Нерассказанная правда

— Так, Лейфтанушка, дорогой мой, — я подошла к парню и обняла его за плечи. Он продолжал смотреть на фотографию, которую я нашла в библиотеке, — ещё раз ты зайдешь в мою комнату без моего разрешения, я тебе глаза на попу натяну, — ну, а что? Я очень хорошо отношусь к Лейфтану, но, если кто-то вторгается в мою святая святых, я буду устраивать жесткие репрессии, без возможности получить пощаду, — это во-первых, а во-вторых, почему ты решил, что я решила, что похожа на нее. Я бы могла начать длинную тираду, что меня тоже могут нравится маленькие девочки (я не педофил, нет. Ну, может, чуть-чуть) и люди на фотографиях в целом. Но Лей терпит длинное нытье только Мико. — Ох, какая ты грозная, — он улыбнулся, и я заметила, как пальцы его расслабились, и фотография упала на мою кровать. Он смотрел на меня. — А теперь иди отсюда, пока я не разозлилась, — я вытолкнула парня за дверь и резко закрыла ее. Спустившись вниз, я облегчённо вздохнула. А ведь он прав. На долю секунды я действительно посчитала, что на фотографии изображена я. А на обложке книги — мои родители. В детстве я очень любила представлять, как выглядят мои родители. Какие у мамы волосы, какие у папы глаза. Ночами, когда все спали, а я одна не могла заснуть, представляла, как мама готовит обед и зовет нас с папой к столу. Это все хорошо, что семья Невры приютила меня и по сути вырастила, но я все равно всегда чувствовала себя лишней. В частности из-за того, что они вампиры, а я кицунэ. Каждую ночь, смотря на звёзды, я загадывала желание, чтобы мои родители пришли за мной на следующий день. Я верила, что они придут за мной, пока не отправилась в Главный Штаб. Тогда мне просто стало некогда. Я встала с пола и подошла к кровати. На шелковых простынях бежевого цвета все ещё лежала фотография. Девочка на ней была развернута в полуанфас, взгляд устремлялся куда-то в даль. Ее волосы были длинными и хорошо уложенными, а ушки, что стояли торчком, украшали бантики. Было видно, что маленькая кицуне не из бедной семьи, потому как такой аксессуар, как бантики или сережки в ушках мог позволить себе не каждый. Я убрала фотку в тумбочку, села на кровать и уставилась в окно. На улице шел снег. Он ложился на деревья, землю и кусты, образовывая некое подобие теплого одеяла. Как же мне хочется погулять, вспомнить детство: я, Невра и Каренн очень любили ловить снежинки ртом. В принципе, как и все дети. Но если грёбаный поломанные ребра мне не дают даже нормально ходить в одежде, в которой мне привычней ходить. Каждый раз приходится утепляется, чтобы не простыть. Я резко встала с кровати, и в моих глазах внезапно потемнело. Я попыталась назад и наткнулась на что-то очень мокрое и склизкое. В следующую секунду моя левая нога уже парила в воздухе, а я лицом приближалась к краю тумбочки. Приземлившись на живот, я почувствовала острую боль в области глаза и ребер. Блэт, вот предупреждала меня Эвелейн, чтобы я была осторожна, но я как всегда в своем репертуаре. Ну я же не виновата, что вечным спутником моей жизни является неудача. Гр… Я поднялась на ноги, кряхтя и хватаясь за бок (чтоб ненароком мои ребра окончательно не высыпались), и подошла к зеркалу, которое висело у меня на шкафу. Просто прекрасно… теперь, помимо ребер, у меня под бровью красуется на прекраснейший синяк вокруг ранки. Из нее сочилась кровь маленькой струйкой и медленно приближалась к моему глазу. Как же я себя ещё не убила? Я вышла в коридор. Мне надо было позарез добраться до раковины, чтобы промыть рану. Убедившись, что никого нет, я пошла в ванную. В этот момент я была благодарна Фортуне, что хотя бы здесь она меня не оставила. Крадучись, аки какой-нибудь воришка, я медленно приближалась к ванне. Собственно, я не понимала, почему вообще крадусь, ведь сейчас как раз то золотое время, когда