***
На следующий день он сидел в огромном кабинете, наполненном антикварными вещами, хрупкими китайскими вазами и икебаной. Большие окна были занавешены гардинами ручной работы из египетского хлопка. Циркония была строга в своих предпочтениях. Сгорбленная старушка в сером мешковатом одеянии сидела за старинным столом и пила чай, держа фарфоровую чашку сгорбленными желтыми пальцами. На руках у нее были серебряные браслеты, которые стукались друг от друга, каждый раз когда она поднимала чашку. У нее было маленькое сморщенное серое лицо и выпуклые, неожиданно жесткие глаза. — Значит у нас теперь только сорок девять процентов,— строго сказала Циркония, глядя на внука.— Ты потерял целый процент из-за какой-то девчонки?! Хриплый ядовитый голос обжег лицо Нефрита, и парень сжал красивые губы. — Все не так просто. Кунсайт обыграл меня, но я все-равно смогу их достать. Все это время я следил за ними, у меня есть документы, которые обрушат их акции. Скандалы… — Обрушат и наши акции,— сварливо перебила Циркония.— Наш план был предельно прост: ты должен был заполучить этот процент, а потом мы бы ликвидировали компанию, перепродали бы Виджи и Амазонии, озолотившись и уничтожив бы Нехелению. — Это не уничтожило бы Нехелению,— вздохнул Нефрит, закидывая ногу на ногу.— СМ лишь часть ее империи. Она потеряла бы часть империи, но главными, кто пострадали были бы люди, которые работают там. Те, кто не виноват. Циркония громко поставила фарфоровую чашку на стол и поморщилась— она ненавидела громкие звуки. Маленькие глаза с подозрением уставились на внука. — С каких пор ты стал таким мягким? — произнесла она, сканируя бледное лицо Нефрита. — "И так, погиб отец мой благородный; в мрак безнадежный ввержена сестра, чьи совершенства— если может вспять…” — “Идти хвала - бросали вызов веку. С высот своих. Но месть моя придет. ” — закончил за нее Нефрит, сверкнув синими глазами. — Я читал Гамлета. Но если ты помнишь, Лаэрт плохо закончил, заигравшись в свою месть. — Ты забыл свою мать,— холодная ярость читалась в каждом слове.— Ты забыл, что они с ней сделали? — Нет,— покачал головой Нефрит.— Я просто не хочу, чтобы следуя мести, мы бы разрушили жизни людей, которые не виновны в ее смерти. Ведь если мы не посчитаемся с жизнями этих людей. Если мы пройдемся по ним танком, то мы наживем лишь больше врагов. И тогда мы окажемся как в том фильме, “Убить Билла”…Помнишь “Вырастешь, захочешь посчитаться со мной, буду ждать”? Это бесконечный порочный круг. — Я не смотрю пошлые современные фильмы,— сморщила тонкие губы женщина.— Только классика может нас чему-то научить. Люди, о которых ты говоришь: это необходимая цена, чтобы добраться до Нехелении. Они не теряют жизнь или свободу. Они лишь теряют работу. — Они теряют карьеру, то над чем работали всю жизнь. Быть навечно ассоциированными с коррумпированной компанией, они не смогут отмыться от этого… — Хватит! — разозлилась Циркония, гаркая на внука. Нефрит удивленно поднял брови, замолкая на полуслове. — У тебя было лишь одно задание, и ты его провалил. Парень тяжело вдохнув воздух, выпрямляясь — длинные волнистые волосы заструились по плечам . — Я солью документы журналистам,— сказал он, опуская глаза.—Когда акции компании упадут, они могут запаниковать и снова продать мне этот процент. — Даже они не такие идиоты,— уничижительно произнесла Циркония, и Нефрит мысленно с ней согласился. — Но у нас нет другого выхода в любом случае, начинай с этих документов. Нефрит кивнул, вставая с места. Полуденное солнце засверкало на ярких хромированных пуговицах его блейзера. В тон своему настроению, Нефрит был одет в строгий черный костюм с черной сорочкой. —Что ты будешь делать с девчонкой?