Отречение

Птица хрипела, подгребая под себя лапами и иногда понимая свои крылья, словно бы пытаясь то ли сделать замах и помочь себе подняться, то ли просто пытаясь дотянуться до фигуры человека, стоящего чуть поодаль. Темно-коричневые маховые перья в нескольких местах уже тлели, с клюва капала пена, неприятно смешиваясь с землей и травой, вырванной усилиями пернатого, но ничего по сути не менялось. Грудная клетка чокобо поднималась и опускалась так часто, что можно было почти услышать, как со свистящим звуком воздух покидает легкие, не задерживаясь ни на секунду в теле, но человек был занят совершенно другим. Он смотрел, как умирает его последний друг в этом мире. Ардин испытывал смешанное чувство боли и потаенного облегчения, хотя прекрасно понимал, что эти эмоции по сути своей не совместимы. Ты либо радуешься тому, что твоя птица наконец-таки сдыхает, оставляя этот прогнивший мир навсегда, либо ты рвешь на себе волосы и пытаешься как-то помочь пернатому другу, что остался с тобой даже после того, как отвернулись все, даже Боги и люди, почитавшие тебя. Бездумно смотря на страдание своего скакуна, Кэлум просто пытался сообразить, как быть дальше: забирать поклажу с собой, или же бросить часть ненужных вещей в этом лесу, все равно они больше не понадобятся. Погоню, поддерживаемую самими Астралами и госпожой Оракул, долгой и мучительной ей смерти, а также проклятия всему ее роду, не заметить мог только окончательный идиот, появившийся на свет буквально пару дней назад. Такие спецэффекты, шумовые сопровождения и вообще, все это шоу было видно на мили вокруг, так что понять, что вся эта героическая братия вышла не представления ради, было несложно. Сложнее было решить, куда отправляться дальше — в заповедный Звездный Лес, священное место мира Эос, или же на запад, к вечно дымящей горе, в надежде найти там новый способ передвижения. И как назло, его чокобо, почти чернокрылый Арк, прошедший со своим человеком чрез много-много земель, видавший столько, что и подумать страшно, упал на землю, вы не поверите, со Звездной скверной. Столь идиотского стечения обстоятельств было и представить нельзя.  — Боги против меня, — по старой памяти устало выдохнул Ардин, поправляя свой камзол, прежде, чем понять смысл произнесенного. Да, Шестеро действительно против него, так же, как и Кристалл, родной младший брат, с обожанием смотревший на него, Оракул, коего скоренько выбрали себе Боги, отказавшись от своего «Избранного» человека, да и вообще все человечество, до этого так рьяно восхвалявшее своего Спасителя. — Не везет нам с тобой, приятель, да? — все же делает шаг вперед Люцис, аккуратно придерживая голову птицы, заглядывая в ее черные глаза, с почти щемящей нежностью проводя пальцами по перышкам у клюва, так же по старой памяти убирая прилипшие травинки и грязь прочь. Ардин тяжело вздыхает, усаживаясь на землю, удобнее устраивая голову своего скакуна, и легко гладит его по перьям, привычно почесывая у основания перьев, слушая сиплые вдохи и все еще пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. Арк, издав жалобное «Квее» затихает, вяло трепыхая лапами, что уже никак не могли поднять тело в вертикальное положение. Птица все еще беспокойно хлопает крыльями, но вовсе не из-за неудобства, а скорее из-за опаляющего жара, медленно расползающегося по телу, изнутри сжигающее оперение, темными пятнами расползающиеся по коже, уходящее куда-то вглубь, где даже холодная вода не помогает понизить температуру. Чокобо шевелит хохлатой головой, оно словно чувствует, что его могут оставить, и потому из раза в раз пытается подняться на лапы, пытается все еще остаться со своим человеком. Даже сейчас.  — Тише, приятель, тебе пора немного отдохнуть, — Ардин накрывает глаза птицы одной рукой, не желая, чтобы та видела, как второй он тянется к кинжалу на поясе. Конечно, можно было бы попробовать вытянуть заразу из тела пернатого, но эта была игра в одни ворота: он прекрасно понимал, что Арк подхватил Скверну именно от него. А значит, любая отсрочка лишь принесет больше боли. Уж кто-кто, а чокобо такой участи не заслуживало. — Добрых снов, Арк, — с печальной улыбкой прощается Проклятый, аккуратным, но точным движением вонзая кинжал в сердце птицы, мгновенно обрывая тонкую нить жизни. И наступает тишина. Вокруг — ни единой души, никого живого, кто мог бы подтвердить, какой грех на свою проклятую душу взял Ардин. Если кто и найдет чокобо, все решат, что он сделал это из жестокости или циничности, потому как больная птица далеко не унесет своего седока, но разве объяснишь этим тупым людишкам, что порой прекратить страдания друга — более милосердно, чем позволять ему мучиться все это время? Ардин хочет, чтобы на глазах были слезы, чтобы он чувствовал печаль от свершенного, чтобы горе разрывало его сердце, а разум снова и снова заполняли ярость и гнев, но все, что ощущает отвергнутый наследник Люцисов — это пустоту. Зияющая дыра, в которую только что засосало последнюю искру радости его и без того паршивой жизни. Ему не больно и не страшно, не горько и даже не скучно. Ему безразлично, словно бы все его эмоции были убиты уже давным-давно, а тело просто по старой дурацкой привычке что-то делает, несмотря на то, что внутри уже все умерло. Эдакая механическая кукла без завода, которая вот-вот должна остановиться.  — Ну что, Сомнус, мой любимый брат, ты хочешь со мной поговорить? Да будет так, — Ардин поднимается на ноги, отряхиваясь от травы и грязи, с сомнением глядя в сторону заповедного леса. Наверняка при встрече Сомнус убьет своего старшего брата: с такой поддержкой в виде самих Богов и Оракула было бы очень и очень позорно проиграть какому-то проклятому, напитанному скверной человечишке, от которого отказался Кристалл Эоса. Только вот Ардину уже все равно. Там, где должны клокотать эмоции, осталась только голая решимость отомстить, вылить ту же чашу страдания на головы всех «праведных», что на деле оказались лишь завистниками и лицемерами. Адрин чувствовал, что ему не стоит бояться смерти. В конце концов, терять ему уже было нечего, все, что возможно, он уже успел потерять. Стоило немного подождать, и Судьба сама преподнесет ему прекрасный шанс расквитаться со всеми, так как у этой мерзавки был просто невероятно дурной вкус на шутки и каверзы. Сначала он сам, затем его братец, — все окажутся в дураках в игре против госпожи Судьбы. Уж что-что, а терпения у Ардина Люциса Кэлума было хоть отбавляй. Годы странствий, годы принятия в себя чужой боли и страданий, годы ученичества и бесчисленные дни погони были лишь вершиной айсберга терпения будущего Узурпатора, что поставил пред собой цель, которую он добьется любой ценой. Сомнус, Кристалл, Шестеро, — все они заплатят сполна за свои ошибки. Ошибки, к которым теперь добавился еще одна жизнь невинной птицы, не предавшей своего хозяина. Уже почти уходя, Ардин развернулся и, после секундного раздумья, все же вырвал себе небольшого размера перо чокобо, пряча во внутренний карман камзола. Пусть и таким образом, но Арк будет с ним и дальше чуточку больше. Как память о друге, который был убит в милосердном жесте.