все гвардейцы разбежались по своим задания, оставив Штаб пустовать. Я дошла до раковины. Включив теплую воду, я принялась смывать кровь со своего глаза. Мне пришлось очень потрудиться, потому как согинаться я уже не могла, а раковина была не настолько высоко, чтобы обеспечить мне комфортное промывание раны. С горем пополам я отмыла с глаза кровь и посмотрела в зеркало. Синяк стал ещё больше. Отлично, теперь я похожа на пирата. Только у него НЕТ одного глаза, а у меня он покрыт синяком. Отлично. Надо сходить к Эвелейн, чтобы она намазала мне глаз. Выходя из ванны, я уже предвкушала злобное ворчание лекарше, что я абсолютно неосторожно и очень беспечна. Что ж, я спорить даже не буду. В этом я с ней солидарна. Стоило мне подойти к лазарета, как меня кто-то окликнул. Аз, а я ведь даже постучался не успела. — Миша, я кому сказал? Иди сюда, — вот только его мне не хватало. Эх, не я ведь сейчас соберу все колкие шутки в исполнении моего нового начальника. — Михалина… — только он коснулся моего плеча, как я резко развернулась. Его лицо исказило удивление. — Это… что у тебя? Во тут, — пальцем он почесал свою правую бровь. — … — я молчала, пытаясь собраться с мыслями. Вот жопой чую, что если я сейчас не то скажу, то он до конца жизни будет меня этим тыкать. Я рукой помахала, чтобы он наклонился поближе. Он поднес свое ухо к моему рту. — Открою тебе секрет… — я выдержала паузу, — это глаз… Тут-то я уже развернулась и юркнула в лазарет, оставив парня негодовать. Вот, настроение медленно поднимается. Я подошла к Эвелейн, которая стояла ко мне спиной, и постучала по плечу. Она развернулась и, увидев мое «красивое» лицо, ахнула в ужасе. — Миша, как так? — она посадила меня на стул рядом со своим рабочим столом и принялась осматривать. — Я упала, — недовольно буркнула я. — Как упала? Где упала? — в ее голосе явно слышалось, что она больше беспокоится за ребра. — В моей комнате откуда не возьмись появилась вода, — Эвелейн достала из ящика мазь и аккуратно принялась покрывать ею мою глаз. Через секунд пять бровь перестала болеть. — Так, посиди с ней три минуты, и синяк исчезнет. — А ранка? — собственно мне было плевать на синяк, ведь он шрамов не оставляет. — Сама заживёт. Не беспокойся, шрама не будет, — сказала она, будто прочитав мои мысли. — Как ребра? — вопрос, которого я боялась больше всего. — Нормально, — нет. Раз я дышу, значит, все в порядке. Девушка одобрительно кивнула, и я пошла на встречу приключения (на самом деле к Невре). Мне надо было поделиться своей несчастной участью. Мне требовалось, чтобы кто-то меня поддержал, утешил. А лучше всего эту работу выполняют либо Невра, либо мама. Я подошла к двери теневика и только хотела постучать, как услышала женский смех. Он был таким звонким и мелодичным, что я аж обомлела. Походу мой братец завел новую пассию и теперь во всю развлекается с ней. Мне стало ее жаль. Невра — парень не постоянный: увидит юбку покрасивее и сразу кинется к ней. Что ж, тогда мне остаётся один человек — мама. Но она сейчас очень далеко, так что мне пришлось вернуться в свою комнату. Я закрыла дверь и развернулась, чтобы подойти к кровати, как тут же закричала от дикого ужаса. Но моих бежевых простынях красовалось огромное красное пятно, а в центре моя Айка. Забыв про боль в костях, я подбежала к кровати и схватила своего фамильяра. По моим рукам побежала теплая кровь прямиком из ее шеи. Я закричала, даже не так, я визжала, будто меня саму резали. Я упала на колени и заплакала. По Айке было видно, что она все ещё была жива, но только я ей ничем помочь не смогу. И меня это жутко злило. На мой пронзительный вопль сближались парню. Первым вошёл Невра. Он подлетел ко мне и буквально выхватил у меня из рук моего уже мертвого фамильяра. Я смотрела на бездыханное тело оканьи и содрогалась от ужаса