— холодный голос обрушился в спину парня. Нефрит вздрогнул, медленно поворачиваясь. — Что я должен с ней делать? — синие глаза холодно смотрели на сгорбленную старуху. — Она подставила нас. Никто не имеет права так обращаться с кланом Сейдзеинов. Мы должны это ясно показать. — Ничего не надо показывать,— глаза Нефрита грозно сверкнули, а руки напряглись. — Я сам решу, что с ней делать. Циркония громко и злобно расхохоталась, и все два ее подбородка затряслись. — Не считай меня старой маразматичкой, дорогой внучек. Я же вижу, что ты по уши влюбился в эту девчонку. Ты слабак. Ты напоминаешь мне твоего отца: Хаос был таким же ничтожным и наивным глупцом. Влюбиться с третьесортную певичку, а потом страдать после ее смерти. Нужно было радоваться! Синие глаза Нефрита потемнели. Он знал, что у матери были напряженные отношения с бабкой, и месть за смерть отца была единственным смыслом жизни Цирконии, но такие злые слова были перебором даже для нее. — То, что с ней сделала Нехеления, превратив в шлюху для своих боссов, было отвратительно и низко. Но жизнь продолжалась! — начала по-настоящему злиться женщина. Воспоминания о том времени обжигали ее душу. — Но Хаос был настоящим эгоистом. Он видите ли не мог жить после нее, он начал пить, и его слабое сердце остановилось! По морщинистому лицу покатились злые слезы. Потеря сына была самым большим горем для Цирконии. — Ты должен был извлечь уроки. Ты должен был стать сильным, отрастить стальную броню и не позволять людям пользоваться тобой. И что я вижу вместо этого. Циркония обвела Нефрита презрительным взглядом. На красивом лице брюнета заходили желваки. — Ты эмоциональный самоуверенный мальчишка, который нас всех подведет под монастырь. Ты хорошо играл свою роль, ты втерся в доверие к сыну Нехелении. Но ты сломался, сломался когда встретил эту дешевую блондинку. Пальцы Нефрита сжались в кулаки, и лицо побледнело. — Твоя мать хотя бы была красива этой незыблемой классической красотой, она была чем-то похожа на Риту Хейворт и Грейс Келли. Твоя же блондинка — Эйл достал мне ее фотографию —она похожа на раскрашенную куклу из секс-шопа. Никакого класса, один разврат и похоть. Нефрит тяжело задышал и закусил губу. Бешенство проливалось через его синие глаза, но он сдерживался. — Я позвоню Эйлу и мы решим эту проблему,— пробормотала она, протягивая руку с красивому телефонному аппарату на столе, как внезапно длинные пальцы Нефрита накрыли ее, не давая взять трубку. Циркония с удивлением посмотрела на мрачное лицо внука, который стоял над ней. Лицо его было темнее ночи, а синие глаза были почти черными от переполнявших его эмоций. Он держал ее за немощные руки, и скулы заострились от решимости. — Ты не позвонишь никакому Эйлу, — ледяной голос парня замораживал, и женщина с удивлением ощутила колючки страха по позвоночнику.— Я сам решу все проблемы. Ты просто обозреватель. — Как ты смеешь? — возмутилась было старуха, но Нефрит еще сильнее сжал ее запястья, покрытые пигментными пятнами. — Я не шучу,— грозно прошептал он, нагибаясь к ней ближе. Над густыми бровями блестели капельки пота. — Не смей приближаться к Минако. Tread lightly. — Ступай осторожно?— Циркония почувствовала странный дискомфорт от решимости внука. Если бы ее тело не было бы столь немощно, она дала бы ему отпор.— Ты совсем забыл классику, мой мальчик. Роберт Йетс писал “Tread softly”. Ступай легко, мои ты топчешь грезы. — Я цитировал не его,— притягательно улыбнулся Нефрит, и от этой страшной улыбки у Цирконии пошли мурашки по кожи.— Я цитировал Хайзенберга из одного сериала. Посмотри этот “пошлый современный фильм”, и ты поймешь, почему тебе стоит ступать осторожно. Нефрит вышел за дверь, оставляя после себя тяжелый запах мускатного ореха и бурбона. Циркония с интересом посмотрела вслед внуку, может он и не был таким уж слабаком.***
