Семья - это святое

Клаусу не требуется много времени, для того, чтобы оказаться в спальне, и захлопнув за собой дверь, буквально вдавить Крис в стену, почти до хруста стискивая девичьи плечи. — Отпусти, больно, — шипит в ответ ведьма, магическим потоком отбрасывая гибрида в сторону, — я вообще-то беременна. — Беременна? — щурит глаза Клаус, — серьезно? Поздно же ты об этом вспомнила. Пошла на битву с тронутой ведьмой, не сказав мне ни слова, зато позвала с собой Джексона. Ты ему больше доверяешь, чем мне? Старуха тебя чуть не убила! Снова! На искаженном от ярости лице гибрида проступают очертания темных вен, а Крис лишь смотрит на него холодным взглядом, будто и не замечая этого, хотя с каждой минутой, когда гнев Первородного все больше набирает обороты делать это ведьме становится все сложнее. — Судьба впервые за тысячу лет подарила мне ребенка, — продолжает свой монолог Клаус, едва не переходя на крик, — и я не позволю тебе, ведьма, ему навредить! Если тебе плевать на… — Прекрати истерику, — перебивает его Крис, с трудом контролируя магию, но на гибрида это не имеет совершенно никакого действия. — Ты с этого дня выходить из дома не будешь! — выплевывает каждое слово он, — вопросы в квартале будет решать Тори. А будешь возражать, то надену цепи и запру в подвале, до самых родов! В голосе Клауса звенит решимость, но Кристина просто смеется в ответ, что приводит Первородного в еще большее бешенство. Он понимает, что больше ее поведение не может оставаться безнаказанным. Пока ведьма насмешливо щурит глаза, качая головой, гибрид, пользуясь моментом достает магические браслеты и не успевает она и слова возразить, как тонкие запястья оказываются надежно скованы, не позволяя Крис пользоваться своей силой. Клаус с ухмылкой отступает на несколько шагов от ведьмы, наблюдая, как она пытается снять оковы, выкручивая ладони, но совершенно предсказуемо у нее это не выходит, отчего глаза Первородного искрятся злорадством. — Ты зря это сделал, — шипит Крис, и в ее глазах на миг мелькает испуг, когда она понимает, что теперь абсолютно беззащитна перед своим разъяренным возлюбленным, намеренным во что бы то ни стало научить ее послушанию. — Ты такая беспомощная, — улыбаясь, мягко шепчет Клаус, подтверждая ее догадки, — и в полной моей власти. Первородный осматривает спальню, и в следующий миг его взор останавливается на деревянном каркасе кровати, с которого свисает тонкий балдахин, закрывающий широкую постель. — Нет, — выдыхает Кристина, ловя направление взора гибрида, но Клаус, совершенно не обращая на это внимания, тянет ее к себе, подводя к кровати. Крис пытается сопротивляться, но без магии, ей — хрупкой девушке — ни за что не одолеть тысячелетнего гибрида, и она лишь кусает губу, в ожидании своей участи, когда Майклсон поднимает ее руки вверх и закрепляет их над головой на деревянных балках, удерживающих балдахин. Явно довольный своей работой, Клаус отходит от Кристины на несколько шагов и пару секунд любуется своей ведьмой, не сводя с нее горящего взгляда. Тонкие руки скованы цепями, подняты вверх, она едва достает до пола и стоит на носочках, но даже в таком положении его черноглазая стервочка не желает сдаваться. — Отпусти, мне больно — приказывает Крис, на что Первородный лишь заливается смехом, восхищенный ее смелостью. — Не думаю, — говорит он, возвращаясь к зло щурящейся ведьме, — у тебя ведь регенерация вампира, благодаря моему ребенку. Кристина ничего не говорит в ответ, лишь сильнее поджимает губы, и Клаус наклоняется к ее животу, мягко целуя его. — Прости малыш, но твоя мама ведет себя просто недопустимо, — шепчет он, — а я не могу рисковать твоей безопасностью. Дрожь проходит по телу Крис, когда Клаус скользит пальцами выше, достигая округлости пышной груди. — Нравится чувствовать себя беспомощной? — улыбается он, глядя в черные глаза. Крис только тяжело дышит, поджав губы и от этой покорности у Клауса сносит крышу. Резким движением он срывает с ее плеч рубашку, за ней следуют джинсы и белье и миг спустя, ведьма стоит перед ним полностью обнаженная. Жадным взглядом он скользит по изящным ключицам, налитой груди, соблазнительно приподнявшейся из-за позы в которой находится ведьма, пока еще совсем плоскому животу, прежде чем его взор замирает на гладкой промежности. Вихрем Первородный оказывается рядом, и со словами «Плохая ведьма, очень плохая…» с силой опускает ладонь на ягодицу Крис. Та никак не реагирует на шлепок, лишь сильнее поджимая губы. И Клаус чувствует почти гордость от того, что даже сейчас в глазах его ведьмы нет страха. Она гордо вскидывает подбородок и щурится, явно вынашивая план мести. — Я люблю тебя, — мягко говорит он, склоняясь к злому лицу Кристины,  — за твою силу, характер, за то, что ты не такая как все. Но сейчас ты носишь нашего ребенка, и мой долг — объяснить, что ты должна быть покорной девочкой и слушаться меня во всем. Ты вынудила меня сделать это, Крис. Не говоря больше ни слова, Клаус подхватывает с пола ее рубашку, и отрывая кусок ткани, завязывает не ожидающей подобного