и боли. Айка со мной прожила чуть ли не всю мою сознательную жизнь. Мне подарил его папа на мой первый День Рождения в семье Невры. Айка никогда не бросала меня и, хоть и была всего лишь животным, всегда слушала мои рыдания. Я заплакала ещё сильнее. Мысль о том, что мне больше никогда не завести такого прекрасного фамильяра, убивала меня. Ко мне подошёл Эзарель. Он вывел меня из комнаты. На выходе парень как-то странно посмотрел на брата, а тот как-то подозрительно кивнул. — Что произошло? — спросил Эзарель, когда мы очутились в лаборатории. Я лишь только ещё больше заплакала. Он усадил меня на стул, а сам присел рядом на корточки. Эз держал меня за окровавленную руку, пока я оплакивала погибшего фамильяра. От такой утраты во мне будто бы пробурили огромную дыру. В нее падали все эмоции, оставляя только слезы, которые так и просились наружу. Эзарель пододвинул соседний стул и, усевшись на него, обнял меня. Я открылась носом в его голубую жилетку и заплакала с новой силой. Мне до сих пор не верилось, что моя любимая Айка мертва. Да ещё и каким образом? Ее убили… зарезали, как последний скот, который только в суп и годится. Мое тело содрогалось от боли. И суть была не в ребрах, а в дыре, где раньше было сердце. Теперь же оно, как моя Айка умерла. Я зажмурилась. «Прошу вас, звёзды, не забирайте ее» — сказала я про себя. Мне хотелось придушить того, кто это сделать. Раскатать на колбасу и порезать тонкими ломтиками в пищу Шайтана, но на деле я только плакала в жилетку Эзареля, пока тот успокаивающе поглаживая меня по спине. Вскоре пришел Невра. Он подошёл с той стороны, где было мое лицо и заглянул мне в глаза, убирая ненужные пряди волос за ухо. — Все будет хорошо, — прошептал он. Я смотрела на него красными глазами и пыталась запомнить его таким: обеспокоенным и даже слегка испуганным, но все равно смелым и добрым. Мой взгляд пал на шею. Там красовались несколько фиолетовых синяков размером с небольшой кристалл. Однако весело ему было. Я обняла Эзареля покрепче и спрятала глаза. Из них больше не лились слезы. Теперь меня одолевали болезненные всхлипы. Эз прижал меня к себе, а Невра взял за руку и начал поглаживать ее. Его ничуть не смутило, что она вся в крови. — Отойдите от нее, — в лабораторию вбежала Каренн. Она отцепила Эзарель, выгнала Невру, а сама присела рядом со мной и крепко обняла. Она мне шептала на ухо всякие странности, которые в обычной обстановке могли бы развеселить меня. Но мне сейчас было совершенно не до этого. Я пребывала в далёком мире фрустрации. — Мне так жаль, — в заключении добавила она. Девушка помогла мне встать и повела меня к раковине. Благо в лаборатории она имелась, и мне не придется тащиться через весь Холл с дверьми, ловля на себе любопытные взгляды гвардейцев. Когда кровь с моих рук была стёрта, а с лица ушла припухлость, мы отправились к Мико. По дороге я думала, как бы незаметно улизнуть и уйти куда-нибудь, где меня никто не достанет. Я хочу побыть одна, а не таскаться туда-сюда и наводит на себя ещё больше грусти. Мы вошли в Зал с Кристаллом. Я сразу же отметила, что сегодня он светится каким-то странным цветом. Он был слишком ярким. — Что случилось? — спросила Мико, даже не обратила внимание, что кристалл какой-то не такой. Невра подошёл к кицуне и доложил обо всем произошедшем. На лице Мико сразу же мелькнула ярость. Не прошло и трёх секунд, как тишина в зале нарушилась диким воплем главы гвардии света, что она обо все узнала последней. — А если бы с Мишой что-то случилось?! Я бы узнала это только тогда, когда ее уже похоронили?! В Штабе произошло убийство, а мне никто не доложил?! — она виляла своими четырьмя хвостами и дико смотрела на Эзареля и Невру. Те стояли особняком, опустив головы. Ну про смерть Мико, конечно, загнула. А в остальном я с ней была согласна. Надо