Бессмысленные залипания и их последствия

Это интервью не предвещало ничего плохого. Очередные неизменные вопросы и бессмысленные залипания Мэтта на Нила. Брэд вовсе не понимал, зачем едет с ними. Хотя, конечно, успокаивать прилив внезапной ревности братишки теперь входило в его обязанности. А тот ревновал, и каждый раз Уолст-старший оказывался рядом. Нил тоже приходил к нему поговорить, иногда спросить совета. И Брэд чувствовал, что сойдёт с ума от этих двоих. Иногда он думал, что зря как-то в шутку спросил Мэтта «Ты чё с Нилом ныкаешься, спите что ли?». Как же он охренел, когда получил утвердительный ответ. Теперь эта тайна была открыта и Брэду. Вроде, ничего такого, но увидав как-то эту полуголую целующуюся парочку, басист бухал всю ночь. Смотреть на братишку без нервного смешка и вовсе долго не удавалось. Не готов был Уолст-старший к такому. Его же, как подростка с ранимой психикой, нужно ко всему готовить. Но сейчас он привык. К тому, что Мэтт заливает ему о Ниле ещё больше. И басист благодарил судьбу, что без подробностей об их интимной жизни. К тому, что Нил после ссоры с вокалистом, приходил к Брэду, спрашивая, как в очередной раз помириться с ним. К тому, что стал посредником и покровителем этой сладкой парочки. Привык фейспалмить во время их ссор. До начала их отношений, Брэд даже и не думал, что эти мужики превращаются в двух ревнивых истеричек, стоит одному из них не так посмотреть на кого-то левого. «О, Хоспаде, за что?», — этот вопрос был главным и регулярным у басиста последнее время. Если утверждение «ревнует — значит любит» действительно верно, то эти двое должны были давно помереть от количества флюидов. Причём погибли бы все в радиусе пяти километров, как минимум. Сейчас всё проходило хорошо. Такси увозило их от отеля на интервью, и было спокойно. Мэтт посапывал на плече у Нила. Вот такому раскладу Брэд был более, чем рад, теперь братишка не пускает на него слюни. Уолст-старший довольно улыбнулся и, кинув взгляд на переплетённые пальцы рук этих двоих, отвернулся к окну. Всё должно было пройти хорошо. Прошло минут пять интервью прежде, чем Брэд заметил, как братец нервно сжимает микрофон, поглядывая то на Нила, то на интервьюера, кажется, Джоша. Первая мысль, посетившая старшего Уолста «Ревнует», вторая «О, боже мой, ну за что?». Причём, это он сказал в голос, вместо ответа. — Что? — переспросил журналист. — Ну, — растеряно протянул Брэд, — я так часто думал, когда мы сидели ночами над новыми песнями, но это был хороший опыт. Сандерсон недоверчиво глянул на басиста, потом на нервного вокалиста, а потом понял, что что-то не так. Уолст-старший нервно хихикнул и плавно выдохнул. Кажется, кто-то сегодня станет свидетелем очередной семейной ссоры. Ладно, поругаются, это он может пережить, но их примирения полночи будут мешать спать старшему братишке. Брэдли мысленно застонал. За что, мать его, Уолст, тебя так наказывают? Интервью закончилось, и басист ожидал, когда же Мэтт взорвётся. Вокалист первым выскочил из здания, ни слова не сказав Нилу, хотя после они всегда болтали. Потом вышел Брэд и последним вышел ничего не понимающий барабанщик. Они ждали такси в тишине. Уолст-младший нервно курил, и Сандерсон сделал главную ошибку, подойдя к нему, спросить что случилось. Вокалист промолчал. Нил положил руку тому на плечо, заглядывая с интересом в глаза. — Не трогай меня! — фыркнул Мэтт, отходя от него. — Мэтти, что произошло, я не понимаю. Чего ты истеришь? «Рукалицо, Нил, рукалицо», — мысленно орал Брэд. У него аж руки вспотели. Ну, неужели барабанщик не усвоил, что нельзя злому братцу говорить такие слова в такой последовательности. Вокалист молчал, Нил начинал злиться, потому что не понимал, что, чёрт побери, происходит. Мэтт зло глянул на возлюбленного и отвернулся. «Что же ты, творишь, Уолст?» — вопил басист. — Ребят, пожалуйста, успокойтесь, — пытался угомонить парочку Брэд. — Так, давай, только ты не мешайся, ладно? — прошипел братец. — Охуеть, только потом не бегайте ко мне. А тебе, мелкий, я это ещё вспомню. — Заебись, спасибо, спаситель. — Брэд! — Нил схватил друга за руку. Если бы не он, то малой отхватил бы пиздюлей от братца. Хоть какая-то должна быть привилегия в старшего брата. Страсти приутихли, стоило только приехать такси. Мэтт запрыгнул