Садясь в машину, Нефрит в изнеможении откинулся в кресле. В проигрывателе заиграла The xx - Together. У него совершенно не оставалось сил на что-либо. Продолжать эту борьбу за местью, которая разрушала душу его единственного родного человека на земле…Продолжать страдать по девушке, из-за которой он только что пригрозил этому же человеку. Это было слишком. Нефрит старался не думать о Минако, но едкая боль в душе не давала ему так просто о ней забыть. Чуть подумав, парень вытащил черный айфон, снимая блок. Он никогда бы не признался себе, но он надеялся. Надеялся, что она позвонит. Что объясниться. Нет, он не ждал ее извинений. Извинения были не нужны были. Ему нужна была только она. Чуть с сомнением парень нажал анонимайзер и заблокировал номер. Дрожащими пальцами он нажал на ее имя на своем телефоне. — Алло, алло,— нежный голос девушки заполнил салон машины, и Нефрит прикрыл глаза, изгибая губы в улыбке. Он мог слушать ее вечно. Не дождавшись ответа, Минако отключилась, и Нефрит с тяжелым сердцем завел автомобиль. Когда до Гинзы оставалась пара метров, телефон завибрировал. Стоя на перекрестке, Нефрит ответил, и его лицо темнело с каждой секундой разговора. Минако не просто не собиралась звонить, она продолжала предавать его. Эйл провел прослушку ко всей устройствам связи СМ: он слышал весь скайп-разговор Нехелении и Минако, и теперь он звонил предупредить босса. — Зачем она это делает?!— с отвращением прошептал Нефрит и кинул трубку, разворачивая машину на пустой трассе. Ему нужно было затеряться в этом городе и придумать новый план. Но все это не имело значение, так как там где было его сердце, зияла черная дыра. Она снова предала. Теперь Нефрит понимал, что Циркония была права: он был глупцом, доверившись ей. Он был идиотом, который влюбился в ту, которая не заслужила его любви. И он больше не собирался ее прощать. Она для него умерла.***
Сняв первую попавшуюся квартиру в опасном районе, Нефрит начал заниматься осуществлением своего плана по обвалу акций. Он сказал Эйлу следить не только за компанией, но и за его квартирой, чтобы понять, каких людей пошлет Нехеления. Дипломатов или головорезов. Когда Эйл рассказал, что возле его квартиры ходит много полицейских, Нефрит нахмурился. Это было странно: неужели это был хитрый план Нехелении, чтобы выманить его? Чувствуя какую-то непонятную тревогу, Нефрит принял решение: заграница. Ему нужно было на время уехать в другую страну, чтобы мафиозные друзья Нехелении или продажные копы не могли его достать. В кармане пиджака лежал билет до Тайваня, и он уже показывал паспорт симпатичной сотруднице таможни, когда решил позвонить Эйлу и узнать последние новости. Всего пять слов изменили все. — Минако пропала. Она ранена,— услышал он хриплый голос Ятена.— Приезжай…. Нефрит давил на газ со всей скорости, плюя на камеры и сигналящие машины. Ему было плевать на штрафы, плевать на улетающий самолет, плевать даже на то, что это могла быть засада. Мысль о том, что она ранена доставляла ему такую боль, что в глазах темнело. Идиот, какой же он идиот, что не узнал настоящую причину копов у его двери… Нефрит совсем забыл, что всего день назад поклялся забыть ее. И теперь сидя перед тремя блондинами (Эйла отпустили), двоих из которых он ненавидел всей душой, Нефрит слушал краткий пересказ о поисках девушки. Красивое лицо брюнета изменилось, когда он услышал, что прошло прошло уже 40 часов, как они обнаружили эту лужу крови. — Она истекает кровью, — хрипло произнес он, с трудом смотря на породистое лицо Кунсайта. При взгляде на бывшего друга синие глаза Нефрита наполнились ненавистью. Серые глаза ответили не меньшей ненавистью в ответ. — Нужно что-то делать! Ятен нахмурился, замечая как взволнован Нефрит новостями о Минако. Он, действительно, что-то чувствовал к ней. Атмосфера в комнате накалялась, и Харука подумала, что если бы взглядом можно было убивать, у нее бы в комнате было три трупа. — Ты думаешь, мы не делаем?— насмешливо спросил Кунсайт, смотря в стену за Нефритом. — Мы ищем ее. И нам нужна твоя помощь: ты знаешь, почему она оказалась возле твоей двери? — Разве не ты “любовь всей ее жизни”,— не смог сдержать злости Нефрит, закусывая губу.