было ее первой предупредить. — И что мы теперь будем делать? — Я уже все убрал, — тихо сказал Невра. Если он считает, что я так просто вернусь в свою комнату и буду спать на кровати, где всегда рядом спала Айка, то он ошибается. Об одной только мысли, что мне придется туда вернуться, все мои органы прикрывались льдом, а к горлу подступал огромный ком слез. Может, теперь там новые простыни и свежий воздух, но у меня теперь перед глазами всегда будет стоять картинка, как посреди кровавого пятна лежит Айка и дёргается в конвульсиях, пытаясь поймать ртом воздух, а из ее шеи вытекает кровь. Представив это, мне стало ужасно плохо. У меня закружилась голова. Я попыталась сделать движение, но мой мозг отключился, и последнее, что я видела — потолок в Зале с Кристаллом. Стоило мне открыть глаза, как я тут же испугалась. Перед моим взором раскрывался вид на заинтересованное лицо моего начальника. Он был так близко, что я чудом удержалась, чтобы не вдарить ему по первое число от испуга. Но все, что я сделала в тот момент — дернула. — Только сейчас я заметила, что у тебя кривой нос, — нос кривым у него не был. Это я так, чтобы позлить его. — Проснулась? — подошла Эвелейн. — Ты отключилась прямо посреди зала, — она чуть-чуть помолчала. — Ты можешь идти, и постарайся не волноваться. Я встала с кушетки и пулей выскочила из лазарета. И что? Куда мне теперь? Я не могла вернуться в свою комнату, не могла даже к двери подойти… Я встала с пола и пошла в столовую. Мне необходимо было пополнить запас энергии, с то чувствую себя трупаком. По дороге на меня меня нахлынули старые воспоминания, я остановилась перед самым входом на склад, закусила губу и зажмурилась. «Ты можешь плакать, где угодно, но только не на людях», — сказала я себе. Пересилив себя, пошатывающейся походкой я пошла дальше. С каждым шагом тело мое содрогалось, а слезы становились все сильнее и сильнее. Я не могла это контролировать. Дойдя до кухонной стойки, я тяжело облокотилась на нее. Такое чувство, будто на тебя что-то давит. Что-то тяжёлое. Подошёл Каруто. Он видимо мое плачевное состояние, но ничего не сказал. За это я ему очень благодарна. Сейчас даже на вопрос «как ты» я не могла ответить, сдерживая слезы. Повар подставил перед моим носом тарелку с гречневой кашей и пинту хорошего эля. Я взяла свой обед и направилась за столик. Села я не на свое привычное место, потому что мне надо было хотя бы заставить себя ходить, а когда у тебя огромная дыра зияет прямо в грудной клетке, очень сложно, понимаете. Я села за ближайший столик и начала ковырять кашу. Я была жутко голодной, но мне кусок в горло не лез. — Привет, — подошёл Валькион. Он сел на против и уставился на меня. — Тебе надо покушать, — он кивнул на мою тарелку. Я одобрительно кивнула и поднесла первую ложку каши к своему рту. Мои руки дрожали. Не заметив, как съела всю кашу, я отодвинула тарелку и схватилась за эль. Будь тут Невра, он бы забрал кружку, но его тут нет, и мне, на минуточку, двадцать четыре, так что была не была. Я залпом осушила сосуд и плюхнула кружку на стол. Валькион вскинул бровями и откинулся на спинку стула. Видимо он кушать не собирается. К нам подошёл Невра. Увидев кружку, где раньше был эль, он чудом не сорвался, чтобы прочитать мне тираду о вреде алкоголя. Я поблагодарила всех за обед и вышла из столовой. Я пошла в лабораторию. Там меня не очень приветливым тоном встретил Эзарель. Точнее он никак не встретил. Он носился по лаборатории, как бешеный и что-то искал. — Что ищешь? — спросила я. Вдруг, он перестал бегать, как белка в колесе, и посмотрел на меня, не моргая. Так мы простояли минуты две, после чего мне стало жутко неудобно. — На сегодня ты свободна, иди отдыхай, — я почему-то разозлилась. В такой момент я хотела полностью посвятить себя работе. Да и куда я пойду, если