***
Жаркое полуденное солнце освещало два черных автомобиля. В воздухе разливался удушливый запах спелой вишни, развевающийся стремительным сирокко. Подходя к своим автомобилям двое парней остановились друг напротив друга. Лучи заиграли в идентичной платине обоих. — Ты думаешь то же, что и я?— спокойно спросил Кунсайт, закуривая сигарету. Длинные пальцы казалось готовы были свернуть шею Ятена: настолько напряженно они держали сигарету. Зеленые глаза Ятена презрительно сощурились. Волосы, завязанные в небрежный хвост, затрепетали от очередного порыва ветра. — Что я по-твоему думаю? Что ты сукин сын и ублюдок? Или что, если с головы Минако упадет хоть волос, я лично убью твою мать. Кунсайт холодно посмотрел в глаза соперника, затягиваясь. Он не шутил. — Моя мать тут не при чем,— чуть отрывисто сказал он, отнимая сигарету ото рта.— Она не стала бы трогать Минако. И Нефрита тоже. Она не убийца. Голос Кунсайт зазвучал глуше, когда он заговорил о Нефрите. Несмотря на его спокойный вид, было видно, что его одолевают какие-то сомнения. — Что я хотел сказать,— сигарета в длинных пальцах начала тлеть, и в серых глазах промелькнуло странное непонятное чувство.— Она могла сбежать с Нефритом. Они провели вместе выходные… — Она не бросила бы меня,— с ненавистью выдохнул Ятен, и сигарета в пальцах Кунсайта сломалась надвое. Высокие скулы парня заострились, и серые глаза заледенели. — Твоя мать способна на многое. Это не может быть совпадением, что Минако исчезла сразу после контакта с Нехеленией. Что если она была просто ненужным свидетелем? Ведь Нефрит тоже исчез. — Тогда нужно убирать и Усаги,— покачал головой Кунсайта, наступая ботинком на испорченную сигарету на земле.— Нет, что-то не сходится. Это не Нехеления. — Молись, чтобы эта кровь принадлежала не ей,— слова произнесенные Ятеном вслух заставили обоих заметно вздрогнуть. Лица мужчин были напряжены до предела: светлые брови сведены, а губы упрямо сжаты. Ненависть друг к другу, и чувство к ней делали их похожими на братьев. — Я не хочу, чтобы было какое-то недопонимание,— процедил Ятен, чувствуя как запах вишни забивает нос.— Ты- враг, Кунсайт. Но я не буду отказываться от твоей помощи в ее поисках. Но как только она найдется, то сразу покинем эту клоаку. — Ты само очарование, Ятен Коу,— усмехнулся Кунсайт, приходя в себя.— Ты думаешь, что я в восторге от тебя? Я разговариваю с тобой лишь из-за того, что ее нужно найти. Кунсайт развернулся, когда злые слова разбились о его спину. — Она никогда не любила тебя,— Кунсайт остановился. Он не поворачивался к Ятену, и тот не мог видеть его изменившегося лица. Не мог видеть боли, что окрасила серые глаза. — Да, но я имел ее, пока ты страдал от любви к ней. Голос Кунсайт замораживал и резал как по-живому. Также не поворачиваясь и не замечая окрасившийся ненавистью взгляд зеленых глаз, Кунсайт сел в машину, и исчез в пыльной сырости дороги. Начинался дождь.***
В офисе царила атмосфера праздника и безудержного веселья: люди в официальных костюмах снимали пиджаки, флиртовали с кокетливыми девушками и разливали шампанское в пластиковые стаканы. Все искренне радовались как за Ятена, так и за братьев Коу и себя: контракты всех были не лучше контрактов Трех Звезд, а потому такое легкое разрешение дела Ятена вселяло надежду в более светлое будущее для остальных в компании. Мрачно проходя мимо веселящихся людей Кунсайт нашел Усаги и, больно схватив за локоть, повел кузину в кабинет. — Что ты делаешь?— Усаги с трудом освободилась из захвата брата. — Ты все испортила,— ненависть поселилась в каждой поре длинноволосого блондина, и серые глаза буквально расстреливали девушку. — Ты сказочная идиотка, Усаги. Девушка нахмурилась, скрещивая руки на груди. Солнце садилось и окрашивало кабинет в темный оранжевый свет. — Что еще, Кунсайт? Изначальный контракт Ятена был кабалой, но то, что ты придумал было полным безумием. — Ты ведь поэтому и помогла ей? Ты изначально была против контракта, и поэтому помогла ей испортить его, связав с Нехеленией. Ты не верна своей семье. — Да, я была против,—быстро сказала девушка, упрямо сжав губы.