Ветер Легенд

— Я уронил семя в траву, — тараторил тот нандор, Гладваэтор, обращаясь к собравшимся вокруг дерева квенди. Среди них были владыки, а потому он немного робел, — а потом из него раз! И проросло дерево, за мгновение просто! — Ясно, — оборвал его Трандуил, явно раздраженный его манерой речи, — значит, меллонер моментально вырос сам по себе? — голос лесного короля так и сочился иронией.  — Нет, — вмешался Ильве, — я думаю, есть довольно важная причина. — Мне кажется, — Элрохир выглядел возмущенным, — сейчас есть вопросы важнее, чем дерево. Как насчет того где мы, балрог его раздери, оказались? — Сын Элронда, — Трандуил устало вздохнул, — Эти вопросы связаны. И спрашивая себя о дереве, мы, быть можем, поймем, где оказались, — посчитав свой ответ исчерпывающим, Ороферион обратился к остальным, прежде всего к владыкам, — ну, какие мысли есть? — Возможно, я зрю не так глубоко, как ты, Трандуил, — Элрохир не унимался, — но что общего между выросшим за секунды деревом и тем, в какой земле мы оказались? — Семя меллонера было самым обыкновенным, — терпеливо пояснил синдар, — значит, причина столь быстрого роста в земле. Насколько мне известно, — Трандуил задумался, — в Эндорэ не так уж и много мест, со столь… необычной почвой. — Их вообще нет, — дернув плечами, ответил Элрохир, — это значит… — он собирался что-то сказать, как вдруг. — Может, — предположил, перебив Элрондиона Гладваэтор, — Валар нас испытывают, и все происходящее лишь видение? Вокруг удивленно зашептались, и в этом гуле уже начали проскальзывать панические нотки, когда Элладан возразил ему. — Нет, не думаю. Я часто слышал от Глорофинделя о пути на Запад, — он заговорил громче и вложил в голос нотки металла, что бы успокоить разволновавшуюся толпу, — Валар редко кого-либо испытывают видениями, а если и так, то одного квенди, а не всех сразу. Объяснение подействовало, и вскоре снова установилась задумчивая тишина. Элладан снова погрузился в раздумья. «Для начала, — владыка попытался привести мысли в порядок, — вопрос первый: где мы?» Он стал перебирать в уме все известные части Эндорэ, включая и скрытые западные земли. Нет, брат был прав, ничего похожего на этот берег Элладан не знал и, судя по всему, ничего похожего во всем Средиземье не было. Тогда что же? Элрондион прислушался к собственным ощущениям, пытаясь понять происходящее. Яркое, пышное, насыщенное, живое… Именно. Все здесь было слишком живым. Вот то, что отличает эту страну хотя бы от побережья Линдона. Там, в Земле Песен, везде чувствовалась усталость, она витала в воздухе и была в земле и воде. Но здесь все буквально дышит новизной, и для него, как для квенди, это дыхание новизны ощутимо — стоит лишь прислушаться к миру вокруг. Значит, не Средиземье, а какая-то новая, свежая земля? Может быть часть Валинора, о которой не было известно Глорофинделю? Может быть, очень может быть… Элладан поглядел на Трандуила. Тот отступил от толпы и приложился рукой к дереву, к чему-то прислушиваясь. Сын Элронда знал — именно так выглядят квенди, когда прислушиваются к Музыке мира вокруг, наслаждаясь ею. Музыка. Мысль словно молния мелькнула в сознании Элладана. Она была настолько гениальной и потрясающей, что он, не удержавшись, вскрикнул. — Музыка! Его крик развеял шум споров. Эльфы смотрели на него удивленно — большинство, да. Но не Трандуил. Взгляд Лесного Владыки встретился с взглядом Элладана и каждый из них мгновенно понял — они оба осознали это. — Что ты хочешь сказать, владыка эльдар? — спокойно, и, все же, настойчиво, спросил Ильве. — Разве вы не понимаете? — Элладан был взволнован, — Хорошо, — он попытался успокоиться, — когда мы только оказались в… этом месте, зазвучала мелодия? Помните? — увидев недоумение в глазах Ильве, он испугался, что все ему померещилось, и что не было той великой симфонии. — Помню, — немного удивленно и даже как-то смущенно сказал Ильве, будто Элладан коснулся чего-то очень личного. Судя по тому, как отвели взгляд многие другие квенди, похожие чувства испытывал не только вождь авари. Элладан замолчал, прислушиваясь к себе. Возможно, он что-то упустил в той мелодии. Что-то, чего сейчас стыдиться другие? Да, вот оно. Владыка ощутил в себе перемену, непохожую ни на что иное. Эта перемена была столь глубокой, личной, потаённой и Элладан внезапно ощутил стыд от того, что говорил о ней. Он продолжил прислушиваться к себе, нащупывая внутренним взглядом суть перелома в себе. «Как будто… похоже… — думал Элладан. Прошло несколько мучительных мгновений и владыка, наконец, нашел подходящее описание для своих эмоций, — да, похоже, что я как бы родился, помня при этом весь процесс рождения. Странно… объяснить почти невозможно. Нет, я, конечно, нашел слово, но подходит ли оно? Не думаю». Весь он теперь был словно рассечен невидимым, но весьма ощутимым ударом на две части: до этого «перерождения» и после. Элладан, постепенно, вынырнул из глубин собственных мыслей и огляделся. Вокруг стояла гнетущая тишина. Похоже, каждый квенди, как и он сам только что, ощупывал себя внутренним взором, удивлялся и стеснялся. Только взгляд Трандуила слегка поблескивал, как вода в бликах солнца. — Кажется, — произнес Элладан, стараясь рассеять тоску и метание в сердцах своих соплеменников, — каждый из вас почувствовал то, о чем я говорю. Влияние той