В твоих глазах отражаются планеты

На следующий день Себастьян проснулся с раскалывающейся головой, диким сушняком во рту и сильной тошнотой. Дошло все до испражнения желудка. Вся дрянь, что держалась ночью, вышла из парня, заставив почувствовать себя чуть лучше. По крайней мере, тошнота ушла. И лишь после приведения себя в порядок, получасового душа под разной температуры воды, он стал вспоминать. И понимал, что не помнит, как вообще добрался до дома. Родители явно находились дома, слышно было, как ходили по этажу, как разговаривали о работе, но к Себастьяну не заходили. Видимо, Сиэль сказал им, что брат немного перепил, поэтому и отсыпается. Предчувствуя что-то нехорошее, Себастьян все же выполз из своей территории, осторожно прикрывая за собой дверь. Сделать сильный шум — смерти подобно. «Трещин» на его голове становилось больше, того и гляди окончательно расколется. Лестница в который раз предстала врагом. Себастьян тихо фыркнул и стал осторожно спускаться, крепко держась за перила. А на кухне столкнулся с Анной, их неизменной кухаркой. — Привет, — тихо пробормотал ей, садясь за барную стойку, — можно мне воды? — Конечно, — женщина, улыбнувшись, кивнула. Через пару секунд перед альфой стоял стеклянный бокал с прохладной водой. Освежающая, живительная и такая нужная сейчас. Себастьян осушил в несколько больших глотков, наплевав на то, что несколько капель попали на футболку. Все равно домашняя, а собираться куда-то, он не собирался. Вообще воскресенье желал провести дома, закрывшись в комнате и никого не впуская. А заодно вспомнить, что вчера произошло. То, что он что-то, да натворил, никак не желало отпускать. И он боялся самого худшего. От одной мысли, что он, в пьяном угаре, что-то сделал с Сиэлем — посылало холод по позвоночнику. И тут же успокаивал себя тем, что если бы действительно что-то страшное случилось — об этом бы узнали родители, и тогда ему пришел бы конец. — Ваши родители и брат уже позавтракали. Просили, чтобы и вы поели. Я приготовила легкий бульон. — Да, спасибо, — не глядя на женщину, тихо ответил Себастьян, обхватывая себя за голову. Женщина, заметив это, вновь поставила перед альфой стакан с водой, только на сей раз в ней было что-то шипучее. — Выпейте, станет легче. Особо не смотря на то, что ему дали, он доверчиво взял, да выпил. Что-то кислое, разбавленное в воде. Слегка поморщившись, он заглотил остатки и поставил пустой стакан на стол. И так же незаметно расправился с бульоном, находясь где-то в своих мыслях и выстраиваемых теориях. Когда он шел обратно, то натолкнулся на Сиэля. А тот, поймав взгляд брата, густо покраснел и поспешил убежать. И ни привет, ни пока. Теория о том, что он все-таки что-то сделал, стала проявляться отчетливо, приводя к самоистязанию. Себастьян стал рваться и вовсе отыскать брата, чтобы выяснить (вытрясти) правду, а после, пару минут погодя, намеревался отправиться к родителям, спросить у них, на свой страх и риск, не говорил ли Сиэль им что-нибудь о вчерашнем. В итоге ни к одному, ни к другим не отправился. Вместо этого заперся в комнате, не выходя и не впуская никого до вечера. А вот вечером все-таки решил выйти на свет. Стало легче и можно было что-нибудь поесть. Родители решили отъехать на мероприятие, так что Сиэль вновь остался дома один, если не считать брата. «Вот и возможность», — невесело подумал Себастьян, заходя в гостиную, где Сиэль решил, как ни странно, посмотреть мультфильмы по большой плазме, а заодно похрумкать любимыми шоколадными шариками. Тихо подкравшись, как он давно научился у отца, альфа сел на подлокотник дивана. И только тогда братец его заметил. На щеки сразу лег стыдливый румянец. Но омега все-таки постарался улыбнуться. — Привет. — Давай на чистоту, — перешел сразу к сути дела Себастьян, подмечая все ту же реакцию. — Я что-то сделал вчера с тобой? — Н-нет… «Ложь», — хмуро констатировал альфа, внимательно наблюдая за мимикой лица омеги, и за его жестами. Легкая дрожь, дерганость, все то же сильное смущение, отвод глаз. Явный признак. — Сиэль, — смягчил тон, едва сдержав тяжелый вздох, а затем пересел на мягкую обивку, с подлокотника. — Я не помню того, как добрался