— Я никогда не скрывала этого. Но я не предавала нашу семью. И почему мы вообще обсуждаем это, а не тот факт, что Нефрит оказался предателем, который хотел потянуть нас всех на одно. Это правда, что он исчез? И Минако тоже? Кунсайт злобно посмотрел на девушку. — Он исчез, и это другая тема для разговора. Я тебя предупреждаю в последний раз, любимая сестра: не вмешивайся в мои дела и планы. Иначе пожалеешь. — Какие планы? — вскипела блондинка, отбрасывая длинные волосы собранные в два хвоста назад.— Какая муха тебя укусила с этим Ятеном? Что он тебе сделал? Серые глаза парня сощурились в демоническом прищуре. Градус ненависти и раздражения достиг апогея от ее громкого голоса. — У меня, скажем так, были планы. — Какие планы? — разозлилась Усаги, облокачиваясь на спинку кресла. — Минако,— выдохнул Кунсайт, и в комнате как-будто бы кончился воздух. Усаги ошарашенно посмотрела на высокого кузена.— Она должна была прийти ко мне и попросить меня изменить контракт взамен на себя. Усаги посмотрела на парня так, словно видела его в первый раз. Лицо девушки скривилось в презрительной гримасе. — Ты отвратителен. Я не знаю, чем вас всех так ворожит Минако— я этого точно не понимаю. Мамору мне так не смог объяснить этот феномен. Но в твоем случае, это особенно клиника, учитывая, что ты встречаешься с самой Берилл Хонда. — Берилл не нужна мне,— Кунсайт отметил, что Усаги до сих пор думает, что Минако спала с Мамору.— Но это в любом случае не твое дело. Усаги фыркнула и ничего не сказала. Оранжевый свет темнел и становился все менее томным. — Ты говорил с Нехеленией?— Усаги посмотрела на брата, который устало прислонился к стене. — Да. Она высказала мне много "приятных слов" по поводу моей интуиции и избирательности в друзьях. — Ты спросил про Нефрита и Минако?— голос девушки внезапно сел. Парень громко усмехнулся, и платиновые волосы окрасились в свет садящегося солнца. — Конечно. Она не имеет ни малейшего понятия, где они. И меня порядком достало, что все считают мою мать монстром в духе Эскобара, которая тут же послала каких-то странных киллеров убить этого козла. Она —не ангел, но она не убийца. Усаги с сомнением посмотрела на Кунсайта. —Но там же кровь….Кстати, ты знал эту историю про Галаксию? Мы, конечно, были дети, когда все это разворачивалось. Но мне все-равно было не по себе, когда Минако все это рассказывала. — Нет, я не знал,—лицо Кунсайта напряглось. — Мне нужно прочитать больше по этому делу. — Видишь, ты знаешь не все о Нехелении. Но в то же время, ты знаешь достаточно, чтобы посадить ее в тюрьму. — Ты думаешь, я сдам собственную мать?! — Нет, я думаю, ты будешь на правильной стороне, когда придет время,— еле слышно выдохнула Усаги, подходя к двери.— Мы оба знаем, что все эти темные дела Нехелении…Коррупционные схемы, эти “продажи” девочек богатым спонсорам, все это…Она всегда ходила по лезвию ножа, и мы всегда закрывали на это глаза. Но если она пересекла линию и начала убивать…То нам лучше убежать с этой лодки. Глаза Кунсайта потемнели, а руки сжались в кулаки. — Она— не убийца, Усаги. Она сказала, что ищет слабые места в Банке Сейдзеинов, что напустить на них своих инспекционные службы и аудиторов. Но она не убийца. — Когда Минако ушла, Нехеления попросила меня дать ей адрес Нефрита. Слова девушки раскатились по комнате как гром. Кунсайт оторопел. — Зачем? — парень как сквозь вату слышал свой вопрос. — Я не знаю,— вздохнула девушка.