в прошлое, и её, и его, но по большей части его…       В памяти Вейдера вновь стали возрождаться и оживать картины тех самых былых дней, когда он вот столь же нагло и бесцеремонно обучал Асоку. Правил её стойку, заставлял синхронно с ним выполнять взмахи мечом, трогал своего падавана руками…       Кисти ситха невольно скользили на теле Тано, восстанавливая и в её сознании, и духовно, и физически, былые чувства и ощущения. Тогрута внезапно вспомнила, как приятно, нежно, трепетно ей было от того, что Энакин тогда прикасался к телу, её учитель, её единственный и не повторимый возлюбленный. От сладостных фантазий об этом при воспроизведении подобной позиции, внизу живота женщины вновь появилось лёгкое, щекочущее порхание тысячи невесомых крылышек разноцветный бабочек, и от этого сладкого, тягостного ощущения, Асока даже глубоко вздохнула и закусила губу, внезапно осознавая для себя очень выгодную вещь.       Несмотря на то, что её сейчас трогал гадкий, мерзкий, отвратительный злобный и холодно-безжалостный Вейдер, от одних мыслей о том, что на его месте был Энакин, в разуме и теле Тано поднималась такая волна возбуждения, которая едва не доводила тогруту до морального и физического экстаза… Это был странный эффект от происходящего… И это казалось сейчас самой разумной в мире практикой замещения… И это в один момент осенило женщину совершенно удачным решением.       Задумав свой хитроумный план по соблазнению ситха для того, чтобы сблизиться с ним, Асока больше всего на свете боялась, что ей будет мерзко и противно, что она не сможет спать с Вейдером по собственной воле ни в принципе, ни не выдавая при этом своих реальных эмоций, а значит её грандиозная тактика могла провалиться. И сие явно было проблемой, абсолютно не решаемой проблемой, к которой никак не находился выход. Теперь же, столь внезапно и спонтанно оказавшись в подобной ситуации и ощутив от неё то, чего и вовсе не должно было быть — приятное и трепетное наслаждение, тогрута, наконец-то поняла, как действовать, чтобы не раскрыться. Ответ оказался прост — представлять себе в постели на месте тёмного лорда Энакина. Это было безумным планом, но реально действенным и до невозможности приятным, и женщина чувствовала данный факт сейчас всем своим естеством, не только физически, но и морально, и даже ментально…       Её наигранное представление для одного зрителя, её непристойная развязная игра, казалось тоже погрузила Вейдера в свои воспоминания, мысли и мечтания. Сейчас ситх как будто вернулся на много лет назад, в тот самый день, когда он действительно показывал Асоке этот же самый приём. Тогда его движения, действия, прикосновения к ученице выглядели для Энакина абсолютно естественными и безобидными, в отличие от того, какими непристойными они были сейчас. И это манило, будоражило, соблазняло.       Ситх чувствовал, как плотно прижималась к его груди её соблазнительная спина, обдавая таким жаром, который ощущался даже через холодную металлическую броню его костюма. Улавливал лёгкие вздрагивания стройного изящного тела Асоки, её томное соблазнительное дыхание, её резкие светлые колебания к Силе, которые взывали к себе, заставляя ментально подбираться всё ближе, сливаться с их белыми волнами и проникать внутрь, и одновременно раскрываться перед Тано морально.       Его грубые сильные руки, чуть интенсивнее заскользили по её телу, поддаваясь на все виды женской провокации. Кисть, которая лежала на животе Асоки, поднялась вверх и жадно сжала округлую грудь, вторая же, лежащая до сих пор поверх конечности, держащей световой меч, скользнула вверх, по предплечью, и очутилась уже на стройной талии.       Тоже глубоко вдохнув, Вейдер со всем вожделением прижал к себе Тано, заставляя ту невольно выронить металлическую рукоятку меча, громко стукнувшуюся о мраморный пол… Все преграды и барьеры как будто испарились, и моральные, и физические, и ментальные, оставляя лишь мощные потоки стремления слиться воедино…       В какой-то момент тогрута, вдруг почувствовала в Силе, что ситх был сейчас абсолютно беззащитен перед ней. Задушевные разговоры, близкий физический контакт и ментальное воздействие вкупе с воздействием моральным заставили его прочные внутренние щиты пасть, вынуждая полностью раскрыться, освобождая путь к душе и сознанию. И женщина решила действовать. Продолжая нежно извиваться в его руках, Асока незаметно устремила поток её плавной силовой атаки навстречу к ядру Силы Вейдера, пытаясь достигнуть самого его центра и ласково слиться с ним, чтобы познать истину.       Сантиметр за сантиметром, миллиметр за миллиметром… Её ментальное ощущение тёмного лорда в пространстве было уже так близко от его ощущения, ещё немного, и их сознания с Вейдером слились бы воедино, выстраивая одну прочную неделимую связь. Белые волны потоков Силы Асоки едва-едва коснулись, почему-то тоже светлых, казавшихся такими тёплыми и родными потоков, излучавшихся из ядра сознания ситха, ещё чуть-чуть, и она узнает правду, ещё мгновение, и реальность откроется для неё… Ещё… Ещё… Ещё… И…       Мощное белое цунами «больно» ударилось о внезапно образовавшийся внутри головы тёмного лорда ледяной чёрный ментальный щит, распыляющимися брызгами расплёскиваясь в стороны. Кажется, Вейдер понял, что пыталась сделать Асока, вовремя опомнился и предотвратил это на корню.       Резко вспомнив, что он делал и где находился, ситх одним рывком отстранился от Тано, его руки до сего момента, похотливо и жадно обнимавшие её стройный стан, задеревенели, замирая на полудвижении, и тёмный лорд спешно оттолкнул тогруту прочь, безжалостно разрывая момент обоюдного сладостного наслаждения. Всего секунда, и Вейдер снова закрылся мощными ментальными щитами в сознании, в то время как в реальности тоже закрылся холодным и непроницаемым щитом безразличия, от которого веяло лишь пустотой и неприступной тьмой.       — А мой учитель отрубил мне руки и ноги, и бросил заживо гореть в лаве, — абсолютной жестокостью прорезая затуманенную похотью и желанием реальность, вернул их обоих «на землю» ситх.       Совершенно уверенно в своём дерзком поступке, тёмный лорд развернулся, шурша чёрным плащом полу, на котором забыто покоилась металлическая рукоятка меча, и гордым, царским шагом направился прочь, так, словно здесь и сейчас, между ними с Асокой ничего и не было. Вейдер покинул покои Тано с видом, будто готов был кого-то срочно прикончить с особым ожесточением: её, себя, кого-то ещё… А тогрута так и осталась безмолвно стоять на месте, изумлённо провожая его взглядом. Что бы ни говорил ситх, что бы ни делал, как бы резко и жестоко не пытался отстраниться от Асоки, это явно не работало. Женщина наконец-то, нашла правильный ключик к его душе, сердцу и сознанию, теперь полностью уверенная, что действовала верно. Да, пусть первая попытка взломать замок души тёмного лорда не удалась, но она была лишь первой из множества, не последней… И Асока мысленно поклялась, что вода, которая по известной поговорке, камень точит, бурным ментальным потоком ещё прорвёт непроницаемую плотину его сознания… Однако, вместе с тем, Тано и поняла, что чтобы разрушить прочную, чёрную стеклянно-ледяную стену на пути к душе ситха, она должна была действовать иначе… Хитро… Неустанно провоцируя на непростительные ошибки не физической, а больше духовной близости, подобные сегодняшней, его…