на пассажирское сидение. Брэд с Нилом разместились на заднем. Всю дорогу они молчали. Уолст-старший предчувствовал пиздец. После таких ссор они мирятся полночи. По злому умыслу судьбы в такие моменты басист всегда ночует в соседнем номере. Он уже успел подсчитать, сколько сегодня вольёт в себя алкоголя вместе с Барри и Розноером, чтобы спать мёртвым сном под стоны братца и лучшего друга. От подобных мыслей по коже Брэда побежали мурашки. Наконец, такси остановилось у отеля, и парни отправились по номерам. Уолст-старший, не теряя времени, схватил Стока с Дани, забирая с собой в бар. Ему определённо надо бухнуть. Ибо парочка Уолст-Сандерсон сведёт его с ума. Нил зашёл за вокалистом в номер. Мэтт пошёл на балкон курить, барабанщик же просто облокотился об дверной косяк, и наблюдал за любимым. Оба молчали, но напряжение нарастало. Уолст-младший потушил сигарету, и посмотрел на партнёра. Впервые за последние несколько часов. — Что случилось, Мэтт? — терпение барабанщика закончилось. — И не надо мне тут отмазок, вроде «ничего» и «всё норм»! Потому что нихуя не норм. — Да, а какого чёрта, Нил, ты залипал на журналиста, м? — Прекрати, — Сандерсон охуел от такого заявления. — Я ни на кого не залипал, просто посмотрел пару раз и всё. Без какого-либо намёка. — На меня ты уже так не смотришь! — вокалист уже кричал. — Уолст, угомонись, мать твою! — Нил тоже перешёл на крик. — Мне нужен только ты. — Ну-ну, конечно. Та ну тебя, — вокалист махнул рукой и поспешил уйти от Нила. Но тот был не согласен с этим. Он схватил Уолста за руку, и потянул на себя, сжимая в объятиях. Вокалист попытался вырваться, но драммер держал его стальной хваткой. — Посмотри на меня, — тихо попросил Сандерсон. Мэтт отрицательно покачал головой и отвернулся от любовника. Нил поцеловал его шею. Сначала были краткие поцелуи, которые переходили в более страстные и длительные. Вокалист рвано выдохнул, прикрывая глаза. Драммер хищно улыбнулся, втыкаясь в плечо Уолста-младшего. — Всё равно я обижен, — тихо ответил брюнет, высвобождаясь с объятий. Сандерсон попытался остановить его, но тот вырвал руку и поспешил удалиться с балкона. — Нет, Мэтти, мы не договорили! — кинул в след Нил. — Разговаривай сам с собой, Сандерсон. «Вот же засранец», — зло подумал драммер. В следующее мгновение он уже повалил вокалиста на кровать. Тот опешил от такого решения. Нил начал покрывать шею голубоглазого поцелуями, сплетая их пальцы замком. Мэтт попытался было ещё что-то сказать, но блондин заткнул его поцелуем. Оба они прекрасно понимали, что подобные действия успокаивали их. Нил укусил Уолста-младшего за шею, а затем горячим языком провёл по покрасневшей коже. Мэтт скользил руками по бокам любовника, хватая края футболки, порываясь поскорее снять её с мужчины. Ударник не остался в долгу, расстегая ремень на джинсах уже разгорячённого вокалиста. Он спустился к низу живота Мэтта, и стал покрывать поцелуями-укусами торс, снимая с него футболку. Уолст-младший начал стонать от умелых ласк Нила. Драммер подумал, что можно было бы всыпать ремня младшему Уолсту, но отложил эту идею на потом. Сандерсон прикусывает губу, когда Мэтт начинает поглаживать его бёдра и, цепляясь за края джинс, стаскивает их с него. Вокалист снова и снова тянется за поцелуем, и болезненно стонет, пока любовник готовит его к близости. Вскоре комнату заполняют стоны обоих мужчин. Нил оставляет засосы на торсе младшего Уолста, будто говоря «мой», а тот в отместку пытается царапнуть сероглазого. Стоны выходят за пределы номера и доносятся до Брэда, который вернулся в самый разгар событий. Басист фейспалмит, но радуется, что парочка помирилась. Нил прижимает вокалиста к себе, нежно целуя его висок. Вот он лежит молча лучший мужчина из всех. Обоих клонит в сон. — Ты же только мой, Мэтт, и мне никто, кроме тебя не нужен. — Я перенервничал, извини. Он снова тянется за поцелуем драммера. Тот охотно отвечает. Мэтт нависает над Сандерсоном, долго всматриваясь в глаза. Он проводит ладонью по торсу любовника. Татуированные руки притягивают его ближе к себе. Нил снова требовательно целует вокалиста, и тот, не менее горячо, чем до этого, отвечает. — Уолст, нас твой братец точно убьёт, — шепчет Нил, разрывая поцелуй. — Та плевать, — улыбается Мэтт, покусывая губу Сандерсона.