—Я в тот момент даже не думала об этом. Она вроде сказала, что пошлет кого-нибудь поговорить с Нефритом. Видимо послала…Не спрашивай меня больше, Кунсайт. Просто найди, чья эта кровь. И молись, чтобы она не была Нефрита… — Я молюсь, чтобы она была Нефрита,— тихие слова парня взорвали сознание девушки, и руки уже потянувшие за ручку двери замерли. — Почему? — она не знала зачем спросила. Ответ был так очевиден. — Потому что это может оказаться ее кровь. Ресницы девушки дрогнули, в то время как комната стала темнеть от заходящих лучей солнца. — И что тогда? — Тогда у меня остановится сердце. Эти слова казались чужаками на холодных насмешливых губах брата, но это именно эти слова скатились с них и шокировали девушку. — Ты ее, действительно, так любишь? — она никогда не думала, что задаст своему циничному брату такой вопрос. — Зачем ты спрашиваешь то, на что знаешь ответ. — Я не могу в это поверить. Единственной, кто вызывал в тебе такие эмоции, была Берилл. — Она мне изменила. — А Минако нет,— тут даже Усаги не смогла сдержать усмешки. В комнате воцарилось молчание. Гнетущее молчание и темнота раздражали чувства. — Она особенная. Ей я прощу все измены мира,— с трудом произнес Кунсайт и прикрыл глаза, в которых разливалось тягучее вязкое чувство. — Я думал, что смогу излечить ее от этой болезни под названием Ятен. Это не любовь, это сумасшествие, это амок… — Но ты бы отдал все на свете, что она заболела этим чувством к тебе… — Да,— низкий голос парня наполнился внезапной искренностью и страстью. — Да, я бы отдал все на свете, чтобы она полюбила меня хотя бы десятой частью того, что она чувствует к нему. Того, что чувствую к ней я… Выходя за дверь, Усаги зажмурилась от яркого света флуоресцентных ламп, что ослепили ее после темной комнаты. Она неожиданно с удивлением поняла, как по щеке пробежала одинокая слеза. Ей было жаль. Ей было по-настоящему жаль Кунсайта…Но она не могла ничем ему помочь.***
Утро следующего дня выдалось холодным, и Ятен промозгло кутался в темно-зеленый дождевик, сжимая в руках картонный стаканчик с черным кофе. Время было девять утра, и парень смог поспать лишь четыре часа, и теперь поднимаясь по мраморным ступеням СМ — компании, которую ненавидел всем серцем, он чувствовал, как глаза закрываются сами по себе. Ами и Таики отправились в домик семьи Аино на озере, но там никого не было. Сам Ятен вместе с Рей и Зойсайтом всю ночь объезжал все места, где могла бы быть Минако: спа, отели, бары, игровые автоматы…Но ее не было. Она пропала. Словно растворилась в тусклом свете этого огромного города греха. При мысли об этом, сердце Ятена сжимал обруч боли. Он не знал, чего боялся больше: того, что с ней что-то случилось или того, что она сбежала с Нефритом. —Есть новости?— бросил он, садясь напротив Кунсайта. Кунсайт был одет в безупречный черный костюм. Огромный кабинет парня был освещает тусклым светом энергосберегающих ламп. — Что за улей там внизу творится? Все бегают, орут. Кунсайт обвел соперника тяжелым взглядом, вытаскивая сигареты. Один вид этого тонкого надменного певца выводил его из себя. — Ты не был онлайн? Весь твиттер и все СМИ говорят лишь о скандальных утечках информации. — Каких?— Ятен равнодушно смотрел на затягивающегося Кунсайта. Длинноволосый блондин выпустил кольцо дыма и усмехнулся. — Даже завидую твоей нелюбознательности. Кто-то слил в сеть, пометку в твоем деле, что ты сломал Фурухата челюсть, и что СМ откупились и замяли это дело. Фурухата, как ты знаешь, работает на Виджи и использует этот образ жертвы по-полной, светясь на каждом канале. Не думаю, что он пойдет в суд, но я бы на твоем месте не расслаблялся. Ятен сощурил глаза, но ничего не сказал. Ему было плевать как на Фурухата, так и на СМ. —Кто-то также слил, что Мамору спит с Мичиру. Точнее слил пару фотографий, сделанных очень неплохим детективом. Учитывая, что фотографии датированы тем временем, когда Усаги еще официально встречалась с Мамору, то не удивительно, что чистый образ Мичиру погребен. Встречайте, хейтеры, новый образ— Мичиру- разбивательница отношений. Она потеряла половину фолловеров, а инстаграм пришлось закрыть, там столько говна. Ятен поднял светлые брови; все походило на спланированную атаку. — Также слиты в сеть долговые расписки Джедайта. Там часто фигурирует имя Рей, ее счета, украшения, машина…У фанатов к ней больше сочувствия, но многие называют ее дурой, которая использовала все свои гонорары на откуп казино. Многие разочарованы ею. — Как ты видишь,— резюмировал Кунсайт, с кайфом затягиваясь. Дым мгновенно впитывался в его светлые волосы.