домой. Весь день пытался припомнить, но не могу. Все как в тумане. И я переживаю о том, что мог натворить. Поэтому, пожалуйста, не утаивай. Если я сделал что-то… ужасное… скажи мне. Я должен знать. — Ты… — в волнении покусав нижнюю губу, Сиэль просто не знал, как сказать правду. События вчерашнего вечера у него все еще в голове не укладывались, не говоря уже о том, как стыдно ему было смотреть в глаза брату. И все-таки он признался, очень тихо: — … ты полез целоваться. Худшее развитие событий, о том, что мог напасть на брата, в сексуальном плане, и довести дело до конца, Себастьян давно отмел, посчитав невозможным, в виду того, что и заметны стали бы изменения, да и родители узнали бы первыми, даже без объяснений. Чего только запах стоит, который остался бы на Сиэле. Но догадки о поцелуях — они входили в топ ужасных предположений и занимали второе место. Это, по сути, то же домогательство, недопустимое в семье. Недопустимое вообще из-за невменяемого состояния! Шок и неверие отразилось на лице альфы, и в глазах мелькали планеты с огромной скоростью, от Меркурия, до Марса, от Марса, до Вселенной, от Вселенной до Земли, от Земли до Луны. — Но ты, наверное, перепутал меня с кем-то? «Перепутал с кем-то?» — последняя фраза мысленно прокрутилась в голове еще раз, а в следующую секунду Себастьян едва сдержался, чтобы не засмеяться. И совсем не в веселом смысле. — «Перепутал… конечно, это могло стать замечательной отговоркой. Чтобы не рушить отношения, не заставлять Сиэля шарахаться от меня и продолжать смущаться. Нужно уезжать отсюда как можно скорее». — Да, — подтвердил, прикрывая глаза, и выдавил улыбку, — да, я… возможно, перепутал тебя с бывшим. Извини за это. — Вы так тяжело расстались? — с выдохом спросил Сиэль и даже немного расслабился. Получается теперь, что брат просто имел сильное эмоциональное напряжение, раз спьяну перепутал. Только Сиэль упускал несколько логических деталей, которые ярко бы иллюстрировали, что альфа врет и ничего не путал. — Есть такое, — заговорил куда тише, держа взгляд на чем угодно, но только не на лице брата. — С Джонни я, как и ты с Филипом, встречался довольно долго. Первое столь долгое отношение с омегой. Я сожалею. Но ничего не могу поделать. — Но Джонни же был блондином? — Сиэль невольно уцепился за имя. «Как брюнета можно попутать с блондином?» — тут же подумал он. — Он… перекрасился, незадолго, до нашего расставания, в каштановый, — быстро отыскал себе оправдание Себастьян, боясь разрушить выстраиваемую теорию с минимум вранья. Это лучше, чем говорить о чистой лжи, без капли искренности. — Вот как... — задумчиво протянул омега. — А ты не хотел бы все вернуть? Раз переживаешь? — Нет, — тут же ответил отказом. — Я не хочу причинять ему еще больше боли. А это определенно случится, если я захочу все вернуть. — Я не понимаю, — Сиэль подсел ближе. — Ты страдаешь, значит, ты его любишь. А раз любишь, почему ты причинишь ему боль? Не стоило сомневаться в любопытстве омеги, с желанием разобраться и помочь в трудном решении. Черта, взятая от отца, когда дело касалось близких. Слегка передернув плечами, альфа кинул мелкий взгляд на оказавшегося чуть ближе брата, и вновь отвел, найдя точку на ковре. — Я не уверен, что это любовь. Скорее, влюбленность. Он был моей родственной душой и без него теперь, как после ампутации конечности. Неудобно, больно, но жить возможно. Как и привыкнуть, приспособиться. — Мне так жаль, — Сиэль уже забыл обо всех проблемах, которые произошли ночью. Осталось только желание помочь брату во всем, в чем можно. Рука альфы потянулась, чтобы потрепать по голове, тем самым успокоить и показать одну из своих улыбок в знак благодарности за поддержку, но буквально на полпути он становил себя и, сжав руку в кулак, убрал. — Все хорошо, я справлюсь. И, пойду, наверное, подготовлюсь еще, — поднимаясь на ноги, Себастьян, прежде чем уйти, кинул напоследок. — Извини за случившееся. Больше такого не повторится. Я не напьюсь до такого состояния вновь. — Хорошо, — со слабой улыбкой кивнул Сиэль, прикрыв глаза. — Только не перетрудись. «Что ж, вот, вроде бы, и все решилось. Но… почему же все еще одолевают сомнения?..»