Глубоко на поверхности

      Сегодня на улице, вопреки всем прогнозам синоптиков, стоит замечательная погода. Светит ярчайшее солнце, а облака довольно-таки кстати забыли, что должны появиться и всё испортить. Кроме того, повсюду слышно звонкое щебетание птиц, деревья и цветы испускают превосходные ароматы, умудряясь даже перебивать противные запахи выхлопных газов, а улицы и парки буквально переполнены музыкой начинающих, но талантливых уличных музыкантов. Что уж сказать, все жители города любят субботу, ведь в этот день преимущественное количество людей не работает, а абсолютное большинство учебных заведений пустует, отдыхая от постоянного шума, пять дней в неделю издаваемого новым поколением.       Но преимущественное количество людей — это не все люди. Далеко не все. Возьмём в пример бравых полицейских, что — без предвзятостей — следят за городом двадцать четыре на семь, или же докторов, что, аналогично защитникам закона и порядка, готовы принимать пациентов круглосуточно. Нельзя также не учесть кассиров всемирно известной сети забегаловок под названием «McDonald's», что работают там не покладая рук. Некоторый процент жителей до сих пор гадает — ирония ли то, что одно из наиболее крупных кафе быстрого питания располагается как раз по соседству с центральной больницей города.       Однако, мы вновь отвлеклись от темы. Ведь те, кто действительно забыли истинное значение слова «отдых» — гражданские, работающие в Федеральном Бюро Расследованний. Одним из таких является весьма молодой — в прошлом месяце отмечал двадцать пять, — для своего статуса парень, занимающий должность оперуполномоченного, что прямо сейчас подъезжал к главному зданию «Разведывательного Сообщества Соединённых Штатов».       Чёрный «Мерседес», любезно предоставленный агенту в качестве реквизита, пересёк предварительно открытые, отполированные до блеска железные ворота под надзором охранника, что уже слишком привык видеть здесь эту машину, держа направление на парковку около основного строения. Несколько секунд, и автомобиль уже находится рядом с остальными транспортными средствами других сотрудников ФБР. Дверца отворяется вместе с характерным щелчком ручки, после чего из машины появляется сам вызванный оперативник. Начищенные до блеска, чёрные туфли; выглаженные пиджак и брюки тёмно-синего цвета; наручные часы, производства «Carl F. Bucherer», не опаздывающие ни на секунду уже более трёх лет. Примерно так можно описать того человека, что стремительно сокращал расстояние до входа в ставшее уже практически родным для него место. Единственное, что никак не вписывается в весь этот образ идеального оперуполномоченного, это растрёпанные и взлохмаченные, кудрявые волосы. И это, надо признать, довольно забавно выглядит со стороны. Но тот, кто, вполне возможно, разделит эту точку зрения, виду не в коем случае не подаст — одним из главных законов этого места является правило: «Не говори не по делу — сохраняй своё место».       Не прошло и полминуты, как агент уже внутри здания. Сегодня здесь не очень-то и живо. Обычно же, куда не глянешь — везде работники разных статусов и уровней зарплат, с важным видом обсуждающие деловые вопросы, поручения и прочее. А сейчас идёшь, и буквально никого, если конечно не брать в счёт двоих диспетчеров-стажёров, которые настолько пылко спорили между собой, что чуть было не столкнулись с погружённым в себя опером. Получилось весьма нелепо, но, во всяком случае, оперативнику не до этого. Ведь сейчас его голова забита совершенно иными мыслями — стоит отметить, что не самыми радостными, — так как он уже догадывается, по какому делу его вызвали.       