— Кто-то очень неплохо поработал и слил все, что могло испортить нам репутацию. И у него получилось: сегодня утром наши акции потеряли двадцать процентов стоимости. Думаю, можно с уверенностью сказать, что наш Сноуден, то есть Нефрит жив. — Или его уже нет в живых и запустилась программа “На случай моей смерти”,— усмехнулся Ятен, вдыхая дым. Серые глаза Кунсайта холодно блеснули, но он ничего не сказал. Ему порядком надоели эти обвинения в адрес матери. Они страшно раздражали, и Кунсайт не мог объяснить почему. — В любом случае, у нас ЧП. И нам нужна твоя помощь. Наш отдел по решению кризисных ситуации решил, что вам всем обвиненным нужно прилюдно покаяться и появиться в развлекательной программе на ТВ4. — Ты шутишь?— глаза Ятена расширились на пол-лица.— Даже если бы я не ненавидел СМ всей душой после того, что вы сделали со мной. Моя девушка пропала, а ты хочешь, что я шел на тупое ток-шоу. — Это ради твоего же блага,— холодно ответил Кунсайт, жмурясь от того, как он назвал Минако.— Ты же все-таки хочешь продолжать музыкальную карьеру в другой компании? На данный момент, твой имидж агрессора спугнет любого продюсера. Это раз. Два, твои братья все еще работают на СМ, и ты же не хочешь, чтобы они пошли на дно вместе СМ. — Я был бы не против увидеть тебя на дне,— широко улыбнулся Ятен, откидываясь в кресле. — Взаимно,— хмыкнул Кунсайт, со всей силы раздавливая сигарету в пепельнице. — Так что? Служба охраны также ищет Минако. И эта следователь Тено обещала начать дело, если Минако не объявится через 72 часа. Осталось всего двое суток. Ятен хмуро посмотрел на ледяного блондина в официальном костюме напротив себя. — Ты думаешь, она сбежала с Нефритом,— неожиданно понял он.— Поэтому ты так спокоен и больше занят проблемами компании. — Я занят проблемами компании, потому если я их не решу эти проблемы, погребут под собой всех, включая тебя. — Чем же занимается твоя мать? — Это не твое дело,— выдохнул Кунсайт, мрачнея.— Но если тебе так интересно, она гораздо более заинтересована в Цирконии Сейдзеин и ее банке Мицуи. — Минако не стала бы бросать меня,— вновь упрямо повторил Ятен, и в серых глазах зажегся яростный огонь. — Минако импульсивна,— с трудом сказал Кунсайт.— Она могла почувствовать вину. Она могла сбежать..Могла выбрать его. Двое мужчин с трудом посмотрели друг на друга: оба посмотрелись как в зеркало, в глубине которого плавал страх. — Если СМ падет, это отразится и на Минако,— Кунсайт поправил узел дорогого серого галстука.— Те, кто поизвестнее, они выберутся…Но начинающие звезды, как она пострадают, так как будут навеки ассоциироваться со скандальной компанией, которая обанкротилась. И чтобы ты понимал, СМ эта лишь часть нашего холдинга. На моем личном благосостоянии банкротство СМ отразится не так сильно, как хотелось бы тебе или Нефриту. Кунсайт потер виски пальцами. Он смертельно устал. — Хорошо,— с трудом выдохнул Ятен.— Все-равно все, что мне остается— это ждать анализа ДНК. Оставаться наедине сейчас….Это будет сводить меня с ума. Когда запись? И что делать? — Сегодня вечером в студии 4 канала. У тебя есть девять часов, чтобы подготовиться…***
В студии 4 канала было жарко.Огромная ярко-освещенная студия с мощными колонками вмещала около ста человек. Из-за утренних скандалов СМ, атмосфера была напряженная. И в то же время это прибавляло черного пиара. Все хотели посмотреть на этих звезд, которые провинились. Посмотреть, как они себя ведут. И в этом плане, стратегия СМ была правильной. Не нужно было скрывать их: они раскаивались, им нечего было прятать. Ярко-одетые с сильным гримом на лицах, которые делали их похожими на манекенов, Рей, Мичиру и Ятен стояли перед камерами и зрителями и хором извинялись за свое недостойное поведение. Каждый сказал в микрофон пару слов под аплодисменты одних и посвистывания других. В конце они одновременно поклонились, и аудитории это понравилось. Сестры Аякаши из конкурирующего лейбла Виджи тоже были тут, как приглашенные звездные комментаторы. Программа “Пой со мной” была программой, где приглашенные звезды пели с хорошо поющими фанатами, которые посылали свои каверы. Однако, ради этого выпуска, СМ изменили правила— они убрали Пегаса как главного певца, и вместо этого поставили Ятена. Вместо фанатов были другие звезды, а именно Мичиру, Рей и Пегас. Пегас был просто прикрытием, гвоздем программы была, конечно, сама скандальная троица. Вставая на середину подиума перед тремя другими певцами, Ятен чувствовал, как пронзительный взгляд карих глаз прожигает его. Оливия тоже была тут. — Эту песню,— неожиданно хрипло начал говорить певец в микрофон.— Я написал, через три дня после того, как ударил Мотоки. За что мне очень стыдно. Меня это нисколько не оправдывает, но правда в том, что я… Блондин резко вздохнул: пиар-речь неожиданно начала задевать его. Потому что была правдой. Рей, Мичиру и Пегас с непониманием посмотрели на парня. — Я был безумно влюблен. Я до сих пор люблю ее. Ее зовут Минако Аино. И мы расстались из-за недопонимания. Их-за ее ошибки с Мотоки… И тогда я и написал эту песню между моими сумасшедшими запоями, и к моему удивлению эта песня стала одним из хитов нашей группы. Прошу вашей поддержки при исполнении! Ятен никто поклонился, и гитары взревели на пару с дребезжащими тарелками. Одетая в черное металлическое платье знойная брюнетка начала высоко распеваться. Красивый голос звучал как в опере, и фанаты Рей с восторгом захлопали. Ятен приблизил микрофон ко рту и хрипло запел: Живи каждым днем так, как-будто это последний день нашей любви Каждая минута, каждая секунда так прекрасны, что я не могу сдержать слез Чувственный голос Пегаса подхватил следующие строки: Забей, что думают люди. Думают ли о нас плохо или хорошо.. Пока в твоей душе есть смелость, следуй за мной. Хриплый почти мужской голос Мичиру, так сильно контрастирующий с ее хрупкой фигурой вызвал шквал аплодисментов. Поверь мне, любви не нужен сложный план, Просто доверься чувствам, поцелуй меня, обними меня — это наполнит меня счастьем! Наслаждайся настоящим, открой сердце, боли ты будешь бояться потом, —выводил потрясающий голос Мичиру, которая словно сирена привлекала к себе взгляды. Если мы верим в чудо, оно может сбыться! — голос Пегаса достиг верхней ноты и завибрировал с Мичиру. Высокий голос Рей запел припев: Даже после смерти я буду любить тебя, Не будет мне радости, если во мне не будет этой безграничной любви. Только глубокое чувство сможет меня оправдать Голос хрупкого Пегаса достиг верхней октавы, продолжая припев: Даже после смерти, я буду хотеть любить тебя, Не будет мне радости, если я не буду улыбаться до слез, Даже когда весь мир исчезнет, мое сердце будет с тобой Зал взорвался аплодисментами. План Кунсайта работал. Даже в конце пути, когда не будет выхода, я буду любить Не будет мне радости, если я не останусь романтиком до самого концов Мичиру закричала на эмоциях: Я поседею, а потом стану пеплом Но желание не может сгнить в земле, Даже в конце самой смерти я буду любить тебя! Все трое певцов запели припев в унисон, и аудитории пошли мурашки по коже от силы трех невероятных голосов. Сестры Аякаши вскочили и захлопали, стоя. Ятен поднес микрофон к губам. В какой-то момент ему показалось, что Минако может слышать эту песню. И может это что-то изменит. Может она вернется. Не будет мне радости, если исчезнут и небо, и земля. Не боюсь, если моя страсть превратится в яростное море После того, как любовь сожжет все дотла, это будет по-прежнему прекрасно… Хриплый голос успокаивал обожженные нервы аудитории, и весь зал встал, купая певцов в овациях. Мичиру, Рей, Пегас и Ятен низко поклонились, ощущая как песня с трудом выходит из их систем. Она была настоящая, эта песня, эта песня о настоящей любви.***