моя комната больше мне не принадлежит. Я постаралась настоять на своем, но Эзареля как будто подметили. В одни дни, еще при руководстве Детерия, он гонял меня как лошадь рабочую, а сейчас отказывается от моего добровольного предложения. — Я уже достаточно отдохнула, — сказала я, потупив взгляд. В груди все еще болело, и мне требовалось эту боль чем-то заглушить. А ничего лучше работы быть не могло. Я подошла к столу и посмотрела ему в глаза. По нему было видно, что он смущен. — Но… — Нет, я не хочу отдыхать, — чуть более резко сказала я, на что Эз спокойно отреагировал. — В таком случае свари мне зелье из цветка хлопка и сахарной свеклы, пока я буду составлять список, — я подошла к столу и принялась колдовать над котелком. Детерий меня всегда учил обращаться с химическим оборудование, а я ее никогда не слушала. А сейчас, когда я оказалась лицом к лицу к котелку и задаче, которую мне предстояло выполнять, все мои мысли разом начали путаться. «Так, Миша, ты делаешь это не в первый раз. Просто расслабься», — сказала я себе. Но как расслабиться, если перед глазами все еще стоит мертвое тело Айки. Я облокотилась на стол, опустила голову и попыталась сдержать слезы. Глаза все больше и больше щипало, а нос и вовсе уже заложило. Не в силах больше сдерживаться я заплакала. Я приложил все усилия, чтобы Эз не заметил, что я плачу, но и тут меня ожидал провал. Он подошел ко мне. — Может, тебе все-таки пойти отдохнуть? — настойчиво сказал он. — Нет, все в порядке, — я утерла слезы и взялась за свеклу, чтобы очистить ее от ненужной кожуры, но эльф перехватил мою руку и зажал в своей. Я удивленно посмотрела на него. — Со мной правда все в порядке. — Миша, мне никогда не понять твоей боли, но не надо из-за этого делать из меня идиота. Я не слепой и прекрасно вижу, что с тобой не все в порядке. Хочешь задание? Хорошо. Иди отдыхать. Это приказ, — я выдернула свою руку и злобно на него посмотрела. Да, ему никогда меня не понять, поэтому он никогда не узнает, что значит загибаться от боли. Я недовольно фыркнула и пошла прочь. Выйдя на улицу, я ощутила жуткий мороз. Со вчерашнего дня я была в Эзарелевской кофте. Мне бы следовало ее отдать, но я все забывала. Я прошла до Столетней вишни и, убедившись, что тут никого нет, села на лавочку и укуталась в кофту. Я смотрела на падающий снег и старалась не думать об Айке. Она была мне больше, чем фамильяр, она была моим другом. Она была мне даже ближе, чем Невра и Каренн, потому что всегда, вне зависимости от дня, времени и погоды, была рядом. А сейчас ее нет. — Грустишь? — холодный металлический голос раздался у меня над ухом. Я испугалась и резко развернулась. За моей спиной стоял Ашкар. В руках у него была черная роза. Я предпочла проигнорировать его вопрос. Сейчас мне было более комфортно находится в тишине. Он присел рядом со мной и положил черную розу мне на колени. Я опустила голову и посмотрела на подарок. — Знаешь, я все никак не могу понять: за что они так с ней? — сказала я со слезами на глазах. — Они убили ее, как скотину. Ашкор проигнорировал меня. Мне требовался его ответ, потому как сама я не могла на него ответить. Но он молчал, как партизан. Я взяла розу и поднялась, чтобы уйти, но парень схватил меня за руку и усадил на место. Я немного испугалась. — Что ты творишь? — ядовито сказала я. Мне уже порядком надоело, как он ведет себя. Душит, когда ему вздумается, не дает уйти, когда мне хочется. — Отпусти меня, — я вырвала свою руку и села рядом с ним. Меня уже начинало немного подмораживать. Я, конечно, горем убитая дама, но не настолько, чтобы сидеть на морозе, с каким-то неизвестным мужчиной. — Успокойся, — сказал он. Сказать, что я была возмущена — ничего не сказать. Я отодвинулась от него подальше. — За чем ты пришел? Он молчал. Почему на каждый мой вопрос он