мелодии на себя, этакое «второе рождение». Он со странным удовольствием наблюдал, как полыхнули красным щеки некоторых эльфов. Даже гордые нолдор даже они, сколько не старались скрыть, испытывали те же эмоции. — Это необычайно-новое чувство, пережитое нами всеми одновременно и вместе, и поодиночке, означает, — Элладан на мгновение умолк, поразившись тому, как изменился его голос, звучавший спокойно, властно и мудро, — что мелодия, услышанная нами — музыка, которая сотворила этот мир. Новый мир. Многоголосный возглас разнесся над толпой. В нем было легкое удивление и радость, но, как отметил Элладан, ни капли неверия. «Они сами уже это поняли, — догадался он, — но не умом, а сердцем. Поняли, едва окончилась музыка, только вот не могли сказать». Трандуил сиял, глядя на него, едва ли не с отцовской гордостью. Наверняка, он понял все почти одновременно с Элладаном, но не успел сказать. «Или не нашел подходящих слов, что бы сказать, — промелькнуло в голове у владыки». Впрочем, он сразу отогнал такие мысли — от них веяло высокомерием. Элрохир, пристально смотрел на него, пытаясь понять, не шутит ли он. Но, тон Элладана, как и обстоятельства, не располагали к шуткам. Тогда, лицо Элрохира изменилось: искренняя радость, схожая с радостью нашедшего ответ на сложную загадку, смешалась с восхищением перед прозорливостью брата. Ильве немного прищурился, глядя как бы сквозь Элладана, и что-то бормоча. Однако, через несколько мгновений, черты лица разгладились, он засмеялся, поддавшись необъяснимому приступу веселья. Возгласы и удивленные перешёптывания продолжались, как вдруг, тихо-тихо прозвучал вопрос: — А что делать теперь? Разговора стихли и многие квенди переглядывались, недоуменно хлопая глазами. Ведь действительно, что теперь? По спине у Элладана пробежал холодок. А ведь действительно, что делать? Он плыли в Валинор, готовясь получить вечный отдых в долгожданном, заслуженном рае, но теперь… А что теперь? Где они сейчас, надолго ли он здесь? — Жить! — резко ответил Трандуил, потеряв ореол царственной невозмутимости, которым он был почти всегда окружен. Его слова, будто бы хлестом ударили по пугающему вихрю чувств и мыслей, охватившему Элладана, мигом его рассеяв, — Строить дома, возделывать поля, охотиться, любить, смеяться и плакать, в общем — жить! Как жили мы там, — и он неопределённо кивнул головой в сторону моря. Разговоры стихли. Солнце нового мира уже стояло в зените, а в небольшой чащобе неподалеку пели птицы. Легкий ветерок подул с моря, колыша высокую траву. Траву нового мира. Постепенно, толпа, окружавшая дерево, разошлась. С кораблей выгружали все, что везли с собой, и вытаскивали их на берег, да и сами суда вскоре вытащили на берег. Квенди не знали, как долго останутся здесь, стоит ли это делать, но жажда действия, что как лихорадка охватила Перворожденных, не давала усидеть на месте. У меллонера, выросшего так внезапно, и уже ставшего негласным символом нового мира остались лишь владыки. Они, не сговариваясь, ждали, пока уйдут их подданные, что бы переговорить между собой. — Итак, — начал Трандуил, сидя у корней могучего дерева, — предлагаю считать наш совет открытым. Первый вопрос: как и где нам добыть пропитание? Проблема, к слову довольно очевидная, стала неожиданностью для Элладана. «Между тем, — думал он, — вопрос довольно важный. Когда мы отправлялись в путь, то не рассчитывали на долгое плавание, поэтому, запасов у нас почти нет. В целом, день-два продержаться можно, если скудно питаться. А потом надо будет где-то брать еду». Он начал вслух перебирать возможные варианты: — У нас есть немного семян, и мы можем засеять поле, но пока оно взойдет, пройдет много времени. Кроме того, есть лодки, а значит, можно будет отправить рыбаков в море, ну и наконец, там, чуть севернее, — Элладан кивнул в нужную сторону, — я видел небольшую рощицу. Уверен, там достаточно зверей и плодовых деревьев. — Отлично, — подвел итог Трандуил, — с едой вопрос решен. На счет воды — думаю, в той же рощице есть несколько ручьев. — Хотя бы с жильем проблем не будет, — задумчиво произнес Элрохир, а затем, видя недоуменный взгляды других владык добавил, — у нас же есть корабли! Пока что будем жить в них, а затем из досок можно будет построить дома. Это же очевидно! — Хм, интересно, а который сейчас час? — неожиданно, даже для себя, спросил Элладан. Этот вопрос показался ему, пожалуй, самым неуместным и глупым в данной ситуации. — Можно определить время по тени дерева, — глядя куда-то в сторону предложил Элрохир, как само собой разумеющееся. Он был очень удивлен, когда пришлось объяснять, как это делается Трандуилу и Ильве. Его этому научил отец, что бы им с братом не надо было каждый раз бегать к большим часам, что висели в главном холле. Итак, новоявленные солнечные часы показывали полдень. К слову, это было ясно и так, без часов, стоило лишь посмотреть на яркое солнце, сиявшее в небесах, но Ильве настоял. — Полдень первого дня нового мира, — тихо сказал Трандуил, — звучит поэтично. — Да, — кивнул Элладан. По спине пробежали мурашки. Первого дня нового мира… Мира, в котором еще нет ни боли, ни страданий, ни печали, вообще ничего. Есть только он сам, как чистый холст, на котором они — квенди Эндорэ, волею судьбы или других, неведомых, сил, могут писать собственную, новую историю.