***
Небо в Нью-Йорке было ярче, чем когда-либо было в Шотландии. Солнца не было видно, его загораживали от взгляда стеклянно-металлические исполины небоскребов. Кот задумчиво щурил зеленый глаз на мягкие перистые облачка, изредка проплывавшие над его головой и бросавшие тень на раскаленную летней жарой мостовую. Где-то рядом шумел фонтан, слышались голоса. Центральный парк жил своей неторопливой полуденной жизнью, благосклонно предоставляя свою тень для большого черного кота, развалившегося на скамье под деревом. Кота звали Гарри. Это был большущий, пушистый зверь, более всего напоминающий скорее угольно-черного манула, а не бездомного городского голодранца. Его бархатные треугольные ушки лениво поворачивались, ловя звуки большого города. Рядом с котом на скамейке стоял видавший виды рюкзак с зеленой аккуратно пришитой заплаткой. Кот Гарри уже отогнал от него пару воришек и одного излишне сознательного полисмена грозным шипением и демонстрацией богатого арсенала острейших когтей. Однажды даже пришлось пустить их в ход. Впрочем, большого урона кот не нанес, а полисмен даже посмеялся и спросил, кого же мистер Кот ждет здесь? На самом деле Гарри вовсе никого не ждал. На самом деле Гарри не был котом, разумеется. Он был анимагом. Волшебником. Он был Гарри Поттером, но вот прямо сейчас, в этот замечательный Нью-Йоркский полдень, ему хотелось лежать на скамейке под деревом в центральном парке и быть котом настолько, насколько это было возможно. На самом деле, Гарри Поттер больше не хотел быть человеком.***
Гарри пару месяцев назад развелся с женой, после пяти лет брака, два из которых были наполнены счастьем, а оставшиеся три — болью потери, недопониманиями, скандалами и тоской. После выкидыша, спровоцированного нападением на жену аврора Поттера, Джиневра Поттер резко изменилась. Колдомедики не успели спасти их сына, а в том, что нападение в принципе произошло, Джиневра винила Гарри. Еще год они мучали себя и друг друга, пытаясь сделать вид, что это происшествие ничего не изменило для них, и между ними все хорошо. Они успешно притворялись идеальной семьей на людях, но, приходя домой, не могли смотреть друг на друга. Джинни, его сильная, огненная Джинни, будто разом состарилась, и из цветущей и родной замужней леди лишь чуть за двадцать, превратилась в холодную чужую женщину, каждый взгляд которой нес в себе только обвинения и ледяную ненависть. За последние два года их «счастливого» брака Гарри осунулся. Ушли те с трудом набранные килограммы, которые принесла ему сытая жизнь, где отсутствовала необходимость скрываться и бежать куда-то прямо сейчас. Джинни же… Джинни всегда знала, что для нее лучше. Леди Поттер бросила квиддич окончательно и озаботилась своим образованием, заявив мужу, что хочет последовать примеру Чарли и ей интересно попробовать, закончила курсы экстерном и сдала необходимые экзамены. Она уехала на стажировку в Румынию, и там закрутила головокружительный роман с одним из аспирантов-драконологов. По словам Чарли, виновато улыбнувшегося Гарри при встрече, была совершенно счастлива. Ну, да Гарри не был в обиде. Честное слово. Спустя десять месяцев Джиневра потребовала развод. И вот, ровно два дня назад Гарри Поттер осознал, что более ничего его не держит в благословенной Англии и купил маггловский билет на маггловский самолет на абсолютно маггловское имя Адам Блэк, и спустя некоторое время сошел на землю Америки будучи абсолютно уверенным, что начал новую, с иголочки только сошедшую жизнь. Сначала он был растерян: новая жизнь, чужая страна, магглы, кишащие вокруг… магическое сообщество Америки не пряталось абсолютно, но жило так обособленно, что практически никто не знал ни о том, что они существуют, ни о том, где их, в случае чего, искать. И Гарри, прибывшего в Америку под чужим именем, это слегка дезориентировало. В Англии никто не знал, что он здесь, он велел друзьям не искать его и не сообщил нового имени. Впервые в жизни Гарри Поттер… мог делать абсолютно все, что только ему захочется. Это была свобода и она пьянила молодого мужчину. Теперь он вполне понимал Сириуса, которого так тяготила невозможность делать то, что ему хочется и ходить туда, куда захочется. Гарри шел по Нью-Йорку и разглядывал его сквозь треснутые линзы старых своих очков. Был июнь и теплый ветер трепал его отросшие волосы, завивающиеся крупными кольцами угольно-черные пряди. Длинная челка закрывала лицо и немного лезла в глаза, но зато не был виден шрам на лбу. Когда Гарри в очередной раз остановился поглазеть на витрину с забавной всячиной, о его ноги потерлась кошка. И в эту минуту в голову Гарри пришла мысль. На самом деле она неоформленной тенью мелькнула на грани его сознания и тут же затаилась в глубинах разума мистера Поттера, постепенно обрастая подробностями, чтобы прийти к нему позже, когда стемнеет, когда Гарри устанет бродить и свернется в клубочек на одной из уличных скамеек, чтобы помаячить соблазнительно перед глазами и быть сперва отброшенной… Летом в Нью-Йорке ночь тепла, а для того, кто привычен спать под открытым небом, нет ничего страшного, чтобы провести ее на скамейке. Но Гарри, привыкший за пять лет спокойной и сытой жизни к комфортным условиям существования, в сердцах буркнул: «Я же не мордредов помойный кот, чтобы ночевать на улице!..» И замер, поскольку мысль его, наконец обрела форму. — Кот, — пробормотал мистер Поттер, с сомнением глядя в темное небо, подсвеченное городскими незатухающими огнями. — А почему бы и нет, у меня же… Тут он усмехнулся и щелкнул пальцами. — …у меня же новая жизнь.***
Итак, здесь мы подходим к моменту, где мистер Поттер, не откладывая перемены в долгий ящик, обращается в кота и сталкивается с проблемой объемного рюкзака, о которой обещает себе подумать завтра. Наше повествование наконец добралось до того момента, где мистер Поттер уже теперь вовсе не мистер Поттер, а кот Гарри, который спит на скамейке в центральном парке Нью-Йорка, всего в квартале от башни Мстителей и двенадцати часах от того, чтобы быть подобранным Клинтом Бартоном и унесенным навстречу новой интересной жизни.***