— В последний раз я видел ее, когда она…. Когда она помогла тебе получить мои акции. Ятен громко хмыкнул, услышав про любовь всей ее жизни. Зеленые глаза холодно оглядели двух бывших друзей. — Только не стоит упоминать акции. Ты притворялся моим другом, Нефрит. Ты был первым кому я позвонил, когда у нас были проблемы. Я продал тебе пятьдесят процентов, хотя никто в мире этого не делает. Я доверял тебе как брату! Голос Кунсайта сорвался и он резко взмахнул головой, заставляя платиновые волосы разлететься в воздухе. — Ты говоришь это мне?! — от ярости у Нефрита сел голос.— Ты нечестным путем заполучил мой процент, ты не выиграл спор. Плевать на акции. Но ты заставил…Заставил меня отдать этот процент, задействов ее. Ты знал, что я чувствую к ней. Не могу поверить, что она любит тебя. — Она не любит меня! — хрипло вырвалось у Кунсайта, и он прикрыл серые глаза в изнеможении.— Она любит Коу. Только его. Ради него она и согласилась на этот план с акциями. Как ты не видишь этого… Слушая рассказ Кунсайта о его договоре с Минако, Нефрит еле дышал. Синие глаза остекленели, и он чувствовал, как на виске забилась венка. Все это время он ненавидел не того! Если бы он только знал…Ощущая как в груди разливается первобытная дикая ненависть к Ятену, Нефрит повернулся к нему: — Мы должны найти ее. Ятен холодно посмотрел на двух мужчин, скрещивая руки на груди. — Мы должны действовать все заодно. У вас обоих есть cлужбы охраны и огромные возможности. Но после того, как мы найдем ее, я не хочу ни одного из вас видеть возле нее. Я люблю ее, а она любит меня. Не смейте забывать об этом. В кабинете воцарилась мрачная тишина, и Харука внутренне застонала. Она спокойно выдерживала места самых страшных убийств, но тут надвигалась гроза похуже кровавой бани. — Вы надеюсь не забыли, что она истекает кровью,— чуть откашлявшись проговорила девушка.— Мы должны начать поиски. Учитывая ваши страсти, будет справедливо предположить, что нападение устроил кто-то из близких. У Минако были враги? — Я скажу Эйлу, чтобы он опросил всех в доме и в банке Мицуи на случай моя бабка все-таки что-то задумала,— кивнул Нефрит.— Насчет врагов, не знаю. Я знаю только тех, кто ее любил. Парень уничижительно посмотрел на платиноволосых блондинов, и те ответили ему холодными взглядами. — Оливия ненавидела ее,— подумав произнес Ятен.— Я поговорю с ней. Но я сомневаюсь, что беременная женщина стала бы…. Парень неожиданно запнулся, ловя на себя удивленные взгляды. Черт, он не планировал говорить об этом. — Оливия беременна?— в серых глаза Кунсайта промелькнула затаенная радость.— Ты будешь отцом? — Она сделает аборт,— отрезал парень, сжимая губы. — Не отвлекайся от темы. Нефрит ничего не говорил, но в синих миндалевидных глазах тоже пробежал какой-то луч надежды. — Берилл?— спросил он Кунсайта.— Она могла не оценить того, что ты бросил ее ради Минако. Кунсайт сощурил глаза — такая идея не была лишена смысла. — Господин Коу поговорит с Оливией, господин Хашимото с Берилл Хонда, вы ведь о ней говорили?— уточнила Харука, записывая все в блокнот.— Есть ли у вас бывшие, которые могли бы возненавидеть мисс Аино, господин Сейдзеин? — Нет,— усмехнулся Нефрит, обводя двух блондинов презрительным взглядом.— Я не играю чувствами других людей. И я всегда честен с собой, я знаю что хочу. И кого хочу. От последней фразы Ятен скривился, а Кунсайт заскрежетал зубами. — Ты должно быть, блядь шутишь,— красиво-очерченные губы Кунсайта изогнулись.— Ты перетрахал половину этого города. И ты будешь втирать нам за мораль?! — Я перетрахал эту половину до нее,— с ненавистью выдохнул брюнет, вскакивая с места. Ненависть к обоим переполняла: платиновый был официально самый отвратительный цвет на земле.— Я никогда не изменял ей. Не заставлял другую страдать, стараясь забыть Минако. Скулы Ятена заострились, а пальцы сами сложили в кулаки, в то время как Кунсайт с уничижительной иронией продолжал нападать на бывшего друга. — Значит, ты не спал ни с кем, после того, как узнал об акциях? — Ты следил за мной?