Сейчас агент должен будет выслушать очередное задание от своего начальника, а потом приступить к его выполнению. Глав управляющий этого отделения, имеющий известное прозвище «лицо со шрамом» — человек строгий, и в рабочее время с ним шутить не рекомендовано. Много кто ставит его в приоритет. И уважение к начальнику взято не с пустого места — Шрам имеет за спиной огромное количество жизненного опыта и является одним из тех людей, кто непременно держит своё слово и выполняет обещанное. Чего стоит один лишь его строгий взгляд, который, казалось, может обратить человека в камень. Но за всем этим скрывается довольно интересная личность, которая многого добилась в жизни. Со Шрамом можно спокойно сходить в бар и поговорить о наболевшем, но только вне рабочего времени.       В этом он принципиален настолько, насколько это только может быть возможным.       В плане работы он строг по особенному. Шрам всё досконально проверяет и держит в порядке, прекрасно при этом осознавая, какой груз ответственности на нём лежит. Уважать его есть за что, это точно.       Но, к сожалению, задание, которое он хочет дать вызванному оперуполномоченному, немного противоречит принципам самого исполнителя.       Уже которую неделю Шрам без умолку трещит о каком-то сомнительном борделе. Дело в том, что работницы для этого «прекрасного» заведения, возможно, выкупаются в городском детском доме. И дело даже не только в том, что девушки ещё не достигли определённого возраста. Есть серьёзное подозрение, что всё происходит без их согласия и это, несомненно, уже можно охарактеризовать как рабство.       Как же это мерзко. От одной только мысли о том, что придётся лицом к лицу встретиться с представительницами самой древней профессии, агенту становится не по себе. То, что он презирает проституток, ещё мягко сказано. Эти девушки творят вещи, которые мало назвать неприличными. Противно, до жути противно.       Поэтому, минуя однотонные стены уже второго этажа, опер усиленно обдумывает, как вежливо отказать начальнику. Точнее он обдумывает, как можно сделать так, чтобы его отказ приняли. Внятно выразить свои мысли агент умел всегда, но в случае с начальником… Скажем так, это отдельная история.       Дойдя до нужного кабинета, он нервно выдохнул и, остановившись, постучал в дверь.       Ответ последовал тут же.       — Войдите.       Что ж. Была не была.       Не решаясь больше медлить и пройдя внутрь комнаты, оперативник пробежался глазами по привычной и уже такой родной обстановке: всегда царивший в этой комнате полумрак, большие зашторенные окна, пастельно-бордовые обои и самый обычный рабочий стол, что стоял около одного из окон.       За столом сидел сам Шрам и невозмутимо смотрел на пришедшего тем самым взглядом, от которого кровь стынет в жилах. Но агент уже привык к этой строгости, которую в какой-то степени даже можно назвать наигранной.       В самом же деле Шрам — это именно тот человек, который непременно получит то, что он захочет. Вальяжности у него не занимать — он отлично может подколоть или мастерски перевести стрелки, заставляя чувствовать тебя не в своей тарелке. Но сейчас он не должен вести себя подобным образом. Шрам на работе, к тому же у него слишком высокая должность для такого поведения.       Оперуполномоченный сразу отмечает, что в комнате довольно душно. Но духота — это слишком мелочь, если сравнивать её с предстоящим разговором.       — Присаживайся, Джеймс. — Шрам указал на кресло, которое стояло недалеко от стола. Сидя на нём можно было спокойно разговаривать, так как оно находилось в довольно удобном положении.       Названный Джеймсом так и сделал — присел на мягкое кожаное кресло, после чего, со вспотевшими ладонями и неимоверно серьёзным видом, спросил о причине его вызова в выходной день.       — Я не знаю, помнишь ты, или не помнишь, но на прошлой неделе я затрагивал тему о том публичном доме в двух кварталах отсюда. — Шрам достал из лежавшей у него на столе папки какие-то бумаги и, подойдя к Джеймсу, вручил их ему. — Всё же это дело дошло до реализации, и я хотел бы доверить его тебе.       Агент взял бумаги и, поверхностно пробежавшись по делу взглядом, в самую последнюю очередь выражавшим восторг, аккуратно спросил:       — У нас в отделе работает много людей, которые могли бы справиться с этой задачей ничуть не хуже, чем я. Так почему же Вы отправляете туда именно меня?       