одаривает меня своим прекрасным игнором. Я совершила еще одну попытку уйти. — Я… — подал он голос. Я развернулась, мне было интересно, что он скажет. Но он продолжал молчать. Вместо этого Ашшкор встал. Подошел ко мне и, сняв нижнюю часть своей маски, прикоснулся к моим губам своими. Я уперла руки в его грудь и попыталась вырваться, но он был в разы сильнее меня и не давал мне даже пошевельнуться. Мне, конечно, было «приятно» проводить с ним ночи под открытым небом, разговаривая о всяких мелочах, но к такому повороту событий я не была готова. Я расслабилась. Он тоже. Воспользовавшись моментом, я вырвалась из его стальных объятий и побежала в Главный Штаб. По дороге у меня жутко заболели ребра, а слезы из глаз полились с ужасающей скорость. Боль от потери любимого питомца и такой поворот событий так и норовили меня свести с ума. Я забежала в кузницу и схватилась за ребра. Я ртом хватала воздух. Мне все было мало. Казалось, что мои легкие разом уменьшились. Я присела на пол и попыталась успокоиться. Паники мне только сейчас не хватало, а она ведь кралась ко мне. Медленно, но верно. Вскоре пришел Валькион. Впервые за несколько часов я была рада, что кто-то пришел и вторгся в мое пространство (хотя по идее — это я вторглась в чужое пространство). Увидев меня, Вальк ничуть не испугался. Он подошел ко мне и помог встать. — Пошли, тебе надо к Эвелейн, — я закинула руку на шею Валькиона, и мы отправились в лазарет. Ох, сейчас огребу по первое число. О Великий Оракул, сделай так, чтобы от меня осталось хотя бы мокрое место, пожалуйста. Мы вошли в медкабинет. Эвелейн сейчас было заняла, обрабатывая раны и переломы у старцев мазью, которую мы с Эзом недавно приготовили. Заметив меня, эльфийка буквально просила баночку с мазью своему помощнику и бросилась ко мне. Он взяла меня за бока, от чего мне стало еще больнее, я зашипела. Эв посадила меня на свободную кушетку и задрала футболку. Мне стало неудобно: на виду у стариков, Валькиона и помощника Эвелейн засветила моей грудью. Да, она была перевязана бинтами, но стыд от этого не стал меньше. Я покраснела, но ничего не сказала, посчитав это неким наказанием за то, что не слушала советы Эвелейн. Резким голосом она приказала всех удалиться. Гвардеец и Валькион помогли старикам выйти из лазарета и закрыли дверь. — Ты совершенно меня не слушала. Что я тебе говорила о поводу резких движений? А про холод? Я тебе говорила, чтобы ты не злоупотребляла прогулками в такое время года. Радуйся, что осложнений не наступило, а то я бы тебя на месте прикончила, чтобы не мучилась? Я в последний раз даю тебе обезболивающее, отклоняясь от расписания. Еще раз такое повториться, и ты будешь сидеть у меня под дверьми, пока у тебя все не заживет, поняла, — я бешено закивала головой. Однако Эвелейн страшна в гневе. Как говориться «не спорьте с лекарями, убью и не заметят». Девушка положила мне в рот таблетку и сменила повязку на более тугую. Я, конечно, понимала, в чем моя вина, но я не могла не бегать. Я так испугалась этого поцелуя, что совершенно не соображала, что делала в тот момент. Я вышла из лазарета, и на меня сразу же набросилась Икар. Она ныла, что ей совершенно не хватает рук в библиотеке. Что ей надо переписать некоторые испорченные отчеты и переставить книги по своим местам. Он также не забыла упомянуть Керошана, который искал какую-то информация и, собственно, устроил целый кавардак в библиотеке. Я расценила это, как предложение работы, и не секунды не сомневаясь, выдала: — Давай я тебе помогу? — я помнила, чем для меня закончилась прошлая работа в библиотеке, но сейчас я была согласна даже на мизерную работу, только чтобы не уходить в комнату. — Ой, — он перестала балаболить и удивленно посмотрела на меня, — ну… хорошо, — она пожала плечами и пошла в библиотеку. Я — за ней. Стоило мне