Семья - это святое

Оставив Кристину и Тори на кладбище где их окружили опустившиеся на колени ведьмы и волки, Майклсоны направились домой. Оказавшись во внутреннем дворе, Клаус, старавшийся изо всех сил сохранить на лице спокойствие, вихрем оказался у бара, подхватывая бутылку бурбона и три бокала. На губах Кола появилась улыбка, при виде приближающегося с выпивкой брата, а вот Элайджа отрицательно покачал головой. — Даже не пропустишь с нами стаканчик? — хмыкнул гибрид, наполняя бокал и передавая его младшему брату. — Сначала, мне нужно поговорить с Хелен, — прочистив горло, отозвался Элайджа, — не уверен, что она встретит меня распахнув объятья, после того, как я запер ее в спальне. — И правильно сделал, — закатил глаза Кол, делая глубокий глоток, — я тоже подумываю о том, чтобы посадить Тори под замок. Ведьмы рода Уайт совершенно не управляемы! Правда, Клаус? От его ехидного тона глаза гибрида вспыхнули желтым цветом. Удар брата попал точно в цель, и Клаус стиснул зубы, стараясь удержать спокойное выражение лица. Кристина и в правду была самой своенравной и непокорной ведьмой, что он встречал за всю свою жизнь, но в этот раз он был намерен, во что бы то ни стало, показать своей непослушной возлюбленной кто главный. — Думаю, мы с Регентом обсудим этот вопрос, — процедил он, щуря глаза. — Сомневаюсь, что ты сможешь противопоставить что-то против ее козыря в животе, — продолжил насмешничать Кол, — признай уже, что эта ведьма смогла приручить дикого зверя и теперь она Регент не только для ведьм, но и для великого и ужасного Клауса Майклсона. — Это мы еще посмотрим, — протянул гибрид, переводя взгляд на Элайджу, — и не думай даже просить прощения. Ты сделал все правильно. Ангелочку не место на поле брани. — Сомневаюсь, что Хелен оценит такую заботу против ее воли, но все же попробуй, — хмыкнул Кол, — если что, в библиотеке есть отличный диван. Элайджа только закатил глаза на шутку брата, и поспешил на второй этаж, где в запертой спальне под надзором троих вампиром томилась его возлюбленная. Отпустив охрану, вампир осторожно повернул дверную ручку, но стоило ему лишь оказаться на пороге, в него полетела китайская ваза, которую Первородному лишь чудом удалось поймать. — Вижу, ты не в настроении, ангелочек? — проходя вперед, проговорил Элайджа, не сводя взгляда с взлохмаченной Хелен. — Интересно, в какой настроении был бы ты, запри я тебя будто животное? — прошипела та, щуря искрящиеся злостью голубые глаза. — Я лишь забочусь о твоей безопасности, — мягко возразил вампир. — Ты — тиран! Ни Клаус, ни Кол не ведут себя подобным образом! — Не думаю, что это сравнение уместно, — куда более прохладным тоном отозвался Элайджа, скрещивая на груди руки, — Тори и Кристина могут за себя постоять. — Ах, да, — процедила Хелен, заводясь еще больше от спокойного тона Первородного, — я и забыла, что я — совсем никудышная ведьма! Спасибо, что напомнил! — Не стоит благодарности, — не моргнув глазом отозвался Элайджа, — просто признай, что я прав. Тебе не место в драке, ангелочек! — Это мне самой решать! — Ты ведешь себя, как ребенок, — холодно проговорил вампир, качая головой, — что лишь подтверждает правильность моего решения. — Ребенок, значит? — сузила глаза Хелен, — в таком случае, тебе, тысячелетнему образцу благородного поведения вовсе ни к чему делить со мной одну спальню! — Ты совершаешь ошибку, — медленно произнес Элайджа, скользя по искаженному упрямством девичьему лицу ледяным взглядом. — Я?! — взвилась ведьма, — нет, это ты совершил ошибку, когда посчитал себя моим хозяином и назвал беспомощной! Уходи! Не хочу тебя видеть! — Как пожелаешь, — только и ответил ей Первородный, прежде чем исчезнуть за порогом комнаты. Оказавшись в темном коридоре, Элайджа от досады стиснул зубы. Он знал, что должен был быть мягче с Хелен, которая переживала за сестер, но в то же время был уверен, что поступил правильно, не допустив ее участия в битве, которая могла стоить хрупкой белокурой ведьме жизни. Кроме того, у него перед глазами стоял пример поведения Кристины, которая совершенно не поддавалась никакому контролю. Допустить подобное в отношениях с Хелен у Элайджи не было абсолютно никакого желания. Конечно, он перегнул палку назвав ее слабой. Ангелочек вполне могла постоять за себя, и подтверждением тому, был случай в поместье, когда она оттолкнула его от себя заклинанием такой силы, что Первородный едва пришел в себя. Но то, было проявлением сильных чувств, в обычной жизни Хелен была слишком далека от боевой магии. Ее сила была мягкой, текучей, нежной. И Элайдже совсем не хотелось наблюдать за тем, как в голубых глазах будет искрится испуг и жалость от того, что ей придется причинить кому-то боль. Хелен же, не пожелала выслушать его доводов, решив устроить скандал, которых вампир просто не переносил. «Ничего, — подумал он, двигаясь к лестнице, — подумает и успокоится.» Его решимость омрачала лишь мысль о том, что обиженная его повелением и словами ведьма отлучила его от своей постели и желанного тела. Ночевать в библиотеке вовсе не было пределом мечтаний Первородного, но поразмыслив он пришел к выводу, что не стоит идти на поводу у находящейся под действием эмоций Хелен. Ведьма должна понять, что он не изменил своего мнения — ей не место на войне. Подумав, что ему сейчас совсем не помешает порция бурбона, Элайджа устремился во внутренний двор, где братья прикончили уже половину бутылки, но прежде чем он к ним присоединился, внимание вампира привлек скрип открывающейся двери. Стоящие на пороге Кристина и Тори невинно улыбаясь смотрели на Клауса и Кола, лица которых застыли, стоило им увидеть вернувшихся ведьм, но если младший Майклсон, поприветствовал жену улыбкой, и Тори шагнула в его сторону, смущенно кусая губки, понимая, что буря миновала, но Крис даже близко не светило отделаться столь же легко. — Явилась, ведьма? — обманчиво мягко протянул гибрид, отчего Кристина замерла, не сводя с него напряженного взгляда, — думаю, теперь, когда все формальности с твоим регентством улажены, нам самое время поговорить… — Я… Но не успела Крис сказать и пары слов, как вихрем оказавшийся с ней рядом Клаус подхватил ведьму на руки, забрасывая ее на плечо. — Ты видно не поняла, любовь моя, — улыбнулся он, не обращая внимание на вялое сопротивление Кристины, которая молотила по его спине кулачками, пытаясь вырваться, — это была не просьба. Пора тебе понять, что брюки в нашей паре ношу я. И с этими словами, Клаус устремился вверх по лестнице, направляясь в свою спальню.