Глав управа многозначительно вздохнул. А ему ведь стоило предвосхитить вопросы подобного рода.       — Послушай меня, Джеймс. Ты ведь и сам понимаешь, что даже самый тренированный оперативник не справится с подобным заданием лучше, чем справишься с ним ты. Это специальное место и специальное задание, поэтому отправлять туда нужно специального человека.       Пальцем своей длинной, костлявой руки, Шрам указал на информацию об этом заведении, а если быть точнее, он указал на строчку, гласящую об охране борделя. На удивление, характеристики там были действительно неплохие, даже если учитывать то, что речь идёт о публичном доме.       — Если не ты, то кто-нибудь другой, но провально. Понимаешь?       Джеймс понимал, он всё прекрасно понимал. Но, несмотря на всю свою толерантность и даже один из важнейших принципов, являющийся запретом на то, чтобы перечить начальству, не хотел идти в этот чёртов дом.       Как итог, растерянность сделала своё дело.       — Я… Э-э… Проблема… Проблемы… Кхм, есть проблемы, сэр…       То, чего и следовало ожидать. Джеймс не может подобрать нужных слов, хотя ровно три минуты назад он не менее сотни раз прогнал в своей голове целую речь с разяснениями и аргументами. Растерянно посмотрев на своего начальника, агент увидел, что тот как-то странно улыбается, всем своим видом ясно и чётко говоря: «Ты что, серьёзно?».       Развернувшись к собеседнику спиной, Шрам неторопливо прошёлся до бордовой стены комнаты, после чего плавно остановился, поставив ноги ровно вплотную друг к другу.       — Видимо в последний раз иметь общение с девушками тебе приходилось лишь в третьем классе… Да? — Он вдруг резко взмахнул головой, также резко обернувшись и уставившись на крайне удивлённого оперативника глазами, в которых последний сумел прочесть выведенную жирным почерком насмешку. — Или я не прав, Джи-Джи?       Вот же подлец… На прошлой неделе Джеймс изливал ему душу о том, как с ним обращались одноклассницы в девятилетнем возрасте, о том, как гадко они его прозвали — «Джи-Джи». То время, когда девочки дразнили щупленького, скромного мальчонку-отличника всякими странными кличками было, чёрт возьми, худшим временем в жизни оперуполномоченного, и вот сейчас Шрам безо всякого стыда про это шутит. А как же то самое, золотое правило, гласящее о том, что не по делу говорить не следует?       — Вовсе нет! — с толикой раздражения и обиды, Джеймс начал своё оправдание. — В другом дело…       Глав управа лишь хмыкнул. — Ну и в чём же, м?       На самом деле, агент достаточно наслышан об этом заведении. По городу ходили самые разнообразные слухи. Одни являлись откровенной выдумкой, в то время как другие были настолько правдоподобны, что в них верил чуть ли не каждый знающий о борделе житель города. Джеймсу рассказывали, что особых условий и удобств там нет: если все комнаты заняты, это не страшно — спокойно заведя за угол, девушки делают своё дело и, получив плату, идут обратно на своё место за новыми посетителями, или, к примеру, что уборщицы там тоже берут деньги «за один час». Ужасно и мерзко, других слов просто нет. Удивляться тут, кстати, нечему, ведь по окончанию комендантского часа этот район становится самым «любимым» районом защитников правопорядка, и особенно в выходные дни. Уж слишком много там особенных горожан.       Сглотнув, оперуполномоченный принял ещё одну отчаянную попытку объяснить, в чём же собственно дело.       — Я просто не могу спокойно прийти в бордель, сэр. Я не могу смотреть в их бесстыжие глаза, не могу видеть их откровенных нарядов и, уж тем более, не смогу притвориться, будто я один из тех, кто собирается пользоваться их услугами.       Шрам усмехнулся, направляясь обратно к всё так же сидящему на кресле Джеймсу.       — Так я же не прошу тебя пользоваться их услугами! Твоей задачей будет лишь незаметно от охраны вывести одну из работниц и устроить официальный допрос в отделении с целью выяснить, каким образом она там оказалась и законно ли. Это не просьба Джеймс, слышишь? Это указ, за который ты получишь определённое количество денег.       Вновь отойдя от бедного оперативника, Шрам уселся за стол. Похоже, Джеймсу деваться некуда. Придётся выполнить задание, и чем быстрее он это сделает, тем будет лучше.       — Вечером завтрашнего дня ты должен будешь приступить к исполнению. В твоём распоряжении семь суток. Я считаю, такого количества времени даже более чем достаточно для того, чтобы добыть информацию. Если операция будет завершена удачно, то, к твоему счастью, мы закроем этот недопритон ночных бабочек к чёртовой матери.       А вот теперь у Джеймса был стимул. Деньги — это безусловно хорошо, но ещё лучше, по субъективному мнению агента, это закрытие хотя бы одного такого заведения.       Собравшись в кучу, опер встал с кресла и, от остаточного волнения прижав к груди полученные бумаги, посмотрел на своего начальника.       — Всё понял, я свободен?       Ответ, как и на входе в кабинет, не заставил себя долго ждать.       — Да, можешь идти.       Уверенной походкой Джеймс удалился из комнаты, тихо закрыв за собой дверь. Что же, всё-таки зря он несколько дней обдумывал речь и подбирал слова для достойного отказа.       «Мерседес» свернул с улицы и остановился на освободившемся буквально менее десятка секунд назад парковочном месте. Машин сегодня много — как-никак, выходной день — а потому пришлось потратить приличное количество времени, чтобы найти где припарковаться.       Дверь транспортного средства открылась и из автомобиля вышел всё тот же двадцатипятилетний мужчина в выглаженных пиджаке и брюках тёмно-синего цвета. Захлопнув дверцу, оперуполномоченный по имени Джеймс Браун-Младший направился туда, зачем, собственно, и решился наведаться в центр города именно в сегодняшний день.       Преодолев несколько красиво украшенных цветами и лучами дневного солнца улиц, Джеймс прибавил шагу, так как был прямо на финишной прямой. Спустя несколько мгновений, он уже пересекал порог одного из самых лучших — к слову, считал так далеко не только один лишь агент, — ресторанов города. «Sabroso» — вполне неплохое название для заведения, где готовят великолепную еду, исключительно по семейным традициям из самой Испании. Да, это действительно прекрасное заведение, как, к слову, и его собственник.       — Вот это да! Какие люди в Голливуде, ха-ха! — пока Джеймс выбирал место, за которое он сядет и за которым оформит свой заказ, владелец, а по совместительству и шеф-повар ресторана успел уже подойти к знакомому посетителю. — Безмерно рад видеть тебя снова, дружище!       После последних слов друзья по-братски обнялись и звонко рассмеялись.       — Надеюсь, что когда-нибудь я тебе наконец надоем, Эль.       Испанец театрально упёрся руками в бока и вскинул бровь.       — Ха, ещё чего! Надейся дальше, дурачок!       Хозяин ресторана вдруг резко изменился в лице и смягчился в голосе.       — Меню, или как обычно?       — Как обычно, Эль. Сегодня я точно не настроен на эксперименты.       После сказанных слов, лицо Джеймса приобрело лёгкую улыбку и такой же лёгкой походкой он направился к выбранному им столику.       Да, сейчас Браун-Младший выглядит весело и даже как-то наивно, но на самом деле это совсем не так. Внутри него, его чистое и доброе сердце обросло двухметровым слоем булыжника и стало до такой степени невыносимо-тяжёлым, что, кажется, скоро просто-напросто упадёт и придавит собой все внутренние органы, заставив его обладателя подвергнуться страшным мучениям в предстмертной агонии. Сегодня Джеймс не только нарушил несколько собственных принципов, но и согласился на ужасно-неправильный, по его мнению, поступок.       Солнце продолжало ярко светить, птицы щебетать, цветы благоухать, уличная музыка доносится с улиц и парков… А агент продолжал сидеть за столом, уставившись в окно и погружаясь в пучину собственных мыслей всё глубже и глубже.