Кристине глаза, отчего та начинает отчаянно крутить головой, но это не помогает. — Ничего не видишь, связанная, без своих сил, такой ты мне больше нравишься, — хрипло шепчет Клаус в пухлые губки ведьмы, — с твоего позволения, я продолжу урок. Первородный отстраняется, и Крис пытается вглядеться в ткань рубашки, чтобы различить хоть что-то, но перед ней лишь темнота. Первый раз в жизни она чувствует себя беспомощно, ведь никто и никогда раньше не вел себя с ней подобным образом. Она и не позволила бы. Никому. Кроме него. Низ живота начинает сводить от желания, но Крис не подает виду, до того момента пока не ощущает мягкое прикосновение на своей шее, не сразу понимая, что это, скорее всего, кисть для рисования. Любимый инструмент ее монстра. Сухие ворсинки скользят по ее коже, обводят контуры сосков, нежно спускаются к животику и проходятся по уже влажной поверхности меж бедер ведьмы и Крис, как не пытается, не может сдержать глухой стон. От того, что она ничего не видит, все чувства кажется усиливаются в тысячу раз, и ведьма дрожит, сгорая от желания. На секунду Клаус отстраняется, чтобы вернуться вновь, но уже с мокрой кистью. Он обводит ей ореолы сосков, которые давно уже затвердели, и Крис выгибает спину, откидывая назад голову. Холодные капли воды стекают по ее телу и ведьма отчаянно кусает губы, пытаясь подавить стон и признать себя проигравшей. Но миг спустя, когда Клаус закидывает на плечо ее ножку, полностью раскрывая ее промежность, Крис понимает, что дальнейшая борьба бессмысленна, принимая поражение. Одной только позы достаточно для того, чтобы оказаться на грани пропасти наслаждения, Первородному этого будто мало, и Кристина слышит его хриплый шепот: — Ты совсем мокрая. Добавим влаги. И в след миг жестковатые, холодные, мокрые щетинки касаются низа живота Крис, отчего та уже не может сдержать крика наслаждения. Ведьма извивается, пытается свести бедра, но Клаус крепко держит ее ножку на своем плече. Он проводит мокрой кистью по каждой нежной складке ее горячей плоти, дразнит клитор, кружит у входа во влагалище, размазывает ее любовные соки по всей промежности и снова давит кистью на клитор. Клаус не может оторвать взгляда от сгорающей от страсти ведьмы, которая тихо стонет, подчиняясь его желаниям, и он мог бы взять ее прямо сейчас, чего Майклсону безумно хочется, но просто секса Клаусу слишком мало. Он хочет подчинить строптивую ведьму своей воле. Не унизить, не сломать. Первородный жаждет показать Крис, какая она беспомощная перед ним, ее настоящим хозяином. Хозяином ее сердца и тела, лидерство которого она так и не признала. Кисть вновь касается торчащих сосков ведьмы и Крис понимает, что это краска. Гибрид выводит узоры на ее теле, надавливая на набухшие вершинки груди, и жесткие щетинки, касаясь нежной кожи сводят девушку с ума. — Клаус, — не в силах больше терпеть, протяжно стонет Крис, когда мокрая холодная кисть вновь и вновь касается ее клитора, а затем замирает у входа во влагалище. — Ты хочешь? — не скрывая дрожь в голосе, выговаривает Первородный, продолжая свои откровенные ласки, на что ведьма часто кивает, нетерпеливо кусая губы, но вместо желаемого, Крис чувствует, как объемная влажная кисть очень медленно миллиметр за миллиметром проникает в ее лоно. — Не так, — стонет Кристина, — с тобой! — Ты ведь все решаешь сама, ведьма, — Клаус не скрывает триумфа в голосе, продолжая наполнять кистью тесное лоно, — ты никого не слушаешь и никому не подчиняешься. И я сомневаюсь, что ты станешь покорной… Первородный ведет ладонью, и от прикосновения с мягкими ворсинками Крис начинает изгибаться, вскидывая вверх бедра. — Прошу Клаус, — уже кричит она, — я хочу тебя! Я буду… Я буду слушаться тебя всегда и во всем. Ты — мой любимый, ты — мой хозяин… Только ты… И Клаус не выдерживает. Он расправляется с застежкой джинсов, закидывает ножки Крис себе на бедра и кисть сменяется его твердым членом. Раз за разом Майклсон насаживает ведьму на свою плоть, поддерживая за ягодицы, и Крис встречает криком каждый его толчок, изгибаясь от наслаждения. Он движется быстро, грубо, но ведьме именно это и нужно, и проходит совсем немного времени прежде чем ее накрывает волна ослепительного оргазма, сметая все на своем пути и Клаус следует за ней, кончая с животным рыком. Крис все еще дрожит, когда он осторожно снимает с ее глаз повязку, срывает оковы, с удовольствием наблюдая, что на тонких руках совсем нет алых следов от цепей. Крис мутными глазами смотрит на свое испачканное краской тело, на все еще дрожащие ноги, на которых виднеются следы любви, на победоносную улыбку Клауса. — Ты будешь сам смывать все это, — хмурится ведьма, но замечая, как вытягивается лицо Клауса быстро исправляет ситуацию. — Любимый, — нежно шепчет она, — помоги мне в душе, прошу тебя… Но Клауса не обманывает ни ее невинная улыбка, ни покорные вид, ни виновато опущенный взгляд. Он знает, что в черных глазах, которые Крис прячет от него плещется упрямство и вызов. И он смеется. А потом целует ее, и все остальное становится не важно.