— синие глаза сузились, и Кунсайт громко и злобно рассмеялся. — Ты самый предсказуемый человек на земле, Сейдзеин. Ты не изменился ни на йоту. Ты такой же, как и в тот день, когда увел ее в том баре, забыв про меня. — О, так ты ревнуешь меня,— в такт Кунсайту усмехнулся Нефрит, замечая огонек бешенства в глазах блондина.— Все это время я думал, что ты ревновал Минако. А ты оказывается ревновал меня. Что я не остался слушать про твои страдания по Берилл в том день. — Нет, я просто говорю, что ты такой же жалкий бабник и пустышка. Ты играешь с женщинами, жонглируя ими. Споря на них. И ты еще смеешь хвастаться этим качеством. Ятен с сомнением посмотрел на длинноволосого блондина, из которого исходили волны ярости. Не верилось, что эти двое были друзьями. — Я виноват, так как я поспорил на нее,— хрипло сказал Нефрит, и синие глаза угрожающе блеснули.— Но я первый признался ей о пари. Когда понял, что люблю. И Кунсайт, и Ятен вздрогнули. У них было неписаное правило не произносить это слово. — Я не заводил отношений с Оливиями, и Берилл, потому что я знаю, что Ти deviens responsable pour toujours de се que tu as apprivoise. От оглушающей злости Нефрит запнулся, забывая как правильно перевести фразу на японский, проговаривая ее в оригинале. — “Мы в ответе за тех кого приручили”,— серые глаза Кунсайта сощурились.— Ты говоришь как брошеная девочка, Нефрит. — Зато за мной по-крайней мере нет брошеных девочек,— ухмыльнулся брюнет, убирая волосы с лица.— И мне не нужно идти к женщинам, которых я обманывал и травить им души, спрашивая не нападали ли они на нее. — Я бы не был в этом так уверен,— внезапно включился Ятен, и Нефрит с раздражением посмотрел на него, словно тот был случайным прохожим, который начал делиться своим мнением.— Ты разрушил жизни многих людей на пути к акциям. Ты подставил Минако, ты натравил на нее Сейю, Усаги, Мамору, Сапфира. Это ты пригласил Берилл. Половина людей, который ненавидят Минако, ненавидят ее из-за тебя. И ты еще смеешь говорить мне, что любишь ее?! На красивом лице Ятене вырисовывалась ненависть такого калибра, что воздух задрожал. Кулаки сжались: он чувствовал, что сдерживается из последних сил, чтобы не заехать по этому наглому породистому лицу. Он ненавидел Нефрита еще с того инцидента в лифте, он ненавидел его больше всех. Больше Кунсайта. Нефрит мрачно молчал: лишь в синих глазах пролегла злая тень. Коу стремительно обгонял Кунсайта в списке злейших врагов. — Я бы не стал строить из себя морального авторитета,— неожиданно вступился за него Кунсайт. Брюнет с удивлением посмотрел на бывшего друга. — Все дерьмо, в котором мы находимся, это твоя вина, Коу. Твой ебанутый побег в Колумбию, то, как ты выносил ей мозг. Ради тебя она пошла на этот дурацкий план с ним. Кунсайт пренебрежительно кинул в сторону брюнета. — Это говоришь мне ты, Хашимото?!— взорвался Ятен, платиновые волосы заскользили по лицу, приоткрывая проколотые уши.— Я оказался в этом дерьме из-за тебя! Из-за контракта твоей матери, а затем твоего! — Ты сам подписал тот первый документ!— ненависть Кунсайта выплескивалась через голос, через серые дрожащие зрачки.— Если все, что ты умеешь, то это сбегать, то лучше бы ты никогда не возвращался к ней! Если ты не можешь сделать ее счастливой, так отстань от нее, будь мужчиной! — Я бы сделал ее счастливой и никуда бы не сбежал, если бы ты не укладывал ее в свою постель! — У тебя сознания подростка, неполноценного неокрепшего идиота. За любовь надо бороться, а не сбегать при первой трудности. — Видеть ее в постели с другим — это трудность?! — тренированный злой голос певца оглушал всех в комнате. — Как бы ты поступил, Хашимото? Или ты, Сейдзеин? Как бы вы, сука, поступили в моей ситуации? Вы как два стервятника кружили над ней, не давая нам выбраться из этой клетки! Нефрит мрачно посмотрел на такого же напряженного Кунсайта. Все мужчины были на пределе, и Харука осторожно смотрела на свою рацию, рассчитывая, когда стоит вызвать подмогу. — Я знаю, как поступил бы Кунсайт,— чувственные губы Нефрита дрогнули от отвращения.