Ятен подходил к машине, чувствуя как от усталости закрываются глаза. Стрелка часов показывала десять вечера, и они только-только закончили съемки. Если верить Усаги, то это выступление уже начало приносить дивиденды: число троллей атакующих их социальные сети уменьшилось, и Мичиру даже смогла восстановить инстаграм. Завтрашние котировки должны были показать настоящую ценность этого мероприятия. — Ятен! — окликнул блондина громкий голос. Карие глаза беспокойно уставились в его, и парень тяжело вздохнул, увидев перед собой Оливию. — Нам надо поговорить! Ятен закатил мысленно глаза, но отпустил дверцу машины. — Что еще, Оливия? Мне жаль, но я был честен в тот последний раз. Я не понимаю, зачем ты звонишь мне столько раз на дню. Оливия задрожала всем телом, и на красивом нежном лице показалась глубокая обида. — Почему ты не отвечаешь? — Потому что нам не о чем говорить. — Это не так, —голос Оливии сорвался. — Если бы ты просто очнулся от своей страшной любви к Аино, ты бы это понял. Ятен нахмурился и сжал тонкие губы. — Давай не будем про Минако. — Нет, давай будем! — вскрикнула Оливия, хватая Ятена на руки и прижимая к своей груди. Ятен хотел отстраниться, но в руках девушки была заключена какая-то невероятная сила. — Ты даже не представляешь, как сильно я ненавижу ее. Как сильно мы ненавидим ее... Она заколдовала, зачаровала тебя. Она сделала тебя жалким и слабым, она чуть не посадила тебя в тюрьму! — Зачем тебе она, — зарыдала Оливия, прижимая руки Ятена в губам. Ятен молчал, хмуро наблюдая за истериков певицы. — Она не любит тебя, Ятен... — Мне так жаль, Оливия, — вздохнул Ятен, осторожно убирая пальцы с ее заплаканного лица. — Не любит так как я, — добавила шатенка, стирая слезы с узкого лица. — Ятен, ты должен выбрать меня! Парень с сомнением посмотрел на девушку и, усмехнувшись про себя, направился уже было к машине, как фраза Оливии остановила его. — Ты должен выбрать меня, потому что речь не только обо мне. Речь о нас. — О ком, о нас? — нахмурился Ятен, чувствуя какой-то холодок. — Я беременна! — выдохнула Оливия, бросаясь Ятену на шею. От шока парень онемел и даже не сразу понял, как ее губы прижимаются к его. Парень отодвинулся от девушки, держа ее за плечи на вытянутых руках. — Этого не может быть! —захрипел он. — Мы пользовались защитой. — В тот последний раз. В тот единственный раз после твоего возвращения...Когда ты согласился жениться на мне ради денег. Голос девушки окрасился болью, но она продолжала через силу. Прекрасное лицо зеленоглазого блондина двоилось у нее перед глазами. — Я проткнула твои презервативы. Я знала, насколько шатки мои позиции. Ярость и отчаяние охватили Ятена, а руки загорелись сумасшедшим огнем. Ему хотелось со всей силы ударить ее по этому лживому лицу. Боль и ненависть страшными волнами перекатывались по его коже. — Ты не можешь, — хрипло прошептал он, и глаза загорелись дьявольским страшным огнем. — Я не хотел этого. Мне не нужно это... Мне нужна только она...Только от нее. От боли у Ятена свело живот и перед глазами заплясали черные точки. — Но теперь у тебя есть мы, — лицо Оливии горело решительным триумфальным огнем. — Тебе никуда не деться. Ятен в шоке отступил от девушки, качая головой. — Нет, — замотал он головой. — Мне очень жаль, но нет. Мне не нужен этот ребенок...Мне жаль, но ты должна сделать аборт. Лицо кареглазой девушки вытянулось, как будто в нее вписалось сразу несколько пуль. От боли у нее сел голос. — Это же твой...Твой ребенок.... — Нет, — замотал головой Ятен. Ему было очень тяжело — он очень любил детей. — Прости, я не могу. Я люблю ее, понимаешь. Этот ребенок...Он не нужен мне. Мне никто не нужен кроме нее. Мне не нужны никакие дети, если только не она выносит мне их. Оливия схватилась за живот как-будто последнее предложение словно гарпун пронзило ее. Ятен опустил голову, не в силах смотреть на бывшую любовницу. — Я не избавлюсь от него или ее, — горько выдохнула девушка, отходя от парня. — Я выращу этого ребенка. И никогда не расскажу о тебе. Будь ты проклят, Ятен Коу! Чувствуя как на сердце разливается тяжесть, Ятен сел в машину, когда зазвонил телефон. — Да, Кунсайт, — через силу ответил Ятен, вставляя ключ. — Сейчас не лучшее время. — Они установили кровь, — мертвым голосом выдохнул Кунсайт. — Это ее кровь... Ятен, это ее кровь.