Падший

Ад встретил его знакомым жаром и слепящим солнцем. И Молох, застыв на несколько мгновений, вглядывался в чистое небо, думая о том, что оно куда ярче и голубее, чем-то, которое он видел в Сирии. Молох зашагал к виднеющемуся вдалеке Грозовому замку, думая, что скажет ему. Это было трусостью. То, что он сделал несколько месяцев назад. Подлостью. Он не должен был оставлять его одного. Не должен был уходить так спешно в мир смертных. Но побег был необходим. Именно там, в каком-то мелком сирийском городе, где они с Астаротом пытались влиться в жизнь смертных, Молох осознавал кое-что очень четко и ясно. Мир смертных больше не его дом. Было много выпивки, много женщин, но чем дальше оно шло, тем больше Молох задумывался о том, что Люцифер там остался один. Осознание, какими обязательствами они теперь связаны, осознанием, что он остался в Аду один, управлять целым миром, пробиралось в голову по ночам, давило на совесть, тянуло обратно в этот запорошенный песками мир. Так было, пока Молох не собрал вещи в дорожную сумку и не ушел, оставив Астарота и Лилит. Он нисколько не сомневался, что демон поймет, куда именно Молох ушел и почему. Так же, как понимал, что Астарот и сам вернется в Ад. Вернутся все, кто привязан к этому миру. Молох прошел через открытые ворота, кивнул охраняющим их демонам, а потом быстро поднялся по пологим ступеням. Откуда-то он знал, что Люцифер уже не спит, что он собран и сосредоточен, поэтому Молох свернул в тронный зал, а оттуда прошел в зал поменьше, который часто служил залом для совещаний. Падший сидел за широким столом, изучая разбросанные по гладкой поверхности свитки. Когда дверь скрипнула, он поднял голову и улыбнулся вошедшему Молоху. — Я почувствовал твое возвращение, — проговорил Люцифер, притянув к себе еще один свиток. Молох сделал несколько шагов и замер возле стола. Свитков было много, и внезапно бог понял, что Падший сидел за ними всю ночь. Стыд за то, что он оставил его вновь ощутимо уколол где-то под лопаткой. — Долго меня не было? — Меньше оборота, — отозвался Падший. — Сколько прошло времени в мире смертных? Молох пожал плечами. — Несколько месяцев. — Это много? — Даже по человеческим меркам не очень, — усмехнулся Молох, а затем, стянув с плеча дорожную сумку, бросил её на пол. — Я не должен был оставлять тебя. Прости. Но мне требовалось уйти, чтобы понять, что нужно вернуться, чтобы осознать, что отныне мне есть куда возвращаться. Молох ничего из этого не произнес, но Люциферу это и не требовалось. Падший молча подтолкнул к нему один из свитков, и Молох, придвинув другое кресло, опустился напротив. — Два клана воюют за приозерные земли, — проговорил Люцифер, потирая глаза. — Каждый твердит мне, что с самого создания Ада, землями владели именно они. Вот и пытаюсь разобраться, что из этого правда. Молох хмыкнул, а затем притянул к себе один из свитков. — Получается? — насмешливо спросил он. — Не очень, — честно признался Люцифер. — Никто мне не говорил, что, будучи королем, мне придется так много времени проводить за бумагами. Молох не сдержал улыбки, а затем потянулся к сумке на полу. Он достал из нее что-то, завернутое в ткань, и с глухим стуком поставил на стол. Люцифер же только приподнял бровь, глянув на небольшой запечатанный кувшин. — В мире смертных не принято извиняться с пустыми руками, — проговорил Молох. — Тем более, я подумал, что тебе после всего явно стоит выпить. — Чтобы потом с похмелья решать важные дела? — с улыбкой поинтересовался у него Люцифер. Молох кивнул со словами: — Именно так, Падший. Я ведь твоя правая рука, и помогать тебе — мой долг. И я больше не оставлю тебя. Обещаю. Люцифер кивнул, а затем как-то странно и резко склонил голову, словно бы прислушиваясь к чему-то. И в это мгновение Молох почувствовал, как от темной тревоги, впившейся в грудь, сердце пропустило удар, а пальцы сами с собой сжались в кулаки. Бездна, только не это… Но вот Люцифер вновь глянул на него, улыбнулся, и тревога ушла, свернулась в груди, подобно уснувшей змее, и Молох не сдержал облегченного выдоха. Потому что в этой улыбке не было ничего от Темного. И в лице Люцифера, в которое Молох невольно впился настороженным взглядом, тоже ничего не было. Темный больше не властен. Он тень. Призрак. Отголосок прошлого, который сгинет в голосе настоящего. Падший потянулся к кувшину, а затем произнес: — Я рад, что ты вернулся, Молох. Мне тебя здесь не хватало. И Молох ответил ему честно, потому что смысла убегать от правды больше не было. — Я тоже рад. Знаешь, Падший, всегда приятно возвращаться домой.