— Точнее, он так и поступил. Он выбрал Берилл: я не знаю зачем и почему, но ты выбрал ее! Нефрит с ненавистью обернулся к блондину и не мигая посмотрел в серые ледяные глаза. — Черт возьми, она встречалась с тобой. Она говорила мне, что готова была бороться за тебя, ведь она уже потеряла одного. Она говорила, что любила тебя. Оба блондина вздрогнули от страшной боли. Грудь Кунсайта словно прорезали ножом: он никогда не знал, что Минако так говорила о нем. — Ты не пришел к ней в ту ночь, а ведь она ждала. Но знаешь, кто пришел? Я. Я!— Нефрит закричал, сжав пальцы до хруста. У Харуки пошли мурашки по коже от эмоций, что разлились в воздухе. — Я играл всю ночь, как сумасшедший, когда услышал, что Томое обыграл Джедайта. Я играл, зная что ради Рей, Минако пойдет на все. В ту ночь я понял, что люблю ее. В ту ночь я понял, что я расскажу ей про пари. — Ты сам слышишь, что ты несешь?— скривился Кунсайт.—Ты играл, зная что сможешь шантажировать ее Рей! — Как по-твоему я мог начать хоть что-то с ней?!— злость в голосе Нефрита оглушала.— Вы оба бросили ее, но она даже не смотрела на меня! Я хотел начать все с чистого листа. Но я знал, что из-за моего прошлого она не посмотрит на меня, даже если я спою все серенады мира. — Так работает справедливость,— выплюнул Кунсайт, не отводя взгляд от Нефрита. — Она любила вас обоих! Вы оба бросили ее. Но я же… Ради нее я отказался от акций Кунсайта. Черт, даже когда она провела меня, как мальчишку и забрала мой процент, я все-равно готов был быть с ней. Готов был простить ее, если бы она только позвонила. Это она…Она бросила меня. Нет даже больше, она использовала секрет, который я доверил ей. Она сдала меня моим же врагам. Меня, единственного, кто никогда не отказывался от нее. И ты говоришь, что в этом мире есть справедливость. Нефрит опустил голову, и темные шелковые пряди заскользили по его лицу, закрывая боль на дне его глаз. Двое других мужчин тяжело дышали. — Но ведь на нее напали возле вашей двери,— неожиданно заговорила Харука.— Она видимо хотела вас предупредить. Три пары глаз с удивлением уставились на следователя. Нефрит почувствовал, как сердце сжала слабая тень надежды. От этой надежды было даже больнее чем от боли. Но это было правдой: она была перед его дверью. Ей было не все-равно. Может она все-таки…. — Я слушаю вас и не могу поверить только одному,— неожиданно выдохнул Ятен, пронзительно глядя на двух парней.— Всего этого бы не было, если бы мы с ней не расстались. Если бы не было Оливии, Мотоки… — Мы бы все-равно появились в этой компании,— мрачно протянул Кунсайт. Нефрит равнодушно вслушивался в голос блондина. — Да, но вы бы не встретили ее в том баре. Вас не задело бы то, что она предпочла одного из вас. Вы бы не стали спорить. Всего этого бы не было.. Кунсайт задумался, хмуря светлые брови. В то время как Нефрит усмехнулся: — Жалкое зрелище, Коу. Утешение — это все, что тебе остается? Она моя La Femme de ma vie. Женщина всей моей жизни. И если бы я видел, что у меня есть хоть один шанс на то, чтобы быть с ней, то поверь мне— я бы не отдал ее тебе никогда. С этими словами, Нефрит резко поднялся с места и скрылся в дверях. — Я надеюсь, этот полиглот отправился опрашивать людей в Банке,— злобно бросил Ятен, подходя к двери.— Я поеду в СМ, посмотрю если там кто-либо видел Минако. Заодно поговорю с Оливией. — Я прикажу службу охраны опросить всех в компании,— решил Кунсайт, вставая с места. — И поговорю с Берилл... Через минуту в кабинете стала пусто, и Харука в изнеможении упала в кресло— она только что искупалась в океане ненависти и боли. И она совсем не завидовала этой пропавшей Минако Аино…