пересечь границу между библиотекой и Холлом с дверьми, как меня чуть удар не хватил. Я впервые в своей жизни схватилась за сердце. В библиотеке стоял не просто кавардак, там был огромный срач, состоявший из разбросанных по полу книг и целой горы бумаг. Я, как истинный ценитель порядка, выпала из реальности и погрузилась в прострацию. Икар щелкала у меня перед глазами, трясла за плечи, но я стояла особняком с выпученными глазами, забыв совершенно обо всем. — Чего мы ждем?! Это надо убрать! — наконец сказала я и быстрым шагом пошла к первой горе книг. — А нет… Сегодня ты будешь переписывать отчеты, — брауни посадила меня за стол дала корзину с новой бумагой, корзину со старой и перо. Честно сказать, лучше бы я таскала тяжести, а не переписывала все пятьдесят папирусов с отчетами. — Вперед и с песней, — я хотела ей возразить, но она уже ускакала разгребать книги. Что ж, я взяла первый отчет и развернула. Теперь я поняла, почему им требовалась реконструкция. От моих прикосновений на стол осыпались крошки засохшей древесины. Я аккуратно положила свиток и достала новый. В процессе работы я наконец-то смогла отвлечься. Все мои мысли были заняты только словами, мелькавшими перед глазами со скорость света. Я забыла, что у меня были сломаны ребра, забыла тот неожиданный поцелуй и, наконец, смерть Айки. Я проработала до самого вечера, нет, чуть ли не глубокой ночи. Как мне казалось, я перепишу предложенные мне пятьдесят отчетов и пойду, но все не так просто… стоило мне дописать последний лист, как Икар поставила на стол еще одну партию только уже из восьмидесяти отчетов. И так было раза четыре. Через меня проходили разного рода задания. Тут были задания и класса А, и B, и C… Переписывая их, я одновременно и читала. Многие погибли, выполняя задание класса D, многие вообще не выполнили задание вне зависимости от ранга. Я читала отчеты Детерия, Невры, Каренн и многих других, но мне ни один раз не попался отчет Эзареля… Закончив с работой, я устало откинулась на стул и облегченно выдохнула. Моя левая рука ныла от перенапряжения, а голова горела адовым пламенем. Икар же была не в лучшем состоянии. Из многочисленных побегов туда-сюда и таскания тяжестей, она развалилась, прямо по среди библиотеки. В иной момент мне даже показалось, что она спит, но мои догадки развеялись ровно в тот момент, когда она, кряхтя и ругаясь, поднялась с пола. — Ты можешь идти. На сегодня все, — сказала брауни, сонно потирая лицо. Я продолжила сидеть. Внезапно накатившая на меня грусть буквально пригвоздила меня к месту. — Икар… — подруга устало моргнула и вопросительно промычала, — можно я у тебя посплю, — я чувствовала, как мои слезы заполняют глаза, и я опустила глаза. — Ох, — удивилась Икар, — ну, я не знаю… у меня все заставлено книгами, навряд ли найдется даже пяточек для тебя. Я одобрительно кивнула и вышла из библиотеки. Зайдя в коридор гвардий, я начала думать, где мне сегодня спать. В свою комнату я точно не вернусь, а на улице слишком холодно, чтобы вести бездомный образ жизни. Я подошла к двери Валькиона и хотела постучать, как услышала сопение парня. М-да, мне до него не достучаться. Если уж Вальк спит, то до самого утра не проснутся, даже если начнется война. Я подошла к двери Невры, но и там услышала девчачий смех и лязганье бокалом. Однако у кого-то будет веселая ночка. Нет, только не говорите, мне, что остался только он. Я подошла к двери Эза и прислушась. Ничего. Никакого звука. Будто он умер. Можно еще к девочкам пойти, но все сегодня были так загружены, что мои хорошие и добрые подруги превратились в настоящие фурии. Они же меня живьем съедят, если я вторгнусь в их покой и отдых. Я постучала в дверь. Не успело пройти и секунды, как дверь отворилась. Как будто он меня ждал. — Чего тебе